Михаил Корабельников: 1905 год

Loading

Но манифест от 17 октября расколол российское общество, активизировал ту часть населения, которая встала на сторону прядка и враждебно отнеслась к революционерам — разрушителям России. Народ запел «Боже, царя храни» и… начал громить евреев.

1905 год

Михаил Корабельников

 Михаил Корабельников С начала ХХ века напряжение в российском обществе неуклонно нарастало, прорываясь наружу то студенческими волнениями, то забастовками рабочих, то покушениями на царских сановников. Крамольные настроения подогревались либеральной печатью и агитаторами. Угроза массовых волнений возросла с получением известий о неудачах провальной войны 1904 года на Дальнем Востоке, в которую Россия легкомысленно втянулась, не будучи к ней готовой. Война стала следствием многолетней экспансии России в этом районе, которая враждебно столкнулась с интересами другого империалистического хищника — Японии.

Начало революции связывают с «Кровавым воскресеньем» 9 января 1905 года — расстрелом в Петербурге стотысячного мирного шествия рабочих с петицией к царю, которое возглавил священник Гапон. Царь любил свой народ, желал встречи с ним, но не так, не вдруг, не лицом к лицу с возбужденной толпой. Царь осторожно остался в Царском Селе, а события в Петербурге развивались спонтанно и кроваво. В итоге сотни убитых, тысячи раненых.

Нагаечка-нагайка, нагайка ты моя,
Вспомним, товарищи, девятое января.
На жалобы и стоны голодных русских масс
Один ответ у трона — лупить нагайкой нас.

Нагайка ты нагайка, тобою лишь одной
Романовская шайка сильна в стране родной.

Царит нагайка всюду, ну что же — все равно
Ей царя-иуду спасти не суждено.
Уже под красно знамя встает народ на бой,
Царь будет свергнут нами со всей его ордой.

Вот образец народного песенного творчества того времени.

По числу человеческих жертв эксцессы российской истории бывали и круче. Но общественная значимость «Кровавого воскресения» была исклю­чительной — именно в этот момент стало ясно: в России между царским правительством и народом идет гражданская война.

Ситуацию подхватили революционные партии, либеральная интеллигенция: Россия встала «на дыбы» и повсеместно окрасилась в красный цвет. Нарастающий вал революции достиг своей кульминации в сентябре — октябре 1905 года объявлением всеобщей политической стачки. А 17 октября царь подписал «Высочайший манифест об усовершенствовании государственного порядка», содержащий обещание «даровать населению незыблемые основы… неприкосновенность личности, свободу совести, слова, собраний и союзов…». Это был вынужденный шаг и запоздалый: революция к тому времени настолько «раскочегарилась», что трудно было удержать ее. Радикалы призывали народ не верить царским обещаниям и продолжать борьбу до полной победы над самодержавием. А еще раньше собравшийся в Лондоне III съезд РСДРП принял решение о вооруженном восстании.

Но манифест от 17 октября расколол российское общество, активизировал ту часть населения, которая встала на сторону прядка и враждебно отнеслась к революционерам — разрушителям России. Народ запел «Боже, царя храни» и… начал громить евреев. Немедленно после оглашения царского манифеста по империи прокатилась волна еврейских погромов, которая затронула десятки городов и местечек черты оседлости. В частности, погромы сотрясли Киев, Одессу, — в книге Аркадия Ваксберга «Из Ада в Рай и обратно. Еврейский вопрос по Ленину, Сталину и Солженицину» приводится цифра убитых в Одессе свыше 500 человек, — Луганск, Ростов-на-Дону, Томск; еще раньше избиением черносотенцами и полицией интеллигенции и евреев отметились Казань и Нижний Новгород, а позже, в июне 1906 года, разразился грандиозный еврейский погром в Белостоке.

Это неслучайно. Русские евреи едва ли не громче всех выступали «за нашу и вашу свободу», а по числу активных участников революционного брожения, включая лидеров партий, агитаторов и участников беспорядков, этот народ в относительном измерении, а в некоторых местах — и в абсолютном превзошел остальных подданных империи. Наиболее активная часть еврейской молодежи вышла из-под контроля своих религиозных наставников, родительской опеки и радикализировалась. Как писал А. И. Солженицын в своей книге «Двести лет вместе», евреи обильно присутствовали в руководстве революционных партий и среди их активных функционеров.

— Григорий Гершуни и Михаил Гоц возглавили новую революционную организацию, которая в начале ХХ века возобновила традиции «Народной воли» по части индивидуального террора против царских сановников. Гершуни возглавил и боевую организацию эсеров, в которой, в числе прочих, состояли Абрам Гоц, Дора Бриллиант, Рашель Лурье, Эстер Лапина, Лев Зильберберг, Михаил Швейцер, Евно Азеф. Последний возглавил боевую организацию эсеров после Гершуни, — который, просудившись во время бегства с каторги, умер от саркомы легкого в возрасте 38 лет, — но оказался провокатором, работавшим одновременно на революционеров и на охранку;

— много их было и у меньшевиков, начиная с их лидера — Мартова;

— множество и среди вожаков анархистов;

— немалое число — и у большевиков, захвативших власть в России в 1917 году.

И у руководства московского декабрьского вооруженного восстания были евреи, начиная с начальника штаба краснопресненских дружин Литвина-Седого.

С одним из участников этих событий я был лично знаком. Мой старый учитель математики в старших классах средней школы сильно хромал на правую ногу. Как выяснилось, он был ранен, когда студентом вместе с товарищами бегал на баррикады помогать дружинникам.

А разве не эсер Петр Рутенберг шел рядом с попом Гапоном во главе колонны рабочих, направлявшихся к Зимнему дворцу в то «Кровавое воскре­сенье»? И разве не он участвовал в организации этого шествия и редактировал петицию к царю?

Вышеупомянутые и их соплеменники — члены революционных партий — в подавляющем большинстве своем считали себя русскими революционерами и далеко отошли от своего еврейства. Но были также партии и союзы, построенные по национальному признаку. Это социалистический рабочий союз «Бунд», объединявший десятки тысяч соплеменников в западных областях империи; это сионистский «Поалей Цион». И вся эта разношерстная либеральная и революционная публика, включая их боевиков и «отряды самообороны», влилась бурным потоком во всероссийскую фронду самодержавию.

Такое не могло остаться незамеченным современниками, которые не без некоторых оснований, а кто и с иронией, окрестили события 1905 года «еврейской революцией». По понятным причинам этот малоприятный уклон в русской революции 1905 года не был замечен советской историографией, — во всяком случае, в ее популярном изложении. Зато теперь, когда полюса Добра и Зла у нас поменялись местами, на вовлеченности евреев в революцию можно заработать себе политический капитал.

На самом же деле, по широте территориального охвата и массовости участия в ней разных слоев общества, включая, прежде всего, рабочих, затем студентов, интеллигенцию, крестьянство, затем восстания на флоте — это была, конечно, русская революция. А перевод стрелок в сторону «еврейского заговора» был выгоден властям для дискредитации революции и революционеров в глазах российского общества. Так, после подавления войсками вооруженного восстания в Москве, газета «Московские ведомости» писала:

«Московский Союз русского народа земным поклоном благодарит тебя, христолюбивое и верное русское воинство, за самоотверженную службу царю и подвиги в дни подавления безумного мятежа, поднятого франкмасонским еврейским Бундом…».

При описании событий 1905 года в книге «Моя жизнь» Троцкий упомянул графа Витте, бывшего в то время председателем кабинета министров: «В своих воспоминаниях Витте писал впоследствии, что в 1905 г. «громадное большинство» России как бы сошло с ума». Далее Троцкий пишет: «Революция кажется консерватору коллективным умопомешательством только потому, что «нормальное» безумие социальных противоречий она доводит до высшего напряжения. Так люди не хотят узнавать себя в смелой карикатуре. Между тем все современное развитие сгущает, напрягает, обостряет противоречия, делает их невыносимыми и, следовательно, подготовляет такое состояние, когда громадное большинство «сходит с ума»…». Эти слова Троцкого вполне применимы к нынешнему времени, как будто бы за более чем 100 лет, прошедших после 1905 года, во взаимоотношении между властью и обществом в России ничего не изменилось: все та же забронзовевшая во вседозволенности Власть — и та же бесправная Россия. Впрочем, как говорят, народ всегда заслуживает свою власть.

Но вернемся к погромам. Когда рядом живут представители разных этносов, различающихся между собой вероисповеданием, внешностью, родом занятий, материальным достатком и прочим, между ними существует известная напряженность, которая в повседневности не препятствует их мирному и даже взаимовыгодному существованию. Их отношения может омрачить только взаимная конкуренция. Во времена лихолетья напряженность эта возрастает. И тогда любая провокация может зажечь горючий материал, вызвать пожар межнациональных столкновении. Сколько мы наблюдали «неожиданностей» в этом плане на рубеже 1990-х годов и уже в новое время. Ослабление центральной власти провоцирует возникновение межнациональных разборок на местах. Но нередко сама власть бывает заинтересована в погромах, стремясь перенаправить разрушительную активность «низов» в нужное ей русло.

Погромы 1905 года были спровоцированы как поведением самой многонациональной революционно настроенной толпы, нарушавшей нормальное течение жизни обывателя, так и царским манифестом, «даровавшем жидам конституцию», — как это было понято православным населением и с чем трудно было смириться. Однако как до, так и после 1905 года в России в немалом числе происходили погромы, спровоцированные отнюдь не революционным накалом страстей, но банальной злонамеренной клеветой в адрес еврейского населения со стороны заинтересованных лиц и часто — из корыстных соображений. Таким был, например, знаменитый Кишиневский погром в апреле 1903 года.

Особенностью погромов 1905 года было то, что происходили они при попустительстве местных властей, занимавших позицию сторонних наблюда­телей, а иногда — и участников событий на стороне погромщиков. По пути следования пьяной толпы солдаты оружейными залпами расстреливали одиночных «снайперов» из еврейской самообороны. Такое поведение блюстителей порядка поощряло громил. Обычно в таких случаях местная власть внезапно приходила в себя и наводила порядок спустя двое, трое или четверо суток от начала кровавых событий, после того как многие еврейские дома, магазины и лавки бывали разгромлены и разграблены чернью, а число жертв исчислялось сотнями убитых и раненых. Жертвами оказывались и еврейская самооборона, но в подавляющем большинстве своем — вполне законопослушное мирное население, а кроме того, заодно, — студенты, «либералы», интеллигенты и прочие «неблагонадежные лица» независимо от вероисповедания — кто не успел скрыться.

В обеих столицах и других городах, затронутых волнениями, действовала «черная сотня», терроризировавшая революционеров, интеллигенцию, студентов и прочее население. Черносотенный «Союз русского народа» был организован в Москве князем Волконским. Несмотря на свое «княжеское происхождение», по мнению С. Ю. Витте, «черная сотня» рекрутировала в свои ряды отнюдь не борцов за идею, — как сбившиеся с пути революционеры, — но всякое отребье, включая хулиганов самого низкого пошиба, погромщиков, убийц из-за угла». Черносотенцы при попустительстве полиции нападали на либеральных деятелей, совершали политические убийства, инициировали погромы.

Правые газеты неустанно призывали собираться людей русских «под знамя Священного Союза народной самоохраны за веру Христову, за Царя, за Отечество», обращались за помощью к святому Георгию Победоносцу. Деятельности правых, в т. ч. «Союза русского народа», покровительствовали высшие инстанции, начиная с министра внутренних дел П. Н. Дурново, который считал их отличным оружием правительства в борьбе с анархией. Таковыми были неформальные действия властей, направленные против революции, иногда достаточно эффективные.

Предвидя подобное развитие событий, журналист из Одессы, — в будущем один из сионистских лидеров, — Владимир Жаботинский пытался по мере своих сил удержать соплеменников от фатального увлечения революцией. Он взывал: «Нечего еврейскими руками творить русскую историю. Ничего хорошего из этого не получится». «Если и допустимо участвовать евреям в революции, — говорил он, -то только на вторых ролях, вслед за большинством титульной нации». Удержать свою молодежь пытались и религиозные лидеры, общественные деятели, например, известный историк С. Дубнов (расстрелян немцами в 1941 году). Все тщетно. Под напором разбуженной стихии доселе неколебимая, всеподавляющая, тяжеловесная, ожиревшая 300-летняя Романовская монархия со всеми ее державными атрибутами вдруг зашаталась, затрещала по швам. И трудно было удержать молодежь от участия в этом празднике души…

«Смело, товарищи, в ногу,
Духом окрепнем в борьбе,
В царство свободы дорогу
Грудью проложим себе…»

Эта песня когда-то была очень популярна. Кого могли оставить равно­душными слова о царстве свободы? Но где пролегает дорога к этому самому царству — этого не ведал никто: ни русский поэт Н. Некрасов, впервые в своей поэме грудью проложивший дорогу к светлому будущему, ни нынешние революционеры. Свобода даром не дается. Она должна быть народом выстрадана. Кто за свободу не страдал, тот ее не достоин, ее и не оценит. Однако где взять народ, готовый страдать за свободу? И почему столь отзывчивым оказалось именно русское еврейство?

Напомню читателю обстоятельства общеизвестные. Еврейское меньшинство, составлявшее 4,5 — 5,0 миллионов человек на начало века, российскими законами было стиснуто в пределах нескольких областей «черты оседлости», расположенных в Малороссии и Белоруссии. Во многих местах евреям было запрещено проживать в городах, а только в так называемых «местечках». И даже если какое-то местечко путем естественного прироста населения обретало статус города, евреи, жившие в нем десятилетиями и столетиями, подлежали выселению. Только для отдельных весьма немногочисленных категорий «инородцев», — купцы первой гильдии, крупные промышленники и банкиры, врачи, адвокаты, лица с высшим образованием и некоторые другие, — делалось исключение: им разрешалось проживание в крупных городах.

Процентной нормой был резко ограничен прием еврейской молодежи в российские вузы. Cостоятельные родители вынуждены были посылать своих детей для получения образования за границу. Подавляющее же большинство еврейского населения — беднота, не имело доступа не только к высшему, но и среднему светскому образованию. Евреев не допускали на государственную службу. А в армии, несмотря на способности отдельных индивидуумов к воинскому делу, воинскую доблесть, оцененную солдатскими крестами, их военная карьера была невозможна. Чтобы стать офицером русской армии, необходимо было порвать с верой отцов и перейти в православие. Евреи не имели права владеть землей. Исключение составляли отдельные малонаселенные районы Таврии, где еврейское земледелие было разрешено и даже поощрялось.

К этому следует добавить полицейский произвол, презрительное отношение чиновников к еврейской бедноте и, нередко, погромные настроения среди местного православного населения, целенаправленно подогреваемые распространяемыми слухами, — например, об использовании крови христианских младенцев при выпечке пасхальной мацы, — инспирируемыми по этому поводу судебными процессами вроде «дела Бейлиса».

Нельзя сказать, чтобы это именно царь Николай II ввел вышеупомянутые запретительные и ограничительные меры по отношению к еврейскому населению. Все это в том или ином виде существовало многими десятилетиями до него, и было одобряемо немалым числом представителей титульной нации. При Александре II многие ограничения были ослаблены, но после волны погромов, последовавших за убийством царя-освободителя, вступивший на престол Александр III вновь ужесточил законодательство в отношении евреев.

Умудренный опытом первой русской революции премьер-реформатор Столыпин в октябре 1906 года представил царю предложения «о пересмотре постановлений, ограничивающих права евреев». Они были отвергнуты царем с мотивировкой: «Несмотря на самые убедительные доводы в пользу принятия положительного решения по этому делу, внутренний голос все настойчивее твердит мне, чтобы я не брал этого решения на себя». По-видимому, нерешительность царя была вызвана не только воспитанием, но и его окружением, господством черносотенных настроений при царском дворе, Государь открыто провозглашал черносотенцев как первых людей империи, как образцы патриотизма. При всех своих прекрасных душевных качествах царь Николай II, по моему мнению, был все же человеком недалеким.

Российская реальность толкала еврейскую молодежь в революцию, альтернативой которой могла быть только эмиграция. Прочему же робкому и нерешительному большинству сынов и дочерей Израиля оставалось жалкое прозябание на родине в вечной нужде, в страхе перед погромами, без перспектив, без будущего.

Но дело, по-видимому, не только в «российской реальности». Как заметил в свое время Ленин, участие евреев в демократических и революционных движениях везде выше процента еврейского меньшинства в народонаселении. Эту особенность отмечали и другие. А вот что утверждал русский писатель А. В. Амфитеатров («Происхождение антисемитизма»):

«Евреи не могут не делать революции — активной или пассивной, потому что социальные революции во имя закона справедливости — их характер, их назначение их история среди народов. В этих бесконечных революциях они потеряли все: национальную территорию, политическую самостоятельность, храм, язык — все вещественное, что связывают собою народы, и все-таки остались народным целым, может быть, непоколебимым и недробимым более чем все другие народные целые, которые очень заботятся о своих национальных территориях, политической самостоятельности, храме, языке. …Да, еврейство — революционная сила в мире, — и это не потому только, что евреям худо живется среди народов в своем рассеянии и что они изнемогают в бесправном страдании от подозрительных гонений. Еврейское революционерство далеко не простой и грубый ответ на преследование еврейства. Те, кто угадали в погромах, в чертах оседлости, в разновидностях гетто — с одной стороны, в еврейском революционерстве — с другой, элементы классовой борьбы, глубоко правы. Еврей осужден на революционерство потому, что в громах Синая ему заповедано быть соци­алистическим ферментом в тесте мира… Евреи никогда не были довольны ни одним правительством, под власть которого отдавала их историческая судьба. И не могут они быть довольны и не будут, потому что идеал совершенной демократии, заложенный в душе их, никогда еще не был осуществлен. А борьба за этот идеал — вся их история…». Эта особенность евреев как этноса вызывала закономерную неприязнь к ним у сильных мира сего: вождей, диктаторов, самодержцев, правящих империями. Не жаловали их и некоторые представители русской интеллигенции — главным образом, из патриотических побуждений. Но тут уже ничего не поделаешь.

Наибольшего напряжения революция 1905 года достигла в начале декабря. Решение о вооруженном восстании принял Московский Совет рабочих депутатов, о чем по поручению Московского комитета РСДРП объявил на митинге большевик Литвин-Седой. Ряд районов Москвы покрылся сетью баррикад. Рабочие боевые дружины были немногочисленны — всего, по оценкам современников, от пяти до десяти тысяч человек. Однако благодаря мужеству и координированным действиям дружинников повстанцы в течение двух недель держали в напряжении полицию и гарнизон города, который сам по себе был не вполне благонадежен. Градоначальник Москвы докладывал в Петербург о том, что, путем возведения баррикад, мятежники постепенно суживают их кольцо к центру города. Баррикады парализовали действия гарнизона, а мобильные группы дружинников устраивали партизанские вылазки на «вражескую» территорию, используя свое главное оружие — самодельные бомбы. Однако в целом тактика повстанцев была, скорее, оборонительной и выжидательной, так как ни по своей численности, ни по наличному оружию они не могли без посторонней помощи противостоять гарнизону города.

Помощь, однако, пришла противнику — в виде лейб-гвардии Семеновского полка, прибывшего в Москву по не занятой повстанцами Николаевской железной дороге. Семеновцы, а затем прибывшие в город другие полки уже к 15 декабря отбили у восставших все вокзалы столицы и стали громить баррикады артиллерией. По приказу полковника Мина раненных дружинников прикалывали штыками; пленных ждала жестокая и скорая расправа. По железной дороге в разных направлениях от Москвы двигались отряды карателей, которые в рабочих поселках без лишних формальностей расстреливали руководителей местных Советов рабочих депутатов, лидеров социал-демократов и прочих врагов режима, кто не успел скрыться. А в «первопрестольной» черносотенцы вздергивали дружинников на столбах. Женщин, схваченных при оружии, насиловали.

13 августа 1906 года командир лейб-гвардии Семеновского полка Г. А. Мин, повышенный в звании до генерал-майора, был застрелен террористкой пятью выстрелами в упор. Еще раньше было совершено покушение на московского генерал-губернатора Дубасова. Он был сильно обожжен, однако остался жив, а бросивший бомбу террорист погиб на месте.

Последний оплот декабрьского вооруженного восстания в Москве — Пресня, впоследствии переименованная в «Красную Пресню». Последний приказ штаба пресненских боевых дружин гласил: «…Мы начали. Мы кончаем. Кровь, насилие и смерть будут следовать по пятам нашим. Но это — ничего. Будущее — за рабочим классом. Поколение за поколением во всех странах на опыте Пресни будут учиться упорству…».

Несмотря на все издержки и пролитую кровь, революция 1905 года достигла немалых результатов: она изменила политический облик страны. Россия стала конституционной монархией и имела шанс на развитие гражданского общества в цивилизованном русле по пути, пройденном другими европейскими странами. Не получилось. Россия, как всегда, пошла своим путем…

Print Friendly, PDF & Email

9 комментариев для “Михаил Корабельников: 1905 год

  1. «Царь любил свой народ, желал встречи с ним, но не так, не вдруг, не лицом к лицу с возбужденной толпой. »
    ————————- РЛ —————————
    Существует мнение, что Царь очень любил русский народ, а вот евреев поэтому ненавидел. А в чём эта любовь к русским заключалась? Земство это и есть представители народа, то есть народ и земство царь ненавидел больше, чем евреев. Там вообще о любви никакой речи не было. Был командир и он требовал исполнения его приказов. Любовь это уже христианское понятие, а с христианством в России всегда была проблема, оно было под запретом. Запрещалось проповедовать христианство на всей территории Российской Империи. Вот, ходить в государственную церковь, пожалуйста, а сами ни в коем случае не говорите об Иисусе публично на улицах и собраниях. Погромы были не из-за перебора с христианством, а из-за его дефицита.

  2. Сэм
    «не «левому» еврею надо объяснять свою левизну, – это естественно, а «правому» — свой отход от этой идеологии.

    Ничего не надо объяснять. Левый еврей в русской революции и современный левый в Израиле-это , по- одесски, две большие разницы. Еврейские леваки, особенно в Израиле, это либо слепо убежденные в правоте утопической, оторванной от реальности соц. идеологии, честолюбцы и карьеристы, либо законченные дебилы.
    Совершенно очевидно,что левый еврей, как и многие прочие леваки не евреи, в современном либеральном политическом тренде. совсем уже не тот. каким представлялся Амфитеатову

    Его характеристике ныне более соответствует образ, как не трудно убедиться по факту,правого еврея в Израиле (сионистко — патриотических убеждений).

  3. Своевременная статья на актуальную тему, особенно на фоне развернувшейся антисемитской компании в России о роли евреев в большевистском перевороте.
    Упомянутое автором предвидение В. Жаботинского о пагубных последствиях активной вовлеченности русских евреев в революцию, с их недальновидным призывом к борьбе: ЗА НАШУ И ВАШУ СВОБОДУ., оправдалось в полной мере.

  4. Сэму!Не думаю, что «в громах Синая ему [еврею] заповедано быть соци¬алистическим ферментом в тесте мира…» И тогда, и теперь социализм широко распространен среди интеллигенции, а среди нее всегда было много евреев. Преимущественное их участие, и далеко не на последних ролях, связано с известной еврейской страстностью, нетерпением. Многих не остудил даже крах социализма в СССР. А в Израиле эти энтузиасты объединились в движение «Шалом, ну прям, ахшав».

  5. Царизм сделал всё мыслимое и немыслимое, чтобы «загнать» евреев в революцию: 35% евреев в Черте жили на грани фиизического выживания, 40% — на черте бедности, добавьте к этому тех, кто жил чуть лучше, чем на черте бедности, бесконечную угрозу погромов и дискриминацию даже тех, кто имел правожительства…

  6. Как писал А. И. Солженицын в своей книге «Двести лет вместе», евреи обильно присутствовали в руководстве революционных партий и среди их активных функционеров.
    ————————-
    В этом проблема Солженицына: НЕ хочет признать, что русским патриотам стоило прекратить орать «Боже, царя храни» и начать стремиться создать в своей стране Власть Закона (с царём или без, они бы потом сами решили) и равенство всех лояльных граждан перед Законом: это бы прекратило глубочайший раскол внутри самого русского общества.

    1. Benny — 2018 at 13:20 :
      В этом проблема Солженицына: НЕ хочет признать, что русским патриотам стоило …
      ————————-
      Я извиняюсь, в вышеприведённом посте я написал чушь: это НЕ моё еврейское дело учить русских как им правильно жить.

      Моя проблема с идеями книги Солженицына «Двести лет вместе» в другом: его претензия к евреям основана на его непризнании за евреями Российской Империи права заботиться о своих собственных интересах — даже НЕ национальных, а индивидуальных.

      Солженицын НЕ писал о том, что российские евреи упустили шанс создать взаимовыгодное сотрудничество с государство-образующим русским народом (на личном уровне или на уровне народов).
      Вместо этого он просто ожидал от российских евреев готовности пожертвовать своими важнейшими интересами ради интересов русского народа.

  7. В принципе ничего нового не узнал, но читал с интересом.
    Спасибо автору.
    И неожиданно прочёл в цитатах из статьи Амфитиатрова:
    «социальные революции во имя закона справедливости — их [евреев] характер, их назначение их история среди народов…
    …в громах Синая ему [еврею] заповедано быть соци¬алистическим ферментом в тесте мира…»
    подтверждение тому, что недавно написал в дискуссии на сайте:
    «не «левому» еврею надо объяснять свою левизну, – это естественно, а «правому» — свой отход от этой идеологии.
    И что характерно следование некоторых сегодняшних евреев, изменивших свой еврейский характер, тем у кого «Эта особенность евреев как этноса вызывала закономерную неприязнь к ним у сильных мира сего: вождей, диктаторов, самодержцев, правящих империями. Не жаловали их и некоторые представители русской интеллигенции — главным образом, из патриотических побуждений.»

  8. Дело не в еврействе…
    Дело в трагической зацикленности российской истории. Прошло более 100 лет со дня Кровавого Воскресения, 1905-го года.
    Ныне — 2018 год. внешняя экспансия, страстное желание населения России идти с хоругвями к Спасителю…

Добавить комментарий для Михаил Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.