Генрих Иоффе: У нас было великое кино

Loading

А в начале восьмидесятых, когда я уже работал в Институте истории СССР (затем Российской истории), мне выпала большая удача — самому соприкоснуться с созданием кино и общаться с кинематографистами.

У нас было великое кино

Генрих Иоффе

Кино — это моя давняя любовь.

Первый раз я попал в кино где-то в середине тридцатых годов. Мы жили в переулке, выходящем на Трифоновскую улицу, а от нее до знаменитой тогда блатной Марьиной Рощи было рукой подать. Там и находился ближайший к нам кинотеатр, который назывался «Октябрь». Старое обшарпанное здание, шпана у входа…

Первый фильм, увиденный там мною и пацанами «с нашего двора», была «Путевка в жизнь» с замечательным актером Баталовым. Как раз про воров и хулиганов, наполнявших в те времена Марьину рощу и ее округу… В этом же «Октябре» раз пять-шесть смотрел знаменитого «Чапаева».

Через много-много лет, уже в начале «перестройки» несколько историков и писателей (в том числе и я) выступали в каком-то клубе. Аудитория сыпала вопросами. Во время моего выступления мне вдруг задал вопрос сидевший на сцене В. Солоухин:

— Вот вы говорите о фильме «Чапаев», а кто вам больше по душе: каппелевцы, идущие в «психическую атаку» под барабанный бой или эти Анка с Петькой, косящие их из пулемета?

Перестройка уже переставила в истории плюсы на минусы, и я знал, что теперь зал на стороне каппелевцев. Вспомнил наш «затрушенный «Октябрь», наши мальчишеские сердца, бившееся в унисон с сердцами Петьки и Анки, и сказал как было:

— Тогда, в тридцатые годы, мы были на стороне Петьки и Анки, ненавидели белых.

— А сейчас? — спросил Солоухин.

Меня попытался выручить мой коллега Г. Злоказов:

— И сейчас тоже. Анки и Петьки — это мы. А кто нам эти каппелевцы да колчаковцы?

Помню как завязался горячий спор, ни к чему тогда не пришедший.

А я взял и рассказал о генерале В. Каппеле. Не о «психических атаках», а о том, как он вел разбитую армию Колчака в страшную стужу почти через всю Сибирь. Железную дорогу оккупировали белочехи, армия шла пешком, на санях, лошадей вели в поводу. Впереди, ведя своего коня тоже в поводу, шел главнокомандующий Каппель. Люди тысячами гибли от холода, голода, тифа. Каппель провалился в полынью, отморозил ноги, его оперировали простым ножом и без всякого наркоза. Он умер от воспаления легких, фактически уже не работавших.

Зал притих…

Потом здание «Октября» снесли, и мы переключились на кинотеатры, бывшие на Первой Мещанской, Самотеке, Сретенке — «Перекоп», «Форум», «Уран». Цена билета — 30-50 копеек. Перед началом фильма выступали эстрадные певицы. Работал буфет…

В пятидесятые годы в этих кинотеатрах я открыл для себя фильмы итальянского неореализма и был пленен ими. Из далекой Италии они с потрясающей правдой показывали и нашу жизнь — жизнь простых в общем то бедных послевоенных людей. И мне никогда не забыть эти фильмы, особенно «Два гроша надежды», имена актеров — Марчелло Мастрояни, Массимо Джиротти, Рафа Валлоне, Винченцио Музолино…

Потом пришло время нашего великое кино, в том числе о войне. Только перестройка остановила его могучий взлет. «Летят журавли», «Осенний марафон», «В огне брода нет», «Служили два товарища», «Живет такой парень». Олег Жаков, Алексей Баталов, Николай Рыбников, Владимир Высоцкий, Николай Губенко, Ролан Быков… Разве всех перечислишь! Это были великие мастера.

А в начале восьмидесятых, когда я уже работал в Институте истории СССР (затем Российской истории), мне выпала большая удача — самому соприкоснуться с созданием кино и общаться с кинематографистами. Повезло!

Произошло это в общем то случайно. Кажется, еще в конце семидесятых очень известный тогда режиссер Элем Климов снял яркий фильм «Агония» — о последнем периоде монархии. Центральной фигурой в фильме стал Распутин. Его просто с нечеловеческой силой сыграл поистине гениальный актер Петренко. Но кинематографическое начальство той поры заблокировало картину. По-видимому наверху не без некоторого основания решили, что зрители могут воспринять крушение показанного в ней «монархического гламура» исключительно как результат появления «тобольского заратустры» — сибирского «старца» и его тлетворного влияния «на трон». Это не соответствовало марксистскому подходу.

На апробацию и заключение «Агонию» направили в наш Научный совет по истории Октябрьской революции, которым тогда руководил академик И. Минц и в котором я работал.

Старого академика привезли на Мосфильм. Он смотрел, сопел, кряхтел. Было понятно: картина ему определенно не понравилась. Он всегда был согласен с линией ЦК, — куда линия — туда и он. Когда показ кончился, сказал:

— Фильм сжечь, режиссера уволить!

Это, конечно, была шутка, но…

Подготовка заключения, которое Минц должен был подписать, была поручена мне.

Я решился уломать академика. Написал проект заключения, в котором советовал Климову сделать в картине небольшие поправки, способные помочь обойти идеологические рогатки. В частности, предлагал ввести в фильм новый персонаж — В. Шульгина. Он должен был сказать (и это в действительности он говорил) одному из членов Государственной Думы:

«Не в Распутине дело! Это мы, мы (то есть верхи) — сволочи и мерзавцы! Пользуемся этим старцем в своих корыстных интересах и компрометируем монархию, верховную власть. Мы сами и приближаем катастрофу».

Вводили и еще какие-то мелкие поправки. На повторном просмотре наш академический старик остался доволен.

— Ну вот теперь совсем другое дело!— сказал он, вставая с кресла.

Хотя, конечно, прекрасно понимал, что в общем то все в конечном счете свелось к косметике. Но ведь теперь над фильмом поработал его научный совет!

В 1981 г. «Агония» вышла на экраны. Но Климов был каким-то погасшим. В 1979 г. в автокатострофе погибла его жена, тоже прекрасный кинорежиссер —

Л. Шепитько. Я слышал как однажды Климов сказал своему другу и главному консультанту Ю. Карякину, уже порвавшему с КПСС, но еше не выдавшему свой коронный афоризм: «Россия! Ты одурела!».

— Не надо мне было, Юра, трогать старика (то есть Распутина). Не надо…

— Неужели, — подумалось мне, — и такого человека как Элем Климов личная трагедия заставила подумать о какой-то мистической силе неграмотного сибирского мужика? Или так и на него повлияла потрясающая игра Петренко?

Кроме Климова я познакомился на Мосфильме с такими режиссерами как Ю. Карасик, Г. Полока, С. Говорухин и другими. Карасик прославился фильмом «Шестое июля» — о левоэсеровском мятеже летом 1918 года. Сценарий написали М. Шатров и В. Логинов, ставшие впоследствии моими близкими друзьями. Благодаря им я стал частенько бывать в Матвеевском, где подолгу жили ветераны советского кино.

Особенно лестно было знакомство с таким супермастером, каким, несомненно, являлся Е. Габрилович. Ю. Карасику я помогал снимать фильм «Чужие берега» о времени гражданской войны. Фильм оказался неудачным, несмотря на то, что в нем снималась талантливая Ирина Купченко.

А вот с С. Говорухиным довелось встретиться дважды в начале перестройки, когда он готовился снимать фильм «Какую Россию мы потеряли». По его убеждению, мы потеряли страну, уже выходившую на путь прогресса и процветания. Главную роль тут он отводил великому реформатору П. А. Столыпину, убитому в 1911 г. Я осторожно пытался говорить, что в столыпинской политике была заложена альтернатива: за счет ликвидируемой крестьянской общины она могла обострить «язву фабрично-заводского пролетариатства» и приблизить революцию. Это создавало в стране огромную проблему.

Говорухин слушал внимательно, что-то записывал в свой блокнот, однако отразил в фильме свою точку зрения. Он вообще показался мне очень уверенным в себе, сильным и волевым человеком. Мне кажется, на Мосфильме актеры его даже побаивались.

Когда я уже жил в Канаде, на Монреальский кинофестиваль (1996 г.) приехали Г. Полока и В. Мотыль — режиссер всеобщелюбимого «Белого солнца пустыни». Моя дочь организовала у нас встречу, и мы до позднего вечера провели время в разговорах о кино, истории, литературе. Интереснейшим собеседником был Мотыль. Но он умел и подолгу слушать — свойство людей умных.

Полока на фестивале показал свою новую работу «Возвращение броненосца», навеянную фильмом С. Эйзенштейна «Броненосец Потемкин». В фильме восставший броненосец возвращается к родным берегам, но времена там совсем, совсем другие. «Революция кончилась, всем спасибо, всем можно расходиться»…

И главный герой фильма в потрепанной буденновке, обветшавшей шинели и рваных сапогах безнадежно бредет по улицам и закоулкам. Глядя на него ухмыляются новые разбогатевшие, сытые хозяева города, свистят и улюлюкают мальчишки… Это гулливеровская идея. Пигмеи побеждают великана. Мещанство — всепобеждающая сила. У меня сохранился большой рекламный плакат, выражающий эту мысль, с дарственной надписью Геннадия Полоки.

На другой день мы гуляли по утопавшим в зелени улицам Монреаля. Заходили в магазины. Полока купил себе красивую модную шляпу. Я шутливо сказал ему, что он стал похож на Федерико Феллини.

— А что думаешь — у нас своих Феллини нет? Мы рекламировать не умеем, а на Западе это на широкую ногу поставлено…

В следующий мой приезд я не застал в живых ни Мотыля, ни Полоку. «Возвращение броненосца» пришлось явно не ко времени. Впору было ставить «Уход броненосца». Но «Белое солнце пустыни» по-прежнему ярко светило, хотя навсегда ушли и Мотыль, и Полока, и Кузнецов, и Луспекаев…

У нас было великое кино.

Print Friendly, PDF & Email

6 комментариев для “Генрих Иоффе: У нас было великое кино

  1. Ах, мир, оказывается, тесен! Я тоже ходил в эти кинотеатры. Правда, в «Октябрь» редко, а вот в «Уран», «Перекоп» и «Форум» довольно часто. Вы не очень точно назвали Валлоне, он «Раф», а не «Рафа». Кстати, писали, что он фашист. Как и Жан Маре. Завсегдатаем «Форума» был и Евгений Евтушенко, в то время ещё не знаменитый, школьник с 4-ой Мещанской, это совсем близко от «Форума».

  2. И ещё – пробившие “стеклянный потолок” и снятые на других киностудиях:
    «Комиссар”. 1967. Реж. А. Аскольдов
    “Дамский портной”. 1990. Реж. Л. Горовец

  3. Хочу дополнить список великих фильмов работами студии “Ленфильм”:
    “Фантазии Фарятьева”. 1979. Реж. И. Авербах
    “Собачье сердце”. 1988. Реж. Д. Евстигнеев
    “Собачий пир”. 1990. Реж. Л. Менакер
    “Год собаки”. 1994. Реж. С. Аранович

  4. Уважаемый Генрих,
    Вы совершенно правы. В СССР, при всех составляющих, было если не великое, то прекрасное кино.
    Добавлю в Вашу статью следующие имена: Хуциев, Тодоровский, Чухрай, Тарковский, Абуладзе, Данелия, Герман, Параджанов, Сокуров, Кончаловский. И это только так, навскидку.
    надеюсь, что Ваша статья послужит отправной точкой для широкого обсуждения данной темы.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.