Инна Беленькая: Старость: болезненная и счастливая

Loading

Отличие счастливых переживаний в старости от подобных состояний в молодые и зрелые годы состоит в том, что они не проецируются на будущее и полностью исчерпываются переживаниями настоящего.

Старость: болезненная и счастливая

О книге Н. Ф. Шахматова «Психическое старение»

Инна Беленькая

Николай Феофанович Шахматов
Николай Феофанович Шахматов

Перед каждым человеком в старости встают вопросы о смысле и образе дальнейшей жизни, о выработке собственного отношения к старости, собственной установки: как быть старым. Известна сентенция М. Монтеня о том, что «немногие люди умеют стареть». Наступивший новый этап в жизни требует осмысления своего изменившегося положения, подведения жизненных итогов, выработки нужной позиции в жизни.

Как избежать нежелательных отношений со своим возрастом? Почему для одних людей старость — тяжелое бремя, а другие говорят о старости, как о «лучших годах жизни»? От чего зависит, что одним людям удается «вписаться в старость», а другим нет?

Об этом и о многом другом книга проф. Н. Ф. Шахматова «Психическое старение»[1]

По словам А. Белкина, известного психиатра, «друга и коллеги» Шахматова, как он себя называет, это «удивительная книга»,

«поразительная по емкости и глубине анализа. Только представьте себе: первые исследования, послужившие для нее материалом, были выполнены еще в 60-х годах, и с того времени работа, по существу, не прерывалась. Гигантская исследовательская база, — по самому грубому счету у меня получилось, что свыше восьми тысяч человек присутствуют в тех обобщенных портретах, с помощью которых Шахматов разбирает, классифицирует, иллюстрирует психические проблемы позднего возраста. Множество ассоциаций, живых картин, встающих за лаконично сформулированными выводами, — ведь как ни старался автор удержать себя в строгих академических рамках, сама тема постоянно выводила его в русло философских размышлений о смысле и предназначении старости, а сам его возраст, увы, в процессе работы не убывавший, вносил в строй рассуждений щемящую, личную ноту»[2]

Так, что же такое психическое старение? С какого времени можно говорить о начале возрастных изменений в психической жизни человека? Обязательно ли вообще снижение умственных функций в старости? Почему у людей одинакового возраста в одних случаях в старости полностью сохраняются умственные способности и характер, а в других, напротив, выявляются глубокие личностные и интеллектуальные изменения?

Эти вопросы с давних времен занимали не только умы ученых, но и философов, писателей. Размышляя на эту тему, замечательный русский писатель В. В. Вересаев писал: «Последний портрет Рембрандта. В биографии его читаю описание портрета: «Весь сгорбленный, седой, исхудалый, он кажется тенью прежнего атлета — Рембрандта. Ему в это время 61 год». Давид Юм в своей автобиографии пишет:

«Я нахожу, что человек, умирающий шестидесяти пяти лет, только освобождается от нескольких лет дряхлости, — почему и трудно найти человека, который был бы привязан к жизни меньше меня. Да, все это очень внушительно. Мне идет шестьдесят третий год. Но я еще не чувствую надвигающейся смерти, в душе бодро и крепко. Огромная охота работать. Играю в теннис. Чувствую себя в душе настолько молодым, что иногда мелькает мысль: да не ошибка ли, что у меня в паспорте год рождения 1867 и что вот эти дряхлые, сгорбленные, такие бесспорные старики — мои ровесники?» [3]

Это несоответствие биологического возраста с календарным говорит о неравномерности старения, об индивидуальном характере изменений человека в старости, будь то память, интеллект или физическая сила. По мнению И. В. Давыдовского, стоявшего у истоков отечественной геронтологии, «точной календарной даты старения не существует».

Старость может приближаться к человеку двумя путями: через физиологическое ослабление организма и путем снижения силы и подвижности психических процессов. В последнем случае речь идет о психическом старении, под которым понимается процесс возрастного изменения высших психических функций или в широком смысле слова — результат воздействия времени на личность человека, его эмоциональную и духовную жизнь.

В общественном мнении старость представляется как неуклонный спад с неизбежным ослаблением умственных функций и памяти, а также физической силы, в целом, как возраст потерь.

Книга «Психическое старение» во многом изменяет взгляд на устоявшиеся стереотипы в отношении влияния старения на высшие психические функции — интеллект и память.

Наблюдения над стареющими людьми показывают, что с возрастом регрессивным изменениям может подвергаться только биологический организм, а духовный и интеллектуальный потенциал не только не снижается, но может даже расти. (Тициан продолжал писать картины, когда ему было за девяносто лет, и, как отмечают искусствоведы, его поздние работы значительно превосходят ранние).

В последнее время ученые внесли существенную поправку, касающуюся оценки интеллектуальных способностей пожилого человека. Раньше использовались методики, которые создавались, как правило, не для изучения пожилых людей, а были разработаны для тестирования молодых. Результаты теста, таким образом, не могли отображать истинное интеллектуальное состояние пожилого человека, поскольку оно определялось как оценка того, насколько далеко пожилые люди отклонялись от идеального стандарта, установленного молодыми. Как замечает известный американский ученый Ян Стюарт-Гамильтон (Ian Stuart-Hamilton), «из этих методик следовало, что пожилые люди не должны развиваться, оставаясь на уровне интеллектуального пика, достигнутого в 18-25 лет»[4]

А изучая влияние физического состояния на творческие способности, ученый приводит примеры из жизни таких выдающихся людей, как Бетховен, Малер, С. Хокинг, которые достигли высочайших успехов несмотря, а иногда даже благодаря физическим недостаткам. Проводя параллель с тем физическим ущербом, который наносит организму старость, он делает вывод, что на «творческие способности не обязательно влияет даже более серьезное физическое ухудшение, чем свойственное нормальному старению»[5]

Проблема памяти и ее возрастных изменений занимает значительное место в изучении психологии старения. При неблагоприятных формах психического старения расстройства памяти лежат как бы на поверхности.

Раньше считалось, согласно гипотезе французского психолога Рибо (Ribot, 1882), что у пожилых людей память на недавние события должна быть хуже, чем на отдаленные. Однако исследования последних лет говорят о том, что в старости снижение памяти распространяется одинаково на события, как далекого, так и недавнего времени. Более того, как показали Стюарт-Гамильтон и др. в своих экспериментах (тест на известные имена), результаты воспоминания о недавних именах были лучше, чем об удаленных во времени.

Время, когда начинаются изменения памяти, в каждом случае различно. Биографии многих замечательных людей свидетельствуют, что часто люди до самой глубокой старости сохраняют силу ума и память. По утверждению Шахматова, «в старости разрушение памяти может начаться как угодно поздно, но может и не начаться совсем».

Прекращение трудовой деятельности, которое наступает с возрастом, не все люди воспринимают положительно. Люди, привыкшие в течение многих лет к выполнению определенной деятельности, которая приносила им удовлетворение и которую они считали необходимой и утверждающей их социальную ценность, не всегда могут легко перестроиться на пенсионный режим, найти замену образовавшемуся вакууму, примириться со своей ненужностью и заслуженным отдыхом. Этот новый этап, наступающий в жизни человека, зарубежными учеными определяется как «взгляд с моста».

У многих людей переход на пенсию вызывает состояние внутреннего дискомфорта с чувством опустошенности, жизненного краха, личного банкротства. С потерей родных приходит одиночество. Эти негативные события являются причиной развития депрессий в старости. Возрастает в пожилом возрасте и склонность к самоубийствам. В возрасте старше 70-и лет их количество в три раза больше, чем в возрасте от 20 до 30 лет. Недостаточность контактов, ослабление социальных связей влечет за собой появление подозрительности, недоверчивости, страха. Все это дает основание рассматривать последний отрезок жизни как период особого стресса. Поэтому в недавнее время в медицине была выделена в самостоятельную область такая клиническая дисциплина, как кризисная геронтопсихиатрия.

По наблюдениям ученых в позднем возрасте вероятность развития депрессивных расстройств увеличивается в 2-3 раза. И это притом, что в большинстве случаев депрессия у пожилых людей остается нераспознанной.

Среди депрессивных расстройств большое место занимают те депрессивные состояния, при которых нельзя точно установить причинно-следственные связи между возникновением пониженного настроения и конкретными неблагоприятными факторами. Это сугубо индивидуальная реакция — следствие активного неприятия собственного старения, глубокое несогласие с тем нежелательным, что привносит старость в физический и психический облик человека. Именно этим расстройствам настроения проф. Шахматов уделяет особое внимание.

Он пишет:

«Пожилые люди сообщают о тягостном чувстве пустоты и ненужности сегодняшней жизни. Все происходящее перед глазами представляется малозначащим и неинтересным. Ни настоящее, ни будущее не обещают чего-либо положительного. Основной мотив высказываний и переживаний — факт собственного старения».

Они постоянно думают о смерти: «…мое единственное желание — закрыть глаза и никогда больше не открывать, «каждый день похож на другой, нет плана, нет цели, нет смысла в жизни», «… старость — самое ненужное время жизни». Они высказывают непоколебимую убежденность, что в старости другого настроения быть не может, что люди должны умирать молодыми. Пониженное настроение длится годами, иногда до конца жизни.

Эти состояния, по мнению Н. Ф. Шахматова, являются выражением постепенно развивающегося старческого мировоззрения, которое базируется на эмоциональном опустошении, полной ангедонии (отвращении к жизни), на утрате способности радоваться самой способности жить [6]

Кризисная геронтопсихиатрия ставит своей задачей изучение и оказание помощи тем людям, которые не смогли адаптироваться к изменившимся условиям жизни. Пожилые люди, как правило, составляют наибольшее число амбулаторных посещений врача общего профиля, а лица с психическими нарушениями в два раза чаще обращаются к врачам общей практики, чем психически здоровые.

Немалое место занимают пациенты, чьи жалобы определяются ипохондрической фиксацией на старческих недугах. Сами недуги у старых людей не обнаруживают каких-либо особенностей. Согласно Шахматову, «ипохондрическая фиксация направлена, как на переживание недомогания, утомляемость, неопределённые боли в разных частях тела, так и на внешние признаки позднего возраста (морщинистость кожи, облысение, выпадение зубов, сутулость). Характерно стремление в этих случаях подчеркнуть тяжесть своего состояния, его исключительность. Все попытки доказать естественность и закономерность этих признаков старения категорически отвергаются, вызывают раздражение и недовольство».

Своеобразной формой защиты у таких личностей является возникающее сверхценное отношение к отдельным медицинским препаратам и методам лечения как средством борьбы с неприятными ощущениями и внешними признаками старения. Мысли о наилучших способах предотвращения старения, их проверка на самих себе, особое внимание к собственному здоровью и внешнему виду составляют содержание всей психической жизни. Борьбе со старостью уделяется все свободное время такого человека.

К психическим реакциям старого человека на свое старение Шахматов относит горделивые рассказы стариков о своем «героическом прошлом», знакомстве с выдающимися личностями. Шахматов называет это «вымыслами с горделивыми идеями собственной значимости». По мнению Шахматова, «указанные переживания вытесняют мысли о малой значимости, приземленности сегодняшнего стариковского состояния, возвеличивают старика в собственных глазах и выделяют из общего ряда сверстников».

Классический пример: в период, когда праздновалась круглая дата со дня рождения Ленина, число людей, несших на субботнике бревно вместе с Ильичем, увеличивалось в геометрической прогрессии.

Как следует из литературы, реакция людей на психотравмирующие факторы оказывается сугубо индивидуальной. Она зависит от многих факторов и определяется не только их объективной значимостью, но также субъективным личным отношением к происходящему. (Человек с меланхолическим темпераментом примет за трагедию то, в чем сангвиник увидит лишь интересный инцидент, а флегматик — нечто вовсе не заслуживающее внимания). Это в полной мере относится и к типичной ситуации старения.

Закономерно возникает вопрос: а что происходит с личностью стареющего человека? изменяется ли личность в старости?

Принято считать, что с возрастом характер человека портится, что в старости заостряются, утрируются характерологические особенности: бережливый человек становится скаредным, мнительный — недоверчивым, подозрительным. Старый человек становится как бы карикатурой на себя.

Разрушительному влиянию возраста приписывается появление в старости таких пороков, как консерватизм, ригидность характера, а также наблюдаемые при атрофических заболеваниях головного мозга огрубение личности, общее ее руинирование с потерей собственного «Я».

Эти глубокие изменения человеческих черт, затрагивающих само ядро личности, дали повод Н. В. Гоголю сказать, быть может, самые беспощадные слова о старости: «даже могила милосердней ее, на могиле напишут: здесь погребен человек. Но ничего не прочитаешь в хладных бесчувственных чертах бесчеловечной старости».

Однако, согласно Шахматову, исследование долгожителей, клинические наблюдения над ними дают основание сказать, что личность старого человека, претерпевая известную трансформацию, все же остается сама собою, сохраняя индивидуальные черты. В старости не происходит какого-либо изменения личностных характеристик, — «ни нравственные, ни социальные качества личности не утрачиваются», пишет Шахматов. В тех случаях, когда человек резко меняется, обнаруживает не свойственные ему ранее черты, то это указывает на присоединению к нормальному процессу старения каких-либо тяжелых заболеваний головного мозга сосудистого или атрофического характера.

При отсутствии же ослабоумливающих заболеваний личность стареющего человека сохраняет всю свою индивидуальность. Нельзя не привести здесь слова Цицерона из его трактата «О старости» в качестве прекрасной иллюстрации к этому: «Но скажут мне, старики ворчливы, беспокойны, раздражительны и трудны в общении, а если присмотреться, то и скупы. Так это недостатки характера, а не возраста». И в том же ключе еще одна замечательная сентенция: «только неразумные люди относят свои собственные недостатки и проступки за счет возраста».

Накопленный опыт свидетельствует, что поведение человека перед лицом старости в большей степени зависит от зрелости его взглядов на жизнь. Насколько успешной (адаптивной) будет жизнь человека в старости, определяется тем, как он строил свою жизнь на предшествующих этапах. В этом смысле очень важно, что человек несет в себе, какова система его жизненных ценностей, каков внутренний потенциал его души. «Старятся так, как жили» (Л. Н. Толстой).

Ряд психологов выдвигает гипотезу, что именно организация личности или ее тип является кардинальным для предсказания того, какие индивидуумы будут стареть успешно. И справедливость такого подхода проверена временем.

На самом деле, типы индивидуального старения многообразны. С одной стороны мы видим регрессию, т. е возвращение к прошлым формам поведения, что проявляется в форме «детского» требования помощи в повседневной жизни, внимания и опеки со стороны окружающих.

В других случаях пожилые люди обнаруживают как бы досрочное примирение с фактом старости, будучи в физическом отношении вполне благополучными. Их отличает добровольная изоляция от окружающих, пассивность и минимальное участие в общественной жизни.

И напротив, поведение может определяться бунтом против процессов старения, страхом перед смертью, отчаянными попытками сохранить уходящую зрелость, что выражается в манере одеваться, сексуальном поведении, проведении досуга.

К. Г. Юнг в своем эссе «Стадии жизни» [7], размышляя об учащении нервных срывов при старении, находил причину их в том, что во вторую половину жизни люди вступают абсолютно неподготовленными.

Насколько драматичным оказывается для неподготовленных людей наступление старости можно видеть из описания писателя Ю. К. Олеши:

«… в том, чтобы дожить до старости, есть фантастика. Я вовсе не острю. Ведь я мог и не дожить, не правда ли? Но я дожил, и фантастика в том, что мне как будто меня показывают.

Так как с ощущением «я живу» ничего не происходит и оно остается таким же, каким было в младенчестве, то этим ощущением я воспринимаю себя, старого, по-прежнему молодо, свежо, и этот старик необычайно уж нов для меня — ведь, повторяю, я мог и не увидеть этого старика, во всяком случае, много-много лет не думал о том, что увижу. И вдруг на молодого меня, который внутри и снаружи, в зеркале, смотрит старик. Фантастика! Театр! Когда, отходя от зеркала, я ложусь на диван, я не думаю о себе, что я тот, которого я только что видел. Нет, я лежу в качестве того же «я», который лежал, когда я был мальчиком. А тот остался в зеркале. Теперь нас двое, я и тот. В молодости я тоже менялся, но незаметно, оставаясь всю сердцевину жизни почти одним и тем же. А тут такая резкая перемена, совсем другой.

— Здравствуй, кто ты?
— Я — ты.
— Неправда»[8]

Старость — это период жизни, который несет новое мировосприятие и новое мироощущение. От того, как человек подготовился к вступлению в новую фазу жизни, принятию на себя нового статуса в обществе зависит успешность старения. К. Юнг считал непоправимой ошибкой «проводить сумерки жизни в соответствии с программой ее зари», нести «в сумерки закон утра». Он предостерегал от заблуждения, что «вторая половина жизни должна направляться принципами первой половины».

Как сделать старость счастливой, приспособить в широком смысле «свою биологию к жизни, а не жизнь к своей биологии»?

По мысли Шахматова, для того, чтобы сделать старость приятной, необходима психологическая перестройка. Ее цель — выработка новой жизненной позиции, рационального взгляда на свое существование, достижение устойчивого нравственного равновесия. Осознание этой необходимости приводит к стремлению переосмыслить свой прошлый жизненный опыт, к пересмотру прошлых установок и правил.

Вот как он об этом пишет:

«У пожилых людей этой группы идет активный мыслительный процесс, направленный на решение вопросов «познания смысла собственного существования», «познания себя», т. е. вопросов, составляющих содержание жизни человека. Именно при этом варианте психического старения имеется полное согласие с самим собой, согласие с внешним миром, согласие с естественным ходом событий и, наконец, согласие с неминуемостью завершения собственной жизни. Созерцательный и спокойный взгляд на самого себя, на окружающее, появившийся впервые в старости, отражает по существу не пассивную, а активную позицию, так как именно она определяет характер и форму деятельности и поведения человека»[9] Только в этом смысле и можно считать справедливым распространенное мнение об особой, старческой мудрости. Она — в спокойном, рассудительном, достойном принятии собственного старения».

Потребность выработать целостный взгляд на свою жизнь, самосозерцание, обращенность внутрь являются в старости долгом и необходимостью.

Как пишет Шахматов, из-за негативного образа старости, укоренившегося в общественном сознании, трудно представить себе, что старость может быть счастливым периодом жизни. Только беседы со старыми людьми, наблюдения над их жизненными проявлениями убеждают в том, что понятие «счастливая старость» не является чем-то отвлеченным и абстрактным, а наполнено определенным содержанием.

Шахматов ссылается на исследования Камерона (P. Cameron, 1967), который пишет, что термин «счастливый человек» одинаково правомерен как для молодых, так и для пожилых людей. Сравнивая группы старых и молодых людей, этот автор заключает, что человек в старости может быть счастливым в той же мере, что и молодой.

И эти утверждение так же справедливо как и обратное, принадлежащее Цицерону:

«Тем людям, у которых нет ничего, что позволяло бы им жить хорошо и счастливо, тяжек любой возраст».

Отличие же счастливых переживаний в старости от подобных состояний в молодые и зрелые годы состоит в том, что они не проецируются на будущее и полностью исчерпываются переживаниями настоящего.

Шахматов отмечает, что:

«… нередко пожилые люди говорят, что в старости они впервые переживают незнакомые им по прошлой жизни чувства и радости, они впервые испытывают довольство собой и окружающими. При этом они не могут найти лучшего определения для своего состояния, чем счастливое. Часть из этих пожилых открывает для себя, что старость благотворно повлияла на их возможности творчески обработать накопленный опыт, и сознание этого способствует укреплению чувства удовлетворенности собой. Нам нередко приходилось встречать пожилых, впервые обнаруживших у себя наклонность к стихосложению. Известны художники, впервые взявшие кисть в руки лишь в старости, а раньше ни потребности такой не испытывавшие, ни о наличии у себя творческого дара не подозревавшие».

Таким образом, по утверждению Шахматова, залог счастливой старости — это прежде всего согласие со своим старением, при котором все остальное — и материальная обеспеченность, и состояние здоровья, и даже наличие близких людей — играет роль всего лишь привходящих, сопутствующих обстоятельств. Они не имеют решающего значения для способности человека находить положительные стороны в своем новом, старческом бытии, испытывать высокие радости.

«Я никогда не думал, что старость так притягательна» (Л. Н. Толстой)

Все это говорит о том, что старость — это не только спад, не только неблагоприятный период жизни или возраст потерь. Ведь опыт и мудрость во все времена были функцией времени, и до настоящих дней они остаются привилегией зрелых и пожилых.

Тот факт, что в конечном счете все традиционные ценности человека связаны со старением, делает особо важным, чтобы старость в умах человечества сохранила образ достойный, добрый и счастливый.

«Человек определенно не перешагнул бы семидесяти-восьмидесятилетний рубеж, если бы такое долголетие не имело значения для него как биологического вида. Так и закат человеческой жизни должен иметь собственное значение, а не быть жалким придатком к заре жизни» (Юнг)

ЛИТЕРАТУРА

1. Шахматов Н. Ф. Психическое старение: счастливое и болезненное. — М.: Медицина. 1996. Источник: http://psylist.net/age/00020.htm

2. Белкин А. И. Запах денег. https://1001.ru/books/item/zapah-deneg-53

3. Вересаев В. В. Записи для себя. Глава 16, https://veresaev.lit-info.ru/veresaev/public-veresaev/zapisi-dlya-sebya/glava-xvi.htm

4. Стюарт-Гамильтон Я. Психология старения. Санкт-Петербург. Издательский дом «Питер», 2002. с.188

5. там же, с.74

6. Шахматов Н. Ф. Психическое старение: счастливое и болезненное. — М.: Медицина, 1996. С. 32-36 Источник: http://psylist.net/age/00020.htm

7. Юнг К. Г. «Стадии жизни» в кн. «Человек и его символы». Москва, Серебряные нити, 1997

8. Олеша Ю. К. «Книга прощания» — Олеша Юрий Карлович — Страница 75 …

9. Шахматов Н. Ф. Психическое старение: счастливое и болезненное. — М.: Медицина, 1996. С. 60-Источник: http://psylist.net/age/00020.htm

Print Friendly, PDF & Email

21 комментарий для “Инна Беленькая: Старость: болезненная и счастливая

  1. Чувствуется, Виктор, что у вас есть счет и к психиатрии, и к психиатрам. Конечно, наука несовершенна, а
    что касается психиатров, то они тоже люди. Помните рассказ О\’ Генри \»Родственные души\»? Это я к тому, что бывает в жизни так, что психиатр оказывается в сходной с вашей ситуации. А \»преимущество\» — одно. Это то, что в народе метко называют \»сапожник без сапог\».
    А насчет переквалификации в управдомы, — так и быть , не буду . Бесполезно. Ведь говорят, бывших разведчиков не бывает, так, наверное, и с психиатрами.

    1. Предлагаю закончить наш диспут так же, как закончилил свой персонажи Генри.

  2. victor16 июня 2018 at 10:19
    Ну и что? Разве обязательно аплодировать безусловно результативным усилиям психологов, психиатров, социальных работников и всех, кто стоит на страже нашего душевного здоровья?
    _______________________________________
    После этих слов, честно сказать, ничего другого не остается, как переквалифицироваться в управдомы. Но, увы, уже поздно…

    1. Уважаемая Инна, я только сейчас удосожился посмотреть, что Вы врач-психиатр. Ни в коем случае не хотел Вас обидеть.

      Ради бога, не переквалифицируйтесь в управдомы. Представляю себе управдома, обремененного столь серьезным образованием. Мучимый постоянными сомнениями, он попадет в положение сороконожки, которую спросили с какой ноги она начинает движение – она задумалась и уж не сдвинулась с места. Боюсь, что этот управдом очень скоро станет вашим пациентом.

      За сердитыми моими словами о душевном здоровье кое-что есть. К огромному несчастью, члены моей семьи нуждались и нуждаются в психологической и психотерапевтической помощи. (Я думаю, что мне самому помощь пока не требуется, но кто его знает…) Я познакомился в определенной степени с психиатрами, психологами, социальными работниками. Я изучал в интернете и по книгам, разумеется на дилетанстском уровне, материалы на доступных мне языках (иврит, русский, английский). И практика и теория, как говорится, не про нас будь сказано.

      Всё – “ото давар”. Навязчивость и схемы. Толку от бесед – ноль. Внушения, разъяснения, самовнушение, книги, фильмы – не действуют. Помогают только таблетки.
      Короткий разговор с деликатным человеком значит больше, чем часовая беседа со специалистом.
      К счастью, социальный работник, с которой мы встречаемся вместе с одним из членов моей семьи, женщина умная и чуткая, поняла неуместность следования психологическим схемам в беседах с нами, и говорит не как специалист, а как сочувствующий человек. Это помогает.

      Такие дела. Вот откуда раздражение. Вспомним начало разговора. О старости. Вот почему я скептически настроен к изысканиям о спасении человека от бедствия старости.

  3. victor16 июня 2018 at 9:00
    Красивые, образные слова Вересаева…
    _______________________________
    Кто бы, что ни писал, несмотря ни на что -«все там будем», как говорят. Однако такие мысли, как у вас, могут действовать более разрушительным образом на человеческий организм, чем сама старость. Что скажете?

    1. А что тут скажешь? Согласен. Ничего хорошего в моих мыслях нет. Разрушают.

      Ну и что? Разве обязательно аплодировать безусловно результативным усилиям психологов, психиатров, социальных работников и всех, кто стоит на страже нашего душевного здоровья?

  4. Лев Мадорский15 июня 2018 at 12:09
    ______________________________
    Лев, извините, что отвечаю вам с опозданием. Мне очень понравился ваш эмоциональный комментарий. Вы, как всегда искрении, даже когда отвечаете на такой болезненный вопрос, как отношение к собственному старению. Не каждый на это способен. Наверное, это правильно — тогда прогноз лучше

  5. Дмитрий Гаранин15 июня 2018 at 21:55
    Между тем, о её писательских способностях ничего не известно. Она никогда ничего не писала, и эта книга, начатая в возрасте 92 года, была её первой и последней.
    ________________________________
    Тогда ваша мама просто уникальный человек. Я преклоняюсь перед такими людьми

  6. victor15 июня 2018 at 17:55
    На ваши слова, Виктор, отвечу словами Вересаева: «Смерти я никогда не боялся, страха смерти никогда не мог понять. Но недавно почувствовал: жду ее, как большого поднимающего, ослепительно-яркого события. Вовсе не в смысле избавления от жизненной тяготы, — жизнь я люблю. Просто сама по себе смерть сияет в сумрачной дали будущего яркою точкой. Смертные муки… Так ли они страшны? А может быть, при неожиданной смерти мы лишаемся такого блаженства, перед которым ничтожны все смертные муки».

    Ваши комментарии…

    1. Красивые, образные слова Вересаева не противоречат сказанному мной. Независимо от того, искренни эти слова, или нет. Вписываются.

      На всякий случай добавлю очевидное: утверждения, касающиеся человеческой психики, носят статистический характер. Не бывает 100%. Однако, самоубийства не отменяют ту истину, что люди не желают смерти.

  7. О старости написано и пишут много умного. От древности до наших дней. Серьезно, в щутку, с оптимизмом, с пессимизмом.

    Тем мудрецам, что твердят, мол, старость – это вовсе не плохая пора, что вот только психологически подготовиться надо, и все будет хорошо – кто поверит им, что нет в их словах самообмана, а то и лицемерия!

    Старость, как известно — преддверие вечности, то бишь, смерти. Можно подготовиться к радостной встрече этой перемены? Можно подавить инстинкт жизни? Можно, конечно, можно. Это проявление распада личности, не так ли?

  8. Дмитрий Гаранин
    моя мама Анна Борисовна Вельковская в возрасте за 90 лет написала целую книгу — историю своей жизни —, которая опубликована здесь.
    ______________________
    Да, я знаю, читала с интересом. Ваша мама хорошо писала, видно, у нее был писательский дар.

    1. Спасибо, Инна! Надо же, очень многие книгу моей мамы читали и все хвалят. Между тем, о её писательских способностях ничего не известно. Она никогда ничего не писала, и эта книга, начатая в возрасте 92 года, была её первой и последней. Основным её занятием было писать отклонительные рецензии для Воениздата на рукописи ветеранов — участников войны. Это в основном были совершенно неискушённые писатели, которых сейчас злые языки назвали бы «графоманами». Для отклонения их рукописей требовались убедительные рецензия, чтобы они не пожаловались..

  9. С интересом прочёл статью — спасибо, Инна! Конечно, старость — сложное время, которое многие люди не могут прожить в ладах с собой. В очень опасном положении люди, весь смысл существования которых в работе от звонка до звонка. Такие люди часто умирают через короткое время после выхода на пенсию. Незавидна участь красавиц, отказывающихся стареть и перестающих из-за этого выходить на улицу. В тяжёлом положении бездуховные люди, но для них придумана религия. Очень хорошая вещь — творчество, даже независимо от качества выдаваемого на гора продукта. Это то, что может дать сиысл существования в старости. Например, пожилые и много повидавшие люди берутся за перо и пишут тексты для нашего портала. Это не иначе как замечательно. Например, моя мама Анна Борисовна Вельковская в возрасте за 90 лет написала целую книгу — историю своей жизни —, которая опубликована здесь.

  10. Прекращение трудовой деятельности, которое наступает с возрастом, не все люди воспринимают положительно
    Спасибо, Инна, за интересный очерк. Для меня тезис, вынесенный сверху, доминирующий. Потеря возможности заниматься деятельностью, «приносящей удовлетворение» стала бы ( цитирую Вас) «крахом и банкротством». Знаю людей, которые даже не в песионном возрасте, столкнувшись с невозможностью найти работу в иммиграции, уходили в глубокую депрессию. С ужасом думаю о том времени, когда всё-таки «сидеть на скамейке» придётся. Но, такое отношение к почти неизбежному будущему ( не все тицианы) есть слабость, а не сила. Восхищаюсь людьми, которые сумели «перестроиться», находят интересное дело, учатся чему-то новому. Такой приятель тоже есть. Пока я купаюсь в работе. Но смогу ли при необходимости перестроиться? Не знаю…

  11. /Вы вот не нуждаетесь в этом, ведь правда?/
    ======

    Правда, по причине того, что стихов, доносов и кляуз — никогда не писал.

    «Графоман воинствующий», обычно — самоуверенный дурак, любую критику своего, так называемого, творчества, воспринимающий в штыки. Отсутствие способностей у него заменяется маниакальной самоуверенностью и тупым напором, доносами, кляузами, скандалами, угрозами и разбирательствами. Сам себя превратив в посмешище, недостоин даже сочувствия.

  12. Леонид Лазарь15 июня 2018 at 8:08
    Не притворяйтесь, дорогая, есть тут у Вас один дружок, с которым Вы постоянно, деликатным образом, расшаркиваетесь…
    ______________________
    Это в редких случаях и только с теми, кто в этом нуждается. Вы вот не нуждаетесь в этом, ведь правда?

  13. Леонид Лазарь.
    Пожалуйста, пометьте себе следующую тему: «Графомания (от греч. grapho — пишу и mania — сумасшествие) как психическое заболевание, выражающееся в пристрастии к писательству, у лица, лишенного литературных способностей».
    ________________________________
    На кого это вы намекаете, дорогой Лазарь? А то я и обидеться могу.

    1. Не притворяйтесь, дорогая, есть тут у Вас один дружок, с которым Вы постоянно, деликатным образом, расшаркиваетесь…

  14. Дорогая Инна!

    Прочитав Вашу «Старость: болезненная и счастливая» остался недоволен.
    Особенно обидны Ваши, Шахматова и Цицерона намёки, насчет «ослабоумливающих заболеваний» и др. внешних признаков, типа облысения и выпадение зубов.
    Кроме этого, чего стоят медицинские исследования, если они не подкреплены научными советами советами и практическими рекомендациями типа: растолочь сушеную тибетскую жабу (Bufonidae), после чего смешать её со стаканом чайного гриба (Kombucha — Комбуча), чайной ложкой «мази Вишневского» и тремя каплями свекольного сока …

    Вот, берите пример:

    https://www.youtube.com/watch?v=TnZew_dQyXE

    https://youtu.be/TnZew_dQyXE

    Пожалуйста, пометьте себе следующую тему: «Графомания (от греч. grapho — пишу и mania — сумасшествие) как психическое заболевание, выражающееся в пристрастии к писательству, у лица, лишенного литературных способностей».
    Особенно подробно остановитесь пожалуйста на самый мерзкой её разновидности: » сутяжный психопат — графоман воинствующий».

    Спасибо, Ваш Л.Л.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.