Михаил Ривкин: Недельный раздел Балак

Loading

Те же слова, которыми Создатель напутствовал Первого Патриарха, когда тот готовился вступить в обещанную, но совершенно не знакомую ему Страну, звучат снова, правда, на сей раз — не в первом лице, звучат как напутствие целому народу, который тоже ждёт встречи со Страной Обетованной.

Недельный раздел Балак

Михаил Ривкин

И произнес он притчу свою, и сказал: из Арама приводит меня Балак, царь Моава, с гор восточных: «пойди, прокляни мне Яакова, и пойди, изреки зло на Исраэйль!». Как прокляну я? Не проклинает его Б-г. Как изреку зло? Не изрекает зла Г-сподь! С вершины скал вижу я его и с холмов смотрю на него: вот народ отдельно живет и между народами не числится. Кто исчислит прах Яакова и сочтет пыль Исраэйля? Да умрет душа моя смертью праведников, и да будет кончина моя, как его (Бемидбар 23:7-10)

И произнес он притчу свою, и сказал: встань, Балак, и слушай, внимай мне, сын Циппора. Б-г же не человек, чтоб Ему лгать, и не сын человеческий, чтобы раскаиваться: Он ли скажет и не сделает? будет ли говорить и не исполнит? Вот, благословение получил я, и благословил Он, не мне же отвергать это, Не видел нечестия в Яакове и не усмотрел зла в Исраэйле; Г-сподь, Б-г его, с ним, и любовь царя (Г-спода) с ним. Б-г вывел их из Египта; мощь у них, как у дикого быка. Ведь нет ворожбы в Яакове и нет волшебства в Исраэйле. В свое время скажут Яакову и Исраэйлю о том, что Б-г творит. Вот, народ как лев встает и как лев поднимается; не ляжет, пока не съест добычи и кровью убитых не напьется (Бемидбар 23:18-24)

Как хороши шатры твои, Яаков, жилища твои, Исраэйль! Как ручьи растекаются они, как сады при реке, как аолы (алоэ), которые насадил Г-сподь, как кедры при водах. Переполняются ведра его водою, и семя его в обильных водах; превзойдет царь его и Агага, и возвысится царство его. Б-г вывел его из Египта. Мощь дикого быка у него, пожрет он народы, врагов своих, и кости их раздробит; и стрелами своими пронзит. Преклонился он, прилег, как лев и как львица, кто поднимет его? Всякий благословляющий тебя благословен, и всякий проклинающий тебя проклят! (Бемидбар 24:5-9)

Год назад мы уже писали в разделе Балак, что пророческий дар не есть некая постоянная величина. На протяжении жизни пророка, а иногда и на протяжении небольшого отрезка времени, этот дар может меняться в самых широких пределах. Это очень хорошо видно при сравнении трёх притч Билама в нашем недельном разделе. Перед нами как бы три стадии, три ступени развития пророческого дара, которые отличаются друг от друга во множестве аспектов.

На первой ступени Билам ещё пытается прибегать к помощи магии, подобно все магам, он хочеит как-то манипулировать и управлять тем божеством, к которому он обращается, и истинное слово Г-спода сходит с его уст непроизвольно, к вящей неожиданности для него самого. На первой ступени Билам подобен, по меткому выражению Мудрецов Благословенной памяти, «рыбе, которую тащат на крючке». На второй ступени Билам ещё цепляется за привычные магические атрибуты, но Слово Б-жье уже нашло путь к его сердцу. На третьей ступени пророческий дар Билама проявился в чистом виде, без примесей магии.

С точки зрения формы, первая притча Билама, по сути, это не более чем введение и заключение к тому пророчеству, колторое он выскажет позднее. Билам объясняет, чего попросил от него царь земной, и какова та миссия, которую возложил на него Царь Небесный. Но не только могучая воля Царя Истинного, который «вложил слова в его уста» движет им в этот момент. Сильное влияние того, что Билам видит своими глазами, тоже сказывается в первой притче. Величественное зрелище бескрайнего лагеря, открывшееся Биламу «с вершины скал.. и с холмов» само по себе произвело на Билама сильное впечатление, и заставило его по-другому относится к Израилю. Похоже, что в этот момент начинающий пророк ясно ощутил, что имеет дело с явлением уникальным, не имеющим аналогов в человеческой истории.

Но даже и эта, сравнительно сдержанная и лаконичная притча Билама, вызывает бурную реакцию заказчика:

«что сделал ты мне? проклясть врагов моих взял я тебя, а ты, вот, благословляешь» (там,23:11)

Но Билам, похоже, уже начинает понимать, кто же выступает в этой ситуации истинным «Заказчиком» его речений, и потому во второй притче он уже не величает Балака царским титулом и не цитирует оправдательно-извиняющимся тоном его повелений, а лишь упоминает его, между делом, как простого смертного. И вот этого простого смертного, со всеми его переменчивыми страстями и низменными желаниями, противопоставляет Билам своему истинному Хозяину, который не подвластен никами страстям, и перед которым бессильны все «творящие нечестие». Тому, над Чьим народом и среди Чьего народа невластны никакие «ворожба и волшебство». Царю истинному, которого восторженно приветствует Избранный Народ. В третьеьй притче мы уже не слышим даже отголосков спора между царём и пророком. Балак исчезает начисто, вместе со всеми своими замыслами, требованиями и интригами. Вне всякой связи с Балаком, и безо всякого обращения к нему начинает Билам третью притчу.

В тетьей притче не остаётся места ни для объяснений, ни для споров. Это — пророчество, во всей своей мощи и полноте. Третья притча превосходит две первые и богатством языка, и полётом воображения, и далью временного горизонта. В плане языка, в первой притче нет никаих образов, во второй притче есть образы из мира живой природы, третья же притча вся построена как ряд поэтичных, возвышенных и метафоричных образов. В плане времени, первая притча относится к настоящему, к тому Поколению Пустыни, которое Билам видит своими глазаи, вторая притча относится к непосредственному будущему — к Поколению Завоевания Кнаана, а третья прозревает в самые сокровенные метаисторические дали — в те времена, когда будут завершены все завоевания и войны, когда «Лев приляжет, и некому вспугнуть его».

Едва ли не самые известные слова из третьей притчи — Как хороши шатры твои, Яаков, жилища твои, Исраэйль! Эти слова мы произносим каждый раз, входя в синагогу, и, как это часто бывает, именно частота их повтоения мешает нам внимательно вдуматься в их сокровенный смысл. Между тем, по мнению РАШИ, слова эти имеют вполне конкретное значение: Билам, олицетворяющий собой не только языческое многобожие, языческую магию и языческое колдовство, но и языческий разврат, сексуальную вседозволенность и перверсивность, был искренне изумлён целомудрием, скромностью и чистотой в интимных отношениях, которые открылись ему, как исключительное и важнейшее качество народа Израиля.

В третьей притче слово «вода» повторяется много раз, и в самых разных контекстах. Во всём ТАНАХЕ, пожалуй, нет другого понятия, которое столь же глуюоко и полно символизировало бы изобилие, источник жизни, источник всего, что освежает и даёт силы, энергию и благоденствие. Первый раз вода появляется в третьей притче в самом простом и буквальном своём значении, мы видим широко растекающиеся ручьи. Далее акцент с самой воды смещается на ту растительность, которую эта вода животворит: Мы видим цыветущие сады при реке, кедры при водах, даже сравнительно редкое растение алоэ. Это избилие, полная жизни и цветения природа. Важно отметить, что это не изобилие земледельческое, не изобилие полей, садов и виноградников, которые нужны человеку для его существования. Нет, это изобилие дикой природы, в котором человеку, на первый взгляд, уделяется не так много места и внимания. Это изобилие Садов Г-сподних, предшествоваших любым садам, насаженным человеком.

Но далее притча от пасторальной картины вечного цветения переходит к иному расцвету — к тому расцвету, о котором денно и нощно мечтали и молились евреи, которые совсем недавно вышли из Египта, и у которых в памяти были ещё очень свежи страшные картины катожных работ, издевательств, тотального убийства новорожденных младенцев. Поколение Пустыни мечтает о непрестанном цветении и тихом шелесте листьев. Поколение, вышедшее из Пустыни Народов мечтает о том времени, когда оно окончательно разгромит всех своих врагов, и каждый сын Израиля будет мирно сидеть «под своей лозой и под своей смоквой».

«И водворю мир в стране, и когда ляжете — не будет тревожащего» (Ваикра 26:6).

Это вековая мечта еврейского народа, дожить до того дня, когда никто не будет рыскать у границ, убивать, грабить и жечь, впервые получила в третьей притче Билама своё поэтическое выражение. Но, и тут Билам поистине выступает пророком, даже когда эти сказочные времена наступят, народ Израиля и тогда должен оставаться «прилегшим львом», которого никто не осмелится поднять, ибо все будут знать, что «лев поднимается; не ляжет, пока не съест добычи и кровью убитых не напьется».

Но третья притча Билама завершается не этой символической картиной, а известным обоюдоострым пророчеством

«Всякий благословляющий тебя благословен, и всякий проклинающий тебя проклят!»

Разумеется, на ум сразу приходит самое первое обращение Г-спода к Авраму:

«И Я благословлю благословляющих тебя, а проклинающего тебя прокляну; и благословятся тобой все племена земные» (Брейшит 12:3).

На наших глазах замыкается грандизный исторический цикл. Те же слова, которыми Создатель напутствовал Первого Патриарха, когда тот готовился вступить в обещанную, но совершенно не знакомую ему Страну, звучат снова, правда, на сей раз — не в первом лице, звучат как напутствие целому народу, который тоже ждёт встречи со Страной Обетованной.

Подводя итог, как же мы можем определить три ступени пророческого дара Билама? На первой ступени это ещё несовершенное, робкое и затемнённое сильнейшей инфрофизической инвольтацией язычества предсказание. Билам выступает не более чем «микрофоном» Всевышнего, и понимает в происходящем не больше, чем микрофон понимает в руках оратора. Но такое состояние «микрофона» — есть состояние неустойчивого равновесия, мучительное для самого «микрофона» и нежелательное для Того, кто в «микрофон» говорит. Это состояние должно быстро разрешиться либо в ту, либо в другую сторону: либо отказом от этого конкретного посланника, либо повышением его духовного уровня. В случае Билама мы видим подъём на следующую ступень — на ступень провидения. На этой стадии Билам в состоянии видеть не только нынешнее состояние вещей, но и достаточно далёкое (через 40 лет!) историческое будущее, в состоянии правильно передать и образно выразить те идеи, кторые посылает ему Г-сподь. Третья ступень — это пророчество в полном смысле слова. Билам, как и каждый великий пророк, вступает в активный и осознанный диалог с Б-гом, и в этом диалоге получает возможность прозреть некое метаисторическое будущее Израиля, то будущее, о котором мы и по сей день продолжаем молиться, и за которое мы продолжаем сражаться, то будущее, которое по сей день скрыто от нас дымкой неопределённости и сомнений, так же, как было оно скрыто от тех, кого благословил трёхкратной притчей Бидам.

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.