«Мешох Хохма» не утверждает, что без религиозной веры человек, как таковой, мог бы уподобиться кровожадному зверю. Такое утверждение было бы слишком категорично и примитивно. Есть множество атеистов и агностиков, которые по своему нравственному уровню нисколько не уступают людям верующим….

Недельный раздел Эмор

Михаил Ривкин

А когда будете жать жатву на земле вашей, не дожинай до края поля своего, когда жнешь, и опавшее от жатвы твоей не подбирай: бедному и пришельцу оставь это. Я Г-сподь, Б-г ваш (Ваикра 23:22).

Два вопроса сразу же возникают у комментаторов:

1. Почему заповеди «даров бедным» появляются именно в этом месте, в абзаце, посвящённом праздникам Израиля, после описания Песаха и Шавуота, и перед описанием Рош а-Шана, Йом Кипура и Суккота?
2. Эти заповеди уже изложены в предыдущем Недельном Разделе Кедошим (Ваикра 19:9-10), причём изложены точно теми же словами. Почему возникла необходимость повторить их ещё раз?

Вот некоторые из предложенных ответов:

«поскольку главная жатва начинается после Шавуота, и поскольку уже был упомянут Омер, после которого мы начинаем жать, то следует упомянуть именно в этом месте Лекет (забытые колосья) и Пеа (несжатая полоса на краю поля)» (Бехор Шор, Ваикра 23:22).

Однако это объяснение не вполне убедительное. Жатва ячменя начинается, действительно, после Принесения Омера, т. е. 16 Нисана. Однако продолжается она, практически в течение всего года. Это видно, хотя бы, из Свитка Рут (конец гл. 1 и конец гл. 2). Допустим, что такой ответ объясняет, почему «дары бедным» упомянуты сразу вслед за Омером и Шавуотом, Но он никак не объясняет вторичное упоминание этих заповедей в тех же самых выражениях. Куда убедительнее выглядит объяснение комментария «Кли Якар»:

«Со всех сторон окружил Пресвятой, Будь Он благословен, евреев заповедями: идут они пахать — «не паши на быке и на осле». Идут они сеять — «поля твоего не засеивай смешанным посевом», идут они жать — «не дожинай до края поля своего». И это сказано именно про то поле, с которого мы пожинаем Омер! Возможно ли такое, что это поле, на котором мы уже выполнили одну заповедь, является также и местом выполнения других заповедей? И потому сказано в Писании: «не дожинай /…/ бедному и пришельцу оставь это», ибо исполнение одной заповеди ни в коем случае не освобождает тебя от выполнения заповедей Лекет и Пеа» (р. Эфраим Лоншиц, Кли Якар).

В этом комментарии р. Эфраим Лоншиц затрагивает весьма непростую и чувствительную тему о балансе и правильном соотношении между двумя типами заповедей: заповеди между человеком и Б-гом и заповеди между человеком и ближним. Не секрет, что, при всей их многочисленности, скрупулёзности и детальности, заповеди ритуально-обрядовые выполнять легче. Более того, Злое Начало зачастую подстерегает именно тех, кто эту категорию заповедей строго выполняет. Злое Начало подталкивает таких людей на путь забвения, полного или частичного, заповедей между человеком и ближним. Именно твёрдое убеждение в том, что, в отличае от большинства окружающих, я «всё делаю правильно», «всё делаю по Галахе», даёт такому человеку некую чрезмерную уверенность, не всегда осознанную, в своей правоте во всём, что касается отношений с ближними. Особенно это заметно, если это тот «ближний», который относится к социально слабым слоям, который не умеет или стесняется сам громко отстаивать свои права, и не может ожидать такого рода защиты от других. Надо отдать должное «Кли Якар»: его комментарий — это один из редких, среди канонических комментариев примеров смелой и последовательной социальной критики. «Кли Якар» не боится упрекать сильных мира сего в скупости, чёртствости и равнодушии к бедным и слабым, настойчиво требоваить от богатых полного и точного соблюдения всего комплекса законов и галахических норм социальной защиты неимущих.

Не менее убедительно высказывает мысль о приоритетности заповедей между человеком и ближним РАШИ, ссылаясь на известный мидраш:

«А когда будете жать — вновь повторяются две запрещающие заповеди. Сказал Рабби Авдими от имени Рабби Йосефа: на чём основывается Писание, упоминая их посреди перечисления праздников между Песахом и Шавуотом, с одной стороны, и Рош а-Шана и Йом Кипуром, с другой стороны? Это для того, чтобы научить тебя, что тот, кто дарует должным образом Лекет и Шихеха и Пеа беднякам, подобен тому, кто построил Храм и совершил в нём жертвоприношения».

Раши уподобляет дары бедным не только заповеди принесения Омера, т. е. Заповеди, которая не практикуется после разрушения Храма, да и в храмовый период не занимала в жертвенном ритуале центрального места. РАШИ сравнивает Лекет и Пеа с наиважнейшими ритуальными заповедями иудаизма — со строительством Храма и с храмовым жертвоприношением. Не случайно рабби Авдими и, вслед за ним, РАШИ выбрали именно этот пример. Важнейшие, но и наименее нам сегодня доступные, храмовые ритуальные заповеди предлагается заменить и как-то компенсировать не устрожением в соблюдении практической обрядовой галахи, как подсказывала бы нам формальная логика. Нет! Никакие обрядовые заповеди храмового жертвоприношения заменить не смогут! Только любовь к ближнему, выраженная в практических делах, становится столь же угодной Всевышнему, как жертвоприношения. Именно эта любовь, на сегодняшний день, это то самое «благоухание, приятное Г-споду», о котором написано в Торе.

Вообще говоря, граница между заповедями ритуальными и заповедями нравственными досточно условна, это как бы две стороны одной и той же медали. И особенно важно помнить об этом в дни между Песахом и Шавуот, между Исходом из Египта и даровнием Торы. Комментарий «Мешох Хохма» так выражает эту мысль:

«И потому дарование Торы в Шавуот включало не только Хукким (ритуальные заповеди), но и умопостигаемые нравственные нормы, такие, как милосердие по отношению к бедному и к пришельцу, ибо без веры в Г-спода рассудок человеческий мог бы уподобиться кровожадному зверю, ибо даже для почитания родителей нужна религиозная заповедь /…/.

и потому сказано, что в праздник Шавуот мы празднуем дарование Торы, празднуем не только дарование Хукким, но и дарование умопостигаемых нравственных норм, и потому сказано А когда будете жать жатву на земле вашей и добавлено Я, Г-сподь Б-г ваш» (Мешох Хохма Ваикра 23:22).

Тут важно подчеркнуть, что «Мешох Хохма» не утверждает, что без религиозной веры человек, как таковой, мог бы уподобиться кровожадному зверю. Такое утверждение было бы слишком категорично и примитивно. Есть множество атеистов и агностиков, которые по своему нравственному уровню нисколько не уступают людям верующим. Смысл этого комментария в том, что сам по себе человеческий рассудок, и только рассудок, в тех случаях, когда он полностью подавляет и заглушает эмоционально-чувственную сферу в нашей душе, имеет, объективно, тенденцию к абсолютизации собственного Я, к самому неограниченному эгоизму, с одной стороны, и к принижению, девальвации и релятивизации наших нравственных обязательств по отношению к ближнему, с другой стороны. И в этом отношении никакого принципиального, качественного различия между рассудком человека и инстинктами животного нет, что очень тонко почувствовали авторы известной латинской максимы «человек человеу волк». Разумеется, у большинства нормальных людей полное, окончательное подавление сферы эмоций просто невозможно, и некий базисный инстинк добра удерживает нас от сугубо инструментального отношения к ближнему, помогает нам сочувствовать и сопереживать другому человеку, независимо от того, что мы думаем по поводу заповеди «возлюби ближнего своего…», и вообще, о религии.

Так обстоит дело у большинства людей, но не у всех…. Далеко не у всех. И в тех случаях, когда социальное давление оказывается досточно сильным, чтобы превозмочь естественную человеческую солидарность и эмпатию, рассудок — это самая ненадёжная наша опора. Именно разного рода рациональная казуистика обычно помогает тому, кто добровольно, или не вполне, но готов смириться с древней латинской максимой. Сам по себе рассудок ничего этой максиме противопоставить не может. И пресловутый «разумный эгоизм» от неё никого ещё не спасал. Именно поэтому и нужно властное вмешательство Всевышнего не только в сферу эмоциональную, нужна не только «искра Б-жья», которая теплится в душе каждого человека, независимо от его взглядов и убеждений. Нужны ещё и данные Свыше внятно сформулированные и прописанные моральные нормы, нужно сделать их такими же общеобязательными для всех законами, как и нормы сугубо ритуальные.

И чудо дарования Торы состоит в том, что Б-жественные заповеди объемлют обе эти сферы: ритуальную и нравственную в равной мере, что мы, как очень точно сказал «Кли Якар», окружены заповедями с разных сторон, и потому практически любое упоминание в Торе ритуальной заповеди влечёт и упоминание связанной с ней заповеди этической.

Именно эта идея и выражена вторичным перечислением заповедей «даров бедным» в нашем недельном разделе.