Михаил Ривкин: Недельный раздел Ваишлах

Loading

В любом случае, слова М.Н. Карамзина «мы должны судить о Героях Истории по обычаям и нравам их времени» в полной мере относятся и к истории с Диной. Жестокости при разгроме Шехема не удивительны: в ту пору это было нормой. Удивительно настойчивое стремление как-то оправдать эти жестокости…

Недельный раздел Ваишлах

Михаил Ривкин

И было, на третий день, когда они были болезненны, взяли два сына Яакова, Шимон и Лейви, братья Дины, каждый свой меч и напали на город уверенно, и убили всех мужчин. А Хамора и Шехэма, сына его, убили они мечом; и взяли Дину из дома Шехэма, и вышли. Сыновья Яакова пришли к убитым и разграбили город за то, что обесчестили сестру их. Они забрали мелкий и крупный скот их и ослов их, и то, что в городе, и то, что в поле. И все богатство их, и всех детей их, и жен их пленили, и разграбили все, что было дома. И сказал Яаков Шимону и Лейви: вы смутили меня, сделав меня ненавистным для жителей этой страны, для Кынаанеев и Пыризеев. А у меня людей мало; соберутся против меня, поразят меня, и истреблен буду я и дом мой. Они же сказали: неужели как с блудницею поступать ему с сестрою нашею? (Брейшит 34:25-31)

Они упрямо стояли на месте, надув губы.
— Разве можно было, — спросил один из них, — поступить с нашей сестрой, как с блудницей? Пойми, мы омыли душу свою. Вот дитя Лии. Оно отомщено семидесятисемикратно. \…\
Он вскочил и занес над ними сжатые кулаки, и они попятились.
— Будь проклят ваш гнев, — закричал он изо всей силы, — ибо он жесток, и ярость ваша, ибо она свирепа! Несчастные, что вы со мной сделали, ведь я теперь смержу перед жителями этой земли, как падаль, к которой слетаются мухи. А что, если они теперь соберутся, чтобы отомстить нам, что тогда? Нас жалкая горстка \…\
Они только и делали, что надували губы. Они только и знали, что повторяли:
— Разве мы должны были поступить с нашей сестрой, как с блудницей?
— Да! — крикнул он вне себя, заставив их ужаснуться. — Лучше так, чем ставить под угрозу жизнь и обетование! (Томас Манн, Иосиф и его братья Москва. АСТ 2000, стр. 153–54).

Итак, даже на знаменитый риторический вопрос Шимона и Леви можно дать неожиданный ответ: «да!» Надо сказать, что это, столь странное и жуткое «да», срывается с уст Яакова далеко не сразу. Братья несколько раз настойчиво повторяют свой риторический вопрос, и этим окончательно выводят Яакова из себя. Риторический вопрос хорош только тогда, когда он «первой свежести», при многократном повторении он лишь провоцирует оппонента на дальнейший спор. Отметим также, что когда риторический вопрос задан впервые,ответом на него становятся знаменитые слова из «благословения Якова», адресованные Шимону и Леви:

«Проклят гнев их, ибо силен; и ярость их, ибо тяжела» (Брейшит 49:7)

И Мидраш, и академическая библеистика однозначно связывают эти слова с поведением братьев в Шехеме.

Разумеется, это страшное «да!» Яакова становится хоть сколь нибудь понятным и оправданным только в контексте той версии похищения Дины, которую рассказывает нам Т. Манн. В оригинальной версии оно было бы совсем не у места. Но для Томаса Манна неуместна сама эта оригинальная версия. Он подвергает её основательной и весьма смелой деконстукции, чтобы вычленить некое «жёсткое историческое ядро», некую первичную, «настоящую» историю разорения Шехема, искажённую до неузнаваемости последующими апологетическими переложениями. По мнению автора тетралогии, последовательность событий была такова:

  • Яаков приходит в Шехем и селится в его окрестностях.
  • Сыны Яакова замышляют разграбление Шехема.
  • Яков категорически им это запрещает.
  • Яаков покупает за сто шекелей у князя Шехема право постоянно жить в окрестностях города и пасти там скот.
  • Четыре года спустя, во время сбора винограда, Шехем видит Дину (ей 13 лет) и влюбляется в неё.
  • Шехем просит Дину у сынов Яакова, и те соглашаются отдать её, если Шехем сделает обрезание.
  • Шехем делает обрезание, но сыновья Яакова говорят, что обряд проделан без должного религиозного намерения, и потому недействителен, сам Яаков от встречи уклонился.
  • Шехем похищает Дину.
  • Шехем просит Дину в жёны.
  • Яаков обещает отдать Дину, при условии, что все жители Шехема сделают обрезание.
  • Жители Шехема делают обрезание.
  • Сыновья Яакова выполняют свой давний умысел и разоряют Шехем.

В такой версии от первоначальной истории про Дину остаются «рожки да ножки». Это уже не историческая деконструкция, а произвольная деструкция танахического рассказа, и создание своего, психологически весьма убедительно, богатого исторически достоверными деталями, постоянно перекликающегося с историями книги Брейшит, но всё же своего, вполне оригинального рассказа. Не только для Т. Манна танахический рассказ был слишком апологетическим и литературно-украшенным. Многие исследователи ТАНАХа относятся к этой истории весьма скептически. Но в своих попытках выделить исторический субстрат Т. Манн идёт по пути усложнения исходной версии, наполняет её новыми подробностями и деталями, произвольно меняет порядок деталей изначально заданных, тем самым не только не приближаясь к некоей «первичной» версии, но и всё дальше уходя от неё.

Попобуем для вычленения «жёсткого исторического ядра» в этой истории пойти не по пути усложнения, а по пути максимального упрощения. На самом деле, истории про «страшную месть» одного племени другому с использованием всяких военных хитростей довольно часто встречаются в фолклоре разных народов, начиная со знаменитого «коня от данайцев». Рассмотрим, для сравнения, известный рассказ о мести княгини Ольги древлянам за убийство Игоря.

Гордясь убийством как победою и презирая малолетство Святослава, Древляне вздумали присвоить себе власть над Киевом и хотели, чтобы их князь Мал женился на вдове Игоря, ибо они, платя дань Государям Киевским, имели еще князей собственных. Двадцать знаменитых Послов Древлянских приплыли в ладии к Киеву и сказали Ольге: «Мы убили твоего мужа за его хищность и грабительство; но Князья Древлянские добры и великодушны: их земля цветет и благоденствует. Будь супругою нашего князя Мала». Ольга с ласкою ответствовала: «Мне приятна речь ваша. Уже не могу воскресить супруга! Завтра окажу вам всю должную честь. Теперь возвратитесь в ладию свою, и когда люди мои придут за вами, велите им нести себя на руках»…

Между тем Ольга приказала на дворе теремном ископать глубокую яму и на другой день звать послов. Исполняя волю ее, они сказали: «Не хотим ни идти, ни ехать: несите нас в ладии!» Киевляне ответствовали: »Что делать! Мы невольники; Игоря нет, а Княгиня наша хочет быть супругою вашего Князя» — и понесли их. Ольга сидела в своем тереме и смотрела, как Древляне гордились и величались, не предвидя своей гибели: ибо Ольгины люди бросили их, вместе с ладиею, в яму.

Мстительная Княгиня спросила у них, довольны ли они сею честию? Несчастные изъявили воплем раскаяние в убиении Игоря, но поздно: Ольга велела их засыпать живых землею… (Повесть Временных лет, цитируется по иданию: Н. М. Карамзин История государства российского СПБ Кристалл 2000 стр. 113).

Попробуем выделить общие типологические черты в обоих рассказах:

1) Столкновение двух племённ: одного — автохтонного и архаичного, другого — пришлого (Игорь и Ольга — варяги), носителя более передовой социо-культурной модели. В случае с Игорем и Ольгой это абсолютная княжеская власть, опирающася исключительно на немногочисленную варяжскую дружину, в случае с сынами Яакова — поклонение Единому Творцу. Всю дальнейшую историю нам рассказывают потомки «пришлых».

2) «Автохтонные» наносят «пришлым» тяжкую обиду.

3) «Автохтонные», уверенные в том, что могут говорить «с позиции силы», готовы на примирение, и предлагают «пришлым» некий вариант династического брака, с далеко идущими общественно-политическими последствиями.

4) «Пришлые» соглашаются на династический брак, но огововаривают его исполнением некоего странного для «автохтонных» ритуала («и когда люди мои придут за вами, велите им нести себя на руках»).

5) «Автохтонные» исполняю в точности предписанный ритуал.

6) Результатом точного исполнения ритуала становится избиение «автохтонных».

Каково же «жёсткое историческое ядро» в том и в другом случае? В отношение «Ольгиной мести» на этот вопрос отвечает сам Н. М. Карамзин:

«Не удивляемся жестокости Ольгиной: Вера и самые гражданские законы язычников оправдывали месть неумолимую; а мы должны судить о Героях Истории по обычаям и нравам их времени. Но вероятна ли оплошность Древлян? Истинное происшествие, отделенное от баснословных обстоятельств, состоит, кажется, единственно в том, что Ольга умертвила в Киеве Послов Древлянских, которые думали, может быть, оправдаться в убиении Игоря; оружием снова покорила сей народ \…\ Великая Княгиня, провождаемая воинскою дружиною, вместе с юным Святославом объехала всю Древлянскую область, уставляя налоги в пользу казны государственной» (Н. М. Карамзин там же, стр 114)

Итак, единственное, что нам достоверно известно, это два похода Киевских князей против древлян: неудачный поход Игоря и удачный реванш Ольги.

Теперь посмотрим, как научная библеистика выделяет «жёсткое историческое ядро» в истории разорения Шехема:

«Учёные библейской критики (Вельхаузен, Дильман, Эдуард Мейер) предполагают, что в эпоху Судей колена Шимона и Леви пытались напасть на хурритов в Шехеме и перебить их. Однако жители Шехема одолели их, и нанесли им тяжкое поражение. И это было причиной деградации двух колен, которые с тех пор не оправились. Однако у этого допущение нет никаких оснований». ( שמעון ברנפלד מבוא ספרותי-בקורתי לכתבי הקודש «מוריה» «דביר» ברלין תרפ»ג)

В отличае от цитированных им авторитетов, автор незаслуженно забытой фундаментальной монографии «Литературно-критическое введение в Священное Писание», Шимон Беренфельд, полагает, что поход против Шехема в эпоху Судей был успешным. Наверное, это тот случай, когда «оба правы». Вероятно, первый поход против Шехема стал для колен Шимона и Леви поражением, а второй, с использованием каких-то военных хитростей, окончился полным разгромом Шехема. Именно то обстоятельство, что первый поход был неудачен, объясняет особую жестокость воинов Израиля, когда им, наконец, удалось покорить Шехем. Этим же можно объяснить и общую композицию истории про Дину: позорное пятно — военная хитрость — разгром Шехема.

Вместе с тем, не стоит преувеличивать ни масштабы военного поражения Шехема, ни жестокость израильтян. В Книге Судей есть ещё один, весьма показательный рассказ о том, как Авимелех приходит именно в Шехем, чтобы избавиться от своих семидесяти братьев, сынов Гидеона. И именно жители Шехема помогают ему в этом нечестивом деле. Затем жители Шехема провозглашают Авимелеха царём, но через три года изменяют ему и переходят под власть Гаала, сына Эвэда. Авимелех побеждает жителей непокорного города, и сжигает около тысячи человек в Шехемской башне. (Судей, гл. 9). Мы видим, что в этот период (поздняя эпоха Судей) Шехем уже воспринимался как подвластный судьям Израиля город, хотя и враждебный, часто бунтовавший. Возможно, этот исторический эпизод тоже как-то отразился в истории с Диной.

В любом случае, слова М.Н. Карамзина «мы должны судить о Героях Истории по обычаям и нравам их времени» в полной мере относятся и к истории с Диной. Жестокости при разгроме Шехема не удивительны: в ту пору это было нормой. Удивительно настойчивое стремление как-то оправдать эти жестокости необходимостью мести за Дину. И хотя упрёк Яакова Шмону и Леви в гл. 34 сводится только к соображениям прагматиченским, и не затрагивает нравственного аспекта, его суровые слова, обращённые к Шимону и Леви в последние минуты жизни, показывают, что он никогда не забывал об их страшном деянии.

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.