Дональд Робинсон, А. Дж. П. Тейлор: Взгляд на Илью Эренбурга с точки зрения Запада: 1952 и 1967 годы. Перевод Григория Никифоровича

Loading

Настоящая вина Эренбурга не в том, что он не смог противостоять Сталину. Она в том, что он был писатель второго ряда. Как он доказал во время Второй мировой войны, он был блестящий журналист и полемист. Романы же его были лучше по намерениям, чем по исполнению.

Взгляд на Илью Эренбурга с точки зрения Запада: 1952 и 1967 годы

Дональд Робинсон, А. Дж. П. Тейлор
Перевод и публикация Григория Никифоровича

Когда-то на моей полке оказалась книга журналиста Дональда Робинсона «100 самых влиятельных личностей мира сегодня», изданная в 1952 году. Краткие биографические очерки разделены в ней по тематическим отделам: «Политика», «Пресса», «Наука» и так далее. Среди ста отобранных автором лиц, одиннадцать были из Советского Союза: Сталин, Берия, Молотов и Маленков («Политика»), Микоян («Экономика»), Жуков, Рокоссовский и Конев («Военные»), композитор Сергей Прокофьев («Искусство») и Трофим Лысенко (почему-то в разделе «Пресса и информация»). В том же разделе была заметка об Илье Эренбурге.

В 1967 году в ноябрьском номере журнала «Нью-Йоркское книжное обозрение» появилась рецензия на только что вышедшую по-английски книгу статей и эссе Эренбурга «Послевоенные годы: 1945-1954». Написал ее историк дипломатии А. Дж. П. Тейлор. Эренбург умер за два месяца до этой публикации; вполне вероятно, что она была одним из первых откликов на его кончину. Мне кажется, что перевод обеих заметок был бы интересен читателям портала; во второй заметке опущены параграфы, описывающие послевоенное Движение за мир.

Donald Robinson «The 100 Most Important People in The World Today», Little, Brown and Company, Boston, 1952. Ilya Ehrenburg, pp. 216-219
Donald Robinson «The 100 Most Important People in The World Today”, Little, Brown and Company, Boston, 1952. Ilya Ehrenburg, pp. 216-219

Один из друзей назвал Илью Эренбурга, самого выдающегося из советских журналистов, «проституткой по необходимости», и в этом определении есть трагическая правда.

Большую часть своей жизни Эренбург продавал свой незаурядный литературный талант тому, кто больше заплатит. Он приобрел богатство, славу и большое влияние, по крайней мере, в коммунистическом мире. Однако, он никогда не был удовлетворен своей ролью наемника, и временами даже пытался получить некоторую свободу.

Высокий и неуклюжий, непричесанный, с длинными обезьяноподобными руками, Эренбург похож на красного Эрни Пайла*. Своим живым и легко узнаваемым стилем он пишет статьи, которые объясняют крупные события советской эпохи простыми понятными словами. Его драматические сообщения с переднего края во время войны играли большую роль в поднятии духа населения России, и сегодня он самый эффективный распространитель кремлевской пропаганды. Когда он пишет на такие темы, как Тито, Корейская война или водородная бомба, коммунистические журналисты читают и пытаются подражать.

В качестве полуофициального выразителя взглядов Кремля Эренбургу приходилось препарировать факты удивительным образом. После поездки по Соединенным Штатам в 1946 году он сообщал, что Америка против подъема уровня жизни в России.

«Американцы, которые возглавляют антисоветскую кампанию — писал он — борются против наших кастрюль, против советских сельскохозяйственных продуктов, против процветания Советской страны…»

Он провозгласил, что никакого «железного занавеса» не существует.

«Этот занавес, — писал он, — сфабрикован в Америке, в редакциях американских газет, на американских радиостанциях и в конторах кинопромышленников».

Эренбург даже заявил в печати, что союзники не играли никакой роли в поражении Гитлера. Он утверждал, что победа над нацистами принадлежит только Советскому Союзу.

Такое искажение правды не давалось ему легко, и по временам Эренбург чувствовал, что он должен сказать то, что он думает, несмотря на линию партии.

В конце войны он просто не смог приспособиться к попыткам Сталина заигрывать с Германией и продолжал, — во всяком случае, в течение некоторого времени — жестоко обвинять Германию в «преступлениях против человечности». Недавно, в июле 1950 года, он снова поднял голос, назвав некоторые статьи в советской прессе «глупыми и идиотскими» из-за их антисемитской направленности.

Но Илья Григорьевич Эренбург остался верным сталинцем. Ему слишком хорошо платят за это.

Он родился в Киеве, 27 января 1891 года, в семье зажиточного инженера. Он учился в гимназии в Москве, где стал большевиком, пламенным до такой степени, что попал в тюрьму, но недостаточно пламенным для того, чтобы стать мучеником. Когда отец предложил ему помощь, чтобы бежать из России, он быстро согласился.

Потом был Париж. Здесь он больше интересовался католицизмом, чем коммунизмом. Он даже решил поступить в монастырь бенедиктинцев. Однако, когда отец пригрозил прекратить ежемесячное пособие, он отказался от этой идеи. Его сила тогда была в поэзии, и его первая книга появилась в 1914 году. Она называлась «Стихи к мадонне», и в довольно посредственном стиле выражала его католическое рвение.

С началом первой мировой войны Эренбург стал парижским корреспондентом петроградской газеты «Биржевые новости». Когда грянула русская революция 1917 года, он увидел возможность заработать на своей прежней большевистской деятельности. Он вернулся назад, к России и к коммунизму. Однако он не удержался ни при одном, ни при другом. Его возмущало осквернение церквей красными.

В 1921 году он покинул Россию, направляясь в Берлин, и написал свой первый роман «Необычайные приключения Хулио Хуренито и его учеников». Эта блестящая сатира и на коммунизм, и на капитализм сделала его знаменитым. Вернувшись в Париж, он стал выпускать романы регулярно, как часовой механизм. Большинство романов принесли ему успех, а некоторые были очень хороши, как, например, «Любовь Жанны Ней» (1929) и «В Проточном переулке» (1932). Он написал также большое количество рассказов и несколько томов публицистики.

В этих ранних работах Эренбург был честен. Он не колеблясь осуждал коммунизм или любые иные мнения, вызывавшие у него возражения. Он не принимал близко к сердцу марксистское положение о том, что цель оправдывает средства.

«Жизнь отдельного человека не должна приноситься в жертву даже ради счастья всего человечества», писал он.

Но честность была слишком большой роскошью, и в начале тридцатых он продался снова. Москва была рада снова принять его в объятья (его литературная слава была нужна Кремлю), а Эренбургу нужны были гонорары, которые Россия не платила ему, поскольку не подписала Бернскую конвенцию об авторских правах.

На этот раз он продался окончательно. Он отправился в Испанию во время Гражданской войны и писал зажигательные статьи в «Известиях», пытаясь доказать, что любой лоялистский лидер, противостоящий коммунизму — это попросту фашистский саботажник. Он написал несколько романов, где правда была искажена еще больше.

В 1940 году Эренбург вернулся в Москву и начал собирать положенные ему блага. Он получил многое: Сталинскую премию по литературе, орден Ленина и другие награды. Ему предоставили одну из лучших московских квартир, пару автомобилей и штат обслуги.

Счастлив ли Эренбург? Вряд ли.

Когда он был в Нью-Йорке в 1946 году, его старый парижский знакомый прошел мимо, даже не кивнув.

«Разве Вы больше не узнаете меня?» — спросил его Эренбург.

«Конечно, я знаю Вас» — ответил тот. — «Вы — Илья Эренбург, бывший писатель».

Ничто не ранило его больше, чем этот ответ, говорил Эренбург. Тем не менее, он продолжает нести факел советской пропаганды. Игра стоит свеч.

A.J.P Taylor “The Survivor”, “New York Review of Books”, November 1967

Во времена опасности и кризиса выживание становится чуть ли не преступлением. Сийес*, первый из выживших в революцию, навсегда запятнал свою репутацию в истории просто тем, что привлек внимание к этому факту. После Первой мировой войны вернувшиеся из окопов чувствовали себя виноватыми, как это описано в мемуарах Гарольда Макмиллана и других. Схожим образом существует мнение, что с теми, кто выжил в годы сталинского террора что-то не так. При этом считается, что советские политики не заслуживают такого уж осуждения — ведь очевидно, что они думали лишь о том, как спасти свои шкуры. Однако писателей судят более строго. Любой советский писатель, если он уцелел или хотя бы не отбыл срок в Сибири, наверняка должен быть трусом или приспособленцем.

Таков всеобщий приговор Запада, особенно английских и американских писателей, которые сами никогда не рисковали ничем — может быть, только временными перерывами в потоке их гонораров. Строже всех осудили Эренбурга. На Западе его хорошо знали. Он был дружен с писателями и художниками, и в предвоенные годы всегда был готов критиковать их за недостаточную борьбу против фашизма. После Второй мировой войны те, кто изменили свои взгляды и обернулись против Советской России, ссылались на Эренбурга как на символ и оправдание своего предательства. Они прозрели и стали антикоммунистами. Он продолжал служить инструментом советской политики. Их нападки беспокоили Эренбурга, и рецензируемая книга отражает это беспокойство. Там собраны мысли человека, который чувствовал, что должен стыдиться самого себя. Эренбург искал выход и надеялся восстановить свою честь активным участием в Движении защиты мира. Эта надежда оказалась тщетной. В сентябре нынешнего года он мирно скончался в своей постели, и все некрологи отмечали, что он был человеком, слишком слабым для своего времени.

Это суровый и несправедливый вердикт. Писатели не обязаны быть героями. На самом деле герои обычно становятся плохими писателями — вспомним псевдолитературные творения Т. Э. Лоуренса**. Заявления писателей по любому поводу — от наркотиков до Вьетнама — это свидетельства их тщеславия, а не героизма. Писатели любят думать, что они могут мудро вести за собой других в отношении этики или публичных выступлений только потому, что они пишут развлекательные романы или непонятные стихи. Но писатель, который по-настоящему чего-то стоит, ограничивается своим делом, литературой, как, скажем, Томас Харди***. Конечно, даже писатель может хотеть протестовать по тому или иному поводу. Но он не обязан это делать, и его протест ничего не изменит. Те, кто живет в мире слов, должны согласиться с тем, что не живут в мире действий.

По существу, наследие Эренбурга ни в коей мере не было бесчестным. Он не высовывался, чтобы не навлечь на себя удар молнии, но придерживался своих стандартов. В трудные времена он делал, что мог.

<…>

Настоящая вина Эренбурга не в том, что он не смог противостоять Сталину. Она в том, что он был писатель второго ряда. Как он доказал во время Второй мировой войны, он был блестящий журналист и полемист. Романы же его были лучше по намерениям, чем по исполнению. Он неизбежно стал писателем по профессии, а не по достижениям. Это бывает часто. В наши дни в каждом университете есть свой собственный Поэт, который высказывает свое весьма поэтическое отношение к любому вопросу, хотя он давно потерял способность поставить две строчки рядом друг с другом. Так случилось и с Эренбургом. Внутри Советской России для него не было возможностей. Он провел большую часть своей жизни на Западе, и, кроме того, директором советской литературы уже был Фадеев. Таким образом, Эренбург должен был стать путешествующим советским писателем для внешнего мира.

<…>

После смерти Сталина поэт Слуцкий написал:

Эпоха зрелищ кончена,
пришла эпоха хлеба.
Перекур объявлен
у штурмовавших небо.

Эренбург заслуживал свой перекур. И в том, что он редко его получал, его вина только частична.

Примечания

*) Эрни Пайл (Ernie Pyle, 1900-1945) — американский военный журналист, лауреат Пулитцеровский премии 1944 года. Под влиянием его публикаций конгресс принял закон о значительном повышении денежного содержания для военнослужащих, принимающих непосредственное участие в боевых действиях. Убит неприятельским снайпером на острове вблизи Окинавы (прим. переводчика).

**) Томас Эдвард Лоуренс (Лоуренс Аравийский, 1888-1935), британский офицер и путешественник, сыгравший большую роль в арабском восстании 1916-1918 годов. Автор книги «Семь столпов мудрости» («Восстание в пустыне»), 1926.

***) Томас Харди (1840-1928), крупнейший английский писатель поздневикторианской эпохи.

Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Дональд Робинсон, А. Дж. П. Тейлор: Взгляд на Илью Эренбурга с точки зрения Запада: 1952 и 1967 годы. Перевод Григория Никифоровича

  1. http://www.synnegoria.com/tsvetaeva/WIN/about/erenburg.html
    Илья ЭРЕНБУРГ «Марина Цветаева»
    (из книги «Портреты современных писателей»)
    Я давно разучился интересоваться тем, что именно говорят люди, меня увлекает лишь то, как они это скучное «что» произносят. Слушая стихи Цветаевой, я различаю песни вольницы понизовой, о не скрип блюстительницы гармонии. Эти исступленные возгласы скорей дойдут до сумасшедших полуночников парижских клубов, нежели до брюзжащих маркизов, кобленцкого маринада. …Обыкновенно Россию мы мыслим либо в схиме, либо с ножом в голенище. Православие или «ни в Бога, ни в черта». Цветаева — язычница светлая и сладостная. Но она не эллинка, а самая подлинная русская, лобызающая не камни Эпира, но смуглую грудь Москвы. Даром ее крестили, даром учили. Жаркая плоть дышит под византийской ризой. Постами и поклонами не вытравили из древнего нутра неуемного смеха. Русь-двоеверка, беглая расстрига, с купальными игрищами, заговорила об этой барышне, которая все еще умиляется перед хорошими манерами бальзамированного жантильома. Впрочем, все это забудется, и кровавая схватка веков, и ярость сдиравших погоны, и благословение на эти золотые лоскуты молившихся. Прекрасные стихи Марины Цветаевой останутся, как останутся жадность к жизни, воля к распаду, борьба одного против всех и любовь, возвеличенная близостью подходящей к воротам смерти. 1922 г.
    Книга И. Эренбурга «Портреты современных писателей» впервые была издана в Берлине в 1922 г., а в 1923 году вышла в издательстве «Первина» в Москве. С тех пор не переиздавалась до 1999 г.. когда была выпущена журналом «Нева» тиражом 500 экземпляров.

  2. Эренбург все же написал «Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца». 1928. В СССР не издавался, читало только Политбюро, смеялось, поздравляли автора, но так и не напечатали. Похоже, Робинсон и Тейлор не в курсе. Возможно, читали, но им было просто не смешно. Видимо, юмор не английский. Только еврейский.
    .

Добавить комментарий для Aleks B. Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.