Михаил Ривкин: Недельный раздел Ки Теце

Loading

Все эти девочки, прыгающие с ножницами, все эти мальчики, размахивающие ножами, все эти «автомобильные самоубийцы» постепенно начинают складыватьсч в некую осмысленную картину. Амалек тысячекратно повторяет свой, по видимости, бессмысленный прыжок в кипящую лохань, и результат примерно тот же.

Недельный раздел Ки Теце

Михаил Ривкин

Помни, что сделал тебе Амалек на пути при вашем исходе из Мицраима. Как он застал тебя в пути и поразил у тебя всех ослабевших позади тебя, а ты утомлен и измучен, и не убоялся он Б-га. И будет: когда Г-сподь, Б-г твой, даст тебе покой от всех врагов твоих со всех сторон на земле, которую Г-сподь, Б-г твой, дает тебе в удел для овладения ею, сотри память об Амалеке из поднебесной. Не забудь. (Деварим 25:17-19, пер Ф. Гурфинкель)

Вот так, ни больше, ни меньше: сотри память об Амалек из поднебесной. По сути дела, нам заповедано полностью уничтожить целый народ, без всяких оговорок и без всяких исключений. Да, Амалек повёл себя в этой истории подло: он застал Израиль в момент крайней слабости, вместо того, чтобы вступить в честное сражение, он трусливо плёлся в хвосте, рассчётливо подстерегая и убивая всех отставших. Но спросим откровенно: так ли уж сильно отличалась эта жестокая и циничная тактика Амалека от военной тактики (если убийство отставших и слабых можно так называть) других народов древности? Но ведь нет ни одного другого народа, по отношению к которому нам заповедана такая беспощадность.

Но ведь нет и ни одного другого народа, про который сказано: не убоялся он Б-га. Попробуем понять, каков смысл этого выражения в Торе, ведь именно в Торове, впервые в человеческой истории, мы встречаем это довольно странное понятие: богобоязненность. Четырежды этот оборот речи используется по отношению к неевреям (или к тем, кто мог быть воспринят окружающими как нееврей), и каждый раз в новом, отличном от предыдущих, контексте.

И сказал Авраам: так как я подумал, что нет вовсе страха Б-жия на месте сем (Брейшит 20:11).

И сказал им Иосэйф в третий день: вот что сделайте и останетесь живы; Б-га я боюсь (Брейшит 42:18).

Но повитухи боялись Б-га и не делали так, как говорил им царь Египетский; и оставляли детей в живых (Шемот 1:17).

Помни, что сделал тебе Амалек … поразил у тебя всех ослабевших позади тебя, а ты утомлен и измучен, и не убоялся он Б-га. (Деварим 25:17-18).

Что же общего во всех этих ситуациях, которые описаны словами: некто (не) боится Б-га? Какой конкретно смысл вкладывает Тора в этот достаточно общий оборот речи? Каково то свойство, которое присутствует, или должно, в принципе, присутствовать в сердцах тех, кто не является потомком Авраама, Ицхака и Яакова, кто не принял на себя Тору и заповеди, чтобы этот человек заслужил почётное звание «богобоязненного»? Представляется, что во всех четырёх примерах критерием наличия или отсутствия страха Б-жия в сердце является отношение к слабому, отношение к чужому, отношение к Другому. Именно благодаря отстутствию этого страха Б-жия Другой может погибнуть ни за грош в чужой стране. И именно благодаря страху Б-жьему всесильный египетский министр отпускает подозреваемых в шпионаже из тюрьмы и отправляет их домой. Именно благодаря страху Б-жьему ослушались повитухи Паро (тут надо оговориться: большинство комментаторов считают повитух египтянками, а выражение «повитухи Ивриот» трактуют, как повитухи, принимавшие роды у еврейских женщин). А Амалек, напротив, обвиняется в том, что он подстерегал отставших и ослабевших именно потому, что не было у него страха Б-жья.

И в этом состоит причина того, что нам заповедано уничтожить не только Амалека, но и, как заповедано единственный раз в Торе, память о нём. Амалек напал на нас в пути, мы не пересекали его границу и не вступали на его территорию. Это не была война за обретение Земли Обетованной, с нашей стороны, и не была война оборонительная со стороны Амалека, как в случае войны против семи народов Кнаана. Это был вполне сознательный и свободный выбор Амалека, и война, которую он начал, была не только войной против Израиля, но и первой в человеческой истории войной целого народа против Всевышнего, первым продуманным, осознанным и организованным восстанием целого народа против Б-га. И потому Создатель сам, собственной персоной, объявил войну на уничтожение этому народу, чего, опять же, ни один другой народ не «удостоился»:

И сказал Г-сподь Моше: Запиши это (для) памятования в книгу и внуши Йеhошуа, что Я бесследно сотру память Амалека из поднебесья. И возвел Моше жертвенник и нарек ему имя: Г-сподь — чудо мне. И сказал: Ибо рука (вознесена в клятве) пред престолом Господним: война у Г-спода с Амалеком во всех поколениях (Шемот 17:14-16, пер Ф. Гурфинкель)

В книге Деварим Моше не просто резюмирует все главные события Исхода, Дарования Торы и Странствий в Пустыне. Моше подводит итог под периодом Явных Чудес, и наставляет народ Израиля на пороге периода Чудес Сокрытых. Прямое, непостредственное вмешательство Творца в каждую деталь, в каждый конкретный шаг евреев закончилось Многое из того, что раньше Отец Небесный заботливо делал для своих детей, им предстоит теперь делать самостоятельно, при этом, разумеется, строго следуя провиденциальной воле и общему замыслу Создателя. Сказанное относится и к тому, кто же именно должен стереть память Амалека. Теперь «стереть память Амалека» это уже не просто Б-жественная провиденциальная воля, не некий метаисторический императив — это конкретная заповедь, обращённая к народу Израиля. «Война у Г-спода с Амалеком во всех поколениях», и со вступлением в Землю Обетованную эта война не только не закончилась, она по-настоящему началась. Но теперь это уже война двух конкретно-исторических народов, Амалека и Израиля. Воюют люди, решения принимают люди, и ошибки, порой фатальные, тоже совершают конкретные люди, что очень хорошо видно в истории царя Шауля и царя Агага. Но вот проходят ещё несколько столетий, подходит к концу Период Первого Храма, и духовный смысл заповеди вновь кардинально меняется.

«Сказал Р. Йеошуа: но разве Амон и Моав на своих местах теперь живут? Ведь пришёл Санхерив. Царь Ашура, и смешал все народы, как сказано: «и стираю границы народов, и запасы их расхищаю, и сильных низвергаю с их мест» (Йешаяху 10:13)» (Брахот 28А).

Р. Йеошуа произнёс свои знаменитые слова в контексте галахического спора о том, насколько строго в его времена следует практиковать те брачные ограничения, которые Тора устанавливает в отношении выходцев из Амона и Моава. Мнение р. Йеошуа стало принятым галахическим мнением, и потому брачные ограничения в отношении амонитян и моавитян были несколько ослаблены (хотя и не отменены). Но наряду с этой, конкретно-галахической импликацией, слова р. Йеошуа имеют и другую, куда более важную, мета-галахическую импликацию. Все заповеди Торы, относящиеся к танахическим народам, в первую очередь — заповеди в отношении семи народов Кнаана, более не могут и не должны применяться на практике, поскольку у нас нет никакой возможности установить, кто же, на самом деле, является потомками этих народов. Поэтому всё грозные проклятия в их адрес и повеления эти народы уничтожить не имеют более практического смысла. То же самое относится и к заповеди стереть (уничтожить) Амалека. Война против конкретно-исторического Амалека более невозможна и бессмыслена.

Но не случайно про Амалека, и только про Амалека сказано «стереть память из поднебесной», и не случайно эти слова, в перовой своей редакции, звучат не как повеление смертным, а как провиденциальная воля, как миссия самого Творца. Исторический Амалек, люди, говорящие на определённом языке, живущие в определённой стране, соблюдающие определённые культовые ритуалы, исчез. Но «память Амалека», Амалек метаисторический, никуда не девался! Более того, именно в наши дни он усилился и достиг небывалого могущества, и «война с ним у Г-спода во всех поколениях», та война, которая была единожды объявлена, именна в наши дни достигла небывалой остроты.

Но если метаисторический Амалек не имеет никаких рассовых, национальных, племенных отличий, если «память Амалека» растворилась и расплодилась среди всех племён и народов, как же можем мы сегодня понять, какая именно из бесчисленного можества великих и малых войн является, в наши дни, продолжением «войны Г-сподней во всех поколениях»? У Амалека начисто отсутствует страх божий. Вид слабого, беззащитного не только не внушает ему жалости и сочувствия, но, наоборот, ещё больше распаляет его жестокость, действует как запах крови на хищника. Но если руководствоваться только этим критерием, то, увы, к Амалеку придётся отнести изрядную долю обитателей поднебесной. Поэтому РАШИ наполнил слова «не убоялся Б-га» более конкретным смысллом, и дал нам точный и безошибочно узнаваемый признак Амалека:

«Чему это подобно? Подобно лохани с кипящей водой, куда ни одно живое существо не может вступить, не сварившись мгновенно заживо. Пришёл сын Нечистого, прыгнул в неё, и хотя сварился заживо, остудил её для других».

Ведь все египетские чудеся и знамения, Рука Простёртая и великие дива были явлены именно для того, чтобы возвестить, что Г-споду принадлежит Земля, и всё что на ней, и Ему даны власть и могущество, чтобы возвестить «что нет подобного Мне во всей Земле». И в тот момент, когда вышел Израиль из Египта, из дома рабства, откуда, по словам Мудрецов, Благословенной памяти, никогда ещё не вышел ни один раб, и когда было явлено всему миру, что есть Могущество превыше любых земных сил и властей, в этот момент весь мир как бы замер «по стойке смирно», объятый трепетом и восхищением, как это прекрасно описано в Торе:

Услышали народы и трепещут; трепет объял жителей Пылэшэт. Тогда смутились князья Эдома, вождей Моава объял трепет, оробели все жители Кынаана. Нападет на них страх и ужас; от величия десницы (силы) Твоей да умолкнут они, как камень, доколе проходит народ Твой, Г-споди, доколе проходит народ сей, который Ты сотворил (Шемот 15:14-16).

И вот, в тот самый момент, когда все народы покорно расступились и замерли по стойке смирно, умолкнув и покорно опустив глаза, замерли в нерешительности, возможно, уже готовые внутренне присоединиться к великому шествию Избранного Народа, к тому шествию, которое ведёт на Гору Синай, готовые сделать «большой шаг всего человечества» к признанию великих истин Правды и Справедливости, когда сама мысль об открытом бунте, об открытом восстании против столь зримо явленного Б-жественного могущества казалась всем совершенно дикой и нелепой, в этот самый момент нашёлся такой безумец, который решился на явно самоубийственный шаг, и поднял знамя этого открытого восстания, и имя этому безумцу — Амалек Именно против Б-га был направлен этот бунт, и не только «страх Б-жий» как некую метафору благочестия, но и самый обычный, физический страх смерти Амалек смог победить.

РАШИ нашёл удивительно сильный образ: человек прыгает в лохань с кипяшей водой, моментально гибнет в страшных мучения, и чего же он добивается? На сколько понизилась температура воды? На одну сотую градуса? На одну тысячную? Неважно! Прецедент уже создан! И вот народы мира меняют стойку «смирно» на стойку «вольно», подымают глаза и начинают неуверенно переглядываться: значит, можно? Значит, не так всё просто и однозначно в этом мире? Значит, необязательно «молчать, как камень», когда эти евреи гордо шествуют с высоко поднятой головой? И вот, на место взглядам восхищённым приходят взгляды полные ненависти и злобы. И вот уже в раскалённую лохань прыгает второй, третий, и каждый хоть на йоту приближает заветную цель… Короче говоря, Всемирная История Антисемитизма, или, если угодно, Всемирная История бунта против Всевышнего началась…

И это удивительное свойство Амалека, самоубийственная, жертвенная готовность идти на верную смерть, этот культ, этот пафос смерти, как самого действенного средства в восстании против Б-га, и сегодня помогает нам безошибочно опознать духовных потомков, «память Амалека» среди великого множества случайных, и, на первый взгляд, никак не связанных друг с другом событий. Все эти девочки, прыгающие с ножницами, все эти мальчики, размахивающие ножами, все эти «автомобильные самоубийцы» постепенно начинают складыватьсч в некую осмысленную картину. Амалек тысячекратно повторяет свой, по видимости, бессмысленный прыжок в кипящую лохань, и результат примерно тот же, что и во дни Исхода: народы мира начинают удивлённо переглядываться и перешёптывться: Значит, есть за что, если они так этих евреев ненавидят? Наверное, не просто так они охотно идут на смерть, прихватив с собой несмышлёных детишек?

Нет, далеко ещё не стёрта память Амалека из поднебесной, воистину, «война у Г-спода с Амалеком во всех поколениях».

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.