Леонид Блянкман: В ожидании чуда

Loading

Леонид Блянкман

В ожидании чуда

Часто в жизни происходят события, результат которых  иначе как чудом не назовёшь. Одни верят в чудеса, другие — нет. Например, поэт-трибун В.В. Маяковский заявил, «нету чудес и мечтать о них нечего». Я лично так не считаю, но если вы считаете, то и ладно, считайте…

Вначале мы удивляемся, как это всё благополучно обернулось. Потом попадаем под влияние нового события, поражаемся ему, забываем о том, что что-то похожее с нами уже происходило. Взрослые обычно говорят, что это нас оберегают наши ангелы-хранители. Возможно, — ангелы, возможно, звёзды, а возможно, ТОТ, у Которого мы все на виду, и у Которого хранятся книги нашей жизни… Так или иначе, но только это происходило, происходит и будет происходить с каждым. Чудо! Уже наше с вами появление на свет иначе как чудом не назовёшь. Это, если задуматься, такая ничтожная вероятность, что трудно в неё поверить…

Не хватит пальцев, чтобы пересчитать все чудеса, которые случались со мной. Но я остановлюсь только на некоторых…

Перенесусь в конец 50-х, когда служил я в Советской Армии. Так как за плечами был техникум, то меня с такими же, как я, ребятами направили в учебный взвод, где готовили командиров отделений для батальона.

Нашим взводом командовал толковый лейтенант, поставивший себе целью поступить в военную академию и сделать карьеру. Лейтенант был женат и жил в нескольких километрах от воинской части. Взвод состоял из трёх отделений по 10-12 курсантов в каждом. Командир первого отделения, старший сержант, занимал должность заместителя командира взвода. Чуть выше среднего роста, крепкого (обратите на это внимание!) телосложения. По характеру — служака и педант, как потом оказалось, — ещё и с антисемитским душком. Назову его «служака». Из двух других сержантов, командиров отделений, один по натуре был садистом, другой — совершеннейшим пофигистом. Так и буду их звать.

Тот, который садист, как увидит у курсанта руки в карманах, тут же приказывает наполнить карманы песком и зашить. Так бедный курсант и таскал в карманах песок несколько дней…

За воинской частью виднелся великолепный пейзаж, поэтому, когда сержанты уж сильно доставали, я повторял ребятам немного изменённую под наши обстоятельства фразу, вычитанную у Ярослава Гашека в «Похождениях бравого солдата Швейка»: «достаточно выглянуть в окно, чтобы понять, что наши сержанты ничто по сравнению с великолепием природы»…

Не прошёл и месяц, как произошёл случай, подмочивший, помимо моей воли, репутацию бравых сержантов. Однажды в столовой (которую мы называли почему-то «Бухенвальд», возможно, из-за грохота посуды), один старослужащий наткнулся на меня с миской супа. Видно, удалось-таки ему оторвать дополнительный паёк. И вот на тебе — пролился весь суп на пол. Как же он стал орать на меня! Прибежали сержанты, и нет, чтобы заступиться за своего курсанта, куда там! «Садист» с перекошенным от злости лицом приказал мне вымыть после трапезы пол во всей столовой. А это где-то 400 квадратных метров! Но дело даже не в метраже, а в самом по себе незаслуженном и унизительном наказании. Я заявил, что отказываюсь выполнять их дурацкие приказы. У сержантов изменился цвет и даже форма лица, а у «садиста» ещё было что-то с глазом не в порядке: то ли косил, то ли веко западало, я так и не разобрался до конца службы… так вот, было аж больно смотреть на это его лицо.

Мне могут возразить, что нет полностью плохих и полностью хороших людей. Чтобы успокоить оппонентов, скажу, что «служака» знал одно стихотворение Есенина (…»многим ты садилась на колени, как теперь сидишь вот у меня»…), «садист», «пофигист» и ещё один сержант-телефонист хорошо играли в ручной мяч, а садист ещё и красиво нырял в воду ласточкой…

Но вернёмся в столовую. Сержанты, а среди них один старший («служака», если помните), переглянулись и сели за стол питаться, а мне приказали остаться и выполнять приказ. Не выполняю. Они подняли взвод и ушли в казарму, оставив меня одного. Помня поговорку: «солдат спит, а служба идёт», я растянулся на скамейке и сразу уснул. И вот снится мне сон, что крокодил тянет меня за ногу в какое-то большое болото. Я в ужасе просыпаюсь и вижу, как «садист» стаскивает меня за ногу, а лицо у него страшное такое! За окном темно, мои товарищи-курсанты уже спят, а дело с мытьём столовой так и не продвинулось.

— «Мой пол!» — «Не буду!»

В бешенстве выскочили мои сержанты вон, а я не знаю, то ли спать ложиться и приблизиться ещё на пару часов к концу службы, то ли песни петь, то ли что. Как вдруг, отворяется дверь и «служака», «садист» и «пофигист» приводят в столовую весь наш боевой взвод. Служака построил всех и объявляет: «Ваш сослуживец, курсант Блянкман, не выполнил приказ, а приказ должен быть выполнен, поэтому вы все вместо отдыха будете мыть пол вместо него». И после этого заявления сержанты вышли вон.

Такого поворота событий я не предполагал. Ну, думаю, попался, сейчас устроят мне тёмную. Говорю: «Ребята, я не ожидал, что они так подло поступят, заставят вас работать вместо меня. Идите спать, я сам вымою этот проклятый пол». Но произошло чудо. Ребята, с которыми я был ещё едва знаком, говорят: «Нет, ты уж сиди, мы вымоем пол сами, всё равно нас подняли. Нужно проучить наших командиров, чтобы они с нами так не обращались. Держись, не падай духом, мы с тобой». А? Ну как вам?

А «служака», «садист» и «пофигист», они подсматривали, желая насладиться зрелищем избиения бяки-курсанта. Видя же, что номер их не прошёл (сегодня ваши не пляшут, сержанты!), — быстренько построили взвод и отвели назад в казарму.

Я предполагал, что эта троица не успокоится, учинит очередную пакость. Так оно и случилось. Пришёл дежурный, — молоденький лейтенант (не наш командир) с двумя солдатами, как принято говорить, «лицами кавказской национальности», вооружёнными автоматами. Вначале, как всегда, «тары-бары-растабары», а я всё отказываюсь. Потом угрозы, а я всё равно отказываюсь. Потом он приказал этим самым лицам кавказской национальности насильно всунуть мне в руки тряпку и моими руками вымыть хоть кусочек пола. И этот номер у него не прошёл. Угрожая мне гауптвахтой ушёл…

Но и я уже устал, и нервы на пределе…

И вот через час является сам командир нашего взвода. Это его вырвали ночью из объятий красавицы жены. Можете себе представить. Чтобы, значит, заставить меня выполнить приказ любой ценой, как гласит армейский устав. К счастью, была у него своя тактика. Он сказал, что сержанты неправы, нужно было защитить честь взвода, а не выставлять на посмешище. Так что, он с ними завтра побеседует. Добавил, что ему нужна безупречная характеристика для поступления в военную академию. Потом говорит: «Давай поможем друг другу. Ты только скажи мне, готов ли выполнить мой личный приказ?» Я ему: «так точно, товарищ  лейтенант, выполню охотно». И он меня отпускает в казарму…

«Служака» потом ещё делал мне мелкие пакости, заключавшиеся во внеочередных нарядах на кухню… Но вот, прошло время и появился в нашем взводе ещё один еврей по паспорту, он же, на сленге, — «француз», «маланец», «мэримой» (до сих пор не понимаю смысл этих названий), он же — «инвалид пятой графы». Называйте его, как хотите, но была у него дурная привычка всегда оправдываться. И дал он таки повод «служаке» высказаться в том смысле, что, дескать, вот вы, евреи, такие люди, — посади вас в ведро и тыкай палкой, — не попадёшь, увернётесь. Это стало последней каплей — решил я драться с ним. Сразу же после того, как закончу учёбу и получу сержантские лычки. Но как с ним драться? Он же сильнее меня, и по росту, и по весовой категории превосходит. А, как говорил один мой приятель: «не имеешь массу — не хами!» И я решил так: нанесу первым удар, а дальше — будь, что будет…

Но я же обещал вам поведать об очередном чуде. Так вот, слушайте. Однажды в казарме собрались: «служака» и мои друзья — уже не курсанты, а младшие сержанты, т.е. уже при лычках (облычкованные, так сказать). «Садиста», «пофигиста» и «телефониста» в казарме не было. Настал момент истины, миг возмездия! Я предупредил своих, что хочу с ним расквитаться, и чтобы они не вмешивались. Ребята говорят: «он из тебя котлету сделает»… Но это был мой выбор. Получив обещание не вмешиваться, я спровоцировал ссору и отчаянно бросился на своего обидчика. И произошло чудо: этого здоровяка, постоянно демонстрировавшего всякие художества на спортивных снарядах, внезапно парализовало от страха. Он не смог оказать никакого сопротивления. Я его бил и бил, приговаривая: «Это тебе, сукин сын, за столовую… это тебе за евреев в ведре… а это — благодарность от всего нашего боевого взвода!» И он заплакал от злости и бессилия…

Вскоре «служака» дембельнулся, лейтенант оставил меня у себя и назначил на его должность, замкомвзвода. Командир помог мне записаться на курсы подготовки к поступлению в ВУЗ… Я его встретил лет через десять в Минске. Он, уже в чине полковника, с большими чемоданами ехал из Венгрии, где находилась его воинская часть, в отпуск на родину…

Что касается наших курсантов, то некоторые из них тоже сделали военную карьеру, а один (и тоже в чине полковника) преподавал на военной кафедре в Белорусском «политехе», в городе Минске…

Чудеса продолжали «иметь место быть». Иначе как чудом не назовёшь факт поступления в Белорусский Государственный Университет им. Ленина меня, — круглого троечника в школе. Даже когда я отвечал на четвёрку, учителя почему-то стеснялись её ставить, ставили тройку, но при этом приговаривали: «ставлю тебе сегодня жирную тройку». А я тосковал по худым четвёркам. Из троек, которые я наполучал в изобилии за время учёбы в школе, можно было бы сшить костюм-тройку: и на жилетку, и на кепку бы ещё хватило… Однажды мне приснился сон, что тройки, как маленькие крабики, облепили меня всего и больно так кусались… Тем не менее, все вступительные в «универ» я сдал на отлично, и даже смог претендовать на повышенную стипендию…

 Потом ещё было немало чудес, но самые главные произошли здесь, в Израиле.

Первые годы в Израиле для моей семьи были нелегкими. Нас было трое. Я, жена и дочь 14-и лет. Мне же уже было за пятьдесят. Жили в «караване» (т.е. в вагончике; правда, американский вагончик комфортабельнее российского) в одном богатом посёлке. Осваивали иврит в ульпане (на курсах) и занимались поисками работы.

Моё первое место работы оказалось для меня, мягко говоря, не очень удачным по всем параметрам: и по зарплате, и по характеру выполняемой работы. Но хуже всего было отношение сотрудников. Они чувствовали, что рано или поздно придется потесниться, а, возможно, и уступить такие тёплые, насиженные места нам, новым репатриантам. Один из сотрудников с обидой, а, может быть, и с издёвкой, спросил меня: «Почему это каждый оле хадаш ми русия — инженер?» Я ему ответил: «Почему же каждый? Есть среди нас и доктора наук»… Высокомерие их выражалось хотя бы в том, что было зазорным в столовой сидеть за одним столом с репатриантами, это был «моветон»…

Проработал я в этой клоаке почти два года без видимых перспектив. Найти или поменять работу было в те годы очень трудно. Народу много, а вакансий — не очень. Другими словами, предложение намного превышало спрос. Тоска охватывала от безысходности. Но, как и раньше, случилось чудо.

Однажды в караване снится мне сон. Вроде я — в какой-то цветущей долине или в поле. Поднимаю глаза вверх и вижу мужской силуэт на всё небо, парит неподвижно в воздухе. Из его огромных глаз выходят два луча и проникают в меня. При этом я испытываю полное умиротворение, и подсознательно во мне крепнет уверенность, что всё будет хорошо. Просыпаюсь и рассказываю жене, какой вот мне приснился странный, но замечательный сон. Она говорит, что это был не сон, а душа моя витала вовне, сама по себе…

Буквально через день я устраиваюсь работать в другую фирму. Перед уходом не удержался, говорю дружному коллективу единомышленников: «Вы здесь оставайтесь, а я пошел к Бениной Маме». В новой фирме я проработал без перерыва 11 лет, разрабатывал и внедрял интересные проекты, побывал в разных странах, купил дом. А когда в новом доме мы с женой делали уборку — уснули прямо на полу и нам обоим приснился сон, что пролился ливень и была гроза. И мы это восприняли, как хорошую примету, и полюбили свой дом…

А вот ещё один невероятный случай. Однажды решили мы с зятем посмотреть Америку. Наши жены дали добро. Мы стали собираться в дорогу. И вот долгожданный день настал. Перед отъездом мне нужно было зачем-то зайти на работу. А жена и говорит: «Раз ты будешь на работе, сделай копии документов, на всякий пожарный». Я прихватил паспорт и поехал на работу. Приехав туда, прежде всего решил сделать копию паспорта. Открываю паспорт и… — о, ужас! — паспорт просрочен. И тут началось… Потом я посчитал, сколько было факторов, из которых если б хотя бы один не сработал, то накрылась бы наша совместная поездка. Их (факторов) оказалось восемь. Вот они:

1) Вдруг, в день отъезда, возникает причина, по которой мне нужно заглянуть на работу. Если б не это, то обнаружил бы, что паспорт просрочен, только в аэропорту. Но, как я выяснил, именно в этот день в аэропорту не смогли бы мне помочь с обменом или продлением годности паспорта. Случайность? Да.

2) Жена настояла, чтобы я снял на всякий случай копию паспорта: «мало ли что…». Иначе я бы не взял паспорт и не заглянул бы в паспорт. Случайность? Да.

3) Приехал я на работу около 12 часов дня. Приедь на час позже, — уже было бы поздно. Случайность? Да.

4) В этот день был праздник (позабыл какой), и почти все службы МВД не работали. Но, к счастью, два офиса на Севере Израиля всё-таки работали. Конечно, и они, эти два офиса, работали в тот день в сокращённом по случаю праздника режиме, — до двух часов дня. Но один из офисов находился всего в часе езды от моей работы. Случайность? Да.

5) На оформление паспорта обычно затрачивается несколько недель. Женщина, выполнявшая обязанности секретаря в нашей фирме, работала только два дня в неделю. Но в этот день — таки была на работе! Она вызвалась мне помочь и написала письмо от фирмы с просьбой немедленно оформить паспорт, так как меня посылают в «очень важную для фирмы командировку». Случайность? Да.

6) Следующая задача: как добраться до МВД. Беда в том, что я приехал на работу не на своей машине, а на поезде. Где найти машину? И здесь посчастливилось: именно в этот день хозяин фирмы вернулся из командировки и находился совсем недалеко от фирмы. Позвонили ему, объяснили ситуацию, и… он развернул свою машину и поехал за мной. Случайность? Да.

7) Приехали с ним в офис МВД за 25 минут до закрытия. Я передал служащей письмо из фирмы и жалобным голосом стал умолять оформить мне — в виде исключения! — паспорт. Уговорил. Случайность? Да.

8) Служащая согласилась выписать паспорт и попросила фотокарточку, которой, естественно, у меня не было. До закрытия офиса осталось 5 минут. Она мне говорит: «Спустись вниз и сделай снимок». Я: «А как же я назад зайду, вы же закрываетесь?» Она: «Я предупрежу охранника, чтобы вас впустил»… На всё про всё было затрачено ещё 15 минут. Охранник меня впустил и паспорт был выписан за рекордно короткое время — 35 минут.

Ну, разве это не чудо?

Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Леонид Блянкман: В ожидании чуда

  1. Наш человек. Родился в сорочке.

  2. От лейтенанта до полковника за 10 лет иначе как чудом не назовёшь

Обсуждение закрыто.