Это знак, который каждый из евеев наносит себе и своему сыну как некое предупреждение и предостережение против тех несчастий, которые подстерегают нас в будущем в мире духовном, в мире отношений между человеком и Творцом, человеком и его ближним.

Недельный раздел Тазриа-Мецора

Михаил Ривкин

А в день восьмой пусть обрежут крайнюю плоть его (Ваикра 12:3)

Когда люди, далёкие от верейской традиции, начинают рассуждать о смысле заповеди обрезаия, разговор, как правило, сводится к тем или иным медицинским причинам. Комментаторы Торы практически не упоминают об этой стороне вопроса, а если и упоминают, то для того лишь, чтобы отбросить с порога все ссылки на анотомию и физиологию.

Вообще, именно заповедь обрезания, казалось бы, не оставляет много места для рассуждения об её высшем духовном смысле — ведь он прямо указан в тексте Торы!

Вот завет Мой, который вы должны соблюдать /…/ Обрезывайте крайнюю плоть вашу: и сие будет знаком союза между Мною и вами (Брейшит 17:10-11).

Именно ключевое слово «знак союза» содержит в себе недвусмысленное объяснение смысла заповеди:

«Обрезывайте крайнюю плоть вашу — и это будет вам знаком и памятью, подобно заповедям цицит и тфилин, которые даны нам как напоминание, но этот знак — сильнее всех, ибо он на теле человека… и потому заповедал его Б-г на том самом органе, которым совершается большая часть прегрешений человеческих, ибо он источник животных вожделений, и когда пожелает человек совершить прегрешение с помошью этого органа, увидит он знак, который на нём, и вспомнит, что заповедал нам Б-г, и воздержится от совершения этого прегрешения, и не уподобится скоту, который стремится покрыть всё, что движется. Но устремит он своё вожделение на ту, что дозволена Законом, дабы ей дать семя» (РАДАК Ваикра 12:3).

Согласно РАДАКу, РАМБАНу, и многим другим комментаторам, смысл заповеди — воспитательный, он состоит в сдерживании животных инстинктов. Обрезание это знак, напоминающий обязанности человека по отношению в Создателю, это знак, предупреждающий против греховного использования тех природных сил размножения и плодородия, которые дарованы человеку, это знак, указывающий что и эти плотские и природные силы тоже можно поднять и облагородить до уровня исполнения заповеди. Такого рода объяснение — это попытка найти смысл заповеди в индивидуальном аспекте, объяснить, в чём состоит этот смысл для каждого отдельного человека. РАМБАМ в книге «Учитель заблудших», стремится найти общественный аспект этой заповеди, её смысл для национального коллектива в целом:

«… и есть в обрезании ещё один аспект, очень важный, чтобы был у всех этих людей единой веры, я хочу сказать, веры в единственность Творца, чтобы был у них тот телесный знак, который их объединяет. И чтобы не смог сказать тот, кто не из их числа, что он — один из них. Ибо иногда человек именно так и поступает, чтобы добиться пользы, или чтобы причинить вред людям истинной веры. Но это знак, который наносит человек себе и сыновьям своим не иначе, как из соображений истинной веры, ибо обрезание — это очень тяжёлая операция» (РАМБАМ Учитель заблудших 3:49).

Именно этот, социальный, аспект заповеди обрезания комментарий Акедат Ицхак ставит на второе по порядку место среди семи различных смыслов этой заповеди, которые он приводит:

«Второй смысл состоит в том, то у них у всех (у вступивших в завет) будет особый знак и особый признак, который объединит их всех дополнительной любовью к ближнему, и по этому знаку будут они помогать друг другу, во все своих жизненных нуждах, и это хорошо и важно для членов любого коллектива, как это подробно объяснено в восьмой главе Книги Свойств (Аристотеля) /…/ и вот, когда пожелал Пресвятой, будь Он Благословен, удостоить Израиль, и умножить для него Тору и заповеди, для соблюдения которых они должны очень помогать друг другу, помимо всех других сторон их повседневной жизни, то была премудрость Б-жественная в том, чтобы отметить их всех одним Б-жественным знаком, чтобы это стало сильнейшей причиной добавить им взаимную любовь и взаимопомощь, чтобы было у них единое средце, и чтобы прозывались они все именем Единого Б-га, который в завете с ними, и чью печать они на себе носят, и чтобы они хранили завет мира друг с другом, и не предавали друг друга, как сказал пророк: «Ведь отец один у всех нас, /../ Почему же изменяем мы…» (Малахи 2:10). ведь подобие пробуждает любовь, и тем более, сохраняет её» (р. Ицхак Арама Акедат Ицхак).

Все семь смыслов заповеди, которые приводит р. Ицхак Арама, автор комментария Акедат Ицхак, важны по-своему, но шестой смысл, как нам представляется, занимает особое место:

«… шестой смысл заключается в самом исполнении. И вот, кроме всех смыслов, котрые мы упомянули, есть особый смысл в том, что мы исполняем эту заповедь Творца, как одну из всех заповедей, которые нам заповеданы, и не ради одной из тех целей, которые обычно преследуют люди своими действиями, направленными на благо себе либо своим ближним, ибо даже если бы лишилась эта заповедь всех перечисленных выше смыслов, то не ради них стремится человек в сердце своём её исполнить, а только потому, что это — заповедь Б-жья, и о ней сказано «ходи предо Мною и будь непорочен» (Брейшит 17:1), и это то, что сказал р. Меир: «велика заповедь обрезания, ибо если бы не она, то не сотворил бы Пресятой, будь Он Благословен, Мирозданя /../» (Недарим 31В) и она из числа тех заповедей, исполнение которых было причиной сотвотворения неба и земли»(р. Ицхак Арама Акедат Ицхак).

Р. Ицхак Арама излагает досточно сложную мысль: у заповеди обрезания имеются свои собственные, специфические смыслы, но этим её значение не исчерпывается. Смысл заповеди не сводится ни к её конретному телесному исполнению, ни к её месту на теле человека, ни ко времени её исполнения (на восьмой день). Главный смысл её в том, что исполняя эту заповедь, как и все остальные, человек служит Творцу и исполняет Его волю, и в тех случаях, когда смысл заповеди ясен человеку, и в тех случаях, когда смысл заповеди от него сокрыт. И хотя комментаторы приводят много различных смыслов заповеди обрезания, именно эту заповедь Ибн Эзра выбрал для иллюстрации одного из важнейших постулатов иудаизма: точное и с должным намерением исполнение заповедей превышает по своему духовному значению любой из тех конкретных смыслов, который мы можем в этих заповаедях отыскать, более того, даже если мы вообще откажемся от поисков этих конретных смыслов, заповель не утратит своей цели

«ходи предо Мною и будь непорочен (Брейшит 17:1) — и не спрашивай, почему делаем обрезание» (Ибн Эзра Брейшит 17:1).

Современный комментатор Торы, Бено Яаков, также видит в заповеди обрезания несколько смысловых уровней. В первую очередь это, конечно же, знак завета. Но этим смысл заповеди не исчераывается. Бено Яаков обращает внимание на то, что заповедь обрезания представляет собой некое облагораживание и обновление человеческого естества. Эта заповедь как бы поднимает нас с природной ступени на сверх-природную, со ступени естественного на ступень сверх-естественного. К такому выводу Бено Яаков приходит, опираясь на то, что заповедь обрезания впервые упомянута сразу вслед за изменением имени с Аврам на Авраам. На место имени, которое дали праотцу родители, приходит новое имя, которое даёт ему Б-г, и вместе с этой переменой имени, в неразрывной связи с ней, следует требование некоей перемены в самом теле Авраама. Как известно, имя первому человеку, Адам, дано раз и навсегда. Но дано это имя не людьми, а самим Г-сподом. И это говорит о том, что для Адама изначально был доступен не только уровень природного, но и уровень сверх-природного. Родители назвали третьего праотца Яаков, но Всевышний дал ему новое имя — Исраэль, и в этот момент патриарх поднялся на некую высшую ступень, в известном смысле, стал новым творением, более возвышенным, более благородным. И весьма символично, что именно в этот момент Яаков тоже претерпевает некое телесное изменение. Причём это изменение никак нельзя признать «улучшением». исправлением природного тела. На уровне чисто телесном Яаков только теряет: появляется хромота, которая для скотовода в древности была весьма заметным и болезненным недостатком. Но не случайно Томас Манн настойчиво величает эту хромоту «священной». Именно эта хромота стала зримым знаком и памяткой того Великого Благословения, которое вырвал отец Йосефа у своего таинственного противника в жестокой схватке у Ябока.

Нечто подобное происходит и с Авраамом. Одновременно с переменой имени он должен претерпеть некое изменение в своём теле. И смысл этого изменения не в том, что тело стало «лучше». «исправнее». Смысл в том, что телесная природа претерпела качественную перемену, облагородилась, сублимировалась, приблизилась к уровню сверх-телесного и сверх-природного. В известном смысле, Авраам тоже становится в этот момент новым творением.

«Тора описывает нам одежду не как изобретение человека, но как священный Б-жественный дар, который был призван завершить, дополнить и облагородить человеческое существо, каким оно было сотворено в Дни Творения. И этот дар стал началом и основой человеческой морали, стыдливости и скромности, уникально-человеческого в отношеиях между полами. Точно так же обрезание это начало и основание Веры Израиля» (Бено Яаков, комментарий к Брейшит).

Как известно, обрезание это не первый завет, который Б-г заключает с людьми. Первый завет был заключён с Ноахом. Про Ноаха сказано «пред Б-гом ходил Ноах» (Брейшит 6:9), про Авраама сказано «ходи предо Мною и будь непорочен» (Брейшит 17:1) В момент заключения завета про Ноаха сказано «И устанавливаю союз Мой с вами” (Брейшит 9:11), про Авраама сказано «И устанавливаю союз Мой» (Брейшит 17:7). Завет с Ноахом это завет со всякой душою живою, завет Авраама — завет с его потомками на веки вечные. При всех этих параллелях и сходствах особенно многозначительным становится кардинальное различие в знаках завета, которые были даны в том и в другом случае. Это различие подробно анализирует Мартин Бубер в статье «О радуге и об обрезании»

«В первом случае дан знак всему человечеству, знак явный и видимый всеми, знак объективный и космический, знак переменчивый и зависящий от природных условий Во втором случае знак, отличающий народ, знак на теле, знак сокрытый, знак неизменный и постоянный. В первом случае знак, который подаёт, время от времени, сам Б-г, во втором случае знак, который делает сам человек».

Позволим себе добавить к этому, что в первом случае знак был обещан раз и навсегда как гарантия против повторения тех несчастий, которые обрушились на человечество в прошлом в естественном, природном мире. Во втором случае это знак, который каждый из евеев наносит себе и своему сыну как некое предупреждение и предостережение против тех несчастий, которые подстерегают нас в будущем в мире духовном, в мире отношений между человеком и Творцом, человеком и его ближним.