Рутина, серая повседневность будней и видимая безнаказанность отступлений от требований высокой морали являются не менее страшным соблазном для человека, чем выбор между немедленной смертью и изменой своим нравственным принципам. «Мужественная смерть» и «мужественная жизнь» в равной степени обязательны.

Недельный раздел Эмор

Михаил Ривкин

И храните Мои повеления, и выполняйте их; Я — Б-г. И не оскверняйте Мое святое Имя, но дайте Мне быть освящаемым в среде сынов Израиля; Я — Б-г, освящающий вас, выведший вас из земли Египта, чтобы быть вам Б-гом; Я — Б-г. (Ваикра 22:31,32, пер. Ш.-Р. Гирш)

Этим призывом завершается длинный перечень заповедей, начатый в предыдущем недельном разделе. Вступлением к этому перечню стали самые первые слова раздела Кедршим: «Святыми будьте мне» (Ваикра 19: 2). Эти слова, повторяясь рефреном на протяжении двух недельных разделов, должны напоминать нам, что каждая заповедь из этого перечня является лишь частным случаем всеобщего требования святости народа Израиля. Перечень этот не только подробен, но и разнообразен. Он включает в себя заповеди из сферы частной жизни и жизни общины, законы семейной жизни и запреты трансгрессивного секса, законы трудовых отношений и сельского хозяйства, отношения между богатым и бедным, между должником и заимодавцем, между продавцом и покупателем, между работником и работодателем, а также и законы священного храмового служения, во всём многообразии его обрядов и ритуалов. В этом перечне есть самостоятельные заповеди и детализирующие поправки к заповедям, обязательные нормы для всех и нормы только для коэнов, непреложные законы, нарушение которых строго карается, и доброжелательные рекомендации и уточнения, которые призваны помочь нам правильнее выполнить этот закон. И всё это удивительное многообразие ведёт нам к главной цели, к той заветной вершине, которая венчает всю Тору: евреи, будьте святы!

«И в завершении законов святости для коэнов следует общее для всех евреев заключение ко всем законам святости. И в этом заключении нам дарована заповедь Освящения Имени: «И соблюдайте заповеди Мои, и исполняйте их». И так же многократно повторяется запрет осквернять Имя (Ваикра 18:4, 19: 37, 20:8, 20:22), и это предупреждение, которое ранее было адресовано коэнам, в данном случае (22:31,32) Тора обращает ко всему народу Израиля. И если по отношению к коэнам призыв к святости означает, всего лишь требование соблюдать ритуальную чистоту, то применительно ко всему народу Израиля у него куда более общее значение» (р. Давид Хофман, Ваикра, ч. 2).

Итак, заповедь предписывающая освящать Имя и заповедь, запрещающая Его осквернять, это две стороны одной и той же медали, о чём прямо говорит РАМБАМ:

«Всем евреям заповедано освящать Великое Имя, как сказано «дайте Мне быть освящаемым в среде сынов Израиля» (Ваикра 22:31) и запрещено Имя осквернять, как сказано «И не оскверняйте Мое святое Имя» (там же)» (Законы основ Торы, 5:1).

Неизбежно возникает вопрос: как может простой смертный, «прах и пыль», существо ничтожное, слабое и преходящее, что-то прибавить или что-то убавить к вечной, неизменной и абсолютной Святости Первоисточника всякой святости? Ведь любая святость человека, пусть и самая высшая из доступных смертному форм и ступеней святости, это не более чем мимолётная тень и бледное отражение Вечной и Совершенной Святости Пресвятого, будь Он Благословен? Нужны ли Г-споду наши слабые и несовершенные попытки примерить на себя самый удалённый и самый «неантропоморфный» из всех Его многочисленных титулов?

Мы писали ранее, что в самый святой для евреев день, и в самом святом для евреев месте Рабби Ишмаэль удостоился услышать, о чём молится Г-сподь Б-г. Вот эта молитва: «да будет угодно предо Мной, чтобы милосердие Моё совладало с Моим гневом, и чтобы милосердие Моё превысило справедливость мою, и чтобы поступал я с детьми моими по мере милосердия, и не доводил бы их до грани суда» (Брахот 7А). От века Мера Суда и Мера Милосердия дополняют друг друга, и друг другу противостоят. От века пребывают Престол Суда и Престол Милоседия в состоянии неустойчивого равновесия. И от века это непостижимое и таинственное единство противоположностей обращено к «праху и пыли», к собственной мимолётной тени и бледному отражению в тревожном ожидании. Ибо только от этой мимолётной тени зависит, что перевесит, что станет реальным, всем нам явленным и всеми ощутимым законом Мироздания в данный момент времени и в данном месте: Суд или Милосердие. Освящать Имя — значит склонять чашу весов в сторону Меры Милосердия. Осквернять Имя — значит склонять её в сторону Меры Суда

Примерно так можно описать противоположность между Освящением и осквернением Имени в категориях абстрактной теологии, при попытке взглянуть на смысл человеческих поступков с неизмеримой высоты «престола возвышенного и вознесённого». Но что же означают эти термины применительно к отдельным человеческим поступкам? Что мы называем этими словами в каждом конкретном случае? Освятить Имя еврей может в двух, на первый взгляд совершенно несхожих ситуациях: в момент трагической смерти и в повседневной банальной рутине жизни. Об Освящении Имени мученической смертью мы уже писали. В чём же состоит Освящение и осквернение имени в повседневной жизни? Ясное объяснение дал РАМБАМ:

«И есть другие вещи, которые также относятся к категории «осквернение Имени», особенно если их совершает человек великий в Торе и прославленный своей праведностью. И другие люди видят такие поступки и обсуждают их. И даже если такие поступки не являются преступлением, то они всё равно оскверняют Имя. Например: взять товар и не рассчитаться тут же, на месте. И придётся продавцам его требовать к суду, а он будет оттягивать плату. Или же слишком увлекаться легкомысленным времяпровождением, неумеренной едой и питьем среди невежественных людей. Или разговаривать с окружающими невежливо, не принимать их дружелюбно, но ссориться и ругаться с ними. И всё это оценивается в пропорции к значению мудреца. Мудрец должен следить за собою тщательно, и разговаривть вежливо с окружающими, и считаться с их мнением, и принимать их доброжелательно, и терпеть от них оскорбления, но не оскорблять их, и уважать их, и честно вестит с ними деловые отношения, /…/ и проявлять в своих делах и словах особую уступчивость. И он должен стремиться, чтобы все его хвалили, и любили его, и восхищались его делами, и это есть Освящение Имени» (РАМБАМ Законы основ Торы, 5:11).

Лидия Гинзбург цитирует известнейшее высказывание Вольтера «тот, кто умирает при многих свидетелях, — умирает всегда мужественно», но тут же добавляет, уже от себя:

«… мужественно жить без свидетелей тоже очень трудно» (Л. Гинзбург «Человек за письменным столом» Ленинград 1989 стр. 106).

Словечко «тоже», разумеется, не приравнивает полностью героическую гибель к самой мужественной, но, всё же, продолжающейся из года в год жизни. Л. Гинзбург просто напоминает нам, что рутина, серая повседневность будней и видимая безнаказанность отступлений от требований высокой морали являются не менее страшным соблазном для человека, чем выбор между немедленной смертью и изменой своим нравственным принципам.

Важнейшая особенность этических канонов иудаизма в том, что и «мужественная смерть» и «мужественная жизнь» в равной степени обязательны.