Вал обличений в социальных сетях не стихает. Как только не называют человека, который жизнь кладет на помощь старым, безнадежно больным. Что только не приписывают ей. Когда я показал суждения-филиппики в Фейсбуке старшему другу, антисоветчику-шестидесятнику, он сказал:
«Эти люди страшнее режима»
Сергей Баймухаметов
Один из популярных в Сети блогеров дал к событиям в Екатеринбурге отличный от всех других комментарий — жесткий и резкий. Популярность этого автора заслуженная, он мыслит и пишет точно, четко и кратко — как гвозди в доску вбивает.
Митинги и демонстрации екатеринбуржцев против строительства храма в парке, месте отдыха горожан, мирное противостояние силовым структурам и «православным спортсменам-добровольцам» многие обозреватели расценили как нечто знаковое, как «новый этап в российской политике», как выступление «России будущего» против «России прошлого». Это высказывание и стало отправной точкой в комментарии блогера. Очень жестком, резком по мысли, по оценке ситуации в стране.
Тут надо только цитировать.
«Я полностью согласен с тем, что противники строительства в большинстве своём «светлые и прекрасные люди». Вот только к «России будущего» они не имеют ни малейшего отношения. Они органичная и, более того, необходимая часть той самой «России прошлого», которая вызывает у любого нормального человека ужас и отвращение. Это жертвы.
Да, представьте себе, именно так это и работает: с одной стороны — палачи, с другой — жертвы. Одни бьют, другие болтают.
Хотите, я расскажу вам, какая она на самом деле — «Россия будущего»? Это злые, суровые люди. Они не улыбаются, когда выходят протестовать против того, что считают злом, потому что зло — это нихрена не весело. Они идут не на «прогулку», «флэш-моб» или даже «несогласованный митинг», они идут добиваться того, что считают справедливым и правильным.
Они не кричат «позор», когда одного из них лупят и волокут в автозак, они кричат «все сюда, наших бьют, мочи гадов!»
Они надевают не белые ленточки или значки напоказ, а хоккейную или мотоциклетную защиту под одежду. Они фотографируют титушек и озверевших полицаев не для Инстаграмма, а чтобы потом выяснить, где живут эти мрази.
Они берут с собой не воздушные шарики, резиновых уточек и креативные плакатики, а палки, камни и коктейли Молотова…
Что, нет сейчас таких людей? Тогда не надо себя обманывать — нет пока никакой «России будущего». Может, ещё когда-нибудь появится, может — нет. Как знать».
Яснее некуда. Подобные рассуждения еще редки, но они есть. 7 лет назад доктор политологии Оксфордского университета Владимир Пастухов на страницах российской прессы писал:
«Этот путь предполагает неконституционное разрешение конфликта между властью и оппозицией, то есть революцию… Оппозиция сегодня во главу угла ставит общедемократические лозунги, стыдливо обходя вопрос о необходимости завоевания власти… Ее завоевание демократическим путем при существующих политических условиях невозможно… Сначала надо вырезать опухоль…»
Однако, в отличие от Пастухова, будем говорить прямо и просто: его эвфемизм «неконституционное разрешение конфликта» — это насильственное свержение власти. Обобщая сказанное — кровь и трупы, трупы и кровь. Со всех сторон. Включая мирных обывателей — всегдашних жертв революционных катаклизмов.
Но в нашей истории это уже было, было, было. Вспомним, как некоторые прекраснодушные и наивные народники после разочарования в теории малых дел, «хождении в народ» стали террористами «Народной воли». Потом — боевики-эсеры, потом — большевики. В наши дни — ГКЧП, погромщики, боевые отряды Верховного Совета РСФСР и расстрел Верховного Света из танков. И что в итоге? То, в чем мы живем сегодня.
Насилие, пусть даже во имя самых светлых идей, целей — всегда притягивает в том числе и темные личности, с патологическими чертами натуры. Их — много, они реализуют свои комплексы, низменные инстинкты, пользуясь властью, если она у них есть, или «революционной яростью». Государственная власть контролируется (должна) законом, революционная ярость — ничем. Если революция побеждает, начинается массовый приток таких людей в государственные карательные органы. Ведь есть доля (какая?) правоты в афоризме английского писателя и историка Томаса Карлейля:
«Всякую революцию задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются ее плодами отпетые негодяи».
Карлейль умер в 1881 году — в тот год, когда в России народовольцы убили царя Александра Второго, Александра-Освободителя.
Есть ли альтернатива бесконечному круговороту зла? Конечно, есть. Давно сформулировано — ненасильственное сопротивление, непротивление злу насилием. И реализовано в политике, в национально-освободительном движении в Индии и в Южной Африке, где борцы следовали учению Махатмы Ганди. А он учился у нашего Льва Толстого. Мы же слова Толстого пропустили мимо ушей. Более того, осмеяли. Статью Ленина «Лев Толстой как зеркало русской революции» (1908) читали в те годы революционно настроенные личности: «Юродивая проповедь «непротивления злу» насилием… Помещик, юродствующий во Христе, истасканный, истеричный хлюпик, называемый русским интеллигентом… Толстой смешон, как пророк, открывший новые рецепты спасения человечества». Затем все это в советские времена изучали в школах, институтах, вдалбливали в головы.
В современной России политический радикализм (обязательно надо сказать — провоцируемый властью и приближенными к ней) распространяется вглубь и вширь, захватывая сопредельные территории, сферы общения. В оппозиционно настроенных массах уже подвергают остракизму людей, так или иначе сотрудничающих с государственными институтами. Показательный пример — история травли Анны Федермессер. Она — глава благотворительного фонда «Вера» и центра паллиативной помощи, продолжательница дела своей мамы Веры Миллионщиковой, основавшей первый в России хоспис.
Паллиативная медицина — это помощь неизлечимо больным, чтобы они последние годы, месяцы и дни жили без боли, без страданий, достойно, в уюте и в уходе. Девиз фонда — «Жизнь на всю оставшуюся жизнь».
Когда в прошлом году Анна Федермессер стала членом Объединенного народного фронта, ее обвинили… в чем только не обвинили! Сейчас она согласилась на предложение московского правительства — выдвинуть свою кандидатуру в депутаты Мосгордумы. По тому же округу своего кандидата выдвигает несистемная оппозиция. Один из ее лидеров, Алексей Навальный, написал Анне открытое письмо, получившее широкое распространение в сети:
«Мэрия Москвы хочет использовать Вас в своих интересах… Для того, чтобы расколоть протестный электорат… Они подговаривают Вас, человека безусловно достойного и заслуженного, обрушить весь свой авторитет, всю репутацию на то, чтобы отобрать голоса… Если вы это сделаете, это будет прямое участие в борьбе с демократическими силами. Не компромисс и даже не конформизм, а настоящий коллаборационизм».
Последнее слово означает сотрудничество с оккупантами, предательство. Поэтому начинать надо с того, что Анна Федермессер никого и ничего не предавала, ни на чью сторону не перебегала. Она никогда не состояла в оппозиции, не «раскалывала» и не «раскалывает протестный электорат», потому что и не была в рядах протестующих. Она помогает больным, несчастным, прямо скажем — обреченным. ОНФ и Мосгордума ей нужны для этого и только для этого. Как административный рычаг и ресурс. Она рассказала в интервью:
«Когда я спрашивала, зачем мне ОНФ, мне сказали, что смогу реализовать проект, который нужен. А мне нужно, чтобы в регионах была паллиативная помощь. И мне в ОНФ сказали: «Ну, опишите». И я написала, чего я хочу. Были отобраны 25 пилотных субъектов (25 регионов страны, сейчас там работает программа «Регион заботы» — С. Б.). Мы едем в регион, встречаемся с губернатором. Если бы не ОНФ, губернатор бы с нами не встречался… Вместе с фондом «Вера» мы изменили законодательство, сделав обезболивание доступнее… У нас сейчас в законе расширено понятие паллиативной помощи — теперь там прописано право и на медицинскую, и на социальную, и на психологическую поддержку. Будет помогать федеральное правительство — буду ему говорить спасибо. Будет помогать московское — буду ему. Они действительно помогают, и хорошо».
Вал обличений в социальных сетях не стихает. Как только не называют человека, который жизнь кладет на помощь старым, безнадежно больным. Что только не приписывают ей. Когда я показал суждения-филиппики в Фейсбуке старшему другу, антисоветчику-шестидесятнику, он сказал: «Эти люди страшнее режима». Надеюсь, страшнее только на словах.
Как всегда, Фридрих Горенштейн поставил точный диагноз:
«В России, как всегда, есть кого бить, есть кому бить и есть чем бить. Бутылка заменила булыжник, стала грозным оружием пролетариата.
Серые трудовые будни делают людей неврастениками, загоняют под шкуру людскую натуру. А ведь хочется жить, хочется дышать полной грудью, покричать до хрипоты, ударить ногой ненавистное тело… Крови и демократии хочется. Какая же демократия без открыто пролитой на панель крови? Ведь тирания льет кровь в подвалах и камерах, подальше от глаз общественности».
Виталий Челышев 1 июня 2019 at 2:04
Виталий Челышев сказал о главном: «Раздавите, сожжёте это — и будете ещё 70 лет ждать, пока из разумной плесени вырастет подобие культуры…»
В 17-м уничтожили культурный слой России. Затем коммунистический режим, уничтожив дореволюционное прошлое, тем не менее, создал новый культурный слой на оставшемся фундаменте – на русской классической литературе, музыке, театре. Этот тонкий слой (нас, Виталий!) смыло, смело «капиталистической революцией». А то, что еще осталось (исключительно в силу наших длящихся еще физических жизней) будет смыто новыми радикалами и (вот закономерный парадокс!) союзным с ними режимом.
Сергей Баймухаметов
Все так. Но при чем здесь революция, блогер и т.п., когда речь идет о тривиальной демократической процедуре? Те самопугающиеся либералы, которые говорят, что Навальный страшнее Путина, не смогут привезти примеры того, как по прямому приказу Навального случилась чья-то смерть…
Полгода назад, в декабре 2018г. Сергей Баймухаметов поместил в \»Мастерской\» статью под остроумным заголовком \»А давайте переименуем Москву!\» об идее присвоения аэропортам (более 40) имён выдающихся русских людей (в их числе и царь Николай II). Тогда не он один писал иронически и насмешливо об этой идее, вышло несколько разных статей, но все сходились в одном — это ненужное, пустое дело. А не далее как вчера, 31 мая был подписан указ о присвоении 40 аэропортам имён выдающихся людей. Оказывается (а никто и не заметил!), прошёл всенародный опрос (о котором ничего не писали СМИ, не сообщало ТВ), и по результатам этого опроса принято решение о присвоении наименований. По ТВ выступил вчера же по этому вопросу Валерий Фадеев, который пояснил, что расходы на это мероприятие будут сделаны не за счёт бюджета, а за счёт владельцев аэропортов, причём сумма весьма незначительная, но какая именно — он не назвал.
Интересно теперь узнать мнение Сергея Баймухаметова.
Давайте так: эти людт и режим стОят друг друга. Разница лишь в том, что режим хочет стабильного сохранения себя и идёт на позитивные шаги ради себя (в т.ч. организационно помогая реально благотворительным фондам — наряду с другими, у которых и цели, извините, другие). Когда заходит речь об Анне Федермессер, я могу тут же вспомнить Чулпан Хаматову, которой приходилось оправдываться так же, как и Анне. Другие (я о делающих дело) пытались оправдываться, а потом перестали оправдываться в обмен на возможность делать дело. Не хочу трепать их имена лишний раз. Мнение популярного Владимира Пастухова мне почему-то не слишком интересно, ибо он всегда обтекаем. Мнение упомянутого блоггера меня тоже не устроило. Завершает он свой текст интересно: ***Тем, кто мне тут скажет, «А что же ты, мил человек, сам не на баррикадах? Где твой «Молотов»? Что, только языком горазд чесать?» отвечаю: идите к черту. Да, я такое же трусливое бесхребетное быдло, как и вы. Это не красит меня и не оправдывает вас, но, по крайней мере, я это понимаю и это уже кое-что, ведь даже самый длинный путь начинается с первого шага, а самые грандиозные перемены — с признания очевидного.*** Почему-то никто не осуждает Пушкина за контакты с персональным самоназначенным цензором Николаем I… Ладно. Другая история, хоть и похожая. Пушкина эта история не спасла от выстрела Дантеса.
Я не знаю, что даёт Анне Федермессер вхождение в состав Мосгордумы, возможно, «всего лишь» сохранение статус-кво для благотворительного фонда «Вера». Не знаю. Конечно, ею не будут помыкать из мэрии, достаточно будет того, что она займёт место кого-то из громкой оппозиции. Но с момента, когда создался, а потом рассыпался, как домик из высохшего песка, Координационный совет оппозиции, я не считаю оппозицию адекватной моральной и политической силой.
Перемены в обществе произойдут обязательно, но вовсе не так, как мыслится тем и этим. Новый политический класс сложится из новых ситуаций, при которой не только «низы» не захотят жить по-прежнему, но и «верхи» тоже не захотят, хоть и смогли бы управиться, устроив вечный штиль на болоте.
Но те, кто называет себя сегодня оппозицией (хотя и я себя к ней отношу, поскольку мне не нравится как власть рвёт резьбу на гайках, не понимая, что крышу сорвёт в самый скверный для всех момент), — так вот: ни оппозиция, ни власть, если хотят, чтобы в обществе сохранилась толика жизни, не должны эту жизнь давить и гнобить, унижать, оскорблять и пр. Ни благотворителей, ни деятелей искусства, ни культуру вообще. Раздавите, сожжёте это — и будете ещё 70 лет ждать, пока из разумной плесени вырастет подобие культуры…
1. В 89-91 годах, когда сознательно и действительно рушили тоталитарную власть, мысли о ее полном захвате не было, была радость многообразия союзников и отвращение к насилию.
2. Навальный не точен: Федермессер подрывает не строй противников власти, она подрывает монополию на сопротивление, единый кулак. То есть — тактически не помогает. Зато вызывает к действию силы самостояния, сочувствия, что само по себе важно в любом относительно современном обществе.
3. Только вот зачем она идет в МГД? Там решают совсем другие вопросы, в лучшем случае — запросы граждан избирательного округа, в которых она, поскольку не-политик, утонет. Или решаются вопросы продвижения законодательных инициатив на местном уровне, в каковой тактике она тоже вряд ли сильна. Ее логику можно принять в случае с ОНФ, в случае МГД она бессмысленна.
4. Другой вопрос, что ее появление в избирательном бюллетене привлечет новых людей к ее борьбе, заодно может увеличить число людей неравнодушных к поведению властей. Что само по себе полезно.