Борис Вайнштейн: В стихах и немного прозой

Loading

Если я его когда-нибудь встречу, мы опять поговорим о моем любимом предмете — русской литературе — и не спеша будем декламировать стихи и прозу, смакуя особенно замечательные образцы прекрасной словесности. Но пока я его больше не встречал.

В стихах и немного прозой

Пародии, сказки, анекдоты и реальные истории
Часть первая

Борис Вайнштейн

Борис ВайнштейнПредновогоднее

«Январский подарок — осенний сюрприз,
Напоенный щедрою влагой:
И в наших краях алогичный каприз,
Дождливое серое благо»
Бичеф

С тоскою глядит в небеса эскимос
День в плюсе, а хочется в минус
Наверно бездельник старик дед Мороз
Поет со Снегуркой лакримоз

Промокла насквозь и навечно земля
А дождик в режиме нон-стопа
Зачем-то открылась небесная хлябь
Готовя народы к потопу

А может намек, что решили в Кремле
Подправить немного погоду
И раз повышаются цены на хлеб
То надо всем с хлеба на воду

Но верю утихнут дожди к январю
Надежда мне все-таки ближе
Вот я морозилку сейчас отворю
А там мальчик с пальчик на лыжах!

«Королевы Снежной дочка,
Вспоминая поднебесье…»
Бичеф

Ветра хриплые напевы
Кай не слышит, Кай не слышит
Узник снежной королевы,
Разбирает горку льдышек

Год уже сидит парнишка
Лед дыханием калеча
Только не желают льдышки
Складываться в слово «вечность»

Что ни день одни заминки
То ошибка, то описка
Кай сидит, упрямы льдинки
Валит снег и Герда близко

* * *

Се ля ви

И всех поняв, но не простив
Её душа томилась
Гудел вдали локомотив
Его ждала как милость

Как прежде жить сейчас нельзя
Не выйдет по другому
Друзья давно уж не друзья
И нет дороги к дому

А кто бы этот мир простил?
Из королев, да в пешки
Любовник бросил, муж постыл
И за спиной насмешки

И лишь для брата в кошельке
Прощальная записка…
Перчатка сжатая в руке…
А поезд близко, близко

Ну баба с возу — легче воз
Не стало в мире дуры…
Но тащит Анна паровоз
Родной литературы

* * *

Всё равно тебя любить

Однажды вышел из тумана…
Конечно, немец, как всегда.
Он шёл по краю автобана
Совсем не так, как поезда.

На нём — защитна гимнастёрка
И яркий орден на груди.
А дождик лил, как из ведёрка!
Ах, эти летние дожди!

Вдруг вышла на берег Катюша,
И сразу кончилась гроза!
Наш фриц расправил плечи, уши,
И громко вылупил глаза…
Алексей Березин

Туда, где толстый немец хмуро
Стоял, страдая от жары,
Шла Катя с бeрега Амура
Вдоль рек Арагвы и Куры,

Был немец зол и выпил кваса,
Он ждал все утро напролет,
А мимо шла народа масса,
Тащил рабочий пулемет,

А немец все стоял квасил,
Хоть квас не нравился ему,
А мимо шел себе Герасим,
Он потащил топить Му-Му,

Тащили маляры побелку
В охоте к перемене мест,
И Белка потащила Стрелку
И лай их огласил окрест,

Потом какой-то смерд в сермяге
Тащил канистру первача,
Рояль и барские бумаги
И шубу с барского плеча,

А немец ждал, он был обижен,
А мимо, спрятав меч и щит,
Войска шагали из Парижа
И каждый что-нибудь тащил:

Тащили бунт, балет и бл**ство,
Чужих идей ненужный груз,
Свободу, равенство и братство
И просвещение на Русь,

А мимо в шлемах полных пыли
В деревню шли большевики
И кулаков в колхоз тащили,
А кто был против в кулаки.

Тащил знамена и медали
В Артек тимуровцев отряд,
А Сталин всех, кто был не Сталин,
Тащил куда-то в лагеря.

Тащил стиляг в ГБ Андропов,
И Петр, прорубив окно,
Россию потащил в Европу,
Хоть было больно и смешно,

Тащил свой воз дворовый мальчик,
В салазки жучку посадив,
Тащил, что мог тащить подрядчик,
Свой проявляя креатив,

А после лебедь, рак и щука
За мальчиком тащили воз,
Клиента потащила сука,
Тащила Анна паровоз,

Тащил майор ракету Тополь,
Тяжеловес тащил на грудь,
Потом Россию из Европы
Тащили на особый путь,

Тащил Ильич чего-то в кепке,
Как после оказалось зря,
Дед с бабкою тащили репку,
Колдун тащил богатыря,

Смеркалось. День клонился к ночи.
Уже тащили все подряд:
Побелку потащил рабочий,
И маляры систему Град,

Ахейцы растащили Трою,
Казачки сизого орла,
Арагву Мцыри слил с Курою
А Катя так и не пришла…

И хоть был немец нехороший,
И Кате был совсем не мил,
И квас он не любил до дрожи,
Но Катю все-таки любил.

И немец злобе и обиде
Воткнул японский меч в живот…
Последнее что он увидел —
Рабочий тащит пулемет.

* * *

Лиле Нагибиной

Как-то ехал человек, может из варягов в греки
Может через речку грек, может из казаней в мекки

Доедая чебурек, ехал грека из Казани
Может даже древний грек — автор тысячи сказаний

Разрывая рыхлый снег, ехал грека на морозе
Может был он древний грек, но пока не умер в бозе

Был он очень древний грек, но душою юный мальчик
И как юный человек, не жалел свою юный пальчик

На ногах его кирза в голове его Гораций
И глядят его глаза в сторону Дукале Плаццо

Может умный, мож дурак, ясно только что страдалец
Потому что как-то рак укусил его за палец

Ехал не одну версту, проклиная злого рака
И все время по мосту ехал грека на Итаку

Не достигнет он Итак хоть туда ведет обычай
Под мостом таится рак, ловит путников в добычу

В белом венчике из роз ехал мальчик замерзая
То ли Жучку в санках вез то ли зайцев и Мазая

Пусто холодно темно кони тянут бричку бойко
Мать грозит ему в окно и куда-то мчится тройка

* * *

Муза

«Чего ты медлишь друг прекрасный,
Пора родится строчке красной
И обязательно на ять»
Но спит вторые сутки муза
Как будто бы я ей обуза
И вновь мне нечего сказать.

«Ну чё ты, прям как неживая
Уже проснулась Гостевая
Уже еврей еврея бьет
Пером, копьем, штыком и шашкой
Уже схлестнулись в рукопашной
И в плен там не берут живьем

Пора чудесному мгновенью
Уменьшить градус озлобления
И ругань прекратить вотще
Чтоб возлежали агнец с волком
И сын полка был принят полком
И примирились все ваще.

Ну не тяни вставай подлюга
А то я тоже буду злюка
Тем паче нынче во хмелю»
Она в ответ: «Ну ладно, ладно
Вот две строки… Довольно складно.
И больше не мешай. Я сплю»

* * *

В качестве версии

«В 4-ой песне «Онегина» я изобразил свою жизнь; когда-нибудь прочтешь его и спросишь с милою улыбкой: где ж мой поэт? в нем дарование приметно — услышишь, милая, в ответ: он удрал в Париж и никогда в проклятую Русь не воротится — ай да умница …»

Письмо направленное Вяземскому до адресата не дошло. Почтальон и ямщик напились в трактире недалеко от дома Тургеневых в Петербурге и доставили письмо туда.

Сергей Николаевич, отец Тургенева, полковник кавалерии, блестящий офицер и донжуан положил письмо на стол, чтобы отдать его Вяземскому, с которым был хорошо знаком.

Ревнивая мать Тургенева (образ которой послужил прототипом барыни в рассказе Тургенева «Муму») вечно и не без основания подозревавшая мужа в изменах, увидев имя Александр Пушкин на письме, испытала такой приступ ревности, что поступила вопреки всем правилам приличия. Пушкин был известным волокитой. И она подумала, а не подбивает ли поэт ее мужа на что нибудь аморальное. Будучи самодуром (самодурой), она открыла письмо и прочитала его.

Прочитав, и не найдя ничего предосдудительного, кроме бунтарских настроений, она решила письмо не уничтожать, а сохранить и при случае шантажировать им мужа, пугая его тем, что передаст письмо графу Бенкендорфу.

Посему письмо и провалялось много лет среди ее бумаг, покуда его случайно не обнаружил сам Иван Сергеевич.

Совет удрать в Париж и никогда в проклятую Русь не возвращаться восхитил его простотой и точным соответствием его собственных нестроений.

А тут еще и авторитет великого поэта.

Вот поэтому Тургенев и прожил практически всю жизнь в Париже.

Что касается письма дошедшего до Вяземского, то это была копия, которую Пушкин написал, когда через третьи руки ему передали жалобу Вяземского, что мол Пушкин совсем одичал в своем Михайловском и ему давно не пишет.

* * *

Королева грустит

королева сегодня не в духе, она плачет,
вчера было лучше, а позавчера тем паче
дурак не смешит и не едет царевич на пляски
нет я перепутал это же не русские сказки

это же европа тут рыцари и турниры
бретеры, задиры, на юге в лесах сатиры
не кушают кашу, горилку не пьют под сало
и только морока одна от вассала вассала

наливки налить? но немного осталось в штофе
невкусен пирог и противен вчерашний кофе
а может покончить с собой навсегда и сразу
приходит палач с топором и с терпением ждет приказа

* * *

Каждый день стихи Петрарки
Каждый день цветы, подарки
Ей завидуют товарки
А ему ответа нет
Ну зачем тебе Лаура
Да красива, да фигура,
Но она же просто дура,
Ты чего ослеп поэт?

Но опять он темной ночью
Бродит в сумраке морочном
Чтоб потом на лист молочный
С перышка стекал сонет
Что расплавилось в пожаре
К этой девке, к этой твари
Что сегодня он подарит
Как дарил ей много лет

Лучше клещи, лучше дыба
Только невозможен выбор
Над водой не дышит рыба
Подавай-ка ей поток
И опять ему мученье
Жить у чувства в заточенье
И всегда одно леченье
Ночь, чернила и листок.

Если чувство без ответа
Будет властвовать поэтом
Станет почвой для сонета
И подобной ерунды
Ведь любoвные печали
Есть у тысяч строк в начале
Но несет крылатый чалый
И уностит от беды

Все горим, да не сгораем
Дарит адом, манит раем
Мы любви не выбираем
Каждый день все тот же гнет
Жалко, жалко бегемота
Что залез дурак в болото
Муху жалко, что в тенетах —
Паутины не порвет

Ну скрипи без канифоли
Ну ори себе «доколе»
Ну плесни в пергамент боли
Свиток стерпит, что ему
Но читая кто-то ж плакал
Но читал другой писака
Разобрал тебя до знака
И увидел только тьму

* * *

Коломбина

Родилась я Коломбиной
Не крестьянкою простою
Да зачем мне муж-дубина
Если я чего-то стою

Ну зачем мне этот фермер
Что флорины тратит скупо
Укачу-ка я на север
С первой же бродячей труппой

И с улыбкою невинной
То в Милане, то в Вероне
Каждый вечер с Арлекином
Буду мучить Панталоне

Повидав немало люду
Где-нибудь годов на склоне
Сожалеть наверно буду
Что связалась с Панталоне

* * *

Старый анекдот

— Мишель, прости что оторву от дела?
— Ну, что ты. Разумеется, Аннет.
Конечно, говори со мною смело.
— Сын, не услышит?

— Без сомненья, нет.
Он ведь фехтует. Все б ему подраться.
— Ах, да. Забыла. Я плохая мать.
Ты знаешь. Ведь ему уже пятнадцать.
Ему б про ЭТО надо рассказать.

— Про что про ЭТО?
— Как про что про ЭТО?
Про секс конечно.
— Это ерунда.
— Мишель, послушай. Отложи газету.
— А что такого? Я в его года…

— А он не ты. Не оскорбяя чувства,
Ребенку нужен взрослый разговор.
Он думает, то что детей в капусте
Находят папа с мамой до сих пор.

— Ну, хорошо, поговорю приватно.
И должен быть наш разговор каков?
— Ты объясни ему. Но деликатно.
Сначала на примере мотыльков.

— Ну, хочешь так, то хорошо родная.
Во мне уже кипит доцента пыл.

Короче в 7:15, после чая.
Отец к беседе с сыном приступил.

— Сынок послушай. Тут просила мама
Поговорить с тобой о сексе.
— Ну?
— Не «Ну», а вынь-ка руки из кармана.
Ты дворянин. Короче. Антр ну.*

Ты не забыл, как в прошлую неделю
Мы из поместья выбрались тайком
И провели полвечера в борделе?
— ???
— Примерно так же всё у мотыльков.

___
*) Антр ну — Между нами

* * *

Неудачный день, или
Кому верить

Зуб так замучил леди,
Что было не до сна.
И вот к дантисту едет,
Чтоб вылечил, она.

Но видно согрешила,
И день был без удач:
Сломалась бормашина,
Вот и не принял врач.

И c этой болью гадкой —
Не рвать же зуб самой,
Грустя, аристократка
Приехала домой.

Открыла дверь и ужас —
Хоть в спальню не входи…
Она там видит мужа.
Он гол и не один.

Ах, где ж тот верный, кроткий,
Каким он был досель —
С ним рядом две красотки
И смятая постель.

И вот, собрав все силы,
О Бог, какой бонтон!
Она одно спросила:
«Что это значит, Джон?»

A муж, пройдоха старый,
Как будто дурачок,
Спросил, достав сигару:
«Ты милая о чём?»

Жена с рычанием львицы
Бьет ножкою o пол:
«Что это за девицы?
И почему ты гол?»

Но сделал муж-пройдоха
Тут морду кирпичом:
— Ты, дарлинг, видишь плохо,
И я тут не при чём.

Раскрой глаза пошире.
Помилуй, что за бред?
Да я один в квартире!
К тому же я одет!

— Ну как тебе не стыдно!..
Что, так встречают жен?
Мне всё отлично видно.
К чему увертки, Джон?

Но не был муж сконфужен,
И ей одно сказал:
— Кому ты веришь? Мужу
Или своим глазам?

Да ты по крайней мере
Пойми, нельзя же так:
Друг другу надо верить!
Иначе — что за брак?

— Иди к врачу иному —
Сказал ей муж-старик,
— Ты ехала к зубному,
А нужен был глазник.

Пессимистическая трагедия

В невеликой комнатушке
На четвертом этаже
Одинокая старушка
40 лет живет уже.

Дорогих не ест продуктов —
Небогат простой народ,
Но она из сухофруктов
Часто делает компот.

И не ведала старуха
На свою, увы, беду,
Что летает где-то муха
И садится на еду.

Жизнь коварна, жизнь жестока,
От нее не жди щедрот,
Муха тоже одинока,
Тоже хочет есть компот.

И влетело мимолетом
И совсем не так давно
Соблазненное компотом
Насекомое в окно.

А голодная старушка,
Что закончила дела,
В этот миг компоту в кружку
Из кастрюльки налила.

И компот, буравя взглядом,
Возмечтав его поесть,
Закружила муха рядом,
Норовя на кружку сесть.

Хороша б была пирушка
Не компот, а сущий клад.
Но жестокая старушка
Мухобойку принесла.

Тут начался бой кровавый,
Бабка рубит как гусар,
Бьет налево, бьет направо,
Всю себя вложив в удар.

Муха бедная от страха
Вмиг забыла про компот,
Да, нельзя дать мухе маху,
А иначе пропадет.

И уже в испуге диком
Прочь от бабушки шальной
Муха вылетела мигом
В растворенное окно.

Но летела там синица,
Рассекая пустоту,
И сожрала муху птица
Беспощадно на лету.

Так и мы всю жизнь в работе
В холод сырость и жару
Все мечтаем о компоте,
А в итоге нас сожрут.

* * *

Сказки

Сравнения я делаю с опаскою
Ну да, получше за бугром житье
Зато Россия побеждает сказками
Вот тут Европа сильно отстает

В их сказках маловато бесшабашного
Так попугают смертью иль тюрьмой
Ну рыцарь поразит дракона страшного
Возьмет принцессу и айда домой

А в русских сказках печки сами движутся
И щука обещает коммунизм
Вы детям на ночь не читайте книжицу
Ведь там такое — боже сохрани!

Лягушьей кожей станет кожа девичья
Утащат гуси для Яги сынка
К тому же перед тeм как стать царевичем
Иван сначала ходит в дураках

Со всеми тащит репку тварь мышастая
Щелчком попа лишил ума батрак
Старик рыбак неделю к рыбке шастает
Ну а его старухе все не так

Царевна или жаба или дурочка
А колобок пошел в разряд бомжей
Снесла яичко золотое курочка,
Но оказалось, что не Фаберже

Кощей к Яге имеет чувства нежные
А ту интересуют лишь рубли…

На этом фоне сказки зарубежные
Унылый и занудный реализм.

* * *

Лишнее

Быть может такова страна,
А может здесь проблема строя,
Но помнишь, что твердили нам
Про образ лишнего героя?

И как все время с будуна,
Нет чтобы время тратить в неге,
С вопросом «Ну а на хрена?»
Томился весь роман Онегин.

Нет не франуз, нe древний грек,
Уж так устроено всевышним,
Герасим — лишний человек,
И быть Муму собакой лишней.

Героя лишнего душа
Томится стиснута в оковы.
Конечно лишним был Левша,
Что на блоху надел подковы.

А если б встретились они
Левша, Онегин и Герасим.
Как вместе б коротали дни?
Мне сей вопрос совсем не ясен

Наверно б пили на троих
Хоть «третий — лишний»! О, создатель….

Конечно лишний этот стих.
И также лишний ты, читатель.

* * *

Предвиденье

Когда-нибудь, забив на всё и всех,
во мне уснёт размеренный прагматик.
Алекс Андр Эн

Забью на всех в каком-нибудь году:
Во мне уснет прагматик. И по пьянке,
Почти как Окуджава, я паду
С пока еще далекой мне гражданкой.

Застуканный и стукнутый женой
Паду опять за страсть мою к гарему.
И кто же там склонится надо мной…
Неужто комиссары в пыльных шлемах?

* * *

Иди ты в Катманду

Готов ли я уехать в Катманду?
Давно готов, как пионэр к салюту.
Романтики стремятся к абсолюту,
Но ищут лишь на жо… свою — беду.

Бежать от повседневности в Непал,
Прикинуться там шерпом ли, непальцем,
Пусть тычут все подружки в небо пальцем,
И шепчутся: «Откуда он упал?»

А я бы мирно жил себе в горах,
Плевал на Джомолунгму с Эвереста…
Единство время, действия и места,
Без пива, правда, свежего с утра.

Нет денег на поездку в Катманду…
Когда-нибудь пешком туда уйду!
Яков Соловейчик

Однажды, между прочим, на ходу,
Моя, теперь уж бывшая, подружка
Сказала мне: «Тебе я не игрушка.
Осточертел. Иди ты в Катманду.»

Желанье дамы для меня закон,
Особенно, когда она в запале…
Мой друг и ты окажешся в Непале,
Когда пошлют и очень далеко.

Не я один расстрачиваю зря
Здесь дни свои без смысла, по-дурацки,
Вот, Коля Рерих тоже, говорят,
Сюда был послан как-то раз Блавaтской.

Короче, если нрав у дамы крут,
Слиняйте, или в Катманду пошлют.

В Непале — благодать и тишина,
Пейзаж, куда ни глянь, всё — поднебесный,
Духовно исцеляться и телесно,
Зовёт к себе романтиков страна.

Уставившись на горную гряду,
Ты можешь медитировать в палатке,
И «дым отчизны» (даже очень сладкий),
Унюхать можно, разве что, в бреду.

Желанье Дамы — вовсе не закон,
А дамино безумное желанье…
Тебя она отправит на закланье,
Огнём обдав, как сказочный дракон.

Коль Дама посылает в Катманду,
То, именно туда и не пойду!
Яков Соловейчик

Непал счастливо избежал напалм.
В Непале по преданию авгура
Нет гурий, впрочем горы есть и гуру,
И к ним меж гор петлей ведет тропа.

Непопулярны ни мулла ни сура,
И днем с огнем там не найдешь попа,
Но есть монах. Приветливый, но хмурый.
Там вертикаль. И все там на попа.

Ах, да. Мы ж разговор вели про дам.
Нет приказанья их не ерунда,
И будет он удачник или лузер

Поэт пересекает Рубикон.
Желанье дамы для него закон
Конечно если дама эта — Муза.

* * *

И двум старикам говорит старичок,
за трубкою слазив в карман:
«Давайте покурим теперь табачок»…
Игорь Джерри Курас

С бутылкою мёда пришёл Пятачок,
С пустыми руками Иа,
И Винни друзьям предложил табачок,
А может быть и не совсем табачок,
И это рассказа канва.

Когда досмолили шестой косячок
И кругом пошла голова,
«Я — пчелка, я — пчелка», — сказал Пятачок,-
«И ты тоже пчелкою стал, ишачок».
«И.О. я», — ответил Иа.

Когда досмолили последний бычок
И кончилась в доме трава,
Тут Винни спросил:»Ничего табачок?»
На грудь уронил Пятачок пятaчок,
И хвост отвалился Иа.

* * *

Переправа

Ночь. Мечусь в полусонном бреду,
предо мной проплывают видения:
речка… лес… Как по суше, бреду
по воде… старец в лодке… Я жду.
А чего? Что придёт пробуждение?
Иннайя

Разлилось и подмоги не жди
Лишь тоска словно лезвие острое
Льют вторую неделю дожди
Ну а я дура дурой на острове

Почему? Да сюжет вам знаком
И рассказывать даже не хочется
Мы пожить тут решили с дружком
Порыбачить, побыть в одиночестве

Но потом он чекушку распил
Поругались, была катавасия
Он оставил немного крупы
И на лодке отплыл во своясии

Струсил он, что мои кулаки
Смогут с ним еще раз побеседовать
И назавтра — сказал — рыбаки
Приплывут меня снимут отседова

А назавтра небесная хлябь
Поразверзлась и громы и молнии
И все льет себе льет не суля
Перерыв. Безнадега, да полная

Я вторую неделю одна
Комарам отдана на съедение
Я продрогла и я голодна
То-ли вижу чего, то ль видения.

Так бывает, что мозг не постиг
Сердце скажет само душу раняще
И уж кажется мне это Стикс
Островок омывает пристанище

Сверху льет, да и с разных сторон
Лишь вода, ну так что ж, я не первая
Но плывет кто-то в лодке. Харон.
Рубль дать или платят тут еврами?

— Ну залазь скорей в лодку, коза —
Поманил он холодными пальцами
— Но, Харон…
— Не Харон я, Мазай.
И поплыли с ним вместе за зайцами.

* * *

Сад

«Сад изумруден. Вешняя печаль
Несёт тебя в лазоревую даль,
Где зачастую жизнь — сады Цирцеи».
Лилия Нагибина

Еще зима и стужей скован сад,
Лишь в перспективе зелень и роса,
И соловей и роза в переспективе,
И муравей, и дождь, и майский жук,
И ужас мухи — рукодел паук,
И призрак супа в молодой крапиве.

Но вот Господь природу подогрел,
И Дед Мороз, оставшись не у дел,
Играет со Снегуркой в подкидного,
Диск Солнца превращает в воду лед,
А строчки попадают в переплет,
Бо у поэтов много дела снова.

Весной задача Б-га не проста —
Начать все снова с чистого листа
Грязь обнажить и прошлогодний мусор
И налепить чего в помине нет,
Дать скованному жизнь и звук и цвет,
Сменив в погоде минусы на плюсы.

Но вот и лето — старый садовод
Кудесник форм и чародей пород
Из лейки в полдень поливает репку,
Дед в камыше поет «Шумел камыш»
Гоняет Жучка кошку, кошка — мышь,
А внучка с бабкой тащат к дому дедку.

Вы спросите меня:»А в чем мораль?»
Не знаю. А хотите пастораль
В трех строчках, что скопировал в конце я.
«Сад изумруден. Вешняя печаль
Несет тебе лазоревую даль
Где зачастую жизнь — сады Цирцеи».

* * *

«Мисюсь, где ты?»

На метро я добрался прямо в центр Чайна Тауна.

Оттуда к Сауз Стэйшн можно было дойти через Бич стрит. Где-нибудь 15 — 20 минут ходьбы. Можно было бы до Сауз Стэйшн добраться на метро с пересадкой, но я решил прогуляться, хотя на улице было очень холодно. С рассчетом на холод я и нaдел ушанку и длинную теплую куртку. Однако в тот день по Чайна Тауну гулял холодный промозглый ветер с океана, и я удовольствием поменял бы свою куртку на медвежью шубу, такую, какую носил Чичиков. Улица была почти пуста, однако у выхода из метро стоял большой крепкий чернокожий или, как здесь говорят, афро-американец в одной майке с бумажным стаканчиком, в котором была мелочь. Увидев меня, он забренчал стаканчиком. Я прошел мимо. Черный увязался за мной.

Очевидно, ему надоело стоять одному. Он позвякивал стаканчиком, я не обращал на него никакого внимания. Наверное, со стороны мы представляли комическое зрелище — идут двое: один в ушанке и почти что в шубе, на другом только майка и джинсы, идут, и один из них позвякивает мелочью в тишине.

Самое правильное было бы сразу откупиться от него долларом, но я принципиально не подаю здоровым молодым бездельникам, которые не хотят работать из-за какого-то непонятного мне принципа.

Наконец афро-американец прервал молчание, он сказал:

— Sir, please give me some change.

Сколько именно он хотел, он не пояснил, надеясь на мою щедрость.

Я не ответил.

Черный посмотрел на мою шапку и спросил:

— Are you Russian?

Моё занудство толкало меня пуститься в объяснения, что это не совсем так. Но он бы меня все-равно не понял, и посему я согласился.

— Yes, I am.

Все равно они тут русскими всех, кто по-русски говорит, называют — и украинцев, и татар, и молдаван…

Мы прошагали еще пару минут в молчании. Потом черный определился с размером откупа:

— Quarter, sir, give me a quarter.

Это была ничтожная символическая сумма, что она есть, что ее нет, но не мог же он уйти от меня, ничего с меня не взяв..

Мы еще одну минуту прошагали в молчании. Афро-американец даже перестал бренчать стаканчиком.

Неожиданно он сказал:

— Tolstoy. Leo Tolstoy.

— Ого — подумал я — да, вот дает!

Какой ход! Это, чтобы я ему квотер дал, сразу аппелировал к русскому Ганди, защитнику слабых и сирых. В голове у меня промелькнула Катюша Маслова мерзнущая на холодном питебуржском ветру в ожидании клиента, а богатые, хорошо одетые господа идут мимо и не обращают на нее никакого внимания.

Нет, чтобы дать ей деньги, отогреть, утешить.

Или может он думает, что я толстовец и намекает, что я должен отвечать непротивлением злу?

Этот вариант был опасен — уж больно здоровым был афро-американец.

Но я тут же успокоился. Толстой Толстым, а с другой стороны из фильмов населению уже известно, насколько опасна русская мафия, а человек в ушанке наверняка мафиози. Возьмет и стрельнет из нагана.

Мы еще немного прошли молча.

— Dostoevsky — также неожиданно, как и в первый раз, объявил черный.

Час от часу не легче. Образ Катюши Масловой сменился портретом Сони Мармеладовой, но задний план остался тот же — ветер, холод, равнодушные господа.

— Работать надо, а не книжки читать — подумал я, но тут же опять забеспокоился — А вдруг он полагает себя Раскольниковым?

Топора у него правда не было, но он мог пришибить любого одним ударом кулака. И морда у него еще та, типичный Тайсон.

Однако черный шагал рядом мирно. Мы еще прошли немного, каждый думая о своем. Но я старался не думать о том, что он думает обо мне.

И тут черный вынул из колоды козыря:

— Alex Pushkin — гордо сказал он и посмотрел на меня торжествующим взглядом первого ученика. И у него была причина быть гордым. Если Достоевского и Толстого изучают в половине колледжей, то Пушкина в Америке никто не знает.

Только слависты. Ну так им сам бог велел. Может афро-американец бывший славист? Не похоже что-то. Но все-таки. Ай да черный. Катюша и Соня отодвинулись в сторону, в центре картины возникла фигура на постаменте и первый поэт России укоризненно погрозил мне пальцем: «И милость к падшим призывал».

Ага. То есть опять намек. Конечно черный — падший, раз побирается. И просит совсем ерунду — квотер. Просит как милость. Но нет, зря просит. У меня все-таки принципы. Постамент исчез из картины.

Я продолжал молчать. Потом искоса посмотрел на черного и увидел, что переборщил, игнорируя его. У него был вид подло обманутого человека. Он мне про Пушкина, а я — как будто ничего не происходит…

Может дать ему квотер? Но, очевидно, мое жестокосердечие было моей лучшей защитой от его справедливого гнева. Такой жестокий и несправедливый человек -точно русский мафиози. На этот раз молчание затянулось. Половину пути до Сауз стайшн мы уже прошли.

— Антон Чьехов — вытянул последнего и, очевидно, пятого туза из обшлага афро-американец.

На любимом Чехове я и сломался. Образы Катюши и Сони сменила милая мордочка Каштанки, которая, потерявшись, выла на Невском проспекте голодная и замерзшая.

У нее не было даже шанса подцепить клиента. Вернее шанс был, но клиент был бы четвероногий и профита ей бы было немного. В общем при имени Чехова я не мог обмануть ожиданий афро-американца. Я достал квотер из кармана и дал ему.

Он тут же исчез.

Я был ему благодарен — напомнил о Чехове.

Впрочем остаток пути до Сауз стайшн я шел, уже сожалея о том, что поторопился. Нет, не квотера мне было жалко. Я даже готов был бы и десятку дать. Но ведь мы могли бы еще поговорить, и бог знает каких еще русских писателей и поэтов он бы вспомнил. Идти с ним было все равно, что играть в русскую рулетку без нагана, и вместо пуль были имена великих русских писателей. Повернет барабан и достает имя гения. И как к месту.

Нет, точно я поторопился. А может быть, он и наизусть все их книги знает? И не только книги 19 века, но еще и 20-го, советского периода.

Я представил, как он декламирует:

— Ищьют, пошарьные, ишьет милыция..

А я ему отвечаю:

— Сидишь беременная бледная, как ты переменилась бедная…

Да, да дурака я свалял, расчувствовался. И все Чехов. А может повернуть назад и подманить его другим квотером? Да куда-там. Ищи его теперь.

Прошло несколько лет.

Иногда я бываю в Чайна тауне.

Там всегда полно молодых здоровых попрошаек, но я обращаю внимание только на чернокожих.

Я внимательно вглядываюсь в их лица.

Теперь у меня в кошельке в карманчике для мелочи всегда лежит несколько квотеров для этого черного.

Если я его когда-нибудь встречу, мы опять поговорим о моем любимом предмете — русской литературе — и не спеша будем декламировать стихи и прозу, смакуя особенно замечательные образцы прекрасной словесности.

Но пока я его больше не встречал.

«Мисюсь. Где ты?»

* * *

Новогоднее

Все рады, скоро Новый Год:
Шампанское, пирог с капустой,
По комнатам сидит народ
И ждет, когда его отпустят,

Уж кто-то смотрит на часы
Нетерпеливей раз от разу.
В тарелках осетинский сыр —
Унылый выкидыш заказов…

……………….
……………….

Пусть кто-то скажет: «Старый хер.
Ну что он вспоминает снова?
Ах молодость… СССР…
Нет ни того и ни другого.

Воспоминания сии*,
Как огонёк блеснут во мраке…
Когда встречаем Год Свиньи
И провожаем Год Собаки.

___
*) Первые два куплета были написаны лет 35 назад. Было их больше, остальные забыл. Последние два я написал вчера ночью.
Б. Вайнштейн

Продолжение
Print Friendly, PDF & Email

21 комментарий для “Борис Вайнштейн: В стихах и немного прозой

  1. Знал Вайнштейнов пол десятка
    Но Борис – один.
    Всех он обошёл порядком
    Рифмы господин.
    Он из муз гарем устроил,
    Пригласил друзей.
    Я Борис и Муза – трое
    За свинью налей.
    За подборку выпьем стоя,
    И за Новый Год.
    Ты пиши нам без покоя,
    Перлы ждёт народ.
    Очень понравился ты мне.

    1. Беня, написал тебе ответ в стихах, а он пропал во время редактирования. Если вспомню тогда напишу.
      Спасибо тебе большое.
      Борис.

  2. “Кому верить”
    Первого апреля грозным НикАм я не верю,
    А c 7-го января верю, что грядет свинья
    **
    тем поэт замучил леди, что занудствовал с утра
    согрешить она решила не с поэтом и дентистом
    а с большим певцом Шуржистым
    но не повезло кумиру — отказала бормашина
    и хрустя слиха по насту
    леди ехала домой от напасти
    едет Настя и сказал супруг встречая: здрасте…
    Ну и страсти!..
    кто-то скажет: cтарый х-р,
    что он вспоминает снова
    молодость… СССР…
    А об водке ни полслова… 🙂

  3. Дорогой Виктор, спасибо большое.

    Надеюсь, что ваш интерес не угаснет.

    С новым годом!

  4. Рад был, Борис, подробно ознакомиться с Вашим творчеством. Большое спасибо!

  5. Борис, я на работе и не получается так же быстро и остроумно как ты отреагировать.
    и всё же:

    Меняя формы, образы и время
    Ты ударяешь каждой мути прямо в темя
    Вливая силы в старый анекдот

    Заглядывая в суть иных событий
    Где сходятся в карандаше твоём все нити
    Федот в твоей сатире ох не тот.

    1. Вот что тебе скажу, мой друг Григорий
      Стихи растут на совершенном соре
      Как объяснила нам еще А.А.

      И посему искать того Федота
      Унылая ненужная работа
      Любой сойдет, лишь подбери слова.

      Гриша, спасибо тебе.
      С новым годом.

  6. \»А кто бы этот мир простил?…\»
    Спят короли и пешки,
    Любовник-йог а может — шмок
    А за спиной пыльмешки

    ВсегДА для брата на окне
    Есть ландыши в стакане…
    Перчатка, шпага и стихи,
    И блохи на аркане

    А баба з возу — легше вiз
    И стало в мире меньше виз
    И тащат Анны под откос
    Смешной литературы ВОЗ
    *
    Дорогой Борис! Ваши стихи и проза — лучший подарок в этот боевой 18-ый —
    для меня и, уверен, — для всех коллег Портала. Желаю Вам здоровья, вдохновения и счастья.
    Ленаим!

    1. Спасибо большое, дорогой Александр. Лехаим.

      С новым годом, с новым счастьем!

  7. Хорошие стихи. С фантазией и смыслом. Спасибо, Борис. С Наступающим!

  8. Но спит вторые сутки муза
    Как будто бы я ей обуза

    «Ну чё ты, прям как неживая
    ======================
    Что с ней делал автор до того,
    если она не в состоянии сейчас?

      1. Борис Вайнштейн 31 декабря 2018 at 16:16
        Автор из скромности умалчивает.
        ====
        Но я умалчивать и покрывать не стану.
        Комсомольский билет с надписью «оставлен на память» стучит в моё левое предсердие.
        Про бедняжку музу (до того всего) было сказано (слушайте, Карл!):
        — Нарядить пастушкой и ко мне в опочивальню!
        Так или нет? В глаза смотреть!
        Хорошо, что ещё жива осталась.

    1. Автор тратил вдохновениЕ на ответы соплеменНицам — в Ниццу.
      А Муза — ДАМА не коварная, однако, ревнивая 🙂

      1. Это — ответ Соплеменнику, Керзону и, разумеется, — Трампу. Шалом, дорогой ВС!
        С новогодними Блинами!

      2. Ничего страшного, она переживет, поэты народ непостоянный.

Добавить комментарий для Борис Вайнштейн Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.