Александр Левковский: Куда катится великий и могучий русский язык?

Loading

Разумеется, есть глубокие объективные причины всемирного распространения английского языка; и в наш век знание английского как средства международного общения необходимо. Но это не значит, что мы должны бездумно калечить русский язык, засоряя его англицизмами.

Куда катится великий и могучий русский язык?

Очерк

Александр Левковский

Левковский

«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!»
И. С. Тургенев

Приземлившись в аэропорту Шереметьево после многолетнего (шутка ли — тридцать лет!) отсутствия, я перевёл дух, огляделся и приготовился впитывать забытые российские впечатления.

И первое впечатление было — вокруг меня бушевал русский язык! На нём говорили, им перекликались, на нём таксисты зазывали пассажиров, он взывал ко мне со страниц газет в киосках аэропорта… Глазом, ухом — и, казалось мне, даже кончиками пальцев — я видел, слышал, почти материально ощущал русскую речь, которая за тридцать лет жизни в Америке была не то чтобы забыта, но как-то оттеснена на второй план вездесущим английским языком.

Я забрался в маршрутное такси, предвкушая встречу со столицей. Пёстрая публика в машине громко переговаривалась, и я приготовился получать наслаждение, слушая звучание русской речи — полупотерянной мною чистой русской речи, которую так заслуженно превозносил Иван Сергеевич Тургенев.

В моих скитаниях по белу свету я часто слышал похвалу русскому языку. «Какой у вас певучий (нежный… интеллигентный… мягкий…) язык!» — часто говорили мне те, кто слышал, как я разговаривал с женой или дочерью. Мне говорили это и в Америке, и в Европе, и в Израиле.

И я с гордостью соглашался.

И вот я сижу в московской маршрутке и слушаю великий, могучий, правдивый и свободный русский язык, льющийся из уст москвичей. И вот что я слышу:

Был я вчера на брифинге и саммите в офисе нашего холдинга. Все спикеры были невыносимо скучными.

— Если бы босс заставил спичрайтеров поработать над спичами, то они не были бы скучными, о’кей? Так о чём они болтали?

— Да всё о том же: инвестиции, ваучеры, маркетинг, лизинг, ретейл, оффшоры, прайс-листы… Надоело!

— Эммочка, представляешь — захожу я в наш супермаркет, а там новый департмент — дели! Гляжу, а на витрине прекрасный фастфуд: хот-доги, гамбургеры, чизбургеры, йогурт, кока-кола, спрайт, барбекю, попкорн… Всё, что надо для приятного ланча.

— Эдик, ты всё ещё бодибилдер или переключился на сноуборд?

— Ноу, я занялся пауэрлифтингом. Мне тренер советовал пойти заодно в секцию рестлинга, но там компетишн страшный…

— Нечего, ну нечего смотреть по ТВ! Никаких волнующих шоу — ну никаких! Ни одного блокбастера, ни единого триллера, ни одного приличного вестерна! Только идиотские видеоклипы да древние мюзиклы. Хоть бы какой-нибудь хит-парад показали, что ли!

— У моей тёщи на кухне — мечта повара! Кулер, фризер, миксер, тостер, блендер — всё японское или корейское… И такая леди стала — сама не убирает, нанимает клининговую компанию…

Тут разгневанный российский читатель — из тех, что млеют при звуках английской речи, — прервёт меня и вскричит: «Автор, вы слишком сгустили краски!!»

Согласен — сгустил! Но не слишком. Всю эту англо-русскоязычную белиберду я либо слышал с изумлением в салонах «интеллигенции» Москвы и Санкт-Петербурга, либо с отвращением читал на страницах российских газет и журналов — даже на страницах тех журналов, что задают тон российской культурной жизни.

«Автор! — воскликнет саркастически тот же читатель, — вы, я вижу, ненавидите английский! И это после тридцати лет пребывания в Штатах?! Вы, по-видимому, так и не смогли его одолеть!»

О, нет! Английским я владею в той же степени, что и русским. И люблю я его не менее русского. Английский — изумительный язык во всех отношениях. Но надо твёрдо помнить — английский язык не лучше русского! Я глубоко убеждён — русский язык настолько богат, литературно развит, тонок и своеобразен, что нет никакой необходимости перегружать его чужеродными словами, — даже если эти слова заимствованы из не менее своеобразного и литературно развитого английского языка.

Давайте прислушаемся к Владимиру Набокову — писателю, творившему с одинаковым искусством на английском и на русском. Вот что он писал в 1965-м году:

«Телодвижения, ужимки, ландшафты, томление деревьев, запахи, дожди, тающие и переливчатые оттенки природы, всё нежно-человеческое (как ни странно!), а также всё мужицкое, грубое, сочно-похабное выходит по-русски не хуже, если не лучше, чем по-английски…»

«… выходит по-русски не хуже, если не лучше, чем по-английски…» Эти слова не мешало бы запомнить российским «интеллектуалам», буквально балдеющим от звуков английского языка и поминутно вставляющим английские слова в русскую речь — где надо и, чаще, где не надо.

Разумеется, есть глубокие объективные причины всемирного распространения английского языка; и в наш век — век телевидения, мобильных телефонов и Интернета — знание английского как средства международного общения необходимо. Но это не значит, что мы должны бездумно калечить русский язык, засоряя его англицизмами.

Не надо забывать, что эти два великих языка — английский и русский — очень различны. Они разнятся, в частности, по уровню грамматической сложности (английский намного проще русского: достаточно вспомнить, что в английском нет родов и падежей, и любое прилагательное, например, «green», совершенно не меняется, в то время как русское прилагательное «зелёный» имеет 24 (!) видоизменения); и отличаются они по звучанию (английский звучит грубее русского: русский во многом построен на мягких, так называемых «йотированных», гласных — «я», «ю», «е», «ё» (типичным, в этом смысле, является слово «песня»); а в английском на каждом шагу — жёстко звучащие «ы» и «э»; к примеру, слово «necessity» звучит так — «нэ-сэ-сы-ты»).

Для меня несомненно, что безответственное и повальное внедрение английского искажает тончайшую сложную структуру русского языка и огрубляет его!

(Кстати, стоит вспомнить, что в 1950-е годы, в разгар борьбы с так называемым «засильем иностранщины» в советской культуре, была издана негласная всесоюзная директива заменять, где только возможно, иностранные слова русскими. Конечно, эта «борьба с засильем иностранщины» была во многом и уродливой, и смехотворной: провозглашалось, например, что чуть ли не все научные открытия на свете были сделаны в России, и что всё советское — лучше иностранного (по стране ходили анекдоты типа «Наши советские балерины — самые худые» и «Наши советские карлики — самые низкие»), но вот что удивительно — многие принудительные замены иностранных слов на русские удачно привились. К примеру, в футболе испокон веков употреблялись такие английские термины, как «голкипер», «форвард», «бек», «хавбек», «корнер», «аут», «оффсайт», «пенальти». Все эти термины были заменены на «вратарь», «нападающий», «защитник», «полузащитник», «угловой», «боковой», «вне игры», «штрафной», — и применяются до сих пор.)

Надо заметить, что есть страны, где забота о чистоте родного языка поднята на государственный уровень. К примеру, в Израиле существует национальная академия, стоящая на страже чистоты языка и издающая рекомендации по внедрению новых слов в древнееврейский язык иврит. Там строго следят, чтобы язык, на котором тысячелетия назад была написана великая Библия, не был загрязнён англоязычными вкраплениями. И это в стране, где практически каждый, в той или иной степени, владеет английским! Конечно, такие истинно международные слова, как «телефон», «радио», «телевидение», были перенесены без изменений в иврит, но вот, например, английское слово «компьютер» превратилось, по рекомендации академии, в «мехошев» и отлично привилось в израильском обществе.

И такие примеры далеко не единичны.

Но если язык, на котором были написаны пять книг Ветхого Завета, окружён таким вниманием, то почему же язык, на котором были созданы великие «Борис Годунов», «Война и Мир», «Братья Карамазовы» и «Архипелаг ГУЛАГ», не заслуживает такой же заботы?

Ошибутся те, кто решат, что я призываю к тотальному (или почти тотальному) исключению английских слов из русского языка. Отнюдь нет! Без английских слов не обойтись, — но только если их употребление — устное и печатное — будет ограниченным, разумным и абсолютно необходимым. Об этом должен помнить каждый писатель, каждый журналист, каждый оратор и каждый редактор.

Ошибутся и те, кто провозгласят беззаботно: автор, мол, паникёр; ничего плохого не может случиться с таким мощным языком, как русский! Увы, история полна примеров увядания некогда влиятельных и могучих языков под напором незваных пришельцев.

К примеру, в древней Иудее, ко времени гибели Иисуса Христа, высокоразвитый иврит был почти вытеснен арамейским и греческим. Перелистайте страницы «Мастера и Маргариты» — Христос говорит с Понтием Пилатом по-арамейски, по-гречески и по-латыни, — но не на родном иврите.

Мне довелось однажды лететь из Москвы в Лондон на самолёте, где моей соседкой в салоне оказалась ирландская монахиня, возвращавшаяся на родину после посещения российских монастырей (я упоминал этот эпизод в рассказе «Мост Ватерлоо»). Я спросил её о судьбе гэльского языка, на котором некогда говорила вся Ирландия. Увы, сказала со вздохом монахиня, на этом древнейшем языке говорят сейчас всего лишь пятьдесят-шестьдесят тысяч ирландцев, а остальные четыре миллиона семьсот тысяч жителей страны общаются исключительно на английском, который полностью и, видимо, невозвратимо вытеснил гэльский…

А взгляните на судьбу белорусского языка! Ведь он почти погиб под напором русского. А ведь белорусский был некогда весьма влиятельным языком: к примеру, первым в Европе сводом законов на национальном языке стал Статут Великого Княжества Литовского, написанный в 16-м веке на старобелорусском языке. Статут открывается такими словами: «Кто требует, чтобы властвовал закон, бесспорно требует, чтобы властвовали Бог и разум, а кто требует, чтобы властвовал человек, привносит туда животное начало». Вот таким некогда был ныне увядающий белорусский язык!

Преступно допустить, чтобы подобное увядание случилось и с великим и могучим русским языком.

* * *

И в заключение я хочу процитировать сказку Феликса Кривина «Иностранное слово», где описанная выше проблема облечена в замечательную художественную форму. Было бы прекрасно, если б английские слова вливались в русский язык согласно этой сказке!

В словарь русского языка прибыло Иностранное Слово.

Наш язык всегда поддерживал дружеские отношения с другими языками, поэтому Иностранное Слово встретили очень любезно и, поскольку оно оказалось Существительным, предложили ему на выбор любое склонение.

— Только сначала нужно выяснить, какого вы рода, — объяснили ему.

— Пардон, — сказало Иностранное Слово. — Я изъездило столько стран, что давно позабыло свой род.

— Но как же вы тогда будете склоняться? — стали в тупик все Параграфы.

— Склоняться? Перед кем склоняться?

— Ни перед кем. У нас это обычное правило вежливости. Существительные склоняются в знак уважения к другим словам, с которыми они встречаются в тексте, а также в знак признания Единых Правил Грамматики.

— Мерси, — сказало Иностранное Слово, — я хоть и безродно, но не привыкло склоняться. Это не в моих правилах.

— В таком случае вы не сможете принять наше гражданство, — предупредил Иностранное Слово строгий Параграф. — Придётся вам быть лицом без гражданства.

— О’кэй! — обрадовалось Иностранное Слово. — Для меня это самое лучшее. Я презираю любое гражданство, поскольку оно ограничивает свободу Слова.

Так Иностранное Слово поселилось в нашем языке в качестве несклоняемого.

Но не может слово жить в тексте без общения с другими словами. Иностранному Слову захотелось поближе познакомиться с глаголами, прилагательными, частицами. И узнав их, Иностранное Слово очень быстро убедилось, какие это простые, отзывчивые, культурные слова.

Ради него спрягались глаголы, с ним согласовались местоимения, ему служили предлоги и другие служебные слова. Это было так приятно, что Иностранному Слову захотелось склоняться перед ними.

Постепенно оно переняло культуру нашей речи.

В русском языке Иностранное Слово нашло свой род и оценило его по-настоящему. Здесь оно обрело родину, как и другие иностранные слова — Прогресс, Гуманность, Космос, — которые давно уже стали в русском языке полноправными гражданами.

Такими же полноправными, как наши родные слова — Наука, Мечта, Справедливость.

Print Friendly, PDF & Email

15 комментариев для “Александр Левковский: Куда катится великий и могучий русский язык?

  1. Меня убивают повсеместное использование жуткого: «Благодаря чуме город опустел» вместо «ИЗ-ЗА чумы…» (когда отрицательный смысл идёт дальше). Это у всех ныне: и письменно, и устно!(Даже у Бунина в его дневнике увидела такой оборот единожды, уж простите).

  2. Председатель партии ЛДПР Жириновский задолго до автора этого ̶о̶п̶у̶с̶а̶ очерка, категорично заявлял, что русские люди должны говорить только по-русски и настаивает на том, что все англоязычные термины должны быть заменены русскими аналогами. Правильно ли я понимаю, звать этого ̶ ̶п̶о̶д̶о̶н̶к̶а̶ политика теперь надо: Председатель Свободолюбиво-Народовластного Объединения России В.В. Э̶й̶д̶е̶л̶ь̶ш̶т̶е̶й̶н̶ ̶ Жириновский?

  3. Бедный Кушкин, бедный Кушкин, бедный Кушкин…

    Но панталоны, фрак, жилет,
    Всех этих слов на русском нет;
    А вижу я, винюсь пред вами,
    Что уж и так мой бедный слог
    Пестреть гораздо б меньше мог
    Иноплеменными словами,
    Хоть и заглядывал я встарь
    В Академический словарь.
    ——
    Без этих маленьких ужимок,
    Без подражательных затей…
    Всё тихо, просто было в ней,
    Она казалась верный снимок
    Du comme il faut… (Шишков, прости:
    Не знаю, как перевести.)
    ——
    Никто б не мог ее прекрасной
    Назвать; но с головы до ног
    Никто бы в ней найти не мог
    Того, что модой самовластной
    В высоком лондонском кругу
    Зовется vulgar**. (Не могу…
    Люблю я очень это слово,
    Но не могу перевести;
    Оно у нас покамест ново,
    И вряд ли быть ему в чести.
    ———-

    Страны-носители иврита (до его возрождения в прошлом веке), гэльского или белорусского были в той или иной степени колониями, со сравнительно малочисленным населением. Русскому их судьба в обозримом будущем не грозит. Но и судьба английского, скорее всего, тоже — проехали.
    А сравнивать какой язык сам по себе лучше — дурное дело, это in the eye of the beholder. Кто любит водку, кто — коньяк, виски, текилу, а многие двуногие предпочитают мармелад.

  4. «Но если язык, на котором были написаны пять книг Ветхого Завета, окружён таким вниманием, то почему же язык, на котором были созданы великие «Борис Годунов», «Война и Мир», «Братья Карамазовы» и «Архипелаг ГУЛАГ», не заслуживает такой же заботы?» Ответ прост — проживут столько же — заслужат такой же заботы. Но не проживут, всё-таки уровень не тот.

  5. Преступно допустить, чтобы подобное увядание в РФ продолжалось.
    в заключение: Социальная фантастика : ИНОСТРАННОЕ СЛОВО…
    rulibs.com/ru_zar/sf_social/krivin/a/j9.html
    Так Иностранное Слово поселилось в нашем языке в качестве несклоняемого. Но не может слово жить в тексте без общения с другими словами. Иностранному Слову захотелось поближе познакомиться с глаголами, прилагательными, частицами.
    p.s. Куда катится русский язык? Да всё туда же – в Уганду
    p.p.s. из Архива Гостевой:
    Б.Тененбаум-Самуилу :
    Лично видел команду «WRITE», переведенную как «ВРИТЕ»
    :::::::::::::::::
    в Бруклине (Н-Йорк) , когда эмигранты из России переходили улицу,
    зелёный свет назывался “зелёный ВОЛК (walk)”…
    🙂 когда я приезжал в Бр. не было мобильников, кричали через улицу,
    эхо разносилось через Бруклинский мост, где начинали рассказывать ужасы
    про зелёных волков и т.д.

  6. Как совсем не гуманитарий, позволю спросить: а откуда автор знает, что русский язык — великий и могучий? Он допускает, что английский — тоже ничего, но всё-таки чуть менее великий. А как быть с немецким, испанским, французским, китайским и т.п., а также с ивритом? Чем величие определяется — цитатой из известного автору литератора? Или числом пользующихся языком людей — единовременно, или в историческом, позволю себе сказать, разрезе. А не проще ли дело обстоит — переехавшие на ПМЖ люди консервируют для себя свой прошлый язык, ставя барьер между собой и аборигенами. А те, кто живёт в РФ, просто следуют естественному развитию языка, вслед за привозимыми с Запада новинками науки, техники, повседневной культуры. И это направление развития ничем не остановить, если не развить должным образом свою науку, технику, повседневную культуру. Тогда и повозку для многих не придётся, самому не замечая, именовать маршрутным такси.

  7. Врите tschaschtsche.
    Б.Тененбаум :):
    «Лично видел команду «WRITE», переведенную как «ВРИТЕ» 🙂

    Тененбаум, желая сострить, неожиданно (владея таким интеллектом!) привёл очевидный пример преимущества кириллицы. Этот алфавит позволяет отчётливо выделить два звукоряда (независимо от смысла): «врите» и «райт».
    Попытайтесь сделать то же латиницей.
    Латиница, обслуживавшая с эпохи классических, ещё республиканских римлян единственный язык, распространилась (как наследие не только культурного, но и действительно великого Рима) в различнейших народах Зап.Европы с их собственными совершенно разными языками. Кириллица (с минимальными естественными погрешностями) передаёт звучание слова (с учётом, как везде и всегда, акцента); при написании латиницей непременно надо «договариваться» (это происходит незаметно в детстве), как прочесть (и понять!) написанное. Наиболее показателен в этом смысле французский язык.
    Академик А.А. Зализняк: «Фонемы разных языков неполностью совпадают в произношении, но, тем не менее, сходства очень велики, так что отождествление происходит очень легко. Если бы было не так, то мы вообще не могли бы записать в русской транскрипции произношение разных других языков. Вы раскрываете газету и читаете о событиях, происходящих где-нибудь в Африке, в какой-нибудь африканской деревушке – деревушка будет названа и записана русскими буквами, верно? Следовательно, всё будет транспонировано в русские фонемы. Может быть, с некоторой неточностью – всё-таки африканцы могут произносить звуки, несколько отличные от русских, но достаточно похожие для того, чтобы в транскрипции вы пользовались теми же 33 буквами русского алфавита, что и для русских».
    http://polit.ru/article/2010/07/01/zalizniak/

  8. Очень уместная здесь, содержательная (несмотря на краткость) и глубокая статья. Умело указаны безбрежные возможности исключительно гибкой и яркой русской речи в сравнении с английской — в определённом смысле «техницизированной», облегчённой и потому (не исключаю также исторических обстоятельств) столь распространённой.
    Русская поэзия (очень часто — и «самая что ни на есть самодеятельная») грандиозна.

  9. Извините, свой комментарий я случайно поставил не на соответствующий текст этого автора.

  10. Гр. Быстрицкий: «А.Левковский, по-моему, в защите не нуждается. Пишет он хорошо, что неоднократно ему и высказано. Но иногда предлагаемые обстоятельства, подводки к основной теме, окружающий героев мир придуманы небрежно, нелепо и просто смешно.
    На первом балу героине 17 лет, девушке в таком возрасте 45-ти летний покажется глубоким стариком, а в сиюминутном увлечении 65-тилетним могут просматриваться легкие признаки некрофилии…»

    В этом моём добавлении к комментарию г-на Быстрицкого есть, разумеется, и элемент саморекламы, — этого, увы, не избыть. Такой вот случай.
    Моё фото на этом портале — на фоне Берхтесгаузена, гитлеровской виллы в Альпах. С женой ездили «по гитлеровским местам» для написания мной работы «Адольф Гитлер и его Книга». Так что могу довольно точно датировать: это — лето 2003 г. Т.е. мне — полных 73 года.
    Красавчиком никогда не был; просто, со второй женитьбой (в 36 лет) бросил курить и, несмотря на очень нелёгкую жизнь, сумел сохранить здоровье. Почему же Дантес, чья жизнь была несомненно «изящней», во всяком случае, комфортабельней, не мог прекрасно выглядеть «в свои 65»? (Не уверен, что рассказ отражает истинные события).

  11. «Уж сколько раз твердили миру»

    «…Но есть одна — только одна область, в которой простителен самый узкий национализм. Это область родного языка и литературы. А именно к ней еврей — вообще легко ко всему приспосабливающийся — относится с величайшей небрежностью.

    Кто станет спорить об этом?

    Ведь никто, как они, внесли и вносят в прелестный русский язык сотни немецких, французских, польских, торгово-условных, телеграфно-сокращенных, нелепых и противных слов. Они создали теперешнюю ужасную по языку нелегальную литературу и социал-демократическую брошюрятину. Они внесли припадочную истеричность и пристрастность в критику и рецензию. Они же, начиная от «свистуна» (словечко Л. Толстого) М. Нордау, и кончая засранным Оскаром Норвежским, полезли в постель, в нужник, в столовую и в ванную к писателям.

    Мало ли чего они еще не наделали с русским словом. И наделали, и делают не со зла, не нарочно, а из-за тех же естественных глубоких свойств своей племенной души — презрения, небрежности, торопливости». (А. Куприн Д. Батюшкову письмо в Воронеж, 18 марта 1909)

  12. Дорогой Александр! Русский язык подкупает не только своей певучестью, но и удивительной способностью усваивать иностранные корни: галоши, абажур, тротуар, шоссе… Иногда возмущаются: «Что это за слайды, слайды, когда есть простое русское слово — диапозитив!». Т. е. заменяется один иностранный корень на другой. Вы правы, в Израиле есть Акадеия иврита, которая рекомендует употреблять ивритские корни для новых понятий. Ваш пример с компьютером (произносится «махшев») — калька от корня «хшв» Лахшов — думать, вычислять, по-русски сказали бы — вычислитель. Там, где русский язык не справился с новым понятием — железная дорога (как впрочем и английский rail-way), там иврит нашел односложное «ракевет», от корня «ркв» (лирков — ехать). Но в разговорной речи англицизмы внедряются и у израильтян. (М. Поляк).

  13. Однажды в минуты философских рассуждений, Козьма Прутков возьми и произнеси: — Зри в корень!
    Зрю. Что же й вижу? Всё, о чём так мечтало всё прогрессивное человечество и примкнувшие к нему писатели-фантасты — свершилось! Научно-техническая революция на марше! А началось-то с какой-то мелочи… Машину, понимаешь ли придумали. Называлась она просто и понятно — электронно-вычислительная, размером с приличную комнату. Но революция же не стоит на месте! Она же развивается, бродит, как дрожжи, на основе новейших технических и научных разработок. Теперь электронно-вычислительная Машина «ужалась» до размера наручных часов…Давно ли человечество начало разъезжать на автомобиле?(тоже, кстати, импортное слово, в переводе на импортозамещение — самоходная коляска), а нынче уже и беспилотные авто появились. Говорят, скоро беспилотные самолёты появятся, не дай Бог, конечно.. Я в таком не полечу!
    Шутки шутками, однако… Вся «беда» в том, что научно-техническая революция началась в отдельно взятой стране. А посему весь мир вынужденно привыкает к экспансии отдельно взятого языка. Давайте представим, что родоначальником НТР(сокращённое от научно-технической революции) стала Россия. Соответственно и законодательницей новояза была бы Россия.Представили? А теперь, пожалуйста, свои представления- как бы назывался компьютер?
    И — совсем уже серьёзно. Надо понимать, что НТР ведёт все страны и народы к единому знаменателю. Надо понимать в свете планов по освоению космоса, что, в конечном итоге, нас подводят к мысли, что мы — не русские, китайцы, индусы, американцы… Мы — Земляне… Соответственно, и язык будет единый…
    Как бы грустно ни было…

  14. Господи! Сколько же их развелось, рвущих на впалой груди несвежие рубахи, защитников бедных русского языка с грамматикой.
    И все – как под копирку:
    Жириновский: Про Русский язык (про МУМУ и Тургенева) архив РТ

    https://youtu.be/H6hEKwavJMw

    И потом – все это чепуха! Не русский язык может погибнуть от англицизмов, а весь мир скоро расцветет от русицизмов:

    https://youtu.be/RooNYQW24Iw

    https://www.youtube.com/watch?v=RooNYQW24Iw&vl=en

Добавить комментарий для Маркс ТАРТАКОВСКИЙ Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.