«Мы уничтожим реактор». Отрывок из мемуаров Эхуда Ольмерта «От первого лица»

Loading

Президент Буш был уже в курсе всех подробностей сирийской проблемы. Он обещал мне взвесить возможность бомбардировки реактора американцами и обещал вскоре сообщить своё решение. Я почувствовал, что его спонтанной реакцией было намерение действовать, но политические соображения побуждали его отказаться от решительных действий.

«Мы уничтожим реактор»

Отрывок из мемуаров Эхуда Ольмерта «От первого лица» [1]
Публикация газеты Едиот Ахронот 21.03.2018

Перевод Сёмы Давидовича

Утром 13 марта позвонил Меир Даган [2] и попросил о срочной встрече по жизненно-важному вопросу. На этот день у меня было назначено посещение подразделений ЦАХАЛ на юге. Продолжающиеся обстрелы «касамами» из Сектора Газа вызывали необходимость в подготовке возможной военной операции [3] и я должен был лично проверить на месте подготовку к ней. Я решил выполнить намеченную программу и встретиться с Даганом попозже, по возращению в свой иерусалимский офис. По возвращении там меня уже ждал Даган со своим заместителем Тамиром Фардо и начальником разведывательного Управления Мосада Амноном Софрин. Даган выглядел очень озабоченным. Мне стало сразу ясно, что случилось что-то чрезвычайное в области, в которой чуть ли каждый день происходит что то новое. Даган сообщил, что полученные и расшифрованные данные разведки не оставляют сомнения, что речь идёт об плутониевом атомном реакторе, расположенным в районе Дир А-Зур на северо-востоке Сирии. Плутониевый реактор может служить только одной цели — созданию атомной бомбы. Другими словами, мне стало ясно — на расстоянии 450 километров от Израиля идёт к завершению строительство реактора, предназначенного для создания сирийской атомной бомбы. Дагану не было нужды в объяснении. В комнате воцарилась полная тишина. Вдруг раздался стук в дверь. «Нет» — воскликнул я во весь голос — «прошу не заходить». Но дверь приоткрылась и в ней появился начальник отдела по связям с общественностью Инки Галанти: 2-ой канал (ТВ) предупреждает, что они намереваются сообщить, что Госпрокурор решил приказать полиции расследовать подозрения в том, что я постарался задержать конкурс на продажу Банка Леуми, чтобы дать возможность моему австралийскому другу Франку Луи приобрести банк [4]. «Они ждут нашей реакции» — сказал Инки Галанти. Я попросил передать, чтобы они шли ко всем чертям, мы остались в кабинете и стали обсуждать проблему. Я поинтересовался, когда ядерный реактор сможет начать работу, каких практических последствий можно ожидать и задал другие вопросы. Получив необходимые разъяснения, я сказал собравшимся по-простому: «Мы уничтожим реактор».

В начале июня 2007 года состоялись выборы в Аводе. Эхуд Барак победил и должен был заменить Амира Переца на посту Министра Обороны. На первый взгляд это выглядело само собой разумеющимся. Барак, в прошлом Начальник Генштаба и Премьер-Министр, вроде бы был самым подходящим кандидатом на должность Министра Обороны. На первый взгляд. Очень скоро с удивлением услышали участвующие в обсуждениях, что новый министр выражает сомнение [5] в необходимости проведения военной операции по уничтожению реактора. Я признаю, что хотя я начал привыкать к неожиданным поступкам Барака, я был удивлён. На одном из обсуждений он даже заявил, что не понимает, почему присутствующие так спешат. В конце концов ведь можно провести операцию и следующей весной, т. е. ещё через 9 месяцев. Присутствующие были поражены. По данным разведки реактор скоро должен перейти в рабочий режим. «В чём проблема» — возразил Барак — «так уничтожим работающий реактор». Присутствующие вспотели. Присутствующие побледнели. Кто-то усмехнулся. Председатель комиссии по атомной энергии обратился ко мне в конце совещания и спросил, как может Министр Обороны говорить такие чудовищные вещи! Если мы разрушим действующий реактор, мы станем ответственными за радиоактивное заражение и на Израиль падёт страшное обвинение, от которого мы никогда не сможем очиститься. Произойдёт ли загрязнение, а это будет весьма вероятно, или нет, на нас будет возложена ответственность за любую смерть на расстоянии сотен километров от реактора. Проблема беженцев, что наносит ущерб нашему международному статусу на протяжении десятков лет, покажется незначительной по сравнению с новой. Я успокоил Гидеона Франка. Мы не будем разрушать действующий реактор, мы разрушим его раньше.

На третьей неделе июня 2007 года я полетел в США. Сопровождавшие меня десятки журналистов были уверены, что цель поездки — продолжение обсуждения палестинской проблемы. Президент Буш был уже в курсе всех подробностей сирийской проблемы. Он обещал мне взвесить возможность бомбардировки реактора американцами и обещал вскоре сообщить своё решение. Я почувствовал, что его спонтанной реакцией было намерение действовать, но политические соображения и всевозможные ограничения побуждали его отказаться от решительных действий. Контакты в разведывательной сфере продолжались. Наши канцелярии тоже контактировали ежедневно, но ответа всё не было. В четверг 13 июля, чуть меньше, чес через месяц после визита в Вашингтон, был согласован мой телефонный разговор с Бушем. Разговор начался в 3 часа и продолжался около 45 минут. Буш, как всегда, говорил по-дружески, но очень решительно. Он сказал, что у него состоялось длительное обсуждение с руководителями правительства по 3-м рассмотренным нами ранее вариантам: израильская военная операция, американская военная операция, совместная американо-израильская дипломатическая операция, и в результате обсуждения он решил отказаться от двух военных опций, как израильской, так и американской. Осталась опция дипломатическая. «Извините, господин президент» — ответил я — «я понял, что США не начнут военную операцию. Я уважаю причины этого, но мы сами сделаем то, что сделать надо». Я не спрашивал, не просил и не ждал согласия. Я сказал очень определённо: «Вы — нет? ОК. Мы — да». Позже мне рассказал Элиот Абрамс, тогдашний Заместитель Советника Президента по национальной безопасности, что после того, как Президент Буш положил трубку, все собравшиеся ждали его раздражённой реакции, но Буш широко улыбнулся и сказал: «Я его так люблю. Он решителен, как никто другой». Сразу после этого Буш опять всех поразил. «Я прошу вас наблюдать за действиями Израиля. И вы должны следить, чтобы ни один правительственный чиновник не попытался воспрепятствовать Ольмерту выполнить своё решение». Очень кратко. Я не знал обо всём этом в тот момент, но помощь, которую я получал от Буша за всё время, была исключительной и незабываемой.

Ночью с 5-го на 6-е сентября 2007 года, точно в полночь, все мы были в подземном бункере командования ВВС. Начальник генштаба предложил не садиться рядом с Командующим ВВС, как я делал несколько раз до этого. «Мы — большая компания» — сказал Ашкенази — «сядем в соседней комнате и будем наблюдать за операцией по большому экрану». Обычно люди в такой ситуации напряжены и скованны, но порой в жизни происходит и по-другому. Командир разведывательной эскадрильи, бригадный генерал Авишай Леви, объяснил на экране маршрут полёта наших самолётов, указал точку на экране и сказал: «Здесь они сбросят бомбы». Спустя 20 минут к нам вышел Шкеди [6] и сказал: «Господин премьер-министр, в соответствии с докладом лётчиков цель уничтожена полностью, как нам и было приказано». Я обнял Шкеди.

Примечания переводчика

[1] Написаны в тюремной камере.

[2] Гендиректор Мосада, служба внешней разведки.

[3] Будущая операция «Литой Свинец», 27.12. 2008 — 18.01.2009.

[4] Через год расследование было прекращено за отсутствием доказательств виновности Ольмерта.

[5] Барак категорически отрицает эти обвинения и утверждает, что он просто хотел указать на возможные последствия. В конце концов решение о нанесении удара было принято единогласно всеми 10-ю членами Кабинета Безопасности.

[6] Kомандующий ВВС.

Print Friendly, PDF & Email

12 комментариев для “«Мы уничтожим реактор». Отрывок из мемуаров Эхуда Ольмерта «От первого лица»

  1. Сэм, прочел, спасибо. Несовпадения со своей статьей, слава Богу, не нашел. Книга Каца, безусловно, написана или во время написания книги Ольмертом или даже позже. В любом случае, он не соврал.

  2. Думаю лучшим завершением обсуждения этого отрывка из мемуаров нашего прошлого ПМ, обсуждения не слишком активного — всего 2, но зато очень по делу комментария, сегодняшнее объявление в Едиот Ахронот с сообщением о полной распродаже отпечатогого тиража мемуаров. .

  3. Сэм Г-н Aleks B!
    Я не понял ваших комментариев.
    «Левые работнички», которые разболтались — это кто будет?
    Но похоже, что я про «когнитивный диссонанс» у некоторых господ правильно написал
    :::::::::::::::::::::::
    Что я уважаю, так это СТАбильность, когда много-много комментариев, когда много хаверов, и много всего. Стабильность я уважаю. А меня с т а б и л ь н о — НЕ
    понимают. И это чревато. Вы, дорогой переводчик Сёма Д. , назвали меня уважительно:
    “Г-н Aleks B!”, и я хотел бы Вам всё пояснить.
    “Левые” работники это те, кто как Бы (как ды) работают, но, с другой стороны, как говорит мой Хавер, старый еврей из неизвестной Канады, лучше бы они помолчали и остановились работать. Меньше было бы проблем. Это даже обидно от “хаверов” слышать, и я с Вами, г-н Сэм Д. , согласен. И г-на Ольмерт я тоже понимаю. Особенно если хорошая женщина и блондинка. И пухленькая такая, — “аЯюШеЧКа” кругленькая, и т.д.
    Так бы и съел, если Б не на ДыЭте. Это – факт. А Вы не обижайтесь, Вы – наш человек. Только ОНИ ещё не догадались. Эти философы, азохн вей, что они в еврейских делах понимают. Я тоже галутный, но немножко другой. У меня вся мишпуха разместилась между Ашдодом и Цфатом, вся. Две мамины сестры похоронены под Хайфой, в Нагарии племянник, и я – его почётный отец. Знаете, чти это? А вот что Боря Д. знает, – не уверен. А он ещё меня перепутал с каким-то аЮ. И таких людей называть Хавером?
    — А про «когнитивный диссонанс» у некоторых господ Вы может и правильно написали, только я таких мудрёных слов не знаю, И Вам не советую. И будьте мне здоровы и с наступающими Вас Праздниками. Спасибо что переводите таких людей, как Ольмерт, Эхуд.

    1. Вот именно. Разболтались левые работнички, не во-время.
      Israeli Defense Chief Regrets Clearing 2007 Syria Nuclear Reactor Strike for Publication
      А цредиты — credit for the 2007 attack, 11 years after it was carried out to stop Syria from developing a nuclear capacity with North Korean help — это всё — гадания на гуще кофейной.

      1. вдогонку. откорректировано
        Разболтались левые работнички, не во-время.
        А кредиты, что, о с т а н о в и л и — 11 лет спустя, Сирию с Сев. Кореей — детский лепет, не больше. IMHO.

        1. Г-н Aleks B!
          Я не понял ваших комментариев.
          «Левые работнички», которые разболтались — это кто будет?
          Но похоже, что я про «когнитивный диссонанс» у некоторых господ правильно написал.

  4. Сэм, я извиняюсь перед Вами и Борисом Т. за позднюю реакцию — мы на корабле, и у меня ограниченная связь до вторника. Вы прекрасно сделали, что перевели главу из Ольмерта. — я и не представлял, что он был так tough. Какой контраст с прекрасно описанным Юрием Ноткиным несовладанием Голды с генералами во время войны Судного дня! Удивлен, почему правительсво разрешило ему сейчас эту публикацию. Согласен с Вами, что он должен быть помилован.

    Барак, ИМХО, никогда не был хорош. Он трусливо ушел из Ю. Ливаеа и предал майора Хадада и его арабов. ( Я Хадада видел, когда аместе с арабами мы охраняли больницу в Марджаюне. ) Поэтому верю Ольмерту, а не ему.

    1. Спасибо, Элиэзер!
      У меня есть правило: всегда стараться выслушать обе стороны.
      При всём моём уважении к ПМ Ольмерту, именно ПМ, не надо забывать, сто именно Барак вынудел его подать в отставку.
      Насчёт ухода из Ю. Ливана я не согласен. Тогда это было общее желание уйти оттуда.
      Альтернативой одностороннего ухода был дргрвор с Сирией с отдачей Голан.
      С уважением
      Сэм

  5. Все изложенное, даже ,если и преувеличено, что нередко случается у авторов воспоминаний.,осуществленная операция по уничтожению сирийского атомного реактора по решению Ольмерта, позитивная веха в его биографии.Информация об этом не освещалась в СМИ.
    А широко освещаемые и восторженно обсуждаемые, спустя 10 лет, подробности этого события ныне,не воспринимаются достаточно обоснованными..Ведь всем участникам этой операции, как со стороны атаковавшего объект Израиля, так и со стороны противника,оказавшегося не способным его защитить, обстоятельства произошедшего известны.
    Придание Израилем широкой гласности подробностям достигнутому успеху вряд ли способствует заметному усилению устрашающего воздействия на потенциальных противников. Но.в определенной мере, вынудит их к принятию решения по усилению средств противодействия этим угрозам.
    Так в чем же профит Израилю в этом ажиотаже?

    1. Согласен с Вами.
      Мне тоже не понятно, почему именно сейчас решили всё это раскрыть.
      Но на мой взгляд гравная заслуга Ольмерта даже не в том, что опервция состоялась, надеюсь, что любой наш ПМ выполнил свою работу, а в том, что он не воспользовался великолепной возможностью как теперь говорят, пропиарится. И вполне возможно, что его судьба сложилась бы по иному.
      Но ИМХО наш Президент, которого я очень уважаю, и который конечно знал всё, был не прав —
      он должен был помиловать Ольмерта.
      Не суд — оправдать, а Президент — помиловать.

Добавить комментарий для Aleks B. Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.