Александр Шапиро: Это было недавно…

Loading

У входа встретила женщину-преподавателя, которая принимала у неё в прошлом году вступительный экзамен, а сейчас, узнав, поздоровалась: «Опять к нам, Тименгольц?» В коридоре Муся, ожидая своего вызова, случайно услышала её фразу в разговоре с остановившимся мужчиной: «Посмотрите, как эти “гольцы” лезут к нам…»

Александр Шапиро

Это было недавно…

Премия или лекарство от ностальгии

Александр ШапироСначала во дворе послышался скрип открываемой калитки, а затем раздалась громкая трель звонка.

— Подождите! — сейчас открою, послышался голос девушки, которая выбежала в коридор. Приоткрыв дверь, она увидела солдата с чемоданчиком, который стоял перед ней.

— Вы ошиблись, — вам, наверное, туда — указала рукой в сторону улицы, казарма там. Напротив стоял большой серый дом за длинным забором.

— Нет, нет.., — в некотором замешательстве ответил он, — я приехал к вам. Ваша фамилия Тименгольц? — развернул солдат бумажку с адресом, а зовут Муся?

— Да… растерялась девушка.

— Ваш адрес мне дал дядя Зёма. Он служил с вашим папой во время войны.

— Да вы заходите, — спохватилась Муся, — какие могут быть разговоры на пороге. Повесьте шинель и идите в комнату. Там на столе, рядом с утюгом, лежало ещё не доглаженное платье. Большое окно с занавесками выглядывало в сад, а вдоль стены прижались друг к другу шкаф и кровать с набором подушек.

Солдат сначала присел на подвинутый хозяйкой стул, но потом вскочил:

— Извините, что сразу не представился. Меня зовут Миша, а фамилия Перельмутер. Ваши родители жили в одном селе с моими, они должны их помнить. Я вот три дня как демобилизовался… К вам поездом ехал… Из родных у меня дядя остался, и всё… Отца ещё на фронте убили, а мама совсем недавно ушла… Дядя Зёма сказал, что ваш папа может помочь мне устроиться на работу, а пока бы мне только переночевать для начала. Вообще я автомеханик…

— Не стойте столько, вы же с дороги, садитесь. Устали, небось, участливо посмотрела на него девушка. Я сейчас платье доглажу, а потом чайник поставлю. Сегодня вечером у нас новогодний бал в университете будет, я учусь там на втором курсе.

Родители Муси, вернувшись с работы, сразу узнали Мишу. Ведь жили по соседству с его семьёй, дружили и вместе делили все радости и тяготы сельской жизни. После его рассказа спросили:

— А где сестрёнка, что она сейчас делает?

— Работает на швейной фабрике в райцентре, живёт в общежитии. Думаю, как только устроюсь, заберу её к себе.

Помогая дочери примерить праздничное платье, мама, выбрав момент, шепнула ей:

— Возьми парня с собой на ваш бал. Что он будет делать один в новогоднюю ночь?

— Но у него кроме формы ничего нет. В чём он пойдёт?

— Найдём! Приоденем в папину одежду, у них рост почти одинаковый. Я ведь вижу, что ты глаз с него не сводишь…

— Мама!

— А почему нет? Посмотри какой красавец, разве я неправа..

Вечером они вышли вдвоём на зимнюю улицу. Позёмка во всю гуляла по городу и морозный ветер обдувал их снежинками с ног до головы. Увидев, как Муся согревает ладони своим дыханием, парень взял её руки в свои, осторожно сжав пальцы. Она ответила ему тем же… Потом уже не только праздничное шампанское вскружит им головы, но и новое, неведомое ранее чувство, которое постепенно стало входить в их жизнь.

А через месяц, провожая Мусю из кинотеатра домой, Миша сказал ей:

— Я никогда не думал об этом раньше, даже представить себе не мог, что такое может случиться,.. я не могу без тебя… Ты бы хотела стать моей женой?

— Да! — сразу ответила она, — но… только после окончания учёбы. Если ты действительно хочешь жениться на мне, тебе придётся подождать несколько лет.

Миша к этому времени нашёл работу в гараже строительного управления, снял комнатушку… И стал ждать.., а заодно учиться, поступив на подготовительное, а затем и заочное отделение автодорожного института. Виделись они почти ежедневно, но свадьбу сыграли после получения Мусей её диплома.

Студентка Тименгольц была одной из лучших в группе своего факультета. Очень рано проявилась исследовательская жилка в её рефератах. Вечерами, после лекций, она часто засиживалась за учебниками, забывая о том, что Миша уже стоит у калитки. А он терпеливо ждал, понимая, что никуда не уйдёт, пока не увидит любимого лица…

Учёба, несмотря на изучение сложных дисциплин, давалась Мусе легко. Но по ночам часто думала: не совершила ли ошибку, выбрав эту профессию. Ведь ещё в школе видела себя в белом халате врача, мечтала о медицине. Экзамены в местный мединститут, сразу после окончания школы, сдала на «отлично» и «хорошо». Но её не приняли, сославшись на недобор баллов и отсутствие трудового стажа. Через год, проработав санитаркой в больнице, снова принесла в приёмную комиссию свои документы. У входа встретила женщину-преподавателя, которая принимала у неё в прошлом году вступительный экзамен, а сейчас, узнав, тепло поздоровалась: «Опять к нам, Тименгольц?» В коридоре было много абитуриентов и Муся, ожидая своего вызова, случайно услышала её фразу в разговоре с остановившимся мужчиной: «Посмотрите, как эти «гольцы» лезут к нам…»

Муся вернулась домой. Старшему брату, студенту-третьекурснику, отдыхавшему на каникулах, рассказывать ничего не стала. Просто бросила в сердцах: «Всё, с мединститутом завязала!» На что он едко заметил:

— И правильно! Чем сидеть в морге и изучать анатомию, лучше проводить испытания в нашей лаборатории, как я. Тем более, что по математике и физике у тебя всегда были только пятёрки.

— А лечить таких как ты кто будет? — с досадой подумала сестра, — но вслух выдала: значит не суждено мне быть медиком… Рисковать больше не стала и поступила на физмат местного университета.

Вместе с дипломом выпускница Тименгольц получила направление на работу. Ей предложили: или место учителя физики в сельской школе, или должность инженера на заводе в городе, куда из Москвы надо было добираться ещё сутки.

— Поедешь в школу, — сказала мама, — когда всей семьёй они стали обсуждать Мусино назначение. Это недалеко, на выходные будешь приезжать домой. Со временем попробуем устроить тебя у нас в городе.

Папа с братом тоже высказались за это решение, ссылаясь на близость к дому и возможность часто видеться.

— А Миша что будет там делать? — резонно ответила она. Нет, мы решили поехать на завод, тем более, что мне, как молодому специалисту, обещают дать квартиру.

Осень для молодожёнов началась на новом месте. Вместе с ними поехали ещё две девушки, бывшие сокурсницы, которых потянул туда дух романтики и возможность обрести своё личное счастье в сугубо мужском коллективе. Так напутствовал их секретарь комитета комсомола университета, который присутствовал на вручении дипломов.

Шёл дождь, когда Муся вошла в помещение цеха после оформления в отделе кадров своего нового статуса — инженера-технолога. Её встретил шум станков, лязг метала и какой-то непонятный гул, который то ли ей чудился, то ли на самом деле сопровождал молодую женщину повсюду.

Вечером, в их с Мишей комнатку, пришли её подруги, которых тоже вселили в это общежитие, чтобы обсудить первый рабочий день. Все годы учёбы они выбирали Мусю старостой группы, привыкли во всём полагаться на её мнение, слушать советы… И сейчас, уставшие, растерянные от непонимания того, что они будут делать на новом месте, как вообще им жить дальше, девушки ждали, что им скажет она.

— Главное девчонки — не хандрить, будем учиться… работать. И продолжать держаться всем вместе, добавила Муся. Я тоже растерялась, когда вошла в цех… Но увидев, что подруги с трудом сдерживают слёзы, тут же поменяла тему разговора: давайте лучше споём нашу любимую «Червону руту»…

Так закончился их первый рабочий день и потянулись будни, месяц за месяцем. А в них нашлось место всему: радостям и неудачам, обидам… Но зато у каждого из них появилась новая цель в жизни. Осознание своего участия и ответственности за общее дело.

Теперь они собирались вместе, чтобы обсуждать производственные проблемы, которых становилось не только больше, но они требовали и другого подхода. Продукция, которую выпускал завод, в последние месяцы стала затоваривать склады и не всегда находила рынок сбыта, потому что на других предприятиях она была лучше и качественней. И, несмотря на выполнение плана, зарплата стояла на месте, да и слухи появились о возможном сокращении сразу нескольких цехов.

Быстро пробежали два года. Миша, начавший работу на новом месте водителем грузовика, успел стать лучшим механиком автобазы, продолжал заочную учёбу и получил однокомнатную квартиру для семьи. Но главным событием вчерашних молодожёнов за это время стало появление первенца — красавца-мальчишки, которого они в свой отпуск повезли показать родителям.

В первые дни приезда не было отбоя от друзей, родственников, знакомых. И мама, и папа не могли нарадоваться внуку, не выпускали его из своих рук. Муся, воспользовавшись этим, съездила на родную кафедру. Как тут всё было знакомо: лица преподавателей, приборы и забегающие студенты…

— Мария Григорьевна, — можно вас так называть? — шутливо спросил, подойдя к ней, высокий черноволосый мужчина.

— Конечно, можно, — улыбаясь, ответила Муся.

— Тогда зайдите в мой кабинет, — предложил Юрий Степанович, заведующий кафедрой, доктор наук, один из любимейших преподавателей факультета.

Разговор их длился час, а может больше… Сначала говорила Муся. Многое успела рассказать о своей жизни на новом месте работы, об успехах подруг, пока не перешла к теме, о которой хотелось узнать как можно больше. О том новом направлении в физике, которую кафедра стала разрабатывать в последние годы её учёбы в вузе. И тут инициативу в разговоре перехватил профессор:

— Ты даже не представляешь себе, Муся, — насколько именно сейчас стали перспективны наши разработки: мы пошли по пути многократного уменьшение размеров полупроводников, но при этом стремимся добиться увеличения потенциала их возможностей в десятки, сотни, и большее количество раз… И кое-чего уже достигли. А сфера применения… она безгранична — радиоэлектроника, космос… Но всё это упирается в отсутствие той производственной базы, которая нам необходима для экспериментов и дальнейшего внедрения наших идей в жизнь, с сильным напряжением в голосе закончил собеседник.

— Вот об этом я хотела поговорить с вами, — прониклась его волнением Муся, — ведь продукция нашего завода близка по профилю тому, чем занимаетесь вы. А что если попробовать начать совместную с вами работу у нас на заводе? Я давно думала над этим, потому что всё идёт к тому, что нас могут совсем скоро прикрыть…

— Могу ли я об этом даже мечтать? — не совсем уверенно, но с надеждой ответил Юрий Степанович. Признаюсь тебе, что не один год пытаюсь пробить для нас производственную базу, но тщетно. Какая же у тебя светлая голова, впрочем, я в этом и раньше никогда не сомневался. И ведь ты можешь, просто должна возглавить такую работу на заводе! Давай попробуем… Сколько ты ещё будешь в городе?

— Чуть меньше трёх недель.

— Тогда позвони мне, пожалуйста, дней через десять. Я должен подготовить соответствующие бумаги и всё обдумать, чтобы решить, как нам действовать дальше.

Муся сидела в приёмной директора своего завода с самого утра, а записалась две недели тому назад. Секретарша уже приготовила себе кофе и достала припасённые из дому бутерброды, так как время перешагнуло за час дня.

— Не волнуйтесь, посмотрела она на уставшее лицо посетительницы, уже никого не осталось, он вас скоро примет. А почему столько народу приходит? Потому что все чего-то просют: то квартиру, то детсадик… Откуда ему всё взять… Правда, обещать он умеет…

Пётр Васильевич посмотрел вслед очередной просительницы и почувствовал как у него что-то засосало под ложечкой… Не до жалоб и просьб было ему сегодня. Смутное предчувствие уходящего из-под него кресла директора беспокоило куда больше. Два дня тому он вернулся из Москвы, где прошёл очередную головомойку у большого начальства.

— Вот что, Васильич, сказал ему начальник главка, план ты выполняешь, но твои бирюльки уже никому не нужны. Мы предлагали тебе перейти на новое изделие? Предлагали. Что ты тогда мне сказал, помнишь? Я должен разобраться, посмотреть, да и менять всю технологию надо… А теперь меня вызывают наверх шею мылить…

Зайди к Дмитриенко, посмотри, что он предложит. И даю тебе месяц на все разборки. Сумеешь перестроиться — хорошо, а нет— подберём тебе место директора бани…

— Пётр Васильевич, — вошла в кабинет секретарша, — на приёме у нас осталась ещё одна женщина…

— Пусть заходит, но больше никого!

Муся нерешительно подошла к длинному столу и, положив свою папку на самый край, осталась стоять.

— Садитесь и выкладывайте зачем пришли, только побыстрее, даю вам десять минут.

И Муся начала говорить. Она не села, но сразу стала излагать свои мысли настолько ярко и интересно, что директор даже вытащил изо рта сигарету, внимательно прислушиваясь к каждому её слову. Ещё бы… Ведь она весь текст, две печатных странички, пока переписывала и переделывала почти две недели, выучила наизусть… Это были основные предложения по выпуску новой продукции, которые подготовил завкафедрой её университета.

Директор завода в своё время учился в политехническом вузе, где отличился на комсомольской работе. Получив диплом инженера, начал свой карьерный рост с должности инструктора райкома комсомола, а уже через несколько лет вырос до зав. отдела горкома партии… И мог пойти дальше, если бы не казус, случившийся с ним… Проверяющим из центрального аппарата, приехавший инспектировать их работу, оказался бывший сокурсник, с которым они не только выпили лишку, но так накуролесили в одном из ресторанов, что местные журналисты растрезвонили об этом где только могли…

Приятелю, сыну известного человека, всё сошло с рук. А Петру Васильевичу повезло тем, что он уже входил в непотопляемый номенклатурный список лиц, судьбу которых определяло вышестоящее начальство. Сначала его временно трудоустроили преподавателем истории КПСС в городской пединститут. Потом перебросили на областной архив. Пришлось поработать и директором техникума. Наконец, ушёл на пенсию руководитель крупного завода. Теперь, уже несколько лет он тянул эту лямку, не оставляя надежды снова вернуться на партработу.

Из того, что наговорила инженер, директор не так понял, как уловил своей интуицией, что ему предлагают именно то, что было так необходимо… И это новое надо опробовать как можно быстрее, а иначе просто придёт каюк…

Красивая евреечка, обратил внимание Пётр Васильевич на её внешность, к тому же ещё видно, что умная. Слушая её, он вспомнил напутствие, которым проводил его в своё время один опытный хозяйственник, благословляя на нынешнюю должность:

— Ты запомни главное на всю оставшуюся жизнь. Руководить — это не стучать кулаком по столу, не строчить приказы и измываться над подчинёнными. Руководить — это найти хороших помощников и распределить между ними свои обязанности. А потом только направлять и проверять их работу. Чем больше раздашь пряников, тем лучше будет отдача, да и уважение к тебе.

Вот ей и поручу заниматься этим делом, подумал директор.

— Спасибо за предложение, Мария Григорьевна, оставьте папку с намётками у меня — подытожил шеф. Мы подумаем и сообщим вам наше решение.

На следующий день он провёл узкое совещание со своими основными специалистами, которые, читая научную литературу, были в курсе нового направления и поддержали эту заманчивую идею. Уже прощаясь с сотрудниками, спросил главного инженера:

— Сколько времени тебе понадобится для подготовки технического обоснования по этому вопросу?

— Думаю, месяца два или три уйдут на поиск…

— Через месяц я должен быть снова в главке! — сорвался накрик шеф, — даю тебе три недели, а не сделаешь — выгоню к чёртовой матери…

Спустя день «главный» вылетел в университетский город на встречу с профессором. И уже совсем скоро появился приказ директора завода о назначении Марии Григорьевны Тименгольц начальником нового экспериментального цеха номер пять.

На её плечи взвалили такую работу, что поначалу она и во снах видела только производственные неурядицы. Даже подумывала бросить всё и уехать домой к родителям, а там устроиться учителем в любую школу. Но характер дал себя знать, к тому же Миша старался помочь во всех домашних делах. Его сестра, переехавшая в их город, возилась с малышом. А сам директор завода приказал оказывать новому начальнику любую помощь в подборе персонала и в снабжении. Муся тут же перевела к себе в цех своих подруг-однокашниц и сумела правильно организовать технологический процесс. Конечно же ей помогал своей напряжённой работой не только коллектив цеха, но и всего завода.

И Тименгольц выдюжила! Более того: был налажен и начался выпуск продукции, да такой, который не имел аналога даже «за бугром».

Прошло немалое время, но завод ожил, работники стали получать хорошие зарплаты и премии, на соседнем пустыре готовилась к новоселью очередная девятиэтажка, а фотография Марии Григорьевны давно висела на заводской Доске Почёта.

В одну из январских пятниц Пётр Васильевич приехал на работу позже обычного, задержавшись на осмотре строительства нового цеха. Секретарша, вошедшая в кабинет сразу за ним, положила на стол лист бумаги:

— Это список сотрудников, представленных к премии, который вы просили отпечатать на сегодня. С утра уже звонил первый секретарь горкома партии, он ждёт вас у себя в три часа дня.

На заводе давно ходили слухи о премии, которую заслужили разработчики нового изделия, мусировались фамилии, подгадывали дату награждения… И весенним апрельским вечером, возвращаясь после работы домой, Миша как обычно достал из почтового ящика свежий номер центральной газеты. Положив её на стол, он бросил взгляд на крупный заголовок первой страницы, а затем быстро просмотрев текст, громко позвал жену, готовившую ужин на кухне:

— Муся! Тут идёт речь о вашем заводе и премии!

В газете было напечатано сообщение о награждении группы работников завода самой именитой и престижной премией страны. Ниже приводился список награждённых. Был в нём и директор завода, и первый секретарь горкома партии, и её подруги.., но просмотрев его несколько раз, Муся своей фамилии не нашла.

— Это ошибка, уверенно заявил Миша, завтра поговоришь с Петром Васильевичем и всё выяснится.

На следующий день состоялось общее торжественное собрание всего коллектива. Поздравив награждённых, директор тоже сказал:

— Допущена ошибка. Я скоро должен поехать в Москву и уверен, что там всё исправят.

И совсем не захотелось ему вспоминать тот день, когда он положил на стол первого секретаря горкома список лиц, представленных к награде, а тот, внимательно просмотрев его, неприязненно заметил:

— Что же ты, Васильич, делаешь, — кого мне подсовываешь? — Или не понимаешь куда я должен отправить на утверждение твоих кандидатов. Ишь, как у неё завернулось — Тименгольц, но зато Мария Григорьевна… Да с такой фамилией мы хрен получим, а не премию! Он взял красный карандаш и наотмашь жирно зачеркнул её.

— Понимаете.., — попытался возразить директор, — но наткнулся на такой резкий и колючий взгляд, что сразу оборвал самого себя на полуслове…

— Иди и работай, — протянул ему руку секретарь, — и думай впредь, что делаешь.

Летом Степан Васильевич съездил по служебным делам в столицу, но никто после возвращения из командировки, об исправлении ошибки его не спросил и не вспомнил.

И только одна женщина сохранила память о премии, потому что лучшего лекарства от ностальгии для Марии Григорьевны Тименгольц в эмиграции просто не было…

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.