Сергей Левин: О методах воспитания

Loading

Я знаю, что если у нас кого-то наказывали, то на полпути не останавливались. Судя по всему, я родился под испуганными взорами первокурсников, будущих докторов. Сам отчетливо не запомнил. Мне трудно судить, правильно это или нет, когда воспитывают юную смену подобным способом.

О методах воспитания

Сергей Левин

Однажды выяснилось, что я родился в назидание. Нет не подумайте, будто в семье происходило что-нибудь замысловатое. Я вырос в хорошей семье, где мама и папа друг друга любили еще со школьных лет. Учились в разных школах. Тогда обучение было раздельным. Но зато жили в одном доме. Встретились — и навсегда остались вместе. Моего появления ждали. Мама в детстве перенесла самую страшную блокадную зиму, эвакуацию с бегством от наступающих на Кавказ немцев, скитания, а после войны — тяжелые болезни, поэтому за ee беременностью врачи наблюдали зорко. Каких-то особых осложнений на этом этапе у нее не случилось, по крайней мере мне ничего не рассказывали. И все же рожать меня мама отправилась не куда-нибудь, а в клинику Военно-Медицинской Академии. Понятия не имею, как она туда попала, военных в семье не было, но она оказалась там. Авторитет этого учреждения был всегда высок и непоколебим. И в городе, и в стране знали, что именно там работают лучшие из лучших, а все передовое внедряется у них в первую очередь. Для самолюбия ленинградцев немаловажным фактом был тот, что знаменитая Академия осталась едва ли не последним островком былой столичности, не забрали ее в Москву. Для горожан история тайного бегства правительства большевиков в марте восемнадцатого года с малозаметной платформы «Цветочная», где поджидал наспех подготовленный секретный поезд, всегда была травмирующей. Удрали втихаря, а наутро страна узнала: столица теперь — Белокаменная, она же Златоглавая, то есть Москва. И означало это, что дальше России с Петром не по пути.

А Академия, основанная по указу императора Павла Первого (не следует его царствование одной лишь черной краской малевать), осталась дома. И это оказалось хорошо хотя бы для меня. Я уже вырос, сам учился на доктора, когда мама рассказала мне эту историю.

Город Санкт-Петербург, в ту пору Ленинград, стоит на шестидесятой параллели северной широты. В декабре темнеет совсем рано. В темноте мама прибыла в клинику, у нее начинались схватки. Прошло несколько часов. Уже формально вечер перeходил в ночь. Мама пребывала в родах, приближался их ответственный момент. Ее перевели в родильный зал. Схватки учащались, маме было очень трудно. В зале крутились акушерки, дежурный доктор давал указания, стонали роженицы. В промежутке между схватками мама хотела немного передохнуть, прикрыла глаза, но внезапно услышала нечто странное: тяжелый ритмичный топот, он усиливался, приближался, пока не раздалась команда:

— На месте. Стой! Раз-два. Нале-во! Раз-два. Строй, в шеренгу стано-вись! Смир-но!

И стало тихо. Замолкли акушерки, доктор затих на половине слова, даже роженицы перестали стонать. Мама приоткрыла глаза и увидела шеренгу юных и прекрасных молодых людей в белых халатах поверх военной формы, тряпичных белых бахилах на ногах. Они, совсем юные, стояли не шевелясь, смотрели перед собой с ужасом, каждый был уже бледен. Перед строем, сверля подопечных орлиным взором, возвышался тот, чьими устами подавались команды.

— Нарушители дисциплины, а также не прошедшие зачет по физиологии наказываются сегодня вахтой в родильном отделении. А ну, стоять и смотреть, как вас, поганцев, мать рожала! Не отворачиваться, команды «вольно» не было… … …!

Первые годы обучения в Академии — это полноценная служба в армии. Со всей атрибутикой. С анатомии на физиологию — строем, а с биологии на историю КПСС — и подавно. Нарушил дисциплину — будешь наказан, иначе никак, даже не надейся. А арсенал воспитательных мер широк и порой специфичен.

Я могу лишь гадать: то, что застала мама, входило в привычный спектр принятых наказаний или оказалось командирским ноу хау? Ребяткам, явно еще первогодкам, было нехорошо. Их бледные лица становились серыми и зеленоватыми. Один даже осмелился попроситься выйти, он уже качался на тощих ногах. Окрик командира привел его в чувство, он остался на месте. Мама очень их пожалела в тот момент. Когда я спросил, долго ли продолжалось наказание, она честно призналась, что через пару минут ей стало совсем не до них, потому что я настойчиво потребовал увидеть белый свет.

Я знаю, что если у нас кого-то наказывали, то на полпути не останавливались. Судя по всему, я родился под испуганными взорами первокурсников, будущих докторов. Сам отчетливо не запомнил. Мне трудно судить, правильно это или нет, когда воспитывают юную смену подобным способом. Я бы так сам не сделал. Но я не Песталоцци и даже не Макаренко. Из меня педагог никудышный. Будем считать, что и это допустимо. Наверняка те ребята больше никогда не нарушали дисциплину, сдавали успешно зачеты и экзамены, выучились, духовно окрепли, оперились и стали хорoшими докторами. Приятно думать, что свой первый вклад в мировую медицинскую практику я сделал в ту ночь. Не сам, конечно, вместе с мамой.

Print Friendly, PDF & Email

4 комментария для “Сергей Левин: О методах воспитания

  1. А мне, хотя тогда я уже обладал врачебным дипломом, даже в голову не пршло, что можно присутствовать при родах жены. Такие были нравы.

  2. Симпатичная зарисовка. Спасибо Сергей! В наши времена папы ждали под окнами. А я запомнил сына, бледного до белизны, с дрожащими руками, когда он вышел после родов из палаты роженицы-невестки.

Добавить комментарий для Валерий Лесов Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.