Александр Ирлин: Наследие прошлого. Моральные проблемы поколений

Loading

Всё шло прекрасно, пока не дошло до смотрин документов, и главное — пятой графы. А далее пошло: „почему вы к нам приехали?“ „нет, подавайте в свой Совет“… Я развернулся и молча ушёл. Вечером мой дядька сказал мне: „И куда ты приехал на защиту? Это же стал самый антисемитский город…“

Наследие прошлого

Моральные проблемы поколений

Александр Ирлин

 Александр Ирлин АНТИеврейства — дух в стране Советов,
Судом Планеты по сей день не осуждён,
Во все года здесь не было просвета,
Политикой Кремля навек задуман он!

Страны мгновения величья и бессилия —
Оправдывать такой режим не хлопочи,
А лучше — оправдай свою фамилию,
С прибором положи на ВСЁ. МОЛЧИ!..

Этот текст — воспоминания автора о своей юности и трудовой деятельности в течение длительного времени работы в приборостроительном НИИ, в составе крупного производственного объединения. Основным мотивом было рассказать на собственном примере о причине, вызвавшей необходимость изменений во второй половине своей жизни — «начать всё с начала»! А причиной являлась постоянная моральная обида на специфическое отношение к людям еврейской национальности, начиная с юного возраста и далее — по всей жизни. И при учёбе в средних и высших учебных заведениях, и затем при работе на производстве, в НИИ, в дальнейшей долгой карьере тех, кто не желал резко изменить свою жизнь. Эта моральная обида сопровождала человека в течение всей его жизни! Наконец, в сильных душевных мучениях, с большим опозданием человек принимал трудное решение всё же покинуть свою Родину, выехать за границу…

Допускаю все возможные возражения и даже оскорбления со стороны “патриотов”. Однако, автор уверен, что подобные чувства испытывало огромное число моих соплеменников, но по разным причинам не желавшим высказаться, в прессе или в интернете. Считалось, что эти «переживания» являются мелкими и не нужно обращать на них особое внимание.

Утверждаю, что это совсем не так! Более того,— эти так называемые «мелочи» на самом деле становились для людей, очень чувствительным к ним длительным моральным воздействием, даже сравнимым с психофизическим насилием в стране проживания!

Ниже приведены в хронологическом порядке примеры постоянных обид и, фактически, несправедливого отношения как властей, так и окружающих, приводившего к накапливаемым отрицательным эмоциям у человека.

1. Впервые непонятные нам с сестрой в детском возрасте, но явно обидные слова, мы услышали в эвакуации от группы каких-то подростков в уральском городе во время Войны с Германией. Они кидали в нас камнями и кричали: ЖИДЫ! Не понимая что это значит, мы убегали, только МОЛЧА озираясь! Позже это  слово обрело уже предельную ясность своего содержания и защитной реакции на него.

2. Учёба в мужской средней школе. Осталось в памяти полностью лживое „Дело врачей“ (в основном еврейской национальности), якобы злоумышлявших против руководителей правительства страны. Нас, учеников-евреев начальных классов, классный руководитель поставила у доски перед всеми и нехорошими словами, пространно и жёстко, почти что обвинила во враждебных действиях, во всех грехах — как соплеменников “врагов народа”…

В дальнейшем, когда газеты сообщили об отмене обвинений против арестованных врачей, уже испытавших все прелести воздействия на них, перед нами, юными людьми, никто не посчитал нужным не только извиниться, но и как-то выразить сожаление об этом позорном происшествии в классе.

Надолго осталось тяжёлое чувство опустошённости в юных душах, полное непонимание поступка учительницы. Ответом было тогда наше МОЛЧАНИЕ…

3. Окончание средней школы. «Аттестат зрелости» с одной оценкой «4». В получении серебряной медали было отказано… Без объяснения причины.

СМОЛЧАЛИ ВСЕ присутствовавшие — факт остался без протеста.

4. Существующий позорный процент ограничения для евреев! (2–2,5%) при поступлении, в частности в университет, был всё же успешно мною преодолён. Закончил физический факультет, специальность «физика твёрдого тела» (полупроводники). Выполнил дипломную работу и результаты признаны комиссией как научная работа: «Изменение типа проводимости: электронной на дырочную для германия после его отжига и закалки». Однако, при собеседовании с проректором Университета, мне было в очень грубой форме сказано, что на кафедре факультета я не останусь (о чём я совершенно не знал!). Оказалось, что было такое решение руководства факультета и, как выяснилось, на то имелось согласие какого-то партийного бюро. При этом мне было сказано проректором, что я пойду работать „в самую дальнюю школу на Украине“. Я заявил, что буду заниматься физикой и учителем идти куда-либо отказался. После этого мне с трудом досталось разрешение работать на заводе. После посещения проректора мои мечты заниматься наукой, физикой, были во мне убиты.

Явная грубость и ругань проректора никак мною и моими родителями не была опротестована! ПРОМОЛЧАЛ.

5. При поступлении на один из заводов меня остановил на лестнице какой-то человек (потом оказался будущим начальником СКБ завода). Он спросил:

— Ты кто?

Не понял вопроса и ответил:

— Человек.

Последовало распоряжение:

— Дай паспорт!

Посмотрев мой паспорт, он произнёс:

— Понятно.

Меня взяли техником, не инженером. И это при наличии университетского диплома «физик» со специализацией по только входившей в радиотехнику новой области — полупроводниковым приборам! В результате, в течение первого года я получал ощутимо меньшую зарплату, чем полагавшаяся мне по образованию зарплата инженера.

Не понимал что происходит. И потому — МОЛЧАЛ.

6. Я был единственным из сотрудников нашей организации с университетской специальностью «полупроводники». Все 4000 человек, окончившие радиотехнический факультет Политехнического Института (ЛПИ), не имели тогда понятия о полупроводниковой элементной базе — транзисторах и диодах. Меня направили в служебную командировку в Москву, в ОКБ по космической тематике. Признание меня как специалиста, вероятно, произошло после того, как при очередной штурмовщине в секретном цехе завода, я — физик среди радиоинженеров — отличился при регулировке нескольких блоков новейшего на тот момент телеметрического (ТМ) бортового прибора «ТРАЛ-П» на транзисторах. Это была бортовая телеметрия трёхступенчатых ракет для разных боевых и пилотируемых изделий, разработанная в Московском ОКБ. Система была разработана вместо комплекта бортовой телеметрической аппаратуры, содранного с немецкой ТМ на лампах (!), применявшегося в знаменитых ракетах ФАУ-2 («оружие возмездия» фюрера), который ранее серийно выпускался на нашем заводе…

Я работал по регулировке и предъявлении военной приёмке блоков «ТРАЛ-П», что было обычно в конце квартала,— в „помощь“ рабочим спеццеха в течении 3-х суток. Работали мы в круглосуточном режиме, питание привозили, а для поддержки тонуса — чтобы не спали, нам наливали (каждому индивидуально) определённое количество чистого спирта! Начальнику цеха был известен тот максимальный уровень „налива“, обеспечивающий успешное продолжение работы без сна…

Однажды, во время очередной поездки в московское ОКБ, я там услышал о требовании (заказе) одной подмосковной конторы: надо де создать новую ТМ для каких-то хитрых ракет, которая бы передавала очень малые сигналы с разных датчиков, причём на фоне помех от этих изделий. Цель была: избавиться на бортах от массы дорогих и весьма тяжёлых усилителей электрических сигналов.

По возвращении домой, я взялся разрабатывать самостоятельно такую совершенно новую систему, назвав её «бортовая радио-ТМ система сигналов малых уровней» — «БРТС-МУ». Директор нашего НИРТИ отнюдь не поспешил оформить меня главным конструктором…

Для многоканального коммутатора была использована новая идея инверсного включения транзисторов и единого нормирующего усилителя согналов. Образец был мною схемотехнически разработан и в нашем институте изготовлен макет (тогда я уже был, правда, ведущим инженером). Заказчик одобрил идею и образец, и Институт получил большую премию и награды. Наша группа получила премиальные деньги, а что касается наград, то: золото взял себе директор, серебро — нач. моего отдела, а мне оставили бронзу…

И я опять СМОЛЧАЛ.

От выпуска опытной партии изделия «БРТС-МУ» я был директором отстранён и переведен на другую тематику. «Мавр сделал своё дело…»

7. По требованию директора мною была создана „с нуля“ новейшая лаборатория микроэлектроники — первая в Минрадиопроме СССР. Однако я даже не был длительное время оформлен её руководителем и, естественно — с недоплатой в зарплате… Лаборатория начала работать.

МОЛЧАЛ о несоответствии моей работы занимаемой должности, так как ЖИЛ интересной новой задачей, в которую вложил много своей энергии.

8. Первым результатом работы новой лаборатории было создание и внедрение в серийное производство единственного на то время в стране электронно-счётного частотомера Ч3-32, полностью выполненного на стандартных толстоплёночных микросхемах.

Головной завод принял в серийное производство этот прибор.

9. На основе микротехники была предложена и разработана технология, электрические схемы и общая конструкция микроминиатюрной «Биотелеметрической системы измерения параметров свободно передвигающегося в пространстве человека «ОПЫТ-М».

Институт получил премии и награды: золотая медаль — директору, серебро — начальнику отдела, мне опять — бронза… Некий работник Львовского ИНФИЗа первым воспользовался этим нашим достижением, получив в подарок от директора один комплект биотелеметрии «ОПЫТ-М». Он защитил на нашем приборе докторскую диссертацию и… не пригласил на банкет (в качестве разработчика там был наш директор НИРТИ).

Изготовлено было первые десять комплектов, которые отправили в 4-е Управление медицины в Москву, в кремлёвские лечебницы на юге страны, в какие-то заведения для футболистов… Меня от этого выпуска снова отстранили и «бросили» на другую тематику. И опять я МОЛЧА стерпел всё это безобразие.

Позже два комплекта «ОПЫТ-М» (один нормальный, а второй — «французский модуль» — пустая болванка в оригинальном внешнем виде), были отправлены на международную выставку в Киев.

При этом, по моей инструкции, болванка должна была экспонироваться на стенде, а «боевой модуль» — находиться в сейфе. Скорее всего, они специально были перепутаны местами, и работающий комплект был украден. Нам было известно, что наша разработка «ОПЫТ-М» была выполнена ранее японского прибора такого же типа.

Удивился МОЛЧА — как это подонки ухитряются на чужом… горбу въехать в рай (делать большие деньги).

10. По распоряжению директора, оформленному секретным (?!) приказом, неожиданно семь человек научно-технических руководителей разработок спецтехники Института (все еврейской национальности и «полукровки»), были одновременно сняты с должностей. Мы были ознакомлены ознакомлены с этим приказом «под подпись». Все были пересажены в ОДНУ комнату и приходя на работу, в течение полутора-двух месяцев фактически вынуждены были бездельничать. Я лично не выдержал безделья, написал две заявки на изобретения и подготовил по первому отделу (с грифом) аванпроект на новую тематику по оптической (лазерной) локации объектов в атмосфере. В дальнейшем по двум моим заявкам были получены первые в НИРТИ авторские свидетельства с грифом «С».

В нашем городе это происшествие называли: «еврейский погром» во Львовском НИРТИ… Очень тяжело МОРАЛЬНО пережил я отстранение от созданной новейшей лаборатории технологии и техники комплексной микроминиатюризации. Однако, отстранение меня было настолько неожиданным, что я долго находился в отрешённом состоянии…

НИКТО из лишившихся по приказу своих рабочих мест из разных подразделений не опротестовал этого факта, в том числе и я! МОЛЧАЛИ ВСЕ! Такое издевательство особенно сказалось на моих родителях, мама долго не могла оправиться от нанесенного семье морального удара антисемитизма! И это несомненно укоротило её жизнь.

11. Мне в жизни довелось познакомиться с удивительным человеком, вошедшим в военную истории СССР — Александром Эммануиловичем Нудельманом. Во время войны самолёты-истребители, вооружённые его скорострельной пушкой НС-37 не боялись вступать в воздушный бой с любым самолётом противника. Перед штурмовиками, вооружёнными пушкой НС-37, не могла устоять даже броня знаменитых немецких танков «Тигр» и «Пантера». Позже мне стало известно, что под его началом были созданы танковые и противотанковые реактивные снаряды типов «Фаланга» и «Кобра», пробивающие броню толщиной до 250 мм на расстоянии до 2500 м и знаменитые ракетно-зенитные самонаводящиеся комплексы «Стрела». И этим человеком был доктор наук, профессор, академик, главный конструктор и начальник КБ, он же — одесский еврей, А. Э. Нудельман.

Примерно в 1973(?) году, в качестве гостя, он посетил наш институт и, в частности, был ознакомлен с работами коллектива микроэлектронной техники и технологии (бывшей лаборатории, где я был и.о. руководителя). Эта комплексная лаборатория объединяла в себе: радиотехническую разработку схемотехники и микротехнологии аппаратуры с учётом принципов миниатюризации; технологических операций микроэлектроники и, в конечном итоге, создание образцов действующей специальной миниатюрной аппаратуры. В Минрадиопроме СССР эта задача была впервые реализована у нас во Львовском научно-исследовательском радиотехническом институте (ЛНИРТИ). Гостю была продемонстрирована сама лаборатория и наши первенцы в ряду приборов на основе комплексной микросхемотехники. В частности, это были миниатюрные узлы самолётного альтиметра, (измерителя расстояния) «Луч», описанный выше «Опыт-М» и другие приборы. Директор нашего института распорядился, чтобы докладывал А.Э. Нудельману о работе лаборатории я — только что им же снятый с должности и.о. начальника этой самой лаборатории и отстранённый от своего детища… А.Э. Нудельман живо интересовался всем, а когда увидел представленные образцы, то мне стало понятно, что он — настоящий технарь! Значительно позже я понял, почему после его посещения нашей лаборатории, в Институте появились новые гости из Москвы…

Рассказывая гостю о работе мной созданной лаборатории, из которой меня вышвырнули, я находился на грани психического срыва, но об этом „в тряпочку“ МОЛЧАЛ.

12. По приезду двух человек из Москвы, вероятно: кагэбиста и технаря, я был снова вызван к директору и получил задание помочь создать телеметрию для измерений и передачи по радиоканалу в головке противотанкового снаряда ПТУРСа, чтобы измерить силу удара в преграду вплоть до 20000 единиц «g» (!). Это была сверхзадача. Я начал расчёты, разработку, расписал все предложения по компоновке в микроисполнении для головки снаряда, расположение всех элементов в условиях такого огромного ускорения при ударе и обязательной трансляции до разрушения (!). В качестве круглой подложки для микрокомпонентов мной была применена красная керамика типа 22ХС и рекомендована определённая установка навесных компонентов. После окончательной постановки технических задач, я был снят с этой особо важной работы и переведен на другую тематику. (Создавалось впечатление, что несмотря на наличие у меня особой Формы 1 „захлопнутости“, меня как еврея отстранили от этой задачи и заменили на „своего“ сотрудника). Дело в том, что это было опять наступающее периодически (по синусоиде), время острого всплеска государственного антисемитизма в стране „победившего социализма“!

Очередной раз я снова СМОЛЧАЛ.

13. Следующим заданием было: восстановить отпечатки пальцев на старинных бумажных фолиантах (бумага XIX-го века!). Это было необходимо выполнить с использованием вакуумного оборудования для напыления материалов, которым была оснащена уже не „моя“ лаборатория микроэлектроники. Задача была поставлена двумя „человечками“, приехавшими в НИРТИ из Москвы, куда их пригласил, явно для самопиара, директор. Эта странная работа также была успешно выполнена, без каких-либо „последствий“ для меня. Но меня уже ничего не удивляло ни в работе института, ни в жизни… С моей стороны было теперь — полное отсутствие какой-либо реакции, МОЛЧАНИЕ.

14. Время шло, и наконец-то я уяснил, что еврею „необходимо хоть как-то защитить себя“ от жестокой,  обидной несправедливости. Я же в угоду постоянной занятости своим „интересом“ к новому в работе, полностью позабыл о защите себя как личности от окружающей тяжёлой моральной среды ползучего, а иногда и воинствующего государственного антиеврейства. Добившись отправки документов во Львовский политехнический институт (ЛПИ), я оформился аспирантом-заочником по кафедре «Электронные приборы», имея научным руководителем Эдуарда Мушкардена. В течение 4–6 месяцев мне удалось подготовить, закончить и оформить диссертацию для представления на защиту.

Я был вызван к директору и на вопрос, где я оформил работу, ответил, что сделана она в установленном порядке. Мне была предложена «помощь» в местах предъявления к защите. У меня сложилось впечатление, что он был чем-то испуган. Я наотрез отказался от помощи директора. Но мне снова очень „не повезло“, так как в это время произошёл инцидент с сыном одного из старейших сотрудников нашего головного института. Его младший сын, учась ещё в школе, подписал коллективное письмо нескольких учащихся, также евреев, о ненормальном отношении к евреям в стране. Письмо было перехвачено спецслужбами и началась самая настоящая атака не только на подписантов, но и на бедного отца мальчика, работавшего у нас в организации.

Были организованы собрания коллективов для осуждения отца мальчика-подписанта, обвинения в предательстве родины и во всех прочих грехах. Многие „принципиальные“ выступали с „разоблачениями“ старейшего сотрудника института! И конечно же, мне в это время отказали в защите диссертации, якобы из-за болезни двух человек — членов Спецсовета ЛПИ! Мой руководитель в аспирантуре ухитрился также самоустраниться „подальше от греха“…

Обращаться с жалобами, а тем более, с требованиями соблюдения законности прав для аспиранта, было некуда. Снова пришлось МОЛЧАТЬ…

Взяв положенный отпуск, я начал поиски защиты в других городах страны Советов… Раньше всего решился поехать в мой родной город Харьков, в Институт радиоэлектроники (ХИРЭ), где был спецсовет по закрытым диссертациям.

В Харькове жила родная сестра мамы и её муж дядя Шура — оба химики. Явившись на следующий день в отдел кадров ХИРЭ, я после пояснения невозможности защиты в своём ЛПИ из-за отсутствия необходимого кворума Спецсовета, я получил положительный ответ начальника ОК. Всё шло прекрасно, пока не дошло до смотрин документов, и главное — пятой графы. А далее пошло: „почему вы к нам приехали?“ „нет, подавайте в свой Совет“… Я развернулся и молча ушёл. Вечером мой дядька сказал мне: „И куда ты приехал на защиту? Это же стал самый антисемитский город…“

(Так было! Может быть меня кто-нибудь хочет по поводу Харькова поправить?).

Больше никогда в жизни свой родной город я не посещал… МОЛЧАЛ, не опротестовал это антисемитское безобразие и продолжил искать выход вне Львова.

15. Оставшиеся дни отпуска я использовал для посещения Киевского Политехнического Института (КПИ) с тем же вопросом. Ведь мне необходимо было так мало — лишь получить разрешение на предоставление возможности выйти на защиту работы… Благодаря совету и в дальнейшем рекомендации хорошо знавшего меня по работе известного академика Украины мне разрешили ВЫЙТИ на защиту работы в КПИ.

В этот день были представлены туда два претендента, и оба из Львова! Причём вторым оказался мой однокурсник по физфаку из Львовского университета. Мы бросили жребий кто пойдёт первый, выпало на него. Но он взмолился, а я устал от борьбы „за независимость личности“ и решился начать первым. Всё шло нормально вплоть до зачтения биографии с моим „непотопляемым“ пунктом в паспорте (Совет представлен был многими докторами наук). Гробовое молчание, однако прозвучала зачитываемая рекомендация и мне разрешено было начать говорить… Обе защиты прошли без единого „чёрного шара“! Так я получил „лычки“ к.т.н. Для меня блеснул луч света в тёмном Царстве „победившего социализма“!? МОЛЧА радовался…

16. Плотно поработав с зарубежной патентной информацией, я пришёл к важному выводу об особой перспективности развития лазерной регистрации на оптических носителях больших потоков записи, хранения и воспроизведения информации. Будучи на должности пока ещё мл. научного сотрудника, я участвовал в работе научно-технического совета института. Подготовил материалы и доложил на Совете целесообразность развития нового направления разработок. В будущем это позволяло заменить архаичные уже аудио- и видеосредства хранения (звуко- и видеомагнитофоны) на лазерные оптические диски.

В новом институте (НИИ БРЭА) была создана и продемонстрирована мною передача по лазерному лучу в атмосфере всего широкополосного спектра ТВ-сигналов. Далее я стал активно продвигать создание всего комплекса дисковой оптико-лазерной записи и воспроизведения информации.

Снова была создана новая должность придуманного мне директором младшего, затем просто н.с., и позже, старшего научного сотрудника (и это при том факте, что в этом научно-исследовательском институте не было ещё других сотрудников с учеными степенями). Между тем, лазерная тематика развивалась в мире, и я был вызван в г. Москву, к зам. министра Радиопрома СССР с целью технического ознакомления — ликбеза руководства министерства по проблеме лазерной записи и воспроизведения больших потоков информации. После 2,5 часового разговора (с исписанной доской) в кабинете заместителя министра, он принял своё решение.

Далее я принимал участие в организации работ в стране, мы стали головной организацией по данному направлению. По его просьбе, были высказаны зам. министру мои предложения по назначению Главного Конструктора всего большого комплекса. Судя по дальнейшим событиям, предложения были им приняты. По причине известной графы паспорта, откровенное их (хозяев) решение было: использовать меня в качестве так сказать рабочей лошадки и технического консультанта во всём данном проекте и… принять мои предложения с не моей, естественно, фамилией назначаемого Главного Конструктора всего комплекса. Опять МОЛЧА выслушал…

17. Вскоре я направлен был в командировку в г. Москву для выступления в Кремле перед Военно-промышленной комиссией (ВПК) при Совмине СССР по созданию комплекса для ОПТИЧЕСКИХ ЛАЗЕРНЫХ дисков различного назначения: станции записи мощным лазером на диске-оригинале; технологии изготовления МАТРИЦ; регистрирующих сред записи; оборудование для тиражирования дисков и разработка видео и аудио лазерных проигрывателей и, главное — применение этой технологии в вычислительных системах.  Слушателями доклада были генералы в лампасах. По приглашению организатора пообедал (за три рубля) в столовой Кремля (похоже, уже как бы при коммунизме). Вышел. Тупо ПОМОЛЧАЛ.

18. Дальше были развёрнуты работы с подрядчиками и собственные разработки во Львовском НИРТИ всех входящих в задачу контрагентов. Уже через 1,5 года были получены результаты разработки станции записи ТВ программ на диске-оригинале, видеовоспроизводящие проигрыватели видео, а затем и аудиоинформации, а также постановочные работы по регистрирующим средам записываемых лазерных дисков и их воспроизведению на компактных устройствах. Одновременно пришлось участвовать во встречах с зарубежными фирмами в Минрадиопроме в Москве (“Philips”, Голландия; “Optical Disk Corp.”, США и др.).

Кстати, отмечу весьма интересный и, одновременно, безобразный факт отношения ко мне. Первый раз в Москве меня встретил суровый дядя с вопросом:

— Фамилия?

Отвечаю:

— Ирли́н (с ударением во втором слоге).

На это он тут же настоятельно возражает:

— Нет! Ты — не Ирли́н, ты И́рлин (ударение сделал на первый слог моей фамилии).

Я сначала обалдел, так как по незнанию, либо национальной неграмотности, никогда не обращал на это внимание! Потом— всё понял и — ПРОМОЛЧАЛ.

Кстати, после закончившейся встречи с разговорным общением (через переводчика) с «фирмачами», после их нескрываемого удивления от нашего знания многих технических „ноу-хау“ в сфере достижений лазерных технологий на Западе, этот подполковник перестал мне „тыкать“ и неожиданно перешёл со мной на „Вы“. Таким было „лицо“ службы обеспечения нашей лояльности…

После проявления такого утончённого издевательства в напоминании моего „пятна рождения“, я не сомневался уже окончательно в стабильности антиеврейства в „народе“ ещё на очень долгие годы и столетия! Что делать? Знаю— МОЛЧАТЬ, поскольку ждать от кого-либо изменений в этом вопросе не приходится!

19. Теперь наконец, надо задаться вопросом: кто же осуществлял на местах в условиях жизни и трудовой деятельности людей бывшей страны „победившего социализма“ методы морального воздействия именно на лиц с чёткой записью в пятой графе (национальность): еврей/еврейка? Так кто были эти проводники политики дискриминации малого еврейского народа?

И оказывается, что на учащихся евреев воздействовали органы местного управления (ГорОНО, ректораты, отделы кадров средних и высших учебных заведений). Скорее всего, делалось это по принятым в стране методам проводившейся «национальной» политики ЦК КПСС. В дальнейшей жизни еврей сталкивался с простыми обывателями, в среде которых обязательно существовал бытовой антисемитизм с давних времён ещё Российской Империи. Был он распространён и среди тружеников практически всех предприятий, особенно связанных со спецтематикой и оборонных организаций страны. Проводили политику Партии там отделы кадров, отделы режима, парткомы и т.п. надстройки над техническими службами заводов и фабрик.

И эдесь часто наблюдалось зарождение и распространение людей нового типа, попавших обычно не на места технических руководителей, а занявших должности директоров и гл. инженеров различных организаций. Эти деятели демонстрировали необычные, а скорее искусственно выпячиваемые наружу (прилюдно) особо грубые и даже иезуитские методы обращения с сотрудниками „особой национальности“ — евреев. Среди прочих, обладающих „титульной“ национальностью руководителей с антиеврейским душком, как -то ни удивительно, встречались директора и гл. инженеры евреи, с такими же вышеописанными методами прилюдного обращения со своими соплеменниками! Этим они как раз и отличались. Автор этой статьи нашёл для данного феномена определение: „Государственные евреи“. Причём, это стало характерным именно в советский период развития России.

Приведу пример. Есть книга «Распутин и евреи» (1934 г.), автором которой является некто Самойлович. Григорий Распутин, как известно, был весьма близок к царскому двору. А Самойлович являлся личным секретарём Распутина, фактически -тогдашним „государственным евреем“. Так вот, как и описано в этой книге, Самойлович, узнавая о готовящемся где-то еврейском погроме, сообщал соответствующей еврейской общине сроки и места этих готовящихся нападений. И люди могли спастись! Существует большое различие между „государственными евреями“ в старой России и в бывшем СССР, и это сравнение совсем не в пользу Страны Советов.

Думаю, имеет смысл обратиться к специалистам-медикам с предложением провести оценку вреда здоровью людей, которым пришлось в течение многих лет находиться под моральным воздействием на психику унизительного ярлыка с нашей „пятой графой“…

В конце приведу строки из стихотворения Е. Евтушенко:

«… Проявите усилье,
Немедля, как можно скорее,
Верните евреев в Россию,
Верните России евреев!

Верните ученых, поэтов,
Артистов, кудесников смеха.
И всем объясните при этом —
Отныне они не помеха.

Напротив, нам больше и не с кем
Россию тащить из болота.
Что им, с головой их еврейской,
На всех у нас хватит работы.

Когда же Россия воспрянет
С их помощью, станет всесильной,
Тогда сможем мы, как и ране,
Спасать от евреев Россию».

От редакции. Читайте также публикации в «Мастерской» по теме: «Госантисемитизм в послесталинскую эпоху? Круглый стол» (начало, окончание), «Мирон Амусья: Антисемитизм и я», «Лев Мадорский: Антисемитизм в моей жизни», «Виктор Улин: Об антисемитизме», «Виктор Зайдентрегер: А был ли в СССР антисемитизм? Был, но…»…

Выше упомянуты лишь несколько статей рубрики из более чем восьмидесяти, опубликованных только в «Мастерской», а есть ещё множество работ, опубликованных в «Заметках» и «Еврейской старине».

Print Friendly, PDF & Email

4 комментария для “Александр Ирлин: Наследие прошлого. Моральные проблемы поколений

  1. Кому интересно. Господин ИрлИн держался за работу, которая была для него более значима… Понятно. Были и порядочные, благородные люди,
    которые помогали… Чем-то напоминают воспоминания автора портала Э.Басина сильно сокрушавшегося , что не может поделиться опытом и зна-
    ниями по созданию оружия для России… Применяемое против страны евреев- ИзраИля…

    Из текста : «Думаю, имеет смысл обратиться к специалистам-медикам с предложением провести оценку вреда здоровью людей, которым пришлось в течение многих лет находиться под моральным воздействием на психику унизительного ярлыка с нашей „пятой графой“…

    Учитывая уровень общения автора можно предположить , что ему удастся озвучить тему репараций с России, правоприемницы СССР, аналогично
    с Германией… Как-то так.
    П.С. Возможно автору будет интересно прочитать одного из ярких авторов портала Юрия Носкина и его еврейской судьбы в еврейском государст-
    ве. После Ошера (Александра) Парицкого, автора портала, заснуть спокойно врядли получится.
    Покойный Илья Войтовецкий оставил потомкам шедевр портала -«Человек из долины скорби» @http://berkovich-zametki.com/2006/Zametki/Nomer5/Vojtovecky1.htm@
    Неважно на каком языке и как описано- речь о человеческом достинстве.

  2. Да, очень интересно. Мы знаем людей с подобной биографией, почти все сколько-нибудь ‘продвинутые’ евреи сталкивались с этим в любом городе СССР. Конечно, автор перегрузил свою статью техническими деталями, которые у каждого свои, но суть одна на всех. Мне лично было бы интересно прочесть, что все-таки было последней каплей в этой саге, заставившей автора уехать из страны, то ли просто ждал, пока откроют ‘дырку’ или чаша не переполнилась. А также, как сложилась жизнь в другой стране. Инна Иоффе

  3. С интересом прочитал подробности ещё одной творческой биографии. Честно говоря, предполагал, что материал закончится пунктом 20, где будет рассказано, как автор прекратил своё МОЛЧАНИЕ и перешёл к решительным действиям. Но пока этого не произошло, поэтому материал кажется незавершённым. Не всегда понятно, где и в какое время происходили те или иные события.
    Мне кажется, что автор, как и многие другие, связывает «пятую графу» с паспортом. На самом деле: «В СССР графа номер 5 для указания национальности была в типовых анкетах. Запись «национальность» в паспортах появилась в 1974 г. и носила обязательный характер.» (https://www.interfax.ru/russia/329855).
    По поводу «государственных евреев». На портале есть множество мемуаров на тему советского антисемитизма, но я не встречал откровений таких евреев, которые на руководящих постах оказались «между молотом и наковальней». Может быть, кто-то может об этом написать, почитал бы с интересом.
    Среди прочего автор пишет о несправедливом распределении премий, о барском тыкании начальства подчинённым. Думаю, что это не связано с национальностью (с антисемитизмом), это просто показатель уровня культуры, в которой мы жили.
    Не знаю, существует ли где-то музей советского антисемитизма, но, мне кажется, что на Портале достаточно материалов, чтобы создать такой музей, пусть и виртуальный. Кто бы взялся за это.

    P.s. Материал много бы выиграл, если б автор устранил большое количество опечаток, отвлекающих внимание при чтении.

    1. В. Зайдентрегер
      27 марта 2019 at 9:56 | Permalink
      На самом деле: «В СССР графа номер 5 для указания национальности была в типовых анкетах. Запись «национальность» в паспортах появилась в 1974 г. и носила обязательный характер.»
      —————————————————————————————-
      Вики: «В советских паспортах образца 1953—1973 гг. пятым пунктом шло социальное положение (а национальность — третьим).»
      https://www.google.com/search?newwindow=1&q=%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9+%D0%BF%D0%B0%D1%81%D0%BF%D0%BE%D1%80%D1%82&tbm=isch&source=univ&client=firefox-b-d&sa=X&ved=2ahUKEwi529ODpaLhAhUBzKQKHW6MC1IQsAR6BAgQEAE&biw=984&bih=674#imgrc=GO5h-71jL3PqBM:

Добавить комментарий для miron Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.