Евреи в Бобре повторили судьбу всего белорусского еврейства, история которого после войны быстро приближалась к своему закату. И не случайно большинство евреев испытало желание уехать не только из Бобра, но и из Беларуси, а когда в конце 1980-х годов границы СССР отворились, они покинули страну навсегда.

По следам еврейских кладбищ Беларуси

Главы из будущей книги

Бобр

Леонид Смиловицкий

Продолжение. Начало

Поездка в Бобр стала необходима после того, как я побывал в Крупках. Мне хотелось узнать, как сохраняется местное иудейское кладбище, принявшее останки и надгробные камни с разоренного и уничтоженного в 1981 г. кладбища в Крупках. Тревожить прах умершего по еврейскому Закону не позволительно. В связи с этим, нарушать любое погребение крайне нежелательно. Кроме того, я надеялся, что найду успокоение после того разочарования, которое испытал в Крупках, где следы еврейской жизни оказались полностью утрачены, и власти настолько равнодушны к этой памяти. Меня уверяли, что в Бобре иудейское кладбище в порядке, что оно досмотрено и за ним ухаживают.

Место в истории

Бобр – городской поселок в 10 км от Крупок, в 120 км на северо-восток от Минска. Название свое он получил от зверя бобра и находится на реке того же имени. Когда-то там были бобровые гоны, за которыми следили смотрители бобровники. У белорусов бобр символизирует благополучие, богатство и здоровье.

Первое письменное упоминание о Бобре относиться к 1516 г. В начале XVII в. – это было уже местечко Трокского воеводства Оршанского повета Великого княжества Литовского, а с 1569 г. — Речи Посполитой. Из-за Ливонской войны, которую русский царь вел против польской короны, количество дворов в Бобре уменьшилось с 215 до 95. В 1762 г. местечко получило права города и собственный герб. Жители Бобра, освобождались от феодальных повинностей, суда и власти воевод, старост и других государственных чиновников, а орган местного самоуправления (магистрат), возглавлял войт. Правда, магдебургское право не распространялось на евреев, которые считались временными жителями. После второго раздела Речи Посполитой в 1793 г. Бобр оказался в составе Сенненского уезда Могилёвской губернии, и шляхта присягнула на верность Екатерине II. В 1812 г. в местечке размещался французский гарнизон, совершенно его разоривший. В 1863 г. Бобр насчитывал 1,1 тысяч жителей (Словарь географический Королевства Польского и иных краёв славянских. 1886 г., т. 1, с. 258).

В конце XIX — начале XX века в Бобре были две водяные мельницы, кожевенный завод, лечебница, аптека купца Лейбы, церковь, костёл, двухклассная церковно-приходская школа, народное училище, синагога и три еврейских молитвенных дома, постоялый двор, корчма, 35 торговых лавок, предприятие по производству пива и плодовоягодных напитков Брейгера, два заводика по производству кирпича. Ежегодно проводились три «торжка» (ярмарки) (Константин Зейман. «Бобр», Берега [Минск], № 8-9, 2003 г.)

С февраля по ноябрь 1918 г. Бобр был оккупированы войсками кайзера Вильгельма II. Созданная в 1920 г. БССР занимала только 6 поветов Минской губернии. Восточная граница Беларуси протянулась через земли Крупского района, поэтому Бобр на протяжении четырех лет находился в составе РСФСР. В 1924 г. встал вопрос о районном центре между Бобром и Крупками. По количеству жителей они были примерно равны. Однако Крупки являлись более развитым промышленным центром, где кроме фабрики «Соломка», имелись и другие промышленные предприятия и артели: гончарно-посудное производство, смолокурный, маслобойный заводы, швейная артель. Решение было принято в пользу Крупок.

Еврейская община

Первое упоминание о евреях в Бобре относится ко второй половине XVII в. В 1697 г. по свидетельству стольника П.А.Толстого, в Бобре имелось «домов еврейских богатых много». В 1766 г. в местечке проживало 168 евреев, в 1847 г. – 723 евреев, в 1857 г. — 721 евреев или 63%, в 1880 г. — 761 евреев (79%), в 1897 г. — 59,6%, в 1908 г. — 65%, в 1926 г. — 41,1%. Три раза в год в Бобре устраивали «торжки» (ярмарки). В 1869 г. в Бобре действовали три деревянные синагоги, в 1880 г. из 264 домов евреям принадлежало 135. Евреи занимались портняжным промыслом, были сапожниками, портными, кожевенниками, столярами. Симха Альтшулер и Абрам Ерузалимчик арендовали у местного помещика сукновальный заводик с двумя мельницами и круподерню. С 1889 г. раввином в Бобре служил Шлойме-Залман Альтшулер. В ходе первой мировой войны в августе-ноябре 1915 г. через Бобр проследовало свыше десяти тысяч беженцев из западных районов страны, 68 евреев-беженцев осели в Бобре. В 1920 г. в Бобре действовала организация Бунд (Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России), который считал себя единственным представителем интересов еврейского рабочего класса. В апреле 1920 г. делегат из Бобра участвовал в 12-й конференции Бунда в Москве. В мае 1925 г. в пригороде Бобра была создана еврейская земледельческая артель «Красная нива» (Słownik geograficzny Królestwa Polskiego i innych krajów słowiańskich. Tom I. Warszawa, 1880; Российская еврейская энциклопедия, Москва,  2000 г., т. 4, с. 143).

Гибель общины

Немцы пришли в Бобр в конце июня 1941 г. Они переписали евреев, заставили нашить желтые звезды, водили на работу – мостить улицы булыжником. Только жили они в своих домах. Это называлось открытое гетто, которое никто не охранял, считалось, что евреям все равно бежать некуда. Мол, немцы пришли навсегда, а Красной Армии след простыл, кто их защитит? О массовых расстрелах евреев тоже еще не слышали или не верили. Тем временем день трагической развязки приближался. Мы знаем об этом благодаря немногочисленным свидетельствам, которые успел записать Геннадий Винница 20 лет назад.

Вспоминает Зайцева Мария Степановна 1925 г.р.: «Утром 10 октября 1941 г. по трем улицам Бобра, где жили евреи, стали разъезжать грузовики. Машины подъезжали к домам, и полицаи загоняли людей в кузов. Крик, плач, стоны наполнили местечко. После того как всех погрузили, автомобили повезли евреев из Бобра, в двух километрах от которого в яме и расстреляли 961 чел. (Запись беседы от 28 июля 1998 г.).

Вспоминает Кнотько Владимир Максимович 1923 г.р.: «Моего отца заставили закапывать убитых евреев. Он рассказывал, что еврейку Овчинникову, врача, увезли со всеми. Так ее четырехлетний сын, от русского мужа, бежал за машиной пока не выбился из сил и не упал. Еще одна страшная история произошла с учительницей Мельник Любовью. Во время следования к месту расстрела она в порыве нервного возбуждения так сильно сжимала своего годовалого, сынка, что нечаянно задушила его» (Запись беседы от 28 июля 1998 г.).

Вспоминает Шанькова Людмила Андреевна 1928 г.р.: «10 октября 1941 г. в три часа дня к нам в дом пришел полицай и велел отцу взять лопату и идти к месту расстрела закапывать. Отказаться было нельзя, иначе – расстрел. На следующий день ходили с подружкой смотреть место гибели евреев. Жутко. Земля шевелилась. В тот же день местные грабили еврейские дома, вернее то, что осталось от визита полицаев. До того жаждали наживы, что всю землю в огородах перекопали» (Запись беседы от 28 июля 1998г. См.: Геннадий Винница. «Горечь и боль». Орша, 1998 г., с. 7-9).

Кладбище

В Бобре еврейское кладбище сохранилось. Оно было основано не позже середины XIX века. Кладбище на ул. Горная огорожено символическим металлическим забором высотой полтора метра и составляет по периметру 400 м. По неполным подсчетам, на нем сохранилось не менее шестисот мацевот. Кладбище не находится на балансе у коммунального отдела поселкового Совета, хотя и считается действующим. Последнее захоронение на нем относится к 2009 г. Оно досматривается за счет усилий бывших жителей Бобра и их потомков, которые оплачивают услуги по уборке и поддержанию порядка на кладбище. Металлическую ограду поставили в 1995 г. потому что деревянный забор недолговечен и его приходилось менять слишком часто. Работами руководил Абрам Иделевич Хазой.

Однако на входе вы не увидите никакого обозначения иудейского кладбища, нет национальной символики или соответствующей надписи на русском или любом другом языке. И это тоже не случайно, несмотря на то, что советские времена с антиеврейскими страхами и запретами миновали, предубеждения сохранились, стереотипы не исчезли и евреи, которые делали забор и ворота решили поступить по правилу «береженого бог бережет».

Отворяю калитку, которая не заперта. Никогда прежде я не встречал, чтобы современные еврейские захоронения были вкраплены между старинными еврейскими же могилами. Как правило, в подобных случаях на кладбище устраивают две части — новую и старую. Я шёл от могилы к могиле, очищал их от дерна, мха, травы и фотографировал. Фридманы, Сукновальники, Зисманы, Либманы, Каконские, Левины, Суперфины, Минковы, Хазои, Герчиковы, Альшицы, Зак … Я знаю, что Залман Хаимович Гитлевич (1909-1975 г.) выковал ограду, установленную в д. Лебедево на месте массового захоронения евреев из Крупок. Тут же похоронены Софья Яковлевна Шалаумова (1920-2009 гг.) и Яков Дмитриевич Шалаумов (1944-1986 гг.) – мать и старший брат Игоря Борисовича Шалаумова, последнего еврея из Крупок, который привел меня сюда. После того, как в начале восьмидесятых годов кладбище в Крупках снесли, места там для них не осталось…

Попадались на глаза отдельные русские фамилии — Анна Антоновна Иванович, Иван Сергеевич Рабинский. Можно предположить, что они были членами семей евреев. В противном случае, почему их предали земле на иудейском, а не на христианском кладбище (православном или католическом), которые тоже существуют в Бобре. Это все послевоенные захоронения (Иванович – по мужу, в девичестве Шмуклер – ЛС).

Лет пять назад Игорь Шалаумов и Александр Фесько привезли на еврейское кладбище в Бобр три мацевы, которые обнаружили во время ремонтных работ в Холопеничах за сорок километров от Бобра. Как они попали туда, пока загадка. Сохранились мацевы идеально, благодаря тому, что находились в земле. Одна из них принадлежала Дворе, дочери ребе Моше, которая умерла в 1840 г., другая – Эмми, дочери Айзика (1840 г.), а третья – Бейнышу, сыну Моше (1869 г.).

В 1945 г. часть евреев, уцелевших в Холокосте, вернулась в родные края. Но почему многие из них не остались? У евреев в Бобре были такие же простые профессии, как и у белорусов. Почему же не сбылась пословица – «где родился, там и пригодился»?

Причин достаточно. Многие не захотели жить на пепелище, сознавать, что совсем рядом погибли все их родные, и никто их не защитил. Кому-то стало в Бобре тесно, и он решил искать счастья в других местах, а у кого-то закончился жизненный путь. Не прошло без следа и отношение власти, недовольной проявлениями еврейской жизни. Но главное не это. После войны, которая насильно вырвала из жизни большинство членов общины, возникла совершенно иная ситуация – среда стала чужой. Она отторгла евреев, которые жили на этой земле сотни лет. Те, кто отказался от своего еврейства, и смирились с ассимиляцией, подался в большой город. Там было легче затеряться, стать «своим» среди белорусов и русских. Иногда даже удавалось сменить запись в графе «национальность» в паспорте. Так случилось не только в Бобре, но и других бывших местечках и деревнях, малых и больших городах республики.

Память

В 1946 г. на месте расстрела на выезде в сторону деревни Старый Бобр и Замки, около дороги Крупки-Новолукомль на скромные средства родных и близких был установлен скромный памятник из дерева, а в 1955 г. из бетона. На нем значилось: «В память о 961 человек евреев местечка Бобр. Зверски растреляны немецко-фашистскими захватчиками 10 октября 1941 г.». Через сорок лет памятник обветшал, а надпись почти истерлась. Памятник носил следы современных вандалов, отметины от выстрелов «охотников», проверявших свою меткость и удаль. Виновных, как всегда не нашли, или не искали? Поэтому, по словам Идика Мотовича Герчикова из Бобра, в 1985 г. было решено поменять содержание надписи. Слово «евреев» заменили на «мирные граждане», в надежде, что теперь это не будет никого раздражать.

Подобная формулировка была апробирована в советское время. Содержание её было расплывчатым и не должно было вызывать дополнительных вопросов. Каких мирных граждан, при каких обстоятельствах, за какие прегрешения? На все был один ответ — фашисты и война. На самом деле, евреев расстреливали не за то, что они были мирными советскими гражданами, а именно как евреев. Формулировка, выношенная идеологами КПСС, затушевывала, кто и почему оказался главной целью нацистского геноцида, точно так же как и то, что советское государство ничего не сделало, чтобы спасти евреев, как народ от нависшей над ним смертельной опасности. Геноцид был направлен ТОЛЬКО против евреев. Надпись на памятке была не просто ошибочной, а лицемерной и лживой, утаивая причины случившейся трагедии. Не случайно любые попытки родственников на местах обозначить национальную принадлежность погибших, власти встречали в штыки. Поводом всегда служил предлог о том, что в местах расстрела наряду с евреями убивали советских активистов, подпольщиков, партизан и военнопленных, но ведь не они составляли подавляющее большинство жертв. Это были измученные и запуганные женщины, дети и старики. Еврейских мужчин или призвали в Красную армию, или убивали отдельно, чтобы они не могли заступиться за свои семьи в момент расправы.

Эта ошибка была исправлена только в 2015 г. с помощью Союза белорусских еврейских общественных организаций и общин (СБЕООО) при поддержке Фонда имени Саймона Марка Лазаруса из Великобритании, а также Miles and Marilyn Kletter Family Foundation, the Warren and Baverly Geisier Family Foundation (USA), когда в Бобре был установлен новый памятник с аналогичной надписью на трех языках (белорусском, английском и иврите), где «мирные жители» превратились в «евреев». Так спустя почти 80 лет справедливость была восстановлена. К сожалению, еврейские деятели из СБЕООО и Фонда Лазаруса не сочли необходимым сохранить старый памятник жертвам Холокоста в Бобре, простоявший с 1946 г. до 2016 г., невзирая на то, что он уже сам стал историей. Точно так же, как и кладбище в Крупках. Мотивы и исполнители разные, а результат один – утрата памяти. Осталось только одно фото…

Вывод

Евреи в Бобре повторили судьбу всего белорусского еврейства, история которого после войны быстро приближалась к своему закату. И не случайно большинство евреев испытало желание уехать не только из Бобра, но и из Беларуси в целом, а когда в конце 1980-х годов границы СССР отворились, то они покинули страну навсегда. Евреи вышли в открытый мир, который они должны были снова завоевать своим трудом, интеллектом, работоспособностью, жаждой жизни, доказывая право на место под солнцем. И здесь им пригодился инстинкт выживания, который столетиями шлифовался в условиях российской, а затем советской империи. Евреи из Бобра живут сегодня в Хайфе и Тель-Авиве, Иерусалиме, Нью-Йорке, Чикаго и Сан-Франциско, Берлине и Мюнхене. Но все они помнят о Бобре, как своей малой родине. Вот почему сельское еврейское кладбище в Бобре досмотрено и ухожено.

Продолжение