Ури Мильштейн: Израильская военная стратегия. Перевод Онтарио14

Loading

На протяжении всей нашей военной истории нас преследуют вопиющие “проклятия”, как-то — постоянные проблемы в системе военного командования — от генштаба и до отделения, причем количество проблем снижается от генштаба до отделения.

Израильская военная стратегия

обмен мнениями на военно-историческом семинаре д-ра Ури Мильштейна, с участием офицеров в отставке и историков

Ури Мильштейн
Перевод Онтарио14

Вступительное слово д-ра Ури Мильштейна:

Добрый вечер, сегодня мы поговорим об израильской военной стратегии. Тезисы представят генерал-майор в отставке Дорон Рубин, в прошлом — один из виднейших командиров-парашютистов, и бригадный генерал в отставке Амация («Паци») Хен, командовавший «саерет Шакед» в начале 70-х гг в Газе, во время подавления там террористической войны против Израиля, командовавший также дивизией «Цеэлим».

Слово «Стратегия» происходит от греческого «стратегос» — высшая командная должность в армии. Стратег и диктатор (в Риме) часто совмещали в своем лице военное и политическое руководство государством во время войны. Если государству угрожала опасность, руководить армией и страной назначался самый профессиональный в военном деле человек. Не самый популярный, не тот, кто выиграл выборы, но самый профессиональный в военном деле.

Военное дело делят сейчас на три уровня. Это важно для понимания того, что есть стратегия.

Первый уровень — тактика, управление боем (от рядового до комбата);

Второй уровень — оперативный, управление несколькими боями (комбриги, комдивы и командующие фронтами);

Третий уровень — стратегический, в Израиле в него входят, премьер-министр, министр обороны, начальник генштаба, к которым иногда добавляются глава АМАН, глава Моссад, разные советники (такие, как Алон и Галили во время Войны Судного дня, например).

Задача стратегического уровня — построить армию перед войной, натренировать армию должным образом, обеспечить ее необходимыми средствами и определить цели.

Какие цели? Первая — воевать или нет. Вторая — если решено воевать, то надо знать цель военных действий и их продолжительность.

Наш вопрос сегодня — есть ли у тех, кто находятся на стратегическом уровне в Израиле, стратегическое мышление? Думают ли те, кто находятся на стратегическом уровне, о том, что будет после войны, о том, как строить армию и тренировать ее, как вести будущую войну?

К войне Судного дня армия подошла неготовой. К войне в Ливане в 80-е гг армия подошла неготовой. К войне в Ливане в 2006-м армия подошла неготовой. К операции «Нерушимая скала» армия подошла неготовой. Способна ли та армия, что мы имеем, а имеем мы армию, созданную для войны с другими регулярными армиями, противостоять партизанской войне?

Амация Хен:

15 мая 1967 года египетские бронетанковые части вошли на Синайский полуостров. Через 10-15 часов они уже были на нашей границе. С иорданцами уже был договор и египтяне, вместо того, чтобы ждать (как в песне «Насер ждет Рабина»), египтяне могли соединиться с иорданцами. Здесь, IMHO, главная причина душевного коллапса Рабина в те дни. В течении 5 дней против египетских ударных частей с нашей стороны границы от Рафиаха до Эйлата было выставлено несколько джипов и все. Это не риторический вопрос. Каждый может подумать — что случилось бы в 1973 году, при тактическом и стратегическом сюрпризе, который нам преподнесли арабы, не будь у нас территорий, обеспечивающих стратегическую глубину — без Голан и Синая.

Шестидневная война не была понята, осмыслена и исследована. И вот ЦАХАЛ оказывается на берегу Суэцкого канала. Египетская армия, униженная и разгромленная — на другом берегу, на расстоянии ружейного выстрела. Египетская армия оказывается в ситуации, когда она противостоит ЦАХАЛу на равных. Начинается “война на истощение” — тысяча убитых с нашей стороны, несколько тысяч раненных. В ЦАХАЛе царит уныние.

Я удостоился чести дважды участвовать в рейдах на африканскую сторону Канала до Войны Судного дня. Я считал тогда себя героем: аж дважды был «там». Господа, вы знаете, сколько рейдов совершили египтяне на нашу сторону? Десятки! Причем, даже не только их спецназ, а иногда обыкновенные пехотинцы. Переправлялись через Канал и наносили нам чувствительные удары.

Никаких выводов из этого сделано не было. “Война на истощение” была дорогостоящей, кровавой и бесполезной глупостью.

Заканчивается Война на истощение. Египтяне и сирийцы ведут приготовление к следующей войне. Генштаб ЦАХАЛ знает их намерения и способности. На штабных учениях разыграли точный сценарий того, что случилось в октябре 1973 года и все было в порядке. Чего не предусмотрели на учениях -того, что будет задержка с мобилизацией.

И вот начинается война — ЦАХАЛ застает сам себя врасплох тем, что не было плана обороны. Урок 1967 года не был усвоен, в итоге — провал на экзамене 1973 года.

Далее, что касается катастрофы, из-за которой Израиль чуть не обанкротился, или, т. н. «восстановление ЦАХАЛа после Войны Судного дня». Рабин, Перес и Мота в 70-е гг потратили 15 миллиардов долларов на то, чтобы ошибки 73-го года не повторились.

Господа, в Ливане повторились те же ошибки.

Если коротко:

1) на ливанской земле построили вторую «линию Бар-Лева», после того, как уже всем было ясно, что создание первой было серьезнейшим стратегическим просчетом;

2) таким же бесполезным действием стало бегство из Ливана и, если перейти ко Второй ливанской войне и трем операциям Газе, закончившимся «вничью», вывод напрашивается сам собой — нет концепции безопасности, нет какой-либо стратегической концепции. Цену платим мы все.

Если государство, живущее в условиях перманентной осады, не имеет стратегической концепции, то это очень плохо. Если государство, живущее в условиях перманентной осады, имеет стратегическую концепцию, но не осуществляет ее на практике, то это ужасно.

* * *

1952 год. Бен-Гурион и генштаб формулируют, после тщательного анализа всех факторов, стратегическую концепцию безопасности Государства Израиль, «устав нашей жизни». Она включает в себя:

1) война ведется на территории противника;

2) война должна быть завершена как можно раньше;

3) война должна завершиться ясной победой, т. е. повержением противника;

Есть некоторые признаки того, что концепция была претворена в жизнь в Синайской кампании 1956 года и вроде бы, на первый взгляд, концепция была претворена в жизнь в Шестидневной войне. Но в 1967 году произошло чудо — были предприняты неверные действия, противоречащие концепции, которые могли привести к катастрофе, но все завершилось чудом.

Можно прекрасно сформулировать любую концепцию, но какой в ней толк, если созданные военные формирования не подготавливаются к будущей войне в соответствии со сформулированной концепцией?

Примерно с момента окончания операции «Мир Галилее» и до сего дня, Израиль придерживается стратегии, аналогичной той, что была здесь во время британского Мандата: ОБОРОНА от угроз имуществу и жизни людей.

Выполнение поставленной задачи — это главный моральный принцип армии. Выполнение поставленной задачи невозможно без должной подготовки, а к этому отношение несерьезное. Дело в последнее время доходит до изменений в тактических принципах боя — под влиянием совершенно посторонних факторов.

В 1982 году, во время боя у Султан-Яакова, Януш Бен-Галь кричит по связи на всех: комдива, комбрига, комбата. Танковый батальон милуимников Ира Эфрона — не знает поставленной задачи, не знаком с местностью. Если бы его подготовили — результат был бы не столь плачевным. Но даже не это главное. Ошибки Султан-Яакова не были учтены — и они повторились и в 2006 году, и в этих трех анекдотических «операциях» в Газе.

Я имел честь быть одним из тех четырех, кто руководил подавлением самой первой интифады в Газе в начале 70-х гг. 15 лет после этого в Газе была тишина, жители без помех работали в Израиле. Преступность в Газе была ниже, чем в Нес-Ционе. Через 15 лет началось восстание и насилие в Газе, Иудее и Самарии длится с тех пор и по сегодняшний день.

Непосредственно перед моей отставкой, я был приглашен в министерство обороны на разговор в связи с поручением мне от начальника генштаба составить план реформ в ЦАХАЛ. В бывший кабинет Бен-Гуриона, где я находился, вошел командующий центральным военным округом — человек с солидной бородой[1]. Я предложил ему выслушать мои соображения, основанные на многолетнем богатом опыте. Знаете, что он мне сказал? Он сказал: «Паци! Что было когда-то — это не то, что есть сейчас.»

Я спросил его, откуда он знает то, что было когда-то.

Тогда, в 1971-72 гг, мы столкнулись с большой проблемой и решили ее. Хотя, конечно, много времени и сил потратили на ерунду. Например, в начале, для подавления террора мы использовали тактику, которую использовали здесь англичане — автономные звенья солдат — 4-5 человек, действующие среди населения. Это не работало — каждый террорист окружал себя 20-ю детьми, которые сообщали ему о каждом шаге этих звеньев. Наш командующий округом, Арик Шарон, потребовал от нас искать новые способы, он ни в чем нас не ограничивал. В итоге, мы нашли то, с чем победили: «разведка, концентрация, неожиданность».

В Джебалии, в первый день, когда мы стали использовать новую тактику, это выглядело так: целый батальон наглухо окружает квартал, потом несколько солдат заходят внутрь — вы не поверите: через 5 минут мы имели шестерых террористов в наручниках.

На следующий день, в Нусейрате, мы поймали командира ФАТАХ в районе. Он выдал нам все, что знал, потом, через несколько лет, принял иудаизм и сейчас в ЦАХАЛ служат его внуки.

То, как ЦАХАЛ ведет себя сегодня — это ни что иное, как помощь террору. Мы изматываем себя и помогаем врагу. Террор не ищет побед в боях, он ищет способ быть на равных с «самой сильной армией на Ближнем Востоке». Группы детей неделями кидают камни в солдат, а солдаты неделями кидают в них гранаты со слезоточивым газом. Это именно то, что террору надо.

Потом один из кидавших камни берет нож и нападает на солдат — и ЦАХАЛ действует в полной противоположности официальной военной доктрине. Т. е. ЦАХАЛ все эти годы действует во вред безопасности Государства и его жителей.

Дорон Рубин:

Я хочу начать с одного эпизода, с помощью которого я надеюсь пояснить свою позицию. Я был главой МААД (инструкторский отдел генштаба) четыре года[2] и был ответственным, кроме всего прочего, за штабные учения — на уровне генштаба — в которых отрабатывалась связь «стратегического уровня»(генштаб) с уровнем «оперативным» (штабы округов и секторов), который, впрочем, тоже имеет огромное стратегическое значение. Не хочу говорить только об армии, армия — один из составляющих элементов государственной стратегии. Военные действия не только должны заканчиваться победой — они должны служить политическим целям государства. Победа без соответствующей политической пользы — напрасная трата сил.

В 1967 году мы захватили Голанское плато, хотя довоенные планы о Голанах вообще ничего не говорили. Главным действующим персонажем в тех планах был Насер. Вот вам свидетельство отсутствия четкой стратегии, т. к. стратегия — это, в общем, мировоззрение, конечно, включающее военный элемент, но в основном — понятие о том, как действовать, учитывая все возможные факторы, против угроз с противоположной стороны (которые не только и не всегда есть угрозы военные).

Стратегия Бен-Гуриона говорила о том, что нас мало и мы окружены врагами со всех сторон — наша задача — выжить в этой ситуации. Наша армия в основном состоит из запасных. Учитывая все это, Бен-Гурион сформулировал нашу стратегию так, как «Паци» ее описал до меня.

Так вот, возвращаясь к учениям в генштабе. Перед одним из них, я предложил позвать премьер-министра на совещание, предшествующее учениям. Хотел, чтобы все выслушали мнения друг друга, анализ положения и т. д. Мне знаете что сказали? Мне сказали: «Есть премьер-министр и зовут его Бени Михельсон.» Я им ответил, что не заинтересован выслушивать военных клерков в канцелярии премьера, я хочу, чтобы присутствовал сам премьер, который поделится с нами — как он видит цели войны, послушает, как их видим мы и, м. б. он их утвердит. Мне сказали: «Ни в коем случае!»

Я помню, как Дан Меридор, глава комиссии Кнессета по обороне и внешним сношениям, согласился прийти и дать нам какой-то «тип»…

Когда произошел случай с «Мави-Мармара», тактический эпизод в один момент превратился в стратегическую проблему. Поэтому, я заявляю со всей ответственностью, что наши политики не хотят определения целей войны (за исключением Первой ливанской войны, когда такие цели были тщательно определены до войны), т. к. боятся, что потом с них спросят за их недостижение. Арик Шарон хочет сменить власть в Ливане на дружественную нам? Пожалуйста: ЦАХАЛ для достижения этой цели предлагает план выхода на шоссе Бейрут — Дамаск и т. д. и т. п. Так должно быть!

Дорон Рубин (1944 — 2018) ז"ל
Дорон Рубин (1944 — 2018) ז»ל

К сожалению, нет никакой связи между нашими войнами и нашей послевоенной политикой. Про «шестидневную войну» я уже сказал. Война Судного дня нам была навязана. Мы сидели на «линии Бар-Лева» и ждали. Это была наша стратегическая концепция в 1973 году — сидеть и ждать. Если ты хочешь не дать египтянам пересечь Канал — не обязательно сидеть прямо на его берегу. Если бы я был начальником генштаба, я бы сказал: «Мадам Голда Меир, вы хотите, чтобы суда не проходили по Каналу? Они не пройдут! Вы хотите, чтобы египтяне не вошли на Синай? Они не войдут на Синай! Но сформулируйте же, что именно Вы хотите! Лепет — ДА наносить превентивный удар, НЕ наносить превентивный удар, ДА мобилизовать милуим, НЕ мобилизовать милуим — свидетельствует об отсутствии четкой стратегии.» И не только военной стратегии: хороший начальник генштаба обращается к правительству с требованием: «Скажите мне что делать, т. к. приближается катастрофа.»

Каждое правительство обязано лишить врага даже мысли о том, что он может нас победить. Даян на второй день войны кричал «Гевалт! Рушится Третий Храм!» — еще одно свидетельство, что стратегии нет. Мы еще держим форты на Канале, сирийцы взяли Хермон — это что — «Падение Третьего Храма»?! Откуда ты взял, что это катастрофа? Одно из двух — или это полная потеря рассудка, или отсутствие военного и стратегического мышления.

Теперь у нас все — «сюрприз». ДАEШ — сюрприз, развал Сирии — сюрприз. Наша стратегия должна быть — мы здесь, и мы строим силу, которая даст адекватный ответ на угрозы. Не любые угрозы — я лично считаю, что ни Ливия, ни Иран, не являются угрозой самому существованию Израиля. Так давайте решать — что именно надо сделать для предотвращения угрозы существования Государству Израиль. Не толькo в военном аспекте. Это дипломатические союзы, в которых мы проваливаемся раз за разом. Это американская помощь, от которой мы зависим. Это “Эрдоhан”, тот или другой. Это Европа — в любом виде… Все это — факторы, которые должны быть учтены при определении стратегических целей.

Стратегия — это, в конце концов, цели и пути ее достижения. После «Шестидневной войны» было решено, что «подвижность» — ключ к победе. Купили какие-то танки, БМП — всё… Все спокойны — “к следующей войне мы готовы”.

Ольмерт, когда Габи Ашкенази был начальником генштаба, впервые попал на штабные учения — и был в панике, т. к. вообще не понимал, что к чему, он не владел элементарной терминологией.

«Линия Бар-Лева» — поймите одну простую вещь (!) — это не военное решение, это стратегическое решение политиков. Расплата была — 2600 убитых и потеря всего Синая, до последнего кирпича в Табе. Если Синай был важен — надо было определить стратегию сохранения Синая в наших руках, а не стратегию обороны “линии Бар-Лева”…

9 октября Дадо уже просил у правительства прекращения огня! Нас оттеснили на несколько километров!

* * *

Нам не хватает стратегического мышления. Только вчера я слышал, как начальник генштаба сказал, что соглашение с Ираном (с Обамой в ответ на отмену санкций) «застало нас врасплох». Это говорит о том, что проблема — в мышлении… Составляются какие-то сценарии — «угрозы с сегодня на завтра», никак не больше. Авантюра с F-35 — часть этого процесса.

Никто не думает серьезно обо всех тысячах иранских ракет, нацеленных на Израиль. Никто не помнит январь 1991 года — пустой Тель-Авив и полный аэропорт Бен-Гуриона, после 2-х СКАДов.

Это -тоже фактор, которой надо учитывать при составлении стратегии — наша “сила духа”…

На этой неделе я читаю в газете: «Ну, что эта Хизбалла может нам сделать?!»

Вдруг мы находим газ… Министр говорит: «Газ — это наш стратегический ресурс». Мы используем слово «стратегия» слишком часто и не всегда по делу.

Ехезкель Дрор написал: «Израиль идет вперед, не глядя в прошлое и не имея подходящих инструментов для будущего.»

Не важно — согласен я с ним или нет, но факт остается фактом — такой авторитет, как Дрор, так думает.

Мы не смотрим в прошлое. Мы не делаем выводов из ошибок — и более того, я вам скажу: мы не признаем, что ошиблись. Это — часть нашей культуры. Ни один политик, министр — никто не признался в ошибках. Только японцы способны на сиппоку, мы — нет…

Нафтали Беннет абсолютно прав в своей оценке «Нерушимой скалы». Если «туннели» — не стратегическая угроза, то что тогда стратегическая угроза?

У меня сын сейчас в действующей армии. Перед «Нерушимой скалой» он мне говорит, что «там» будут туннели. Я его спрашиваю — есть приказ уничтожать туннели? Он говорит, что нет и все это вообще ерунда…

«Кабинет безопасности» сидит 8 часов и обсуждает «Нерушимую скалу»! Если у них есть стратегия и планы — что же они обсуждают 8 часов, Господи, Боже мой?! За стенограмму этого заседания я отдам последние свои деньги — мне очень интересно знать, о чем же шел разговор…

Полковник в отставке д-р Амир Бар-Ор, преподаватель кафедры политологии в Еврейском университете:

Я хочу ознакомить вас с двумя цитатами.

Первая цитата взята с совещания по итогам «Шестидневной войны»: «Следующая война будет в точности такой же, как и эта, только что завершившаяся.»

Вторая цитата принадлежит Моте Гуру, только что вступившему в должность начальника генштаба (1974): «Нет времени делать работу над ошибками. Надо покупать тысячи танков.»

Что касается «целей войны». Мне кажется, разговор сегодня пошел о стратегии ЦАХАЛа, а не о стратегии Израиля. Надо различать военную и политическую стратегию.

Сегодня у ЦАХАЛа есть стратегия. Она состоит из идеи как формировать силы и из идеи как их применять.

Я хочу разделить понятия «национальная безопасность» и «физическая безопасность».

«Национальная безопасность» — способность государства противостоять соответствующим угрозам.

«Физическая безопасность» — ответственность за которую несет армия — это часть национальной безопасности. У нас в Израиле «физическая безопасность» находится во главе пирамиды приоритетов «национальной безопасности». Правительство должно нести ответственность за формулирование политики национальной безопасности. Формулированием принципов «физической безопасности» должен заниматься министр обороны. Армия должна заниматься формулированием военной стратегии.

Израильское правительство НИКОГДА не принимало решений по поводу определения политики национальной безопасности. Единственным, кто это сделал — в ноябре 1953 года — был Бен-Гурион, перед тем, как выйти в свой «годовой отпуск». Он огласил программу из 21 пункта, включавшие в себя не только военные принципы, о которых уже сказали до меня, но и действия, необходимые в сферах экономики, абсорбции репатриантов, культуры и просвещения.

И еще: необходимо различать «цели войны» и «цели в войне». Цели войны, включающие политические аспекты, должны быть сформулированы правительством. Армия, ведя постоянный диалог с политическим руководством, должна определить цели В войне. Достижение целей В войне — необходимое условие достижения целей войны.

Ури Мильштейн:

Амир говорит, что надо различать задачи, которые должны стоять перед правительством и задачи, которые должны стоять перед армией. Но Амир, тебе уже Дорон сказал, что политическое руководство, включая министров и депутатов, просто неспособны справиться с такими сложными интеллектуальными задачами. Мы находимся в обществе, где нет культуры и традиции размышлять о военных вопросах. Есть культура и традиция размышлять об экономике, социологических проблемах и т. д. Но не о безопасности. Для создания почвы для размышлений о военных вопросах необходим дискурс, а его нет. Это культурная проблема: госпиталем не может управлять человек, не понимающий в медицине.

Д-р Михаэль Бронштейн:

Мое выступление не будет политкорректно — предупреждаю сразу. Здесь упомянули ефрейтора из «Еврейского батальона», сформулировавшего в начале 50-х стратегические цели Израиля.

Я вспоминаю предвыборный плакат Германии 1933 года, где изображены «ефрейтор и фельдмаршал». Ефрейтор представлялся как гений от рождения, а фельдмаршал давал ему свою поддержку и благословение… Подобная ситуация обычна для демократии.

Очень просто предлагать «готовить депутатов Кнессета», но появится такой вот Моше Кахлон и скажет народу: «Ребята, я показал себя с лучшей стороны, понизив цены на айфоны — теперь я обещаю, что с газом будет похоже — 30% скидка!» Всё! У него уже есть 10 мандатов. Его не надо готовить к произнесению речей и не надо готовить к политическим трюкам. Что с Моше Кахлоном можно сделать, если он получил 10 мандатов и ему обещан пост министра финансов?!

Некоторое время назад я был на экскурсии в Иерусалиме и мне показали огромный дом в Тальбийе, который предлагали Голде в качестве ее резиденции, когда она стала министром иностранных дел. Она отказалась и взяла себе одну комнату — из тех, что предназначались для слуг. Сейчас, напротив этого дома, на нескольких дунамах расположено шикарное владение, которое занимает «Израильский институт демократии» («hа—Махон ha-исраэли ле-демократия»). Этот институт проводит семинары для генералов генштаба! Семинары «под определенным углом»…

120 человек (минус арабские списки, с которыми все ясно), которые не обязаны что-то знать — это большая проблема. Решить ее, т. е. заставить депутатов чему-то учиться, очень трудно.

Я не люблю определений. Максимум — «понятия». Немцы определили три уровня военного дела — тактический, оперативный, стратегический. Но все меняется и все относительно.

В противостоянии держав во время «холодной войны» все было ясно: что тактика, что оперативный уровень, что стратегия. Если перейти к конкретной войне, то картина может быть другой.

Посол Майский спросил Черчилля в 1940-м году: «Какова ваша стратегия?», на что Черчилль ответил: «Моя стратегия — выжить в ближайшие три месяца.»

Да, это была стратегия, но — для 1940-го года. Поэтому, я и избегаю определений.

Поражение на тактическом уровне может стать победой на оперативном или стратегическом уровнях.

Переход от инцидента на судне «Мармара» с тактического уровня на стратегический было очень быстрым.

И в конце я еще раз повторю: если премьер не в состоянии участвовать наравне со всеми в заседаниях и дискуссиях генштаба ЦАХАЛ — это серьезная проблема для Израиля. Как гарантировать то, чтобы премьер мог участвовать наравне со всеми в заседаниях и дискуссиях генштаба — это серьезнейшая проблема демократии.

Ури Мильштейн:

Без культурной революции ничего не изменится. Народ должен понять тот факт, что его выборные представители обязаны, я подчеркиваю — обязаны соответствовать минимальным требованиям, которые позволят им понимать стратегические и оперативные вопросы.

Авитар Бен-Цедеф:

Об идее «профподготовки для политиков». Я думаю, что эта безусловно хорошая идея абсолютно невыполнима. «Меня избрали — так кто вы такие, чтобы мне говорить, что я что-то не могу?! У меня 10 мандатов — а вы кто такие?!» Так работает демократия. Я когда-то предлагал Ганди создать для правительства некий «внешний мозг» — потом это стало называться «Совет национальной безопасности». Как в в Соединенных Штатах — там есть такой совет, который занимается стратегическими вопросами при правительстве. И если приходит такой вот «голем», типа Обамы или Буша, и становится президентом США и Верховным главнокомандующим армии, то есть некий институт, который ему советует.

Кто является Верховным главнокомандующим («Стратегом») в Израиле? Ответ: Никто! Все, стоящие у руля власти в Израиле, не имеют необходимых навыков. По слухам, единственный, кто как-то отличается от остальных в лучшую сторону, это Дан Меридор, но я лично с этим не согласен.

С другой стороны, в «штабных играх» никакой генерал не может играть за премьера, т. к. не знает, что у того лежит в папке с документами.

По поводу этических проблем. Господа, победа любой ценой — это единствeнная опция, которая должна рассматриваться. Ей не должно быть альтернативы.

По поводу союзников. В перечне наших возможных союзников мы забыли упомянуть еврейский народ. В 1981 году я вернулся из США, где учился и принимал участие в произраильских акциях в университетских кампусах. Я встретился с министром иностранных дел Ицхаком Шамиром и его заместителем Рони Мило. Я им сказал, что мы теряем американскую молодежь и американских евреев. Рони Мило посмотрел на меня и сказал: «Ты хочешь, наверное, вернуться в США ?» Я ответил: «Нет, но нам нужен инструмент влияния на кампусы и на американских евреев.»

Тогда я даже не предполагал насколько серьезно будет ситуация, какую мы имеем сегодня…

И в конце: я поражаюсь талантам наших генералов — как им удается так гладко объяснять, что победа над террором — или невозможна или не входит и не должна входить в перечень задач армии.

Я думаю, тот, кто так считает, должен уйти в отставку. Только на днях, «высокопоставленный источник в генштабе сказал, что невозможно противостоять террору одиночек». А я вспомнил, что мне говорили во время КМБ в «Голани»: «Не Могу — это брат Не Хочу».

Подполковник в отставке Ави Лиор:

Меня зовут Ави Лиор, я подполковник ЦАХАЛ в отставке, участвовал в составе 14-й бригады в бою у «Китайской фермы»…

Я считаю, что вся ответственность лежит на премьер-министре — в этом у меня нет никаких сомнений. Премьер создал вокруг себя 2 (как минум) организации — Моссад и ШАБАК — имеющих огромное влияние. Обе организации подчинены премьеру и он не обязан ни с кем делиться тем, что они ему докладывают. Я уже не говорю о «Комитете по атомной энергетике»…

От Бен-Гуриона и до наших дней — премьер несет основную ответственность за то, что мы тут называем «стратегия».

Я и Авитар несколько лет назад беседовали с нынешним премьером. Он нам сказал, что не хочет вмешиваться в военные вопросы. Почему? Да потому, что он занят целыми днями своей личной стратегией… Если есть угроза — ее игнорируют, прячут под стол и т. д. — как в случае с «туннелями» в Газе, как в случае с угрозой наземного вторжения «Хизбаллы» в Галилею. Кто этим занимается, кого это волнует? Не знаю и не уверен, что кого-то «наверху» это волнует… Их волнуют прибыли от газа, от продаж мобильников. Охлосу покажут реалити-шоу и он заткнется. Все под контролем, а кто начнет «возникать», мы ему скажем: «Жизнь прекрасна, не порти ее нам и себе своими паникерскими настроениями».

Вот такая у нас ситуация, вот в такой стране мы живем. Поэтому Биби не хочет заниматься военными вопросами, т. к. иначе надо будет брать на себя ответственность за «Мармару», «Нерушимую скалу», а потом, когда, не дай Бог, через туннели террористы проникнут в кибуц на юге или захватят Шломи на севере, обвинять будут не Биби, а министра обороны с начальником генштаба…

Голда болела — и о стратегии никто не волновался. Мой отец был военным секретарем Эшколя и Голды и я знаю, что говорю.

Описываю ситуацию. Я, в качестве командира роты, нахожусь в укрепленном пункте (“таоз”) “Мирпесет”(впоследствии — “hАврага”) и участвую в учениях со сценарием “египтяне форсируют Канал, а мы это форсирование пресекаем. Мы посылаем 3 (три!) танка на расстояние 3 (три) км — в район напротив острова эль-Балах. Эти 3 танка должны держать там оборону.

Я спрашиваю: “От кого обороняться? Какими силами враг форсирует Канал — отделением, батальоном? А если бригадой?!”

Мне отвечают: “Все будет беседер, не волнуйся — они (арабы) побегут, лишь услышав звук танковых двигателей.”»[3]

Мне так отвечали потому, что Голда болела и стратегией не занималась, а другим было все «по-барабану». И Эшколь не занимался стратегией: они с Сапиром только думали о закупке новых вооружений. Это и была их единственная стратегия.

Мордехай Аргаман, исследователь военной истории:

Я называю себя «исследователь военной истории», а не «историк», т. к. у меня есть много вопросов и мало ответов.

Несколько замечаний.

  • Мы ничем не хуже и не лучше других. Гениальных военных интеллектуалов за всю историю Земли можно сосчитать на пальцах.
  • Не надо ожидать от народа с такой историей, как наша, что за 70 лет появятся гениальные генералы.

Кто-то в зале может мне ответить, какое военное образование было у Дадо, начальника генштаба в 1973 году? Или Моше Даяна, министра обороны в 1973 году?

ЦАХАЛ основан на пустом месте и воевал со слабым противником. Ветераны «бригады» имели какое-то военное образование, но не имели боевого опыта. ПАЛЬМАХники не имели военного образования и их опыт заключался в погонях за арабскими бандитами и грабителями. Этим людям дали руководить в Войну за Независимость, в Синайскую кампанию, в 1967м и 1973-м.

Наше положение — мы государство без военной культуры — и этим мы не хуже других стран. За всю современную историю было два государства, где была военная культура и военное самосознание на должном уровне — это Франция времен Наполеона и Пруссия-Германия между Фридрихом и 1945 годом.

  • Дорон Рубин сказал, что цель нашей стратегии — наше выживание здесь… После 73-го года мы не воюем с регулярными армиями. Я считаю, что ни в 1948 году, ни в 1967-м, ни в 1973-м (здесь я полностью согласен с Дороном Рубиным) — никогда — Государство Израиль никогда не находилось в опасности, угрожавшей самому его существованию. Я также согласен с Ури Мильштейном, что «Шестидневная война» не была войной в классическом понимании этого слова.

Ярон Закай, сотрудник «Моссад» в отставке:

Я согласен, что в нашем Государстве нет стратегии. Более того, нет интеллектуального порядка. Невозможно учить чему-либо уже избранных депутатов и министров. Есть такое понятие — «принципы национальной безопасности», т. е. все условия, необходимые для физического выживания нации, для ее экономического благосостояния и духовного здоровья (можно жить в сытости и безопасности, но переход нации в ислам положит конец нашему народу).

Стратегия должна исходить из этих принципов.

Стратегические факторы есть постоянные (например — рельеф местности) и переменные (например — режим в соседних странах, поддержка или неподдержка тех или иных супердержав).

Премьер-министр должен знать, как готовить ответ на изменения «переменных» факторов. Он должен готовиться к своему посту всю жизнь. Вариант, когда партийный функционер случайно становится премьером -только потому, что предыдущего премьера неожиданно постиг инсульт, совершенно недопустим.

С другой стороны, непонимающего в стратегии руководителя можно подталкивать к принятию верных решений, если у него есть достойные советники. Пример — Киссинджер, который устроил специально для Никсона штабные маневры, которые доказали, что США не смогут противостоять СССР, если Китай не будет вести свою собственную игру. Дальнейшие действия Никсона стали делом техники…

Дорон Рубин:

1) Я думаю, что поселенческое движение и концепция НАХАЛь, шли от правительства и являются свидетельствами стратегического мышления — «территории удерживаются не армией, но поселениями».

2) У нас есть «Колледж национальной безопасности». Я всегда выступал за то, чтобы этот колледж был не только для армии, но и для соответствующих правительственных организаций. Хотя бы пусть владеют терминологией. Например, я понимаю, что говорит канцлерша Меркель. Я вижу, что она подготовлена к должности и имеет свое понимание и видение проблем. Я вижу, что она понимает, о чем говорит.

3) Руководитель должен знать, как управлять системой в условиях кризиса и хаоса. Если у Моссада что-то не склеилось в Аммане с ликвидацией Машъаля, не надо сразу впадать в истерику и освобождать шейха Ясина! Руководитель должен быстро взвешивать все реальные угрозы и возможные действия оппонентов.

Амация Хен:

Вот что я вам хочу сказать. Мы должны признать очень неприятный для нас факт: у нас не было и все еще нет Армии. У нас есть “рода войск” — иногда, как в случае с ВВС, эти рода войск являются одними из самых лучших в мире.

На протяжении всей нашей военной истории нас преследуют вопиющие «проклятия», как-то — постоянные проблемы в системе военного командования — от генштаба и до отделения, причем количество проблем снижается от генштаба до отделения.

Или «Пальмаховские традиции» — они все еще являются определяющими для ЦАХАЛ. Если вы не верите мне, то поверьте генерал-лейтенанту в отставке, бывшему премьер—министру Израиля, которого зовут «мистер Безопасность» и даже «аналитический мозг». В своей речи в Колледже национальной безопасности он подробно на этом останавливается.

Армия — это силовая система, умеющая ее эффективно применять в нужном месте и в нужное время, в соответствии с поставленной целью.

Расскажу вам кое-что о «целях войны».

Перед Войной Судного дня начальником генштаба стал Дадо. Целей войны нет. Дадо, военное образование которого, кстати, ограничивалось курсом в английской армии, знал, что цели все-таки нужны. Правительство их не предоставляет. Дадо решает сам сформулировать эти цели. Потом он посылает документ Даяну. Даян ставит «v» и передает Голде. Голда Меир документ утверждает. Хотя процесс должен был идти в обратном направлении — от Голды к Даяну, от Даяна к Дадо. Голда утвердила документ — и он стал приказом для Дадо. Что сделал Дадо, память о нем да будет благословенна, с этим приказом? Кстати, я когда-то преподавал в «Колледже национальной безопасности» и приводимые мной факты взяты из работы одного из слушателей. Документ, утвержденный Голдой, требовал от армии «предотвратить любой территориальный наземный успех вражеской армии», «перенести боевые действия на территорию врага» и т. д. и т. п.

Стоящий над Дадо гениальный полководец Даян, в августе 1973 года сделал то, из-за чего потом комиссия Аграната его оправдала: на совместном заседании МО и генштаба сказал: «Джентльмены, готовьтесь к войне.»

Прекрасное вооружение и самоотверженность солдат еще не делает ЦАХАЛ армией. После 1973 года Мота Гур представил большое количество вещей, которые надо было исправлять в ЦАХАЛе. Все эти недочеты и проблемы были на тактическом уровне. Правительство бросилось их исправлять — «еще больше танков, еще больше самолетов». Гур, Перес и Рабин почти довели государство до банкротства.

Был один начальник генштаба, который правильно находил и исправлял настоящие ошибки. Он обладал смелостью и решительностью для этого. И не только для этого — Рафуль был одним из немногих в ЦАХАЛ, который знал, что он чего-то не знает…

Существует также проблема коммуникации между армией и политическим руководством. Привожу пример. 8 часов утра, Йом Кипур 1973 года. 6 часов до начала войны. Совещаются: Исраэль Лиор (отец выступавшего здесь Ави Лиора), Даян, Голда, Бени Пелед и Дадо. Армия просит разрешение на нанесение превентивного удара. Армии объясняют политические причины невозможности этого: Голда обещала Киссинджеру НЕ наносить превентивного удара. Требование армии отвергнуто. Чего Дадо не сделал? Он не сообщил (ибо не знал) политическому руководству, что ЦАХАЛ не планировал и не готовился к ведению оборонительной войны на Синае и Голанах, поэтому, отсутствие упреждающего удара приведет к крайне неприятным результатам. Я уже не говорю о том, что политическое руководство должно было узнать об этом не за 6 часов до войны.

Лод, январь 2016 года

P.S.:

Моше Фейглин: “Кто наш враг в Газе? ХАМАС или туннели?!”
Бриг. генерал в отставке Гиора Инбар: “Туннели.”
(1 ноября 2017 года. Программа Аври Гилъада на 13—м канале «Решет» израильского ТВ.)

Примечания:

[1] — Амрам Мицна — прим. перев.

[2] — 1988 — 91

[3] — см. http://wp.me/PLAcT—1nX

Print Friendly, PDF & Email

22 комментария для “Ури Мильштейн: Израильская военная стратегия. Перевод Онтарио14

  1. Сильвия
    11 мая 2018 at 11:56
    Еще бы не заболеть после всего, что тогда творилось

    ************
    Под его окном..;-)

    Лапид меня не интересует, да и не о нем речь. Чего хотеть, знает каждый министр, тем более, министр профессионально поставленный, тем более, 5 бывших и несколько других также. А защищать кого-то тем, что были и хуже его, довольно смешно. «Лучшая» Шакед только для Вас и Вашего, довольно радикального, правого крыла. Полагать политическую лучшесть как комплимент министру юстиции — это отрицать юстицию в принципе, оставляя «понятия» как «юридический» инструмент. Кажется, на этой фильме мы уже были, не так ли?
    **********
    Лапид тут при том, что возмущение непрофессионализмом какое-то избирательное у вас. Я что-то не помню возмущений ваших по отношению к нему.
    Мой комплимент Шакед не за «политическую лучшесть», а за то, что она знает что хочет и последовательно этого добивается. Если ее действия не нравятся группе напыщенных самоназначенцев, полагающих, что истина принадлежит им и только они должны править суд в Стране и отменять законы парламента, то это их проблема и всем, кто не понимает, что «активизм» это извращение и заболевание юстиции в принципе( http://maof.rjews.net/actual/10-2009-07-22-07-05-36/30743-paragraf-preodoleniya-vozvrashchaet-k-normalnosti ), я могу только посочувствовать. Мы в этой фильме были, это так, поэтому, из опыта — если полагать политическую худшесть как признак чей-либо глупости, то обсуждения не получится.
    Впрочем, все это уже стало оффтопик.

    Shabbat shalom!

    1. Ontario14
      12 мая 2018 at 0:22
      Лапид тут при том, что возмущение непрофессионализмом какое-то избирательное у вас. Я что-то не помню возмущений ваших по отношению к нему.

      Лапид не был министром юстиции.

      Мой комплимент Шакед не за «политическую лучшесть», а за то, что она знает что хочет и последовательно этого добивается.

      По существу: чего она добивается?

      1. Сильвия12 мая 2018 at 12:44
        Лапид не был министром юстиции.

        ***********
        Ну так и она не министр обороны и не член узкого кабинета безопасности.

  2. Benny
    11 мая 2018 at 14:50 | Permalink

    Один из самых фундаментальных принципов: Истину мы НЕ знаем, но она существует и нам ХОРОШО к ней стремиться.

    Одно из фундаментальных принципов: юрисдикция истиной не занимается, не это товар.

    Именно за это и борется Шакед: за свободу граждан от безответственных релятивистов, которые возомнили себя «элитой общества» только потому, что их отцы и матери действительно были элитой.

    Не надо про элиту, да еще наследственную, хотя известно, что получивший хорошее воспитание и образование более преемлен в любом обществе, чем невежда и хам. И не пугайте Шакед «релятивизмом» — она этого слова я не знает, а я не могу понять, какому месту его приложить.

  3. Владимир Янкелевич
    6 мая 2018 at 20:47
    К сожалению мне остались непонятны слова: «Я также согласен с Ури Мильштейном, что «Шестидневная война» не была войной в классическом понимании этого слова»…

    *******
    Война, исход которой был решен в первые ее 80 минут, не есть война “в классическом понимании этого слова” – я с этим тоже согласен.

    А возможно ли быть готовым в принципе?..
    *******
    Я думаю – да. К операции “Кадеш” ЦАХАЛ был готов.

    Сильвия
    6 мая 2018 at 21:35
    Из статьи выясняется, что этим и заканчивается их военное мышление

    ************
    Например, Беннет в истории с туннелями показал, что обладает здоровым военным мышлением, а его высокопоставленные оппоненты в генштабе — не очень …

    Борис Дынин
    6 мая 2018 at 23:53
    …что значит готовность? Абсолютная победа и ноль жертв? Полное предвидение шагов противника и полное предупреждение его шагов? А если нет, то в чем мера?

    ************
    Внятная формулировка целей войны, способность и желание их достичь.

    Сильвия
    7 мая 2018 at 20:00
    … а дело-то было совсем в другом. Бегин, поняв, что он уже не способен управлять в таком режиме, просто покинул свой пост.

    ******
    Бегин ушел из-за болезни.

    Если в министры юстиции назначен человек, против действий которого сегодня публично выступили 5 (пять) бывших министров юстиции, представителей разных (!) партий, то это о чем-то говорит. Я такого позора в отношении столько важного в Израиле министерства не припомню, но если изучить биографию министра, то ничто не удивляет.
    *********
    Биография бывшего минфина Лапида куда интересней. Шакед – IMHO лучший министр юстиции вообще. Об этом говорит то, что против ее действий сегодня публично выступили 5 (пять) бывших министров юстиции.
    Она, в отличие от этих 5-ти, знает, что она хочет и последовательно этого добивается. Если ее шаги раздражают и возмущают антинациональный лагерь – это не должно быть поводом называсть ее некомпетентной.

    Благодарю всех за отзывы на этот материал.

    1. Ontario14
      11 мая 2018 at 2:53

      Онтарио, рада, что Вы вернулись — есть с кем поругаться всласть. 🙂

      Например, Беннет в истории с туннелями показал, что обладает здоровым военным мышлением, а его высокопоставленные оппоненты в генштабе — не очень …

      Не помню точку зрения Генштаба, но эта история, действительно, показалась мне тогда очень странной. В этом смысле я согласна с Беннетом, тогда и сейчас.

      Бегин ушел из-за болезни.

      Еще бы не заболеть после всего, что тогда творилось.

      Биография бывшего минфина Лапида куда интересней. Шакед – IMHO лучший министр юстиции вообще. Об этом говорит то, что против ее действий сегодня публично выступили 5 (пять) бывших министров юстиции. Она, в отличие от этих 5-ти, знает, что хочет…

      Лапид меня не интересует, да и не о нем речь. Чего хотеть, знает каждый министр, тем более, министр профессионально поставленный, тем более, 5 бывших и несколько других также. А защищать кого-то тем, что были и хуже его, довольно смешно. «Лучшая» Шакед только для Вас и Вашего, довольно радикального, правого крыла. Полагать политическую лучшесть как комплимент министру юстиции — это отрицать юстицию в принципе, оставляя «понятия» как «юридический» инструмент. Кажется, на этой фильме мы уже были, не так ли?

      1. Сильвия: … Полагать политическую лучшесть как комплимент министру юстиции — это отрицать юстицию в принципе, оставляя «понятия» как «юридический» инструмент. …
        ———————
        Юстиция всегда основанна на «понятиях», то есть на моральной системе. И в нашей современной реальности я полностью согласен с Шакед в отрицании нескольких конкретных пронципов «левой моральной системы».

        1. Benny
          11 мая 2018 at 13:05
          Юстиция всегда основанна на «понятиях», то есть на моральной системе. И в нашей современной реальности я полностью согласен с Шакед в отрицании нескольких конкретных пронципов «левой моральной системы».
          ————————————————————————-
          Юстиция основана на принципах, да еще проверенных и перепроверенных на протяжении истории всего человечества. И мораль — или есть, или ее нет, все остальное от лукавого быта, в плен к которому мы часто попадаем.
          У Шекед нет никакой особой морали, кроме ее политических устремлений во славу собственного правительства, которое она и представляет, совершенно не понимая, что должна представлять государство и нацию, а не биться головой о стенку в пользу того или иного решение ее правительства, раскритикованного, часто, не только юристами, но и обществом.
          Глупость такого рода политиков везде меня потрясала. Видимо, твердая уверенность таких примитивов в том, что если их партия дорвалась до власти, то это уже во веки веков. Но проходят выборы, приходит другая партия и отменяет/изменяет принятое предыдущими. То есть, все эти «законодатели» типа Шекед живут одним днем, т.е. элементарно глупы, если не хуже, т.е. полагаться на них, доверять им может только такой же глупец.

          1. Сильвия: Юстиция основана на принципах, да еще проверенных и перепроверенных на протяжении истории всего человечества. …
            ————
            Один из самых фундаментальных принципов: Истину мы НЕ знаем, но она существует и нам ХОРОШО к ней стремиться.
            Это значит, что это ПЛОХО игнорировать любую часть Истины ради своих «благих намерений»: при таком «игноре» за этим всегда скрывается личная выгода и зло для других.

            Например, генералам плохо игнорировать туннели из Газы ради «спокойствия сейчас», а судьям тоже плохо игнорировать некоторые вещи ради соблюдения права человека сейчас, в суде.
            Если судьи-релятивисты упорны в своём желании игнорировать некие очень важные вещи — то для таких конфликтов изобрели принцип «решает большинство граждан».

            Именно за это и борется Шакед: за свободу граждан от безответственных релятивистов, которые возомнили себя «элитой общества» только потому, что их отцы и матери действительно были элитой.

          2. Но вообще это статья НЕ о судьях-релятивистах, но об отсутствии у Израиля внятной военно-политической стратегии.
            По-моему, это результат путаницы в мозгах граждан, которые НЕ разделяют «релятивизм» от «прагматизма»: стремления в первую очередь решать именно немедленные политические и военные задачи.

            Нужно и вполне можно быть прагматиком, которому важна также «долгосрочная перспектива» — даже если мысли об этом СЕЙЧАС противоречат его желанию жить приятно и легко, гордясь при этом своими «благими намерениями».

  4. Мне кажется, что вопрос о непременой военной компетенции политиков бессмыслен. Ну, какое военные специалисты были Рейган или даже Тэтчер? Их задача заранее определить ЦЕЛЬ ВОЙНЫ, а как к ней готовиться и как ее вести — дело Генштаба. Конечно, ПМ должен понимать язык штабистов. Даже лучший всех времен и народов Генштаб — вермахта — ничего не мог поделать с абсурдной интуитивной стратегией Гитлера. Хотя многим специалистам еще в 1942 г. стало ясно, что такая война не может быть выиграна. Разумеется, иногда премьер должен принять «стратегическое» (по сути политическое) решение, такое как разрушение иракского и сирийского реакторов или внезапное уничтожение египетской авиции на аэродромах. Но готовить варианты должен Генштаб, и у него после принятия решения должны быть свободны руки.

    1. Михаил
      7 мая 2018 at 16:58

      Мне кажется, что вопрос о непременой военной компетенции политиков бессмыслен. Их задача заранее определить ЦЕЛЬ ВОЙНЫ, а как к ней готовиться и как ее вести — дело Генштаба. Конечно, ПМ должен понимать язык штабистов. Разумеется, иногда премьер должен принять «стратегическое» (по сути политическое) решение, такое как разрушение иракского и сирийского реакторов или внезапное уничтожение египетской авиции на аэродромах. Но готовить варианты должен Генштаб, и у него после принятия решения должны быть свободны руки.
      ——————————————————————————————————
      Генштаб и готовит решения, но в Израиле и во время войны правительство заседает и регулярно прослушивает военных, при этом принимая решения. Что можно решить, если в правительстве нет ни одного серьезного военно? Мы же не Германия и не Дания, у нас внешняя политика часто делается совсем иными средствами. Голде впаривали не знаю что, единственно верное решение, что она приняла — не начинать превентивную войну — было верным политически, что она могла решить чисто с военной точки зрения, не зная армию даже как простой рядовой солдат? В Ливанской войне 1982 М.Бегину, тоже не знатоку, А.Шарон что только не рассказывал, а проверить его, спорить с ним, дать ему направление не нашлось ни одного в правительстве. Потом многие министры все плакались, как их Шарон «надул», а дело-то было совсем в другом. Бегин, поняв, что он уже не способен управлять в таком режиме, просто покинул свой пост.
      Просмотрите состав нынешнего правительства, состав комиссии Кнессета по обороне и внешней политике. В этом правительстве премьер-министр Натанияху побывал одновременно и министром обороны, защиты внешней среды, внутренних дел, министром совместных действий в регионе (это что такое?), министром связи, здравоохранения и…. пока все. Нет людей, людей нет… 🙂
      Если в министры юстиции назначен человек, против действий которого сегодня публично выступили 5 (пять) бывших министров юстиции, представителей разных (!) партий, то это о чем-то говорит. Я такого позора в отношении столько важного в Израиле министерства не припомню, но если изучить биографию министра, то ничто не удивляет.
      Во всех Кнессетах проскакивали дураки и клоуны, но в таких количествах, как сегодня…

      1. С. «Что можно решить, если в правительстве нет ни одного серьезного военнОГО?
        (опечатка, ГО нехватает)…Мы же не Германия и не Дания, у нас внешняя политика часто делается совсем иными средствами. Голде впаривали не знаю что, единственно верное решение, что она приняла — не начинать превентивную войну — было верным политически, что она могла решить чисто с военной точки зрения, не зная армию даже как простой рядовой солдат? В Ливанской войне 1982 М.Бегину, тоже не знатоку….»
        Увы, ни Арика, ни Бегина М. ПРАВДА, и Голды нет М., и это не шуТОЧКИ…
        БЕНИ Н. не впарить, как Г.М. Да и впаривать КТО там УМеет?

        1. “Шакед – IMHO лучший министр юстиции вообще. Об этом говорит то, что против ее действий сегодня публично выступили 5 (пять) бывших министров юстиции.
          Она, в отличие от этих 5-ти, знает, что она хочет и последовательно этого добивается. Если ее шаги раздражают и возмущают антинациональный лагерь – это не должно быть поводом называсть ее некомпетентной…”
          ::::::::::::::::::::::::::::::::::
          Не скажите, если среди этих 5 (пяти) – 3-4-ро “моих” коллег по оружию, а “мои” — все квали-
          фицированные кадры, то Шакед – раздражитель #2; раздражитель #1 известно кто даже моим племянницам в крайотах, соображающим на 2 йоты. Вот такие дела в крайотах к северу от орденоносной Хайфы. На юге немножко хужее. Чем ближе к каналу, тем веселее.

  5. Мне кажется, автором не учтена одна вещь: существует СТРАТЕГИЯ ЗАМЫСЛА, которой подчинены ВСЕ остальные стратегии и тактики.

  6. Главный вопрос: цель войны и любой военной операции Израиля это «ясная победа» (шаг вперёд на пути создания «железной стены») или «ОБОРОНА от угроз имуществу и жизни людей» (сохранение статус-кво).

    Это самый главный и 100% политический вопрос. Только выбрав «явную победу» можно решать многие ВОЕННЫЕ вопросы. Например : подготовить армию к любому известному (ДО войны!) «сюрпризу» врага. Без этого будут знать о всяких «туннелях в Газе» — и будут их игнорировать пока не припечёт уже во время самой войны.

    1. По поводу нынешней «готовности к будущей войне» у израильских политиков:

      1) http://9tv.co.il/news/2018/05/07/257254.html
      министр и член «узкого кабинета» Юваль Штайниц: «Президент Сирии должен понимать, что в случае ракетного удара по Израилю, нанесенного с иранских военных баз в Сирии, ему и его режиму придет конец«.

      ИМХО: это хороший пример «цель войны это ясная победа» и это послание не только Асаду, но и Путину. И речь тут НЕ обязательно идёт о конце режима Асада, но обязательно об АБСОЛЮТНО НЕПРИЕМЛЕМОЙ для Асада цены его поддержки иранского удара по Израилю из Сирии.
      Это также ясный сигнал любому арабскому правителю о цене его поддержки агрессии против Израиля. Стратегической целью любой израильской войны должно быть такая «абсолютная неприемлимость» врага попытаться «ещё раз».

      2) Янкелевич — Игорю Ю.
      Натания, Израиль — 2018-05-05 22:56:40(1034): … Я думаю, что сегодня ключ к смене иранского режима находится в Сирии. Общество раскололось, одни кричат — «Даешь войну, зачем нам президент-трус», а другие помнят, за какой срок Штатами была сломана военная машина Ирака, которую Иран пытался поломать 8 лет, заплатив сотнями тысяч жизней.
      Бить Иран нужно, но удар в самом Иране может иметь и прямо противоположные результаты. А вот выставить аятолл из Сирии, причем не по Киссинджеру, а жестко, может спровоцировать внутренние проблемы и изменить режим.
      На такие мои слова обычно говорят, что никто не подряжался за Израиль «таскать каштаны из огня».

      ИМХО: я очень удивлюсь, если окажется, что Биби НЕ пытался серьёзно убедить в этом Трампа. Этого конечно НЕ достаточно, это «ОБОРОНА от угроз имуществу и жизни людей», но хотя бы это довольно УМНАЯ оборона.

  7. Могу представить, а также — случалось видеть студентов (и преподавателей), абсолютно готовых и — абсолютно не готовых к экзаменам, к работе и т.д. И что из этого следует?
    Мильштейну, генералам-ветеранам и Онтарио ВЕРЮ, а комменты (включая мои) — плюнуть и растереть. Онтарио — поклон.

  8. С публикацией, Ontario14!
    Мне, более чем дилетанту в военных делах, особенно в тех, что касаются Израиля, было интересно прочитать обмен мнениями людей знающих. Но вслед за знающим эти дела Владимиром Янкелевичем, я хочу спросить:
    Если к перечисленным войнам Израиль не был готов, а готовность в данном случает должна, я думаю, оцениваться его положением в регионе и в мире (а оно, к 70-летию, вызывает восхищение), то, что значит готовность? Абсолютная победа и ноль жертв? Полное предвидение шагов противника и полное предупреждение его шагов? А если нет, то в чем мера? Может быть, из канадского далека позволено сказать: к каждой войне не был Израиль готов, но эти войны были моментами в общей войне с окружающими врагами, и Израиль оказался готовым к ней!

  9. С одним могу согласиться с полной ответственностью: в нынешнем правительстве Израиля кроме Галанта (министр строительства), бывшего претендента на пост начальника Генштаба, но в силу скандалов вокруг себя им не ставшим, нет ни одного военного, служившего в высоких армейских должностях. Все эти \»правительственные\» капитаны и майоры запаса способны, по крайней мере, на публике, разводить агитационные вопли и лозунги. Из статьи выясняется, что этим и заканчивается их военное мышление.

  10. Уважаемый Онтарио,
    Спасибо за эту работу, она интересна чрезвычайно.
    К сожалению мне остались непонятны слова: «Я также согласен с Ури Мильштейном, что «Шестидневная война» не была войной в классическом понимании этого слова».
    И есть еще сомнение вот в чем: «К войне Судного дня армия подошла неготовой. К войне в Ливане в 80-е гг армия подошла неготовой. К войне в Ливане в 2006-м армия подошла неготовой. К операции «Нерушимая скала» армия подошла неготовой. …»
    А возможно ли быть готовым в принципе? Ты готов сегодня к 24 часам, но завтра в 8 утра возникает что-то новое, и ты опять не готов. Армия, на мой взгляд, должна находится в постоянном развитии, в постоянной подготовке, а это возможно только при осознании некоторой неготовности.
    Возможно это прокомментировать примером готовности студента к экзамену. Я с трудом могу себе представить того, кто может сказать, что готов абсолютно.

Добавить комментарий для Борис Дынин Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.