Александр Мушаилов: Цецилия Генриховна Нессельштраус

Loading

Ученики отвечали ей взаимностью. Вероятно можно подсчитать с определённой точностью количество её учеников за более 60 лет преподавания, проблему составляет численность той части учеников, которая училась по её учебникам, лекциям и книгам.

Цецилия Генриховна Нессельштраус

(8.01.1919 — 1.05.2010)
Главная хранительница тайн западноевропейского искусства средних веков —
по многочисленному общему мнению специалистов и не только их…

Александр Мушаилов

Александр МушаиловНет, она не забыта, её научные труды, книги и учебники переиздаются, на неё ссылаются, её цитируют, ей посвящают сборники и семинары, исследования и воспоминания. Естественно, у каждого, кто её знал лично, она своя, особенная и ощущение недосказанного, недопонятого о ней не оставляет и меня.

Вспоминать, думать и размышлять о ней мне легко, писать же сложно, и прежде всего, из-за большой ответственности. Помогает убеждённость в том, что чем больше людей будут узнавать о ней или возвращаться к её трудам и памяти о ней, тем больше будет пользы для них.

Нас познакомила, точнее представила меня ей, в самом начале 90-х годов в Питере, в своей квартире на улице Гаврской в доме 6, известная искусствовед, прекрасный человек, Людмила Львовна Каганэ. Там они жили по соседству на разных этажах. Её слова: «сейчас зайдёт Цецилия Генриховна» прозвучали для меня неожиданно:

— Это она открыла русскоязычной культуре своими научными трудами и переводами почти в энциклопедической подробности имя Альбрехта Дюрера?

— Да она самая.

— Какой сюрприз, подарок и везение!

Через некоторое время в дверь постучали. Вошла красивая женщина с необыкновенно выразительными светлыми глазами, крупной головой и чертами лица. От неё исходили: спокойная сила, уверенность, благородство и аристократизм. И ещё одно впечатление, не первое, несколько позже — она чем-то похожа на А. А. Ахматову пятидесятых годов. Нашего разговора я не помню, обычные вопросы при первом знакомстве: «Как работается? Тяжело ли? Что интересного происходит в Москве? Куда надо пойти и что посмотреть в Питере? Я отвечал, слушал, время пролетело быстро.

Мы обменялись рукопожатием и Цецилия Генриховна ушла.

С той поры каждый раз, когда я бывал в Питере, стремился обязательно попасть к ним, их увидеть, послушать, набраться духовности.

В наши встречи она всегда сообщала что-то новое, весьма интересное, и часто озадачивающее. Её редкая и удивительная способность наделять своим вниманием была абсолютно естественной, очень доброжелательной и с первых минут общения создавалась атмосфера искренности и увлечённости. Она смотрела с улыбкой, внимательно и как бы спрашивая: «Понятно? Если нет, то это скоро придёт. У тебя есть всё для понимания.»

И ещё, иногда, прервав беседу, она начинала декламировать для нас, её слушателей, стихи. Особенно любимого Лермонтова, которого знала всего, Ахматову. Читала так, что казалось пришёл поэт, его муза и разговаривает с тобой, исповедуется. Архитектуру, живопись, литературу, музыку, философию и историю, педагогическое и ораторское искусство она прекрасно знала и любила.

Несколько слов о корнях Цецилии Генриховны. Родилась она в 1919 г. в Петрограде (Санкт Петербурге) и была единственным ребёнком в еврейской семье. Её отец, Нессельштраус Генрих Зунделевич (1888, Митава, Курляндская губерния, ныне г. Елгава, Латвия — 1952, Ленинград), инженер металлург, профессор, заведующий кафедрой Горного института, переводчик с немецкого языка технической литературы, библиофил, коллекционер книг. Он долгое время работал на Путиловском (Кировском) заводе в С. Петербурге в должности заместителя заведующего центральной лабораторией. Много сделал для создания специальных сплавов металлов, в том числе в годы войны, работая в Челябинском Танкограде. Награждён государственными наградами.

Мать, Нессельштраус Берта Михайловна (1888, ? — 1968, Ленинград), врач стоматолог. Они похоронены на еврейском кладбище. Очевидно их корни не только из Митавы, а и из Ковно (ныне Каунас, Литва).

Мне представляется, что семья происходит из состоявшихся и известных родов, а недолгие изыскания в архивах, актовых книгах еврейских общин, которые велись на иврите, иногда и на смеси иврита с идиш, могли бы прояснить этот вопрос.

Курляндское герцогство было отнесено к России в 1795 г., его жители, в том числе большинство евреев, говорили на одном из диалектов немецкого языка. Другая часть евреев на языке идиш, состоящем из смеси слов иврита, немецкого и романских языков. Занесло меня в другие времена и темы, вероятно позвала хорошая еврейская традиция знать свои корни, семейное дерево и то, что в русскоязычных источниках о семье Нессельштраус много неточностей и путаницы. Например в одной из энциклопедий отца Цецилии Генриховны причислили к немцам, а во всех других источниках упоминаний о национальности я не нашёл.

Ц. Г. Нессельштраус
Ц. Г. Нессельштраус

С удовольствием рассматриваю две фотографии Цецилии Генриховны. На первой из них она молодая в чёрной шляпке с короткой вуалью и в чёрном пиджаке. Впечатление хрупкости, нежности, уверенности и в то же время незащищённости. Слишком много трагических событий происходили в предыдущие годы, повлиять на которые она не могла:

— Арестован, а до этого изгнан из Академии, позднее университета, Эрмитажа, Русского музея, её кумир, любимый лектор, педагог и научный руководитель по диссертации профессор Н. Н. Пунин. Это его третий арест, из которого он уже не выйдет, погибнет в сталинских лагерях.

— Возникли снова большие сомнения в отношении дальнейшего существования любимой кафедры, судьбы её основателей и педагогов. (Речь идёт о кафедре истории искусства Средних веков на факультете теории и истории искусств, ФТИИ, института им. И. Е. Репина).

— Как сложится её дальнейшая жизнь, возьмётся ли кто-то быть её вторым научным руководителем по кандидатской диссертации и защитится ли. (Им станет заведующий кафедрой М. В. Доброклонский, поступив смело и благородно, а защита пройдёт с блестящими отзывами в 1949 г.).

После защиты Цецилия Генриховна выберет другие темы дальнейших научных исследований: творчество А. Дюрера, искусство Германии Средних веков, Возрождения, Западноевропейское искусство Средних веков.

Эти темы удивительно точно совпали с её призванием. Кроме того они давали надежду преодолеть запреты власти, они же не будут спорить и осуждать взгляды на искусство гения немецкого Возрождения. Это было её продуманное и замечательное решение таким образом отстаивать убеждения и идеалы своих учителей и свои на многообразие методов в искусстве и их эволюцию.

Она принимает ещё и другое решение — не защищать докторскую диссертацию, нельзя терять время на бюрократию. Её авторитет специалиста высочайшего класса, профессорское звание придут позже по совокупности и результатам работ. Сейчас же предстояла долгая и трудная работа «в стол» и до лучших времён. Её не публикуют на протяжении восьми–девяти лет (за исключением одной совместно написанной статьи по архитектуре), изгоняют из института (Академии), в последующем восстанавливают. Первая её публикация состоялась в 1957 г. Это книга «Дюрер. Дневники, письма, трактаты», впервые переведенная на русский язык с её же вступительной статьёй и значительными комментариями, из-за которых в основном она и сделала перевод первоисточника. Хотя проработала и лучшие немецкие издания конца XIX и начала XX веков. Альбрехт Дюрер писал на языке своего времени — одном из территориальных диалектов немецкого языка XV и XVI веков. Цецилия Генриховна изучила этот диалект. Переводу и написанию книги помогли и её знания традиций и истории возникновения первопечатных немецких книг, их иллюстрирования и декорирования. Высокая культура её текста, искусствоведческий талант и эрудиция передают ощущение тонкого, гармоничного сочетания физического с духовным, логического с интуитивным, эмоциональным. Интересно то, что многие закономерности и приёмы техники создания художественного произведения открытые А. Дюрером используются художниками в наше время и воспринимаются как новые. Это заключение возникало у меня всякий раз после встреч и бесед в Москве с талантливым художником иллюстратором большого числа книг Ю. Ф. Николаевым, когда он рассказывал о технике своих иллюстраций.

У Цецилии Генриховны было шесть научных руководителей. В каждом она сумела увидеть индивидуальность, неповторимость и особенность дарования. Многое она переняла от них и впитала в себя. Молодая, талантливая, умная, красивая, с феноменальной памятью и блестящим воспитанием она названа каждым научным руководителем самой любимой ученицей.

А вот как она вспоминает о них:

«Из тех, кто читал нам лекции по искусству Западной Европы, наиболее яркое впечатление у меня оставил Н. Н. Пунин (1888 — 1953), М. В. Доброклонский (1886 — 1964), Г. Г. Гримм (1905 — 1959).

Пунин был блестящим оратором, но не внешний артистизм составлял главное достоинство его лекций. Каждый, кому посчастливилось слышать их, сохранил в памяти неповторимую атмосферу. В статье о литературном наследии Пунина, В. Н. Петров очень точно писал, что ему было присуще «абсолютное художественное зрение», подобное абсолютному слуху музыканта. Лекции его оставляли ощущение живого общения с искусством.

Лекции М. В. Доброклонского покоряли широчайшей эрудицией, они содержали огромный фактический материал, учили замечать частности важные для атрибуции, работы, в которой сам Михаил Васильевич был виртуозным специалистом. В лекциях Г. Г. Гримма восхищали страстность и логика, умение во всём многообразии явлений раскрыть последовательность развития всемирной архитектуры… Он обладал тонким вкусом, который проявлялся в его оценках не только памятников архитектуры, но и произведений изобразительного искусства.»

Как и о чём она пишет, формулирует! Велико моё искушение продолжить цитировать её, приведу ещё только две цитаты.

«… С. К. Исаков (1875 — 1953), обладающий удивительной способностью ввести слушателей в атмосферу художественной жизни прошлого. Лекции его были полны интереснейших подробностей из жизни художников, обстоятельств создания произведений. Обладая несомненным дарованием, Сергей Константинович читал ярко и увлекательно.»

«… А. С. Гущин (1902 — 1952) увлекающийся, разносторонне образованный и очень доброжелательный человек. Автор книги “Происхождение искусства, много занимающийся также проблемами Средневековья”.»

/При цитировании годы в скобках добавлены мной/.

Цецилия Генриховна остаётся преданной идеалам своих учителей, своим смелым решениям принятым с ранних лет. Она не изменяет им на протяжении всей своей жизни. У меня создаётся впечатление того, что она взяла на себя обет верности, который высоко хранила. Что стоит малоизвестный эпизод из её жизни, рассказанный мне нашей общей знакомой. Он говорит о её смелости, решительности.

В декабрьский холод 1941 года, когда она вместе с родителями эвакуировалась из Ленинграда по льду Ладоги, по «дороге жизни», в сумку противогаза вместо фильтра воздуха она вложила книгу, рискуя жизнью. Так она простилась с прежней жизнью, заведомо зная, что всё будет утеряно, и любимая уникальная библиотека, и рояль, и квартира.

Вернувшись из эвакуации они будут жить уже по другому адресу в одной комнате многонаселённой коммунальной квартиры. В 1952 похоронят отца, останутся вдвоём с мамой, которая долго и тяжело болела и ушла из жизни в 1968 г., а через несколько месяцев сдаётся кооперативный дом, где в маленькой квартире поселится Цецилия Генриховна.

КнигиЗдесь в комнате-кабинете за письменным столом среди книг по всем стенам до самого потолка, по полу вокруг стола и на нём, сделана вторая фотография, о которой я упомянул раньше. Здесь, после нескольких лет знакомства она предложила мне выбрать одну из её книг в подарок. Я тогда сказал, что мне очень лестно и приятно, но сделать этого я не могу, а хотел бы, чтобы она сама как-нибудь потом выбрала мне книгу. Прошло несколько месяцев и в Москве мне передали большой пакет от неё, в котором была книга «Рисунки Альбрехта Дюрера» издательства «Искусство» М-ва 1966 г., с красивой и дорогой мне дарственной надписью. Эта книга уже была библиографической редкостью. Сохранились ещё её два письма ко мне. Я очень сожалею, что не делал записей после наших встреч, хотя и понимал, с какой личностью мне посчастливилось быть знакомым и общаться. Она говорила, что больше всего ценит в людях: «искренность, глас души, духовную чистоту».

Самое же бесценное достоинство в работе художника: «безграничная преданность жизненной правде и глубокая взволнованность, составляющие основу всякого большого искусства.»

Как педагог она придерживалась и продолжала лучшие традиции дореволюционной школы, любила и очень высоко ценила учеников. Когда её уже начали одолевать недомогания и болезни, она никак не хотела пропускать лекции и общение с ними. Её привозили на машине, она поднималась в Академию, в аудиторию и проводила свою лекцию стараясь и увлечённо.

Ученики отвечали ей взаимностью. Вероятно можно подсчитать с определённой точностью количество её учеников за более 60 лет преподавания, проблему составляет численность той части учеников, которая училась по её учебникам, лекциям и книгам. Сейчас её ученики живут и работают по всему миру. Многие являются авторитетными искусствоведами, продолжающими дела её жизни, а также избравшими другие темы. В 2013 г. опубликован сборник «Проблемы развития зарубежного искусства от Средних веков к Новому времени». Его авторы-составители и научные редакторы профессор В. И. Раздольская и доцент кафедры Т. А. Лопатина (её ученица) опубликовали свои воспоминания о Цецилии Генриховне написанные с любовью и теплотой.

У меня нет данных об увековечивании её памяти по месту её жительства, работы. Она этого безусловно заслуживает и как учёный, и как педагог, и как человек, проживший свою жизнь скромно, возвышенно и примерно в те сложные, часто трагические времена. Также как и многие я храню о ней светлую память и чувства глубокой благодарности и признательности.

Print Friendly, PDF & Email

3 комментария для “Александр Мушаилов: Цецилия Генриховна Нессельштраус

  1. Спасибо за теплые слова О Цецилии Генриховне. Училась в 19884-1990 — наверное, лучшие времена ФТИИ. Посчастливилось не только слушать лекции Цецилии Генриховны о средневековом искусстве, но и один год писать курсовую под ее руководством (Вирко Борисовна — мой бессменный научный руководитель, на один год передала меня «в хорошие руки» , т.к. было правило смены руководителей)… Невероятный масштаб, корректность, взвешенность … Иногда думаю, что хорошо, что они не дожили до карнавалов одержимых победобесием фриков и всего того ужаса, что творится сейчас …

  2. Спасибо большое за Ваш отзыв об этом замечательном человеке! Никогда не слышал о ней, но сегодня увидел фильм по ТВ-каналу «Культура» в цикле «Невский ковчег» и решил поискать доп. сведения на эту тему. Так радостно сознавать, что даже в самые тяжёлые времена находились светлые люди, не предавшие ни себя, ни других, ни свои идеалы. Это вдохновляющий пример для меня в наше время.

  3. В период (1962-1967) обучения на Факультете теории и истории искусства в институте им. И. Е. Репина, я, конечно, хорошо знал Цецилию Генриховну. Я не могу назвать себя её учеником, посколку специализировался на на медиевистике и Ренессансе. Но, безусловно, её влияние я испытал сильнешее. Оно заключается в том, что она сумела нам передать отношение к профессии, требования научной корректности и ответственности исследователя. Фамилии некоторый преподавателей забылись с течением времени, но вот имя Цецилии Генриховны оказалось незабываемым не только для меня. Недавно. встречаясь в Нью Йорке с Гришей Капеляном (так же выпускником ФТИИ) мы прежде всего из преподавательского состава вспомнили именно Цецилию Генриховну и её лекции, особенно про Гентский алтарь! Спасибо Александру Мушаилову за его очерк, за теплое отношение к этому замечательному человеку.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.