Иосиф Гальперин: Три коротких эссе

Loading

Даже в России, где только что с помощью выхода на рынок нефти преодолели исчезновение белого хлеба и в связи с косыгинской реформой начали робко записываться в очереди на холодильник, была ясна бездуховность “погони за благосостоянием”. Комиссары осуждающе качали пыльными шлемами…

Три коротких эссе

Иосиф Гальперин

Иосиф ГальперинКто куда

В давно актуальных размышлениях о национальном и всяких других миграционных вопросах набрел на одну закономерность. Но сначала — картинка.

На юго-западном краю Европы в португальском Лагуше есть памятник Энрике Навигатору, по-нашему, по-простому — Генриху Мореплавателю. В пятнадцатом веке он основал на берегу океана навигацкую школу, успешными выпускниками которой были все знаменитые первооткрыватели, начиная с Васко да Гамы. А сбоку от памятника, на той же площади у края океана, есть музей рабства, на месте невольничьего рынка, где кроме амулетов и тяпок, захваченных вместе с их хозяевами в близкой непросвещенной Африке, выставлен и скелет маленького раба, который не дожил до работы на плантациях и умер, видимо, еще на корабле (как нынешние его чернокожие собратья у берегов Лампедузы).

Соседство с памятником не случайно: за пятьдесят лет до эпохи великих географических открытий, сформировавших современную цивилизацию, просвещенные мореплаватели занимались, в основном, работорговлей. Вступали в товарно-денежные отношения с властителями дикарей. В первую очередь — в товарные, посредством бус. Вот что привело к Новому времени. И к смуглости современных португальцев…

А теперь хочу представить весьма тенденциозную аналитику. Неполиткорректную. Аналитика моя, хотя тенденции и факты общеизвестные. Еще оговорка: начну с середины (двадцатого века), а к истокам потом вернусь — так будет нагляднее видна схема. Примерами ее набить сможет любой, не отрываясь от исторических прописей.

Итак, колонии забурлили, метрополия ослабела, надоела, да и ей надоело отрывать от тела ресурсы. Независимость. В метрополию потянулась элита колоний, первым делом — сами колонизаторы, за ними (вместе с ними) наиболее воспитанные ими кадры. В колониях началось мародерство — где политическое, где — уголовно-военное, всюду — экономическое. Упадок структур, снижение уровня жизни.

Тогда в метрополии полезли самые удачливые из окраинных мародеров, которые сумели вынырнуть из водоворотов дележки награбленного. Не обязательно победители, поскольку те вынуждены были оставаться на хозяйстве. До тех пор, пока их не съедали (иногда в прямом смысле) более свежие и более близкие к природе и древним традициям соперники. Уровень жизни еще упал, но система образования, поставленная колонизаторами, продолжала штамповать кадры, способные различать разницу в уровне жизни.

И в бывшую уже метрополию ринулись те, кто, по идее, должен бы был выиграть от ухода колонизаторов: молодые местные кадры. Сначала в метрополии они не получали желаемого, но те из них, кто не сбивался в стаю, а пытался пробиться личными достижениями, довольно скоро интегрировались в большую жизнь бывшей метрополии. Тем более, что ее коренные обитатели, утратив имперский драйв, во многом потеряли и конкурентоспособность.

В колониях, даже там, где после гражданских, этнических и межконфессиональных конфликтов наметился относительный подъем, уровень жизни во многом еще более отстал от бывших метрополий. Они-то, объединившись на своей территории с себе подобными, увеличили темпы роста. Но некоторые из них: Португалия, Испания, Италия — католические аутсайдеры протестантской бизнес-эры — через несколько десятилетий столкнулись с торможением, вызванным необходимостью менять ритуальные привычки.

Именно они, кстати, сейчас оказались на линии фронта с мировым Югом (как и православные Балканы и Россия), заполонены бегущими уже от полной нищеты свободными и независимыми жителями бывших колоний. При этом ангольские нефтяные и алмазные предприятия, например, вербуют работников в безработной двоюродной Португалии.

В странах относительной нищеты, естественно, оказались и абсолютно нищие, но рожденные уже свободными, граждане. Неспособные заполнить вакансии относительно близко от места прежнего проживания. И когда они побежали и начали тонуть в лодках и баржах, в бывших метрополиях вспомнили о грехах колониализма и рабах на хлопковых плантациях. Забывая о европейских заложниках алжирских пиратов (тоже в истоках ситуации). И о новых рабовладельцах, снаряжающих плавучие средства на остров Лампедузу. Забота о прибывающих очень им на руку.

Схема подходит не только Африке. Разница в ее адаптации к реалиям бывшего Советского Союза в том, что из Средней Азии в Россию никто рабов насильно не ввозил (но из России веками тянули почище африканских пиратов). Остальные этапы развития ситуации — от бегства элиты до бегства голытьбы — очень похожи. Похожи и режимы — от умеренно авторитарных до первобытно-мародерских. Впрочем, и сама Россия близка к этим категориям. И ее население бежит в метрополию цивилизации.

Арабское полушарие

Вот давайте представим себе, что в конце 15-го века не католики, выбившие мусульман с Иберийского полуострова, а сами обиженные мусульмане открывают Западное полушарие. Мореплаватели и купцы, взаимодействовавшие с теми же испанскими, итальянскими и португальскими коллегами, не только получают ключи к их картам (в обмен на свои), но и овладевают их навигационными знаниями, приборами и умениями, что вполне могло быть. Их суда рискуют оторваться от каботажа и напрямую, от марокканского побережья через океан, плывут мимо Азорских или Канарских островов к тому берегу, который в нынешнем варианте называется Америкой.

И вся история человечества идет другим путем. Арабы получают выход к новым, практически бесплатным и бесконечным ресурсам, они не впадают в патриархальную спячку и угнетенное восточное самосозерцание, а бурно меняются, столкнувшись с новым вызовом. Европейцы, не допущенные к новым берегом усиливающимися соседями, вынуждены развиваться другим путем, более интенсивным. В передел мира включаются китайцы и индийцы, давние клиенты арабских купцов…

Каким будет Новое время? Формы промышленной революции? Наука? Кто с кем дружит и кто с кем воюет? Индейско-мусульманская цивилизация. Африка не будет резервуаром рабов?

А в результате — совершенно другая современность. Если до нее дойдет дело…

Общество истребления

Полвека назад интеллектуальную общественность взволновала мысль о пришествии общества потребления. Даже в России, где только что с помощью выхода на рынок нефти преодолели исчезновение белого хлеба и в связи с косыгинской реформой начали робко записываться в очереди на холодильник, была ясна бездуховность “погони за благосостоянием”. Комиссары осуждающе качали пыльными шлемами, вспоминая мечты о пайке на недавней Колыме, а диссиденты видели в новинке конформизм и номенклатурную иерархию, готовясь к будущей Мордовии.

Оно опасно, конечно, но как-то грело душу, что опасность глобальная, как показал Жорж Перек в маленькой повести “Вещи”, как-то сближало со стремниной цивилизации. В борьбе с “вещизмом” крепли, находя свою нишу, молодые антисталинские таланты и сталинские реакционные романтики, деревенщики-коллективисты и западники-индивидуалисты. Мысль о подневольном манипулировании методом “морковки перед мордой осла” сбивала идеалы и самоуважение. Выход виделся в коллективно-индивидуальной теории конвергенции, в свободе и просвещении.

Общество потребления довольно неожиданно, несмотря на предостережения, победило социализм. Но никакому Че Геваре не приходило в голову, что следующий виток спирали учтет и государственное насилие, и безудержное обогащение верхов. Которые решили совместить всевластия денег, обмана и кнута.

“Исламское государство” гонит народы в “царство справедливости”, находя средства на кнут в продаже древних артефактов и контрабанде всё той же нефти. Примерно этим же занята и современная Россия, за неимением артефактов толкающая за границы угрозы танковых колонн и ядерной бомбы и заманчивые примеры абсурдного управления послушным населением.

А интеллекталов и посейчас раздражает либеральное болото и консервативный монолит. Радикализм Перека стучит в их сердце, опять сближая правых и левых. Хотя уже вполне можно представить, что альтернативы рынка (при желании развития) не существует. Маркетологи и реклама, конечно, мешают жить, но пропагандисты и бутерброды “бульдозер с сыром” — больше.

Стремление к индивидуальной свободе — вертикально, направлено на рост, его бесцеремонность научились ограничивать законами, которые можно менять по мере необходимости. Стремление к справедливости — горизонтально, направлено на уравнение, то есть — заведомо на понижение, его регулировать тем, кто под него попал, получается плохо. А главное, в реальности, когда за поддержкой справедливости обращаются к государству, оно получает право на монополию. И заменяет собой общество. Как в сказке “Два жадных медвежонка” лиса разводит зверенышей, попросивших ее поровну разделить головку сыра. У них остаются жалкие клочки, а она — сыта и довольна своей хитростью. И властью.

Сначала эти Лисы (под шкурой государства) быстренько залапали все большое, а теперь готовы отобрать и маленькие кусочки сыра. Диктовать, для начала, сколько иметь курей, а потом — когда включать лампочки. Потому что монополии проще властвовать, когда количество субъектов и объектов уменьшается. Уменьшение внутренней “вольницы” для оптимизации внешней экспансии. Вот вам и демография, и оглушающее вранье, и уничтожение свобод, и “просвещение наоборот”. Все лишнее — истребить. Истребители строятся в истребительные батальоны.

Общество истребления учло все достижения общества потребления. Использует для шантажа привычку к комфорту, использует для манипулирования достижения маркетологии и рекламы, использует для обмана лозунг равенства идей.

Что же будет после него?

Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Иосиф Гальперин: Три коротких эссе

  1. Да, спасибо. Вариации возможны всегда. А если вспомнить теорию Хоккинга-Сахарова о Многолистной Вселенной, то всё это где-то может существовать (по расчётам Сахарова в этом случае даже «стрела времени» может быть обращена вспять). Мне трудно представить, каким было бы Арабское полушарие (или Исламское полушарие), и как повлияло бы освоение двух новых континентов на саму традицию. А можно ещё легко представить себе Китайское полушарие (оно и сейчас являет собой конгломерат всего на свете — жестокой диктатуры, свободы бизнеса (относительной), подавление национальных меньшинств (Тибет, уйгуры и др.).
    Насчёт «вещизма» я когда-то здорово ошибся. Я выступил в защиту вещизма (забыл название публикации), говорил, что нынешние скупщики всяких там ковров, хрусталей, книжные спекулянты, озабоченные цветом корешков в книжных шкафах, — они и будут жить в объятиях своей страсти. Но у них есть дети, которые бегают по этим коврам, пьют из хрустального стакана, как из обычного, гранёного, а также ЧИТАЮТ КНИЖКИ, которые для родителей есть лишь знак престижа. И эти дети вырастут без обожания формы, они вырастут переполненными содержанием. Так мне думалось. Бог дал жизни, и я увидел выросших детей. Книжки читали немногие. Да, ковры, хрустали и корешки не вызывали в них никакого трепета. Пока ещё всё это кто-то покупал, они всё это продавали. Хрусталь, книги и всё остальное — оптом. Это были прагматики, которым не нужно было никому пускать пыль в глаза. Им нужны были дензнаки, и коллекционирование, а также преумножение дензнаков стало страстью этого особого поколения. Впрочем, в отличие от чекистов, они работали ради своей страсти, полагая, что нашли свою жилу. Многие не подозревали, что вслед за ними придут бандиты, которые (кто самостоятельно, а кто в союзе с чекистами) начнут отбирать то, что дети вещистов нажили трудами великими ))) А потом всё перемешалось.

  2. Жорж Перек. Да, хорошо помню, как купил эту книжку из серии «Библиотечка Иностранной Литературы» где-то на вокзале и с колоссальным удовольствием прочитал. Оно конечно, в ту мемориальную пору борьба с «вещизмом» была в Союзе поставлена как нигде. Даже забавно, что людей, только что начавших латать протертые штаны, все — от секретарей ЦК до будущих диссидентов — дружно учили не попадать в рабство к материальному благосостоянию. Единственное, кто потом слегка покаялся — братьЯ Стругацкие, со временем признавшие, что общество из «Хищных вещей века» — не самое отвратительное из возможных.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.