Леонид Лазарь: Завхоз. Окончание

Loading

Стол буквой «Т», в президиуме внешторговец-сын с женой и двумя сыновьями­­-гурвинеками, потом вдова… Слева, детище покойного — хор ветеранов во главе со слегка прилегшим в салат солистом Колей. Справа — общественность. По причине отсутсвия у значительной части гостей зубов, самое популярное блюдо — студень.

Завхоз

Леонид Лазарь

Часть третья
Окончание. Начало

 Леонид Лазарь Ну вот, готовится этот коллектив к выезду на гастроли, едут на два месяца, событие большое, все газеты, наши и ихние, только об этом и трубят: русский вклад в мировую культуру, и всё такое.

Пять стран, десяток городов, соглашение полгода готовили, что не так — огромные неустойки прописаны.

Тут надо чуть отступить, — Завхоз разлил остатки коньяка, — иначе не поймешь.

Когда закончился Всемирный фестиваль молодежи, то кроме беременных комсомолок, это мероприятие оставило за собой большой отряд валютчиков с фарцовщиками.

В стране государственная валютная монополия, обычным гражданам не только обменивать, но хранить валюту было запрещено, за нарушение — от 3 до 15 лет тюрьмы.

Сажали, высылали за 101 километр, но их становилось все больше и больше, уж больно легкие деньги шли.

Крутились они около «Националя» и «Москвы», там, в основном, селили иностранцев.

Была у них своя иерархия: сначала шли «бегунки», потом «рысаки», за ними «шефы» и «купцы».

Все «купцы» на кого-то работали: на милицию, на ОБХСС, или на соседей.*

«Бегунки» и «рысаки» трепали иностранцев, сдавали валюту «шефам», те — «купцам».

Прижать их ничего не стоило: берут «бегунка» с поличным, спрашивают — 2 года хочешь?

Не хочешь? Пиши!

Затем «рысака»: 5 лет хочешь?

Не хочешь? Пиши!

За ним «шефа» — выбирай, 15 лет с конфискацией или работаешь на нас.

Время от времени ничинало давить руководство — где результаты? Давили «шефов», те сдавали своих «бегунков» или залетных*, кого-то сажали, кого-то высылали, начальство отчитывалось, это всех устраивало.

Не всех валютчиков можно было трогать, тех, которые работал на «соседей» и некоторых валютных шлюх, трогать было нельзя, их использовали для сбора информации и спецопераций.

Доллар тогда стоил 63 копейки, «бегунки» с «рысаками» брали их по рублю, сдавали «шефам» по 2 рубля, те «купцам» по 3, у них доллары покупали по 6-7 рублей те, кто в них нуждался: водители «Cовтрансавто», моряки торгового флота, аэрофлотовцы, мидовцы, спортсмены, артисты…

Суточные платили мизерные, командировочные набирали с собой еду, сухую колбасу, консервы, экономили на всём, покупали то, что можно было хорошо продать.

Ну вот представь себе, банка черной икры в стeкле стоила пять с полтиной, в Японии за пять банок давали магнитолу, которая в Москве стоила 2 тысячи.

Или: цена бутылки водки — три с полтиной, в Скандинавии ее брали за 15 долларов, а это — пара джинсов, которые в Москве стоили 160-180 рублей. Валютой приторгововывали таксисты, горничные, официанты, бармены, переводчицы, проститутки…

Многие из них тоже были информаторами, никого не заставляли, не хочешь — не надо, возьмут с поличными — будет хуже…

Не помню, чтобы кто-то отказался.

Когда Хрущев был в Берлине, тогда там были две части — Восточная и Западная, одна голодала, на другой процветала спекуляция, то стал там критику наводить: Берлин — это грязное болото спекуляции!

Ему говорят: вы у себя сначала порядок наведите, в Москве фарцовщики замучали, в гостиницах прохода не дают, такого нет ни в одной стране.

Знаменитое дело валютчиков знаешь?

Судили тогда троих, один вашей нации, фамилия его была Рокотов, кличка — «купец».

Был, как и они все — осведомителем, поэтому и дали всего 8 лет, а могли 15, только наличными у него изъяли 1,5 миллиона долларов.

Двое других тоже получили по 8 лет.

Кукурузник узнал и психанул: да за такие приговоры самих судей судить надо, мне письма рабочие пишут, требуют для этих выродков смертной казни!

Врал конечно, фантазер был ещё тот!

Следствие, прокуроры, судьи в панике, докладывают, так и так, он слушать не хочет.

Три раза дело пересматривали, в результате всех приговорили к расстрелу, а тех, кто возникал, председателя Мосгорсуда в том числе, погнали с работы.

Когда открыли валютные «Березки», гниль пошла в промышленных масшабах.

Воровали по-черному, иностранцу ведь некогда по очередям стоять, он идет в «Березку» и покупает там обычные продукты: мясо, яйца, молоко, масло…

Эти жулики все это принесут из обычного магазина, а валюту— себе.

Сувениры, спиртное, сигареты -тоже самое.

Кубинские сигары ничего не стоили, их можно было свободно купить в двух местах — магазинах Главтабак и Гавана.

Сигара «Гавана» в металлическом футляре стоила 1 рубль 20 копеек.

Америка, тогда президентом быд Джон Кеннеди, перестала их закупать, они пошли в СССР.

У нас их и по рублю-то, никто не брал, а иностранцы скупали сотнями.

Потом в ЦК решили, что милиция плохо справляется с этой работой, и борьбу с валютчиками передали Комитету, они создали специальный отдел по борьбе с контрабандой и валютными операциями.

Цирковые, балетные, музыканты…, только и жили ожиданием поездок за рубеж, самая большая трагедия была, если тебя вдруг не берут.

Некоторых отстраняли руководители коллективов, других рубила «инстанция»: за связи с иностранцами, за неподобающее поведение в передыдущих поездках, даже за переписку с заграницей могли выезд закрыть.

Кому нужно ответственность на себя брать, а вдруг — сбегут, проще закрыть выезд и дело с концом.

Для многих это была большая трагедия, ведь некоторые умельцы умудрялись за одну поездку «сделать удар», т. е. зашибить столько денег, сколько они зарабатывали за год.

На суточных удар не сделать, надо больше валюты, поэтому искали — у кого можно было её купить.

В каждом коллективе были свои информаторы, они давали расклад, и заставлять никого не надо было, сами приходили и предлагали свои услуги.

Проводили беседы, применяли профилактические меры, некоторых приходилось наказвать.

Помню была одна, очень бойкая дамочка, кто-то у неё в где-то там наверху работал, строптивая очень, думала если она лауреат, да ещё и при таких родственниках, то ей всё позволено.

Вела себя по-хамски, на собрание коллектива не пришла, мне — говорит,— некогда сто раз одно и тоже слушать, у меня голова музыкой занята, мне репетировать надо, а не на лекциях сидеть, я страну еду представлять…

— Я говорю — правила одни для всех, их надо соблюдать, не надо противопоставлять себя коллективу…

— Она: почему вы так себя ведете, и давай все свои звания перечислять, — вам объснят, — говорит, — что так нельзя разговаривать, — и хлопнула дверью!

На следующий день — звонок:

— Добрый день, с вами говорят из приемной заместителя министра такого-то, он интересуется, просил доложить…

— Спрашиваю: представьтесь пожалуйста?

— Он — я же вам сказал, это из приемной заместителя министра…

— Это я понял, — говорю,— имя у вас есть? — а сам уже справочник листаю, смотрю — есть такой зам. министра, занимается капитальным строительством и к гастрольной деятельности никакого отношения не имеет.

— Он, уже потише: такой-то, такой-то…, помощник, вот просили узнать…

Вспомнил, видел его пару раз, хлыщ такой, морда холёная, эта публика частенько выезжала за рубеж, как руководители делегаций.

Спасибо говорю, я вашему руководителю сам позвоню…

— Он: да вы меня неправильно поняли, он очень занят, зачем отвлекать…, — чувствуется, в портки уже наклал.

— Я говорю: прекрасно вас понял, не беспокойтесь, у меня есть такие полномочия отвлекать, не только заместителей, но и самого министра.

Набираю прямой номер:

— Здравствуйте, такой-то, такой-то, мне сказали, что вас интересуют такие-то события?

— Он: первый раз слышу, кто сказал?

Больше я того хлыща никогда не видел.

Саму её никто не тронул — езжай со своей, полной музыки головой, представляй страну.

В Аргентине, где были их гастроли, натуральную шубу можно было купить за 200 долларов, в Москве она стоила 3 тысячи, моя зарплата в то время была 280 рублей, что считалось — очень прилично.

Приехали они назад, ребята с таможни уже ждали — открывайте, — говорят,— чемодан, смотрят — там две шубы, голова, видимо, от музыки освободилась, и заработала по коммерческой части.

—Спрашивают: откуда у вас валютные средства на две шубы, когда суточные 20 долларов, а вы там были всего 12 дней?

— Она: они там по 60 долларов…

— Oни: предъявите товарный чек.

— Она: потеряла.

Вызывают старшего смены, ему уже нужную информацию и правильные чеки скинули, — умышленно — говорит,— вводите в заблуждение должностное лицо, вот прейскуранты и чеки на это изделие, пройдемте в служебное помещение для личного досмотра.

Дальше протокол о нарушении правил валютных операций, если в первый раз и сумма незначительная — конфискация, и «болтик» на докумены, метка такая — не рассматривать к выезду за границу в течении 5 лет.

Ну вот, не будем отвлекаться, коллектив готов, отправляют груз: декорации, костюмы, инструмены…

Его упаковывают в их репетиционном зале, в специальные контейнеры, приходит таможня, проверяет всё и вешает свою пломбу, мы тоже, обычно, при этом присутствуем.

Артисты летят самолетом, а груз идет по железной дороге или морем, так хоть и дольше, зато дешевле.

Таможенники — нормальные ребята, обычно, особо не придираются, в основном смотрят чтобы не наглели, кипятильников, электричесских плиток тоже, чтобы не было…

Не раз было, сто человек в гостинице, одновременно, плитки с кипятильниками врубят — свет погас!

Все проверили и опломбировали — контейнеры готовы к отправке.

На следующий день сижу в свем кабинете — звонок, парень из «валютного» отдела:

— Зайди­-ка ко мне.

Захожу, кладет передо мной протокол допроса одного известного «купца».

Читаю, дошел до места, где он перечисляет тех, кто у него покупал валюту, и волосы дыбом — двое моих, из этого коллектива, муж женой: «…попали ко мне по рекомендации такого-то, приобрели 800 долларов США по цене 6 рублей за 1 доллар».

Вообще-то выезд за рубеж семейных пар не приветствовался, считалось, больше шансов, что могут стать невозвращенцами.

Но эти были известными музыкантами, особенно он, зарубежные партнеры настаивали, и их оформили.

— Спрашиваю парня: кто-нибудь этот протокол видел?

— Он говорит: нет, только вчера допрос снимал.

Объясняю ему: скандал будет, контейнеры уже упаковали, мне копец может наступить…

Парень толковый, я ему много раз с билетами помогал, говорит: да не переживай, ты там решай свои вопросы, а нужно будет, — скажи, мы этот эпизод из протокола выкинем.

— Спрашиваю: как?

— Да очень просто, — говорит, — «купцу», чем меньше эпизодов, тем лучше, а будет выеживаться — по голове настучим.

На следующий день приехал к ним на репетицию, потом аккуратно отозвал обоих, поговорили, пригласил их к себе.

Приехали с большой сумкой, оба черные, руки дрожат.

Показываю протокол, она в слёзы — идея моя, и моя вина, муж здесь ни при чем, понимаете, возраст пенсионный, может быть это наша последняя поездка, мечтали домик садовый купить…

— Он: неправда, вина моя — она здесь ни при чем…

— Спрашиваю: кто вас рекомендовал «купцу»?

Молчат.

— Вы понимаете, — говорю, — что вам грозит?

— Случайно, — говорят, — узнали, кто сказал — не помним

Сколько ни пытал, угрожал даже, так ничего и не сказали.

— Спрашиваю: валюта где?

— Говорят — в чехле спрятали.

Звоню — контейнеры уже ушли.

— Вот, что, — говорю, — друзья, кончайте дрожать, работать не сможете, езжайте, и рот держите на замке, меньше с коллегами делитись…

— Она: чем делитесь?

— Я говорю: впечатлениями!

Он, более понятливый, говорит: не беспокойтесь, не подведем.

— Надеюсь, — говорю, — и учтите, мне за всё головой отвечать.

Дал домашний телефон: если что — звоните.

Она показывает на сумку — мы ведь уже теплые вещи с собой взяли…

Через два месяца, часов в пять утра, звонок, жена вскочила — тебя!

Слышу, кричат: мы прилетели, из «Шереметьво» звоним…

— Я спрашиваю: а что, попозже нельзя было позвонить?

— Они: мы думали вы волнуетесь…

— Говорю: и не думал волноваться, как съездили?

— Она: огромный успех, столько впечатлений…

— Как одохнете, — говорю,— звоните, расскажете.

Через несколько дней пригласили в ресторан «София», интересные люди, мы потом еще много общались.

Хорошо посидели, прощаемся уже, она говорит: во всех поездках к нам обычно подходят, говорят— чего вы там делаете? Здесь за один концерт будете получать столько, сколько там за весь год.

— Вот поверьте, — говорит, а у самой слезы на глазах, — любой контракт бы предложили, мы все равно бы не остались, никогда бы вас не подвели…

Да знаю, — говорю, — уверен был на сто процентов.

Сумку достают из под стола.

— Что, —спрашиваю, — опять теплые вещи?

— Нет, — смеются, — это подарок, с огромной благодарностью, от чистого сердца…

Ну как было не взять, ты бы что, отказался?

Ну ладно, давай спать, эту неделю отлежусь, куда — он потрогал синяк, — с такой рожей, надо ещё придумать, чего жене сказать, там, на работе скажи, мол сердце у него прихватило, в понедельник будет.

Как приедем, возьмем такси, завезешь меня сначала.

***

Подъехали к его дому: подожди здесь, я сейчас спущусь. — Завхоз протянул пятерку водителю, — потом его отвезешь.

Через несколько минут вышел с сумкой, — прими от чистого сердца…

Так я стал счастливым обладателем магнитофона «Грюндиг» TK 2200.

***

В понедельник он на работу не пришел, и во вторник тоже не пришел, и вообще, никогда больше никуда не приходил, по причине того, что в воскресенье умер.

Сердечный приступ, до больницы не довезли.

***

Вызвал Шеф: на похороны направим профсоюзы, но на поминках — прошу быть — русская традиция, в отношении, покойный вас очень уважал, я — вы знаете, сам всегда готов почтить память ветеранов, в отношении, это наша святая обязанность, но, вызывают, в отношении, в Центральный Комитет, заслуженный человек, боевые награды, в отношении, помянуть, в смысле, осветить трудовую доблесть, в отношении, от имени коллектива, так сказать, в отношении…

Проклиная Центральный Комитет с его русскими традициями — поехал.

Квартира — сувенирная лавка, по развешанному по стенам барахлу, можно проследить гастрольную деятельность страны: мексиканские самбреро, венецианские гандолы, африканские маски, китайские болванчики, индийские вазы…

Стол буквой «Т», в президиуме внешторговец-сын с женой и двумя сыновьями­­-гурвинеками, потом вдова, рядом с ней пустое место, далее — я.

Слева, детище покойного — хор ветеранов во главе со слегка прилегшим в салат солистом Колей.

Справа — общественность.

По причине отсутсвия у значительной части гостей зубов, самое популярное блюдо — студень.

Секретарь партийной организации жилищно-эксплуатационной конторы:

— Мы, — говорил покойный, — сила, способная увлечь за собой народную массу, под его руководством выдворили из нашего бомбоубежища религиозную секту, и организовали там хор, ставший дважды лауреатом всесоюзного фестиваля народного творчества.

Коммунистическая партия, являющаяся авангардом пролетариата, гневно отвергает проникающий с Запада религиозный дурман, проникновение которого в любую область общественной жизни глубоко реакционно и является тормозом на пути развития страны.

— Мы же не на партсобрании, а на поминках — зашипел на секретаря кто-то из «общественности».

— Я и говорю, — продолжил оратор, — сороковой день почитается в честь вознесения Христа, до этого времени измученная душа находится в скитаниях…

… Замучен тяжелой неволей, ты славною смертью почил, в борьбе за народное дело, ты голову честно сложил… — приподнявшись из салата, затянул Коля.

… Служил ты недолго, но честно для блага родимой земли, — поддержал солиста хор, — и мы — твои братья по делу, тебя на кладбиище снесли…

Не чокаясь — выпили.

Гурвинеки с ужасом смотрели на присходящее, чувствовалось, что им хочется скорее назад, в Канаду.

Потом выступала «общественность», за ними — я.

— Товарищи, вся наша организация скорбит, ушел из жизни один из самых деятельных ее членов, человек, поднявшия хозяйственную деятельность на недостижимую высоту, трудно в это поверить, буквально неделю назад, мне лично довелось наблюдать высочайший уровень квалификации безвременно ушедшего от нас…

— Подождите, — перебила меня вдова, так это вы с ним ездили в эту командировку?

— Я!!! — Гордо вскинул я голову, — было не просто, но благодаря опыту и знаниям безвременно ушедшего от нас…

— Так это он вас вызволял?

— Вызволял!?! Откуда?

— Ну это, куда они вас незаконно отвезли, когда вы это…, извините, немного перебрали…

Хас-Булат ууудааалооой, — затянул Коля, — бедна сакля твоя…— грянул хор.

* * *

На работе вывесили портрет с траурной лентой, в конце рабочего дня созвали пятиминутку.

— Шеф: редкий, в отношении человек, как нам, в отношении, будет его не хватать, уникальный специалист и талантливый, в отношении, хозяйственник, смелые производственные решения, ощутимые, в отношении, результаты, закон, учет, социалистическая собственность…

— Секретарь парторганизации: с полным правом и чистой совестью носил имя — коммунист, человек большой личной скромности, принципиальность, ответственность, сохранность материальных ценностей, контроль и учет, соблюдение ленинских принципов…

— Я: проявил себя ответственным работником, квалифицированным специалистом, выдержанным и наде жным товарищем, готовым всегда протянуть руку…

— Главный бухгалтер: строгое соблюдение правил ведения складского хозяйства, контроль за движением хранящихся на складе материалов, уменьшение затрат, значительная экономия…

Пятиминутка закончилась, народ повалил домой.

На доске объявлений белел лист бумаги с подписью агента по снабжению, и. о. завхоза:

С четверга я в отпуске, кому чего надо — ключ от кладовки в верхнем ящике стола.

* * *

*соседи — КГБ

*залетные — пришлые, случайные

Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Леонид Лазарь: Завхоз. Окончание

  1. В отношении так сказать вышеизложенного, учитывая прискорбный факт законного, праздничного запоя моего куратора по фене, выражаясь в отношении фигурально, скажу:
    Завхоз твой, Леня, хотя и сука порядочная, но человек для ихнего племени вполне даже. И с нашим братом обходительный. И срисовал ты его в отношении очень убедительно. И другие персонажи словно живые, так что в отношении культурного чтения поздравляю!

    1. /Завхоз твой, Леня, хотя и сука порядочная, но человек для ихнего племени вполне даже…/
      =========
      Согласен, с небольшим добавлением: для ихнего племени и того времени…

Добавить комментарий для Григорий Быстрицкий Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.