Попытаюсь определить качества, объединяющие упомянутых мной личностей, делающие их похожими. Гехтман М. М., Гохберг И. Ц., Садовничий В. А. ученые, математики… Главная, определяющая их схожесть в любви и преданности к математике.

Как Гехтман Моисей Меерович…

… поддержал Гохберга Израиля Цудиковича
и привел с собой Садовничего Виктора Антоновича
и других аспирантов мехмата МГУ.
Москва, начало 1960-х

Александр Мушаилов

Событию, о котором я хочу написать, скоро исполнится 55 лет. Оно вспоминается и радует поступком высокого уровня нравственности, а по тому времени и смелости. Почему память хранила и возвращала меня к этому эпизоду в моей жизни снова и снова не знаю. Вероятно, учила, давала пример для подражания, удивляла тем, как жизнь в столь кратком выражении, может раскрыть смысл и значение происходящего, судьбы людей, их пересечения, дух, царящий там, где они есть. По сути, я был случайным, но как оказалось, не беспристрастным очевидцем и все, что происходило там и тогда, было для меня очень значительным, важным, а потому и запомнилось на всю жизнь. За год до моего поступления в московский вуз, Моисей Гехтман, аспирант кафедры мехмата МГУ, пригласил меня в главное здание на Воробьевых горах, в «высотку». Утро. Я уже познакомился с системой закрытого, пропускного прохождения на территорию университета, зонами (секторами) здания, скоростными лифтами, комфортными апартаментами проживания аспирантов: блоком-ячейкой на двоих, из двух изолированных комнат, прихожей с гардеробом, отдельными душевой комнатой и туалетом. Услышал рассказ о многочисленных службах и помещениях, в здании, позволяющих жить в нем месяцами, никуда не выходя за его пределы. Все это поражало и выглядело неслыханной роскошью. Мы гуляли по клубной части. Красивая архитектура и дизайн ее интерьера. Кругом гранит и мрамор различных цветов, изделия из ценных пород дерева — массивные скамьи, столы, резные двери; большие люстры, светильники, лепнина, скульптура, парадные лестницы… Настроение радостное, хотя уже тогда, я знал, что строили, создавали эту красоту заключенные. Тема эта была закрытая и в обществе не обсуждалась, но у меня уже был небольшой опыт работы с такими специалистами, вернувшимися из заключения, больными, немногословными, продолжающими трудиться на стройках, чтобы выживать. Повторяю, я радовался месту, молодым людям, прогуливающимся в залах, собирающимся группами в переходах, у касс, у досок объявлений. Мы остановились и читаем информацию на листках, вырванных из тетрадей, блокнотов, с написанными от руки или отпечатанными на машинке текстами. Вдруг Моисей, указывает на одно из них, где сообщается, что в одной из аудиторий, математик Гохберг И. Ц. делает доклад, и говорит мне, что туда он обязательно пойдет.

— Надо поддержать докладчика своим присутствием. Он родом из Украины, еврей, а «карлики», борцы против «безродных космополитов» могут устроить любую провокацию. Я приду еще и с другими аспирантами. Это наше решение и мы специально не поставили в известность о нем своих руководителей, чтобы не было помех нам и осложнений им.

Так и было. Докладчика встретила заполненная людьми аудитория, их реакция была активной, доброжелательной. Никто не выступил против, да там и тогда зло не прошло. В 2015 году, уже в Израиле, моя собеседница, новая знакомая, Людмила Моисеевна Эдельштейн (в девичестве Тульчинская), как-то, рассказывая про своих родственников, назвала фамилию талантливого и известного математика Гохберга, моя память сработала быстро. Впоследствии Людмила познакомила меня с его сестрой, известным хирургом Фаней Цудиковной Гохберг-Эдельштейн. Ее ответом на рассказанный мной эпизод было банальное и точное утверждение: мир тесен. Да, подумалось мне, а в особенности он тесен здесь в Израиле.

***

Я вспоминаю здесь о близком мне человеке, рано и трагически ушедшем из жизни, из-за медицинской халатности, Моисее Мееровиче Гехтмане. Моисей родился в 1933 г. в Переяславе, Киевской области. В годы войны была эвакуация, затем возвращение, окончание школы с золотой медалью, поступление и окончание мехмата киевского университета в 1957г. Он избирает работу учителя в далеком Дербенте, древнем городе-крепости, расположенном на узком проходе между Кавказскими горами и Каспийским морем. Учительствуя, продолжает заниматься наукой. В 1962 поступает в аспирантуру мехмата МГУ и закончив ее, возвращается в Дагестан. Снова учитель, но теперь еще и преподаватель государственного университета в г. Махачкале. Он защищает докторскую диссертацию, становится профессором, заведующим кафедрой и не оставляет руководства, на общественных началах, филиалом Всероссийской заочной многопрофильной школы, с 1965 г. руководит научным семинаром по спектральной теории операторов. Моисей был смелым, искренним человеком, остро и быстро реагирующим на ложь, несправедливость, Любил знал литературу, философию, историю, музыку, уважал людей. Я слышал много впечатляющих рассказов о нем и как один мудрый, очень авторитетный дагестанец, назвал его » сыном гор», который мог бы уже давно жить в других краях, но земля удерживает его здесь. В 1992г. он становится заслуженным учителем республики, а затем членом-корреспондентом академии наук Дагестанской республики. Вспоминаю одну историю из его жизни, характеризующую его требовательное отношение к своим научным достижениям. Уже закончена кандидатская диссертация, отправлена на отзывы, в том числе и в Киевский университет. Вдруг он узнает, что двое аспирантов, муж и жена, руководителем которых является математик, на отзыв которому направлена его работа, защищаются, использовав его результаты. Работа, которую он написал, теряет новизну и значимость, он не хочет выходить на свою защиту при таких обстоятельствах и решает писать новую диссертацию. Времени на это нет, срок защиты объявлен, ему помогают и немного перемещают этот срок и Моисей успевает и успешно защищается. Ученики, современники не забыли о нем, его именем названа кафедра университета, а в г. Переяславе, на фасаде школы, которую он закончил, установлена памятная доска. У Моисея остались две сестры, Циля Мееровна Гехтман и Роза Мееровна, жена Лидия Еремеевна, сын Марат и дочь Бронислава.

***

И еще об одном участнике эпизода, упомянутом мной в названии, Садовничем Викторе Антоновиче. Ректор МГУ, известный ученый, академик, крупный талантливый организатор науки, государственный деятель, икона российской науки. О нем пишут историки биографы и еще много будут писать. Могу ли я что-то добавить, кроме того, что тогда, в 1963 г., будучи начинающим аспирантом, он пришел туда, в аудиторию, с той же целью, что и другие — поддержать ученого, земляка, еврея. Это был свободный выбор молодого человека, еще не испытавшего давления со стороны государственных органов и идеологов от науки. Смогу ли я утверждать другое, зная о многочисленных, скандальных высказываниях и свидетельствах в отношении его причастности к дискриминации еврейской молодежи, желающей поступить в МГУ. Антисемитизм на всех его уровнях и в различных проявлениях принес много вреда, несчастий и невосполнимых потерь. С середины 90х годов прошлого столетия, положение в России стало меняться в сторону его полного исчезновения на государственном уровне. У меня нет задачи перечислять здесь все, что способствовало этому, однако я утверждаю то, о чем не высказывается Садовничий В. А., молчит и его окружение. Я утверждаю, что он приложил много усилий для наступления государственных, идеологических, практических изменений. Придет время и общественность узнает об этом.

***

И последнее. Попытаюсь определить качества, объединяющие упомянутых мной личностей, делающие их похожими. Гехтман М. М., Гохберг И. Ц., Садовничий В. А. ученые, математики, прошедшие общую образовательную подготовку, выбравшие очень близкие темы исследований, сформированные школой мехмата МГУ. Остро, болезненно испытывающие постоянную нехватку времени на науку из-за вредных и надуманных препятствий, бюрократии. Однако главная, определяющая их схожесть в любви и преданности к математике. В их безупречном знании математического языка, гармоничного, полного символов, скрытого смысла, толкований, понятий, формул, теорем, доказательств, звучных фамилий. Когда слышишь разговор между собой двух математиков, чувствуешь их заинтересованность в общении, взаимодействии, выяснении чего-то важного, тебе непонятного. Ты огорчаешься за себя, решаешь оставить их, чтобы не отвлекать, не мешать своим присутствием, желая им успехов и радуясь за них. Да, математика была и остается главной наукой, основой новых технологий, цифрового мира, программирования, робототехники, космических исследований, многих известных и новых сфер деятельности человека. Возвращаясь к трем приведенным мною личностям, считаю, что они и тогда, и после не были наивными людьми, этакими идеалистами, романтиками. Они оценивали жизнь, ситуацию, складывающуюся вокруг них как реалисты, прагматики, как умные талантливые и увлеченные люди, знающие что делать, как делать и для чего.