Михаил Ривкин: Недельный раздел Ваигаш

Loading

Метаисторический замысел, замысел «долгосрочный», если можно так выразиться, простирается на многие поколения, и затрагивает огромные массы людей, при том, что отдельные частные события, или эпизоды, в которых он воплощается, выглядят, на первый взгляд, никак между собой не связанными.

Недельный раздел Ваигаш

Михаил Ривкин

И Б-г послал меня перед вами, чтобы основать для вас остаток на земле, чтобы сохранить вас для великого спасения. А сейчас, не вы послали меня сюда, но Б-г! И Он поставил меня отцом фараону, господином всему его дому и правителем над всей египетской землей. (Брейшит 45:7-8, перевод по Ш.-Р. Гиршу)

Все так и должно было случиться, и совершил это Бог, а не вы, это Эль Шаддаи заблаговременно отторг меня от отчего дома и сделал, по замыслу своему, чужеземцем. Он послал меня сюда
перед вами, чтобы я был вашим кормильцем, он уготовил прекрасное избавленье от голода, повелев мне кормить Израиль и с ним чужеземцев. Это хоть и жизненно важное, но очень простое, практическое дело, и петь мне осанну не за что. (Иосиф и его братья Москва АСТ 2000 т. 2 стр. 701-702)

В отличие от оригинала, в рассказе Т. Манна Йосэф вовсе не склонен хвалиться своим высоким положением перед братьями, пугать их и подчёркивать своё огромное превосходство. Более того, он произносит и такие слова, которые вряд ли произнёс бы Йосэф танахический:

«… брат ваш никакой не герой Бога, никакой не вестник благодати небесной, а всего-навсего эконом». (Томас Манн там же)

И мы не сразу понимаем: такая нарочитая скромность призвана ещё более подчеркнуть величие деяний Творца, в руках которого даже самый вознесённый человек остаётся послушным орудием. А может быть, наоборот, упростив и банализировав новую роль посланного, превратив «отца Паро» в простого эконома, мы, тем самым, несколько упрощаем и банализируем деяния Того, кто его послал?

При внимательном прочтении можно заметить, что в словах танахического Йосэфа присутствует двойное объяснение смысла этого «посланничества». Во-первых, непосредственный, видимый и понятный одиннадцати братьям, «краткосрочный» смысл: «Основать для вас остаток на земле». Это тот смысл, о котором Йосэф даёт братьям подробное наставление, о котором ему легко и просто с ними говорить. И для осуществления этого «краткосрочного» смысла, Йосэфу вполне достаточно той роли «эконома», которую он на страницах тетралогии охотно принимает. Но сквозь этот внешний и понятный смысл, просвечивает второй смысл, более глубокий и «долгосрочный»: «сохранить вас для великого спасения». В этих словах, безусловно, содержится намёк на события, которые произойдут столетия спустя, на те события, которые сам Йосэф может лишь смутно предчувствовать, и уж точно, никак не может объяснить своим братьям.

«Спасение великое», т. е. Исход из Египта — это тот заключительный этап сложного, извилистого исторического пути, по которому суждено пройти потомкам Яакова, постоянно ощущая провиденциальное воление и оберегающую милость Того, кто их туда послал. Именно об этом, заключительном этапе исторического пути было откровение Яакову в Беер-Шеве:

«Я сойду с тобою в Египет, Я и выведу тебя обратно» (Брейшит 46:4).

Но это откровение Яаков унёс с собой в могилу… Йосэф, говоря о «Великом спасении», выражает не более чем некое смутное предчувствие. Это предчувствие станет ясным знанием только в самых последних строках книги Брейшит, когда стодесятилетиний Йосэф, сам стоя на краю могилы, расскажет, в отличае от своего отца, своим далёким потомкам о грядущем Исходе и завещает им в час «Великого спасения» не оставлять его кости в Египте.

И потому счастливая встреча и примирение с братьями вполне завершает историю Йосэфа, но никак не завершает великую Историю Израиля. Как и во многих других историях, Б-жественное провиденциальное воление проявляется в жизни отдельных людей и в человеческой истории на двух уровнях: конкретно-историческом и метаисторическом. Конкретно-исторический уровень Б-жественноого замысла становится, так или иначе, доступен человеческому пониманию на протяжении одного, максимум двух поколений. Понимание это всегда достаточно запоздалое, но всё же не слишком запоздалое. Когда Йосэф открылся братьям, и те смотрят на него разинув рот, то самые первые слова, сорвавшиеся с уст «отца Паро», это именно вопрос о том, жив ли его собственный отец, слова, вроде бы, совершенно излишние, ведь ему уже было об этом ясно сказано. Но только при условии, что Яаков ещё жив. все прекрасные слова о том, что «не вы послали меня сюда, но Б-г!» обретают свой настоящий смысл. Только полное воссоединение всей семьи, во главе с Яаковом, даёт истории Йосэфа по-настоящему «счастливый конец» Только если Яаков жив, можно сказать братьям «простым текстом» то, о чём сам Йосэф размышлял долгие три дня в колодце и долгие три года в «колодце забвения», в египетской тюрьме.

Метаисторический замысел, замысел «долгосрочный», если можно так выразиться, простирается на многие поколения, и затрагивает огромные массы людей, при том, что отдельные частные события, или эпизоды, в которых он воплощается, выглядят, на первый взгляд, никак между собой не связанными. Так, невозможно установить прямую связь между историями Йосефа и историей Йеуды и Тамар. Только немногие избранные, наделённые пророческим даром особой интенсивности, могут прозреть этот высший, метаисторический замысел, и то лишь в минуты, когда их сознание становится доступным для пророческой инспирации. Примером такой инспирации является откровение Яакову в Беер-Шеве. В отличие от всех остальных участников истории про Йосэфа, Яаков мог бы сказать словами героя Шалом-Алейхема: «Вы думаете, что это конец? Так это даже не начало!» Но Яаков никому этого, разумеется, не скажет, по той простой причине, что его просто не поймут. Для всех его сыновей, для всех семидесяти его потомков, спустившихся вместе с ним в Египет, «счастливый конец» истории Йосэфа делает немыслимым и даже излишним какое бы то ни было продолжение этой истории за пределами жизни её героев.

Яаков скажет нечто иное, тоже связанное с этим великим метаисторическим замыслом, преломившим и возвеличившим реальную земную жизнь двенадцати сыновей патриарха в судьбоносную историю двенадцати колен Израиля. И скажет он это в минуты последнего, едва ли не самого важного в его жизни пророческого откровения.

Но об этом — в следующей недельной главе.

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.