[Дебют] Елена Сокольчик, Инна Беленькая: Загадка Н.Ф.Ш. или Штрихи к портрету Николая Феофановича Шахматова

Loading

У стариков Кавказа практически отсутствует неуверенность, тревожные опасения, связанные с ожиданием каких-либо нежелательных перемен в жизненном статусе старика по мере увеличения возраста. А у костромских стариков — отмечаются переживания одиночества, бесперспективности, угрозы смены привычного жизненного стереотипа.

Загадка Н. Ф. Ш. или
Штрихи к портрету Николая Феофановича Шахматова

Елена Сокольчик, Инна Беленькая

Елена СокольчикНиколай Феофанович Шахматов (1923–1996 ) — ученый-психиатр, доктор медицинских наук, профессор, возглавлявший многие годы Отдел психозов позднего возраста в бывшем НИИ психиатрии МЗ РСФСР. Мы, его сотрудники, проработали с Николаем Феофановичем не один год. Тогда мы не вникали особенно в детали его биографии, не задавались вопросом и не были озабочены оценкой его научной деятельности. Мы его просто любили, для нас он был близким человеком. Его нельзя было не любить.

И только по прошествии многих лет — «большое видится на расстоянии» — приходит понимание и осознание масштаба его личности. О научной же его деятельности можно судить по тому, что написал известный психиатр Арон Исаакович Белкин (1927-2003), его «друг и коллега», на протяжении сорока лет работавший рядом с Шахматовым:

«Вспоминаю, как мы с Николаем Феофановичем были приглашены участвовать в совместной советско-американской конференции по проблемам психоэндокринологии. Коля выступил с докладом о роли социальных факторов в психическом старении. Наблюдая, какой интерес вызвал к себе Шахматов у зарубежных коллег, я думал о том, как верна старая пословица о равнодушии отечества к своим пророкам»[1]

Николай Феофанович (в дальнейшем — Н. Ф.) родился на Дальнем Востоке, окончил Хабаровский медицинский институт. И как пишет Белкин, «будучи совсем еще молодым человеком, он занялся психическими проблемами старости. И эта сложная, слабо разработанная в то время теоретически и такая горькая с позиций практикующего врача область стала для него делом и смыслом всей жизни».

Белкин познакомился с ним, когда приехал в Хабаровск на научную конференцию: «На вокзале в Хабаровске нас встретил красивый молодой человек, стройный, подтянутый. «Николай Шахматов», — представился он и сказал, что ему поручено шефство над двумя гостями из Иркутска, — я оказался в их числе. На правах хозяина Коля заказал столик в ресторане, и к концу вечера стало казаться, что мы знакомы давным-давно».

Когда состоялось наше знакомство с Н. Ф., это был уже (выражаясь высокопарно) убеленный сединами и облеченный научными регалиями ученый. Но живость его характера, легкость движений, походки, какой-то жизненный азарт — все говорило о молодости его души. Его возраст не чувствовался.

Он был очень демократичный человек, напрочь лишенный какого-либо высокомерия или чванства.

И еще один (неожиданный для нас) штрих к его портрету. Из воспоминаний Белкина:

«Когда при мне кто-нибудь упоминает о «шестидесятниках» — удивительном, уникальном поколении, обозначившем своей судьбой водораздел между эпохой тоталитаризма и временем медленного, трудного движения к демократии, — несколько лиц сразу же встают перед моим мысленным взором, и едва ли не самое яркое среди них — он, Коля, Николай Феофанович».

Эта сторона его жизни была нам совершенно неизвестна. Мы никогда не слышали от него разговоров на политические темы. Это не значит, что он был аполитичный человек. Наверняка он все прекрасно понимал и видел. Тем более, как справедливо пишет Белкин,

«психиатру в силу самой природы его профессии трудно смотреть на мир сквозь розовые очки. Он видит наимрачнейшую изнанку общественной жизни. Даже огородив самого себя частоколом из латинских терминов, как фильтром, исключающим возможность иных подходов к болезни, кроме чисто медицинского, врач не может игнорировать социальные корни многих психических патологий. Размышляя об участи своих больных, о перспективах их адаптации, об обеспечении хотя бы минимально сносного их существования среди людей, считающихся здоровыми, психиатр, хочется ему или нет, повседневно занят анализом общественных отношений и нравов»[2]

Круг научных интересов Н. Ф был широким. Ведь психиатрия позднего возраста — это не только деменции — сосудистые или атрофические (типа Альцгеймера или Пика).

В старости клиническая картина психических заболеваний видоизменяется, приобретая свои специфические особенности. Так, параноидный бред с идеями физического и психического воздействия, тенденцией к систематизации принимает обыденный «кухонный» характер, при котором переживания больных ограничиваются бытовыми вопросами.

Больные заявляют, что соседи проникают в их квартиру, замечают, что мебель переставлена, замок испорчен, на платьях, пальто, кофтах видны следы краски, пятна, в них проделаны дырки. Меховые шапки и воротник выстрижены, порваны наволочки, подрезаны сапоги, укорочен ворс у паласа. Идеи порчи соединяются с идеями воровства, отравления, физического уничтожения с целью завладения квартирой, а также сочетаются с представлением о полном обнищании, лишении средств к существованию. При этом подозрение падает не только на соседей, но на самых ближайших родственников, дочку, сына. Больные их обвиняют в том, что они морят их голодом или специально дают испорченную пищу, отраву, которую добавляют в пищу, питье, лекарство. Жалуются на то, что деньги у них отбирают, их всем обделяют, они «голодные и раздетые».

Эти истории в силу их обыденности, житейского характера находят отклик у окружающих, часто получают общественный резонанс, становятся предметом журналистских расследований, громких судебных процессов, а также многочисленных телевизионных шоу, которые имеют большой рейтинг. Для широкой публики факт ущемления и несправедливости по отношению к старикам со стороны их соседей или самых близких им людей не подвергается сомнению. При этом незамеченными остаются нюансы психического состояния, которые видны только специалисту и позволяют говорить о проявлениях того или иного психического расстройства у этих стариков.

Редуцирование психопатологической симптоматики является общей закономерностью развития психозов в позднем возрасте. Это имеет прямое отношение к вопросам классификации психических заболеваний. Так, например, долгое время считалось, что инволюционная меланхолия — это специфическое заболевание возраста инволюции или возраста обратного развития, о чем говорит само название.

Основное содержание инволюционной меланхолии составляют идеи самообвинения и неминуемого наказания, расплаты за совершенные преступления. Бредовые идеи сопровождаются аффектом тревоги, страха. В ожидании неотвратимого возмездия больные находятся в постоянном возбуждении, ажитированы, импульсивны, пытаются лишить себя жизни.

Выраженность тревожного аффекта, как бы «превышающего границы человеческой выносливости, драматичность бредовой тематики с ее «не знающими границ фантастическими идеями самообвинения» (С. Г. Жислин) — все эти особенности клинических проявлений давали основание выделять инволюционную меланхолию в отдельную нозологическую единицу, т. е. в самостоятельное заболевание.

Однако, как показало сравнительно-возрастное исследование, так называемая инволюционно-меланхолическая симптоматика не является прерогативой позднего возраста, но может наблюдаться во все возрастные периоды. Только в молодом и среднем возрасте она выступает в структуре более сложных психопатологических образований (в основном, в рамках онейроидной кататонии), благодаря чему эта симптоматика не выходит на первый план в клинической картине, а ведущим и определяющим являются психические расстройства более глубоких регистров.

Это говорит о тенденции к редуцированию, упрощению психопатологических построений по сравнению с богатством и полиформизмом клинической симптоматики в молодом возрасте.

По мере старения отмечается неуклонный рост числа галлюцинаторных расстройств. Зрительные иллюзии и галлюцинации — наиболее показательный пример нарастающей в старости «податливости», по выражению Шахматова, к обманам чувств. Немаловажное значение при расстройствах восприятия в позднем возрасте имеет снижение остроты функции слуха или зрения.

При слуховых галлюцинациях старики жалуются, что вынуждены жить в невыносимых условиях, что из соседней квартиры раздаются стук по металлу, камню, перекатывание бревен, гудение моторов. Они слышат грохот, как будто кто-то бросает тяжелые чугунные предметы об пол. Эти звуки столь невыносимы для старых людей, сопровождаются столь тягостными переживаниями, что они ведут с соседями непрерывную борьбу. Характерная черта подобных психических нарушений — их достаточная распространенность и типичность для позднего возраста.

Не нужно думать, что мы пытаемся охватить всю тематику научных исследований или сделать какой-то отчет о проделанной работе. Наша задача дать общее представление о направленности исследований в области психической патологии позднего возраста.

В позднем возрасте перед человеком неминуемо встает ряд проблем, как психологического, так и социального свойства.

Для изучения психической жизни пожилых людей и долгожителей Шахматов с сотрудниками предпринимает экспедиции в Костромскую область (1979г.) и в Абхазию в составе экспедиции Института этнографии АН СССР (1982 г.).

Отношение к собственному старению, здоровью, одиночеству, неизбежной перспективе завершения жизни, а также оценка прожитой и сегодняшней жизни — вот круг вопросов, которые стояли в центре исследования. Случаи деменции, учитывая задачи исследования, в материал не включались. Уместно заместить в этой связи, что у абхазов для человека, достигшего 80-90 летнего возраста и впавшего в детство, имеется шутливый термин «атахмадакабада»[3]

Обработка полученных данных, в сравнительном плане, выявила, что в Абхазии 41% пожилых и 19% долгожителей жили в семьях с детьми и супругом или супругой. Обычно это были семьи, состоящие из трех-четырех поколений. Практически отсутствовали одинокие пожилые. Их было всего 0,8 %.

А в Костромской области группа одиноких составила 30,6 %. И еще 5,6 % процента составила группа одиноких, не имеющих родственников. Круг общения у этих людей ограничивался ближайшими соседями-сверстниками. Будущее рисовалось старым людям Костромской области как “угроза”, они опасались, в частности, попасть в дом-интернат (что совершенно отсутствует в переживаниях престарелых на Кавказе)

У 5% стариков наблюдались качества, которые отвечали такому понятию как “старческая мудрость”. Это склад старческой психики, характеризующийся примирительным, пассивно-созерцательным, иногда житейски философским характером. Их было чуть больше в Костромской области. Это лица абсолютно спокойно принимали свое новое старческое положение в обществе и терпимо относились к возможным утратам. В высказываниях находила отражение удовлетворенность именно тем, что принесла в психическую жизнь старость: “стало спокойнее… меньше суеты… надеюсь только на себя и за счет этого меньше ошибаюсь в окружающем… стал больше ценить природу… больше времени подумать, помечтать… “.

Вместе с тем наблюдались и обратные тенденции, когда в высказываниях престарелых обнаруживался факт неприятия собственного старения. Наиболее частый мотив такой отрицательной оценки — ссылка на различные физические недуги. Причем зачастую подобные заявления не соответствовали действительному состоянию здоровья пожилого человека. Ипохондрические высказывания встречались чаще в костромской группе. Кроме жалоб на физическое недомогание в беседах звучало сожаление по поводу утраты тех преимуществ, которыми обладает молодость.

Интересно отметить, что на вопрос, сколько бы они хотели прожить при условии сохранности физического и психологического здоровья, которое имеется на сегодняшний момент, пожилые люди отвечали, что готовы жить бесконечно долго. Вообще же, как оказалось, факт возможной смерти для большинства пожилых и долгожителей не является актуальным и отодвигается на второй план перед жизненно важными проблемами сегодняшнего дня.

Другое дело — в случае преимущественно пониженного фона настроения. Процент людей, у которых обнаруживались отдельные высказывания, характеризующие депрессивный настрой психической жизни, оказался довольно высоким (пожилые: костромская группа — 25%, кавказская — 16%; долгожители — 23%) Речь в этих случаях идет об отдельных депрессивных высказываниях, отражающих чаще кратковременное, но иногда и длительное понижение настроения, намек на идеи самообвинения в связи с обузой для родственников, чувством ненужности и др. Перспектива близкой смерти в эти периоды пожилым казалась желательной.

Самым интересным оказалось то, что суммарная характеристика основных проявлений психосоциального статуса пожилых людей и долгожителей Абхазии не обнаруживает существенных различий по сравнению с пожилыми Сусанинского района Костромской области. На Кавказе также обнаруживались характерные для всех пожилых людей типичные реакции неприятия своего старения, реакции обиды на невнимание со стороны молодых лиц из окружения.

Однако, у стариков Кавказа практически отсутствует неуверенность, тревожные опасения, связанные с ожиданием каких-либо нежелательных перемен в жизненном статусе старика по мере увеличения возраста. А у костромских стариков — отмечаются переживания одиночества, бесперспективности, угрозы смены привычного жизненного стереотипа.

В 1996 г. вышла в свет книга Шахматова «Психическое старение» [4] Она явилась своеобразным подведением итогов всей его научной деятельности в области психиатрии позднего возраста. В качестве эпиграфа к книге он взял слова Цицерона из его трактата «О старости»: «Для меня лично создание этой книги было столь приятным, что оно не только сняло с меня все тяготы старости, но даже сделало ее тихой и приятной».

Николай Феофанович Шахматов
Николай Феофанович Шахматов

ЛИТЕРАТУРА

  1. Белкин А. И. Запах денег. https://1001.ru/books/item/zapah-deneg-53
  2. Там же
  3. Шахматов Н. Ф., Брюн Е. А., Лиманов Г. Е., Сокольчик Е. И. Некоторые особенности психики старых людей // Абхазское долгожительство. — М., Наука, 1987. — С.262-270
  4. Шахматов Н. Ф. Психическое старение: счастливое и болезненное. — М.: Медицина. 1996. Источник: http://psylist.net/age/00020.htm
Print Friendly, PDF & Email

7 комментариев для “[Дебют] Елена Сокольчик, Инна Беленькая: Загадка Н.Ф.Ш. или Штрихи к портрету Николая Феофановича Шахматова

  1. Выпускающий редактор
    Да, портрет Н.Ф. Шахматова таки есть, нашёлся в редакционной почте. Помещён в статью.
    _____________________________
    Спасибо Вам большое. Но я никогда не видела, чтобы портрет помещали под статьей или в конце книги — простите мое занудство. А нельзя ли поместить портрет Шахматова вместо моего «патрета» к статье «Старость: болезненная и счастливая»

  2. анатолий зелигер15 июня 2018 at 16:52 | Permalink
    ________________________________
    Я вашу критику принимаю. Может, вам тогда будет интересно прочитать в моем блоге статью «Мой шеф Николай Феофанович Шахматов». Там же вы найдете статью » Психиатрический практикум: что надо знать о маломасштабном («кухонном») бреде преследования?» А портрет Шахматова в редакции есть. Мне самой жаль, что его не поместили.

    1. А портрет Шахматова в редакции есть.

      Да, портрет Н.Ф. Шахматова таки есть, нашёлся в редакционной почте. Помещён в статью.

  3. Мне представляется, что содержание статьи не соответствует ее названию. Это научно популярная статья, рассказывающая о проблемах и болезнях старых людей. О жизни Н.Ф. Шахматова я ничего не узнал. Даже фотографии его нет. Очень важно получить сведения о том, как отличить преследования стариков от их болезненных фантазий. Это материал для следователей. Жду новую статью на эту интересную тему.

  4. Леонид Лазарь
    Я жил надеждой, после выхода на пенсию, поехать в Лас-Вегас и как следует там развеяться, но благодаря вам понял, что по-настоящему развеяться получится уже только после кремации.
    ______________________________
    Насмешили вволю. А смех, как известно… Так что, не все потеряно, дорогой Леонид.

  5. Дорогие коллеги!

    Несмотря на то, что в Абхазии я был только 18 дней (город Пицунда), а о Сусанинском район Костромской области даже и не слышал, читая ваш высоконаучный труд, с удивлением обнаружил у себя полный комплект указанных вами «психопатологических образований с вкраплениями физического и психического воздействия», а именно: «сосудистые или атрофические (типа Альцгеймера или Пика) деменции (в рамках онейроидной кататониидеменции)», оттягащенные «похондрическими высказываниями галлюцинаторные расстройства», а также появляющийся, время от времени, непонятно откуда «плавно переходящий в инволюционную меланхолию параноидный бред».
    Как известно, человеческий организм состоит из клеток, их смерть запрограммирована, как и запрограммировано отмирание органов: у растений отмирают листья, у головастика — хвост, у человеческого эмбриона — рассасываются хвост и жабры… Особенно тревожат, как вы точно подметили, «сожаления по поводу утраты тех преимуществ, которыми обладает молодость», но здесь, как я понимаю, уже ничего не поделаешь, как говорится – что (с возрастом) упало – то пропало.
    Старость нельзя отменить, но ее можно но можно её обмануть, переехав напр. жить в Японию, где пенсионный возраст начинается с 70 лет, в Германию или Израиль – 67 лет.
    Из вашей статьи можно сделать выводы, что: не пить, не курить и не бегать за женщинами могут только идиоты, т.к. идиот — это это надолго, а старческим слабоумием, наслаждаясь им до глубокой старости, начинать страдать лучше с детства…
    И это правильно, главное – отогнать от себя порочную идею жить как можно дольше, для этого надо жениться, после чего это глупость быстро пройдет, и в свои восемьдесят останешься таким же, как и в сорок, если не полным сил, то полным идиотом – точно!
    Вы пишите, что у «5% стариков наблюдались качества, которые отвечали такому понятию как “старческая мудрость”. Это склад старческой психики, характеризующийся примирительным, пассивно-созерцательным, иногда житейски философским характером».
    Это понятно – со старостью приходит мудрость, не понятно другое, почему в в моем случае, она пришла совсем одна?
    Я жил надеждой, после выхода на пенсию, поехать в Лас-Вегас и как следует там развеятся, но благодаря вам понял, что по-настоящему развеятся получится уже только после кремации.

    Большое спасибо.

    Ваш, Леонид Лазарь
    геронтолог-общественник

  6. «Однако, у стариков Кавказа практически отсутствует неуверенность, тревожные опасения, связанные с ожиданием каких-либо нежелательных перемен в жизненном статусе старика по мере увеличения возраста. А у костромских стариков — отмечаются переживания одиночества, бесперспективности, угрозы смены привычного жизненного стереотипа»

    Думаю, что это следствие различия культурных традиций — конкретнее, отношения к старшим, к старикам. Среди многочисленных ухаживающих за моей мамой (жила с нами дома, умерла в возрасте 98 лет) лучшими были две грузинки, причем совершенно разного возраста. Уровень уважения к беспомощному и во всем зависящему от тебя человеку — только потому что он старше — совершенно потрясающий; у нас было с чем сравнивать.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.