Сергей Эйгенсон: Юстиниан и попытка реванша

Loading

Власти, от которой они получали свои «хлеб и зрелища», как можно понять, попросту не стало. Они вымерли, как помирают отпущенные на волю хищники, избалованные подачками своих хозяев. Рабам и посаженным на участки колонам терять тут было нечего, пожалуй, даже стало чуть полегче.

Юстиниан и попытка реванша

Из серии «В гостях у тетушки Клио»

Сергей Эйгенсон

Продолжение. Начало

В 476 году христианской эры, а по другому счету в 1229 году от основания Рима, германец Одоакр, предводитель императорской охраны, можно сказать, что ихней Нацгвардии, решил прекратить игру в Западную Римскую империю, заставил последнего марионеточного императора Ромула Августула отречься в обмен на личную безопасность и приличную пенсию, объявил себя королем Италии и отослал диадему и пурпурную мантию, являвшиеся знаками императорского достоинства, в Константинополь, императору-василевсу восточной половины империи Зенону.

Весть об этом была по разному воспринята в разных частях когдатошнего Великого Рима. В Испании давно правили вестготские короли, забывшие о былой подчиненности императорскому двору. То же было с Северной Африкой, где короли аланов и вандалов не собирались подчиняться Риму, который они уже за двадцать лет до того взяли и разорили. В большей части Галлии правили тоже варварские короли франков и бургундов. Формально власть империи сохранялась в Северо-Западной Галлии, где правил римский полководец Сиагрий и в Далмации, где еще четыре года был хозяином Непот, считавший императором именно себя. Впрочем, оба этих римских реликта исчезли с карты в течение ближайших нескольких лет.

Так что горевать о былой славе империи Октавиана, Траяна и Константина там было некому, кроме, разве что латифундистов римского происхождения, у которых пришельцы-варвары отнимали треть их владений. Римских «пролетариев», живших за счет подачек Власти, от которой они получали свои «хлеб и зрелища», как можно понять, попросту не стало. Они вымерли, как помирают отпущенные на волю хищники, избалованные подачками своих хозяев. Рабам и посаженным на участки колонам терять тут было нечего, пожалуй, даже стало чуть полегче.

По-другому отнеслись к вести в Константинополе. Там посчитали конец Западного Рима великой геополитической катастрофой, пытались как-то давать указания в столицу нового королевства Италии, но сделать ничего не смогли. Хорошо, что хотя бы восточные земли остались за ромеями, хотя и готы, и гунны доходили почти до столицы. Мечты о восстановлении империи в полном объеме остались, но это все было в области слов и надежд. Так продолжалось до 527 года, когда на трон в Новом Риме — Константинополе взошел племянник предыдущего правителя, вышедшего в люди из простых солдат Юстина, Юстиниан. Работу по восхождению к вершине власти за него проделал дядя, а сам Юстиниан побыл несколько месяцев соправителем, а после смерти дядюшки стал полновластным Вазилевсом. До восхождения на трон он был известен более всего как командующий ограниченным контингентом, посланным из Константинополя в нынешний Йемен против тамошнего иудейского царя Зу Нуваса.

Собственно, и у него все осталось бы в области мечтаний, но как раз в ту пору Новому Риму повезло. Его исторический враг и соперник сасанидский Иран погрузился в кровавую и анархическую Маздакитскую революцию. Попытки интеллигентов и прогрессивных магов-жрецов реализовать замечательные идеи всеобщего братства закончились тем, что иранские широкие народные массы стали заходить без приглашения в дома элиты, брать там хлеб и прочие блага, а заодно удовлетворять свои интимные потребности с женщинами из аристократических гаремов. Ну, и при случае убивать аристократов. Те, конечно, были этим несколько удивлены и не совсем довольны. Ну, а что стало с боевыми качествами иранских воинств легко догадаться, если вспомнить российский 1917-й годик.

Так что на Востоке руки у ромеев освободились. Посланные в Африку войска достаточно легко расправились с войсками аланов и вандалов. Ведь те и Карфаген с прочими городами и разоренный в 455 году Старый Рим захватывали не потому, что были сильны, а потому, что все имперские механизмы, включая военный, полностью прогнили и были неспособны с сопротивлению. До Африки те и другие разоряли Иберийский полуостров, где оставили до наших дней свои имена в названиях Кат(Гот)Алания и Вандалузия, но были легко изгнаны западными готами. Да и то, что в Карфагене среди варварской знати существовала достаточно сильная партия, подкупленная Константинополем и втайне подыгрывавшая ему.

После этого имперские войска, возглавляемые ставшими знаменитыми полководцами Велизарием, Нарсесом и другими, обрушились на Остготское королевство, ставшее к тому моменту хозяином Италии и западной части бывшего нашего сомнительного союзника Югославии. Тут тоже было не без предательства части готской знати, вплоть до королевы Амаласунты. Но в первую очередь работало просто военное превосходство ромеев. Надо сказать, что под военным искусством в ту пору понимались примитивные хитрости, вроде того, чтобы вырыть на поле ямы, замаскировать их какими-то досками и мусором, а потом заманить туда противника, чтобы он провалился. Скажем прямо, что сегодня этот уровень тактики более распространен в старших группах детских садов.

Отчасти, думается, все эти измены связаны просто с тем, что эти люди подпадали под обаяние более высокой культуры, сохранившей многое из наследства античности. Германские конунги были на самом деле просто более удачливыми предводителями вооруженных шаек, никакого ореола Божественной силы за ними не числилось. Ясно, что их тянуло к себе позднеримское понимание Вождя как представителя Божественной силы.

В самом Константинополе все это воспринималось как renovatio imperii, реванш за предыдущие столетия варварского натиска и в первую очередь как победу единственно-верного высокодуховного православно-католического Никейско-Халкидонского христианства над арианскими ересями. Империя напрягала свои человеческие и финансовые возможности до предела. Пришлось сильно повысить налоги, что разоряло малый бизнес, умерять правительственный контроль над большими поместьями. Собственно, уже в начале царствования Юстиниану пришлось подавлять в Городе знаменитое восстание Ника, вызванное отчасти притеснениями христианских диссидентов, а отчасти общим недовольством императорскими высшими чиновниками. При этом были разрушены многие известные здания, да и сам император уже начал складывать чемоданы.

Сильным человеком, носителем «мужского начала» проявила себя императрица Феодора. Ныне задним числом ее любят попрекать происхождением «из блядей». Она действительно попала на трон непосредственно «от шеста», но, кстати, доказательств, что она конкретно продавала свою любовь, у ее недоброжелателей нет. Возможно, она просто развлекала публику как актриса и танцовщица. В критические дни «Ники» она категорически отказалась от бегства — «Порфира — лучший саван!». И вдохновила своего мужа вместе с их военным командиром евнухом Нарсесом на продолжение сопротивления. Армяне Нарсеса тогда сыграли такую же роль, какую в Москве 6 июля 1918 года сыграли латыши, они подавили мятеж.

Если возвратиться к военным кампаниям на Западе, то после Италии ромеи отняли у вестготов Южную Испанию, но покорить весь полуостров не сумели. В Галлии они не предпринимали и попыток, возможно потому, что ее к тому времени всю покорили франки, принявшие христианство не в арианском, а в православно-католическом варианте и гораздо менее оторванные поэтому от своих галло-римских подданных. Можно, наверное, заключить, что франков империя Юстиниана просто побаивалась. Но и так под властью Юстиниана оказалась половина ранее разрушенной Западно-Римской империи.

Кроме военных завоеваний на Западе и восстания Ника это царствование осталось в истории притеснениями христианских еретиков и иноверцев, включая евреев и самаритян, строительством в столице храма Святой Софии, для которого свозили стройматериалы со всей империи от Испании до Месопотамии, а также изданием Кодекса Юстиниана на базе старых римских законов. Коротко итоги подвел наследник императорского трона племянник Юстиниана Юстин Второй:

«Мы нашли казну разоренной долгами и доведенной до крайней нищеты, и армию до такой степени расстроенной, что государство предоставлено беспрерывным нашествиям и набегам варваров».

Действительно, после окончания этого царствования возобновились войны с Ираном, вышедшим из своего революционного кризиса, итальянские приобретения были отняты новым вторгшимся племенем лангобардов, а когда спустя примерно шестьдесят лет появился новый враг — Арабский халифат, то пришлось уступить ему все африканские владения, Сирию, Междуречье и большую часть Кавказа, в большой мере потому, что местное население ненавидело центральную имперскую власть. Силы империи слишком были истощены юстиниановскими попытками переиграть историю, отменить «геополитическую катастрофу» и восстановить старую Римскую империю. В старом анекдоте говорилось, что «не за то отец бил сына, что он играл, а за то, что отыгрывался». Кажется, что к рассказанному нами вкратце сюжету это имеет некоторое отношение.

Продолжение
Print Friendly, PDF & Email

4 комментария для “Сергей Эйгенсон: Юстиниан и попытка реванша

  1. И познавательно, и читабельно. Даже слегка художественно. Браво!

  2. Написано как сценарий-заявка к 12-ти серийному фильму. Было бы очень интересно посмотреть все серии.

  3. Вот что значит изложить сухой фактический материал, чуток осовременив термины 🙂

Добавить комментарий для Абрам Торпусман Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.