Культуролог Коновалов — прозаик Курганов: Никаких графоманов нет!

Loading

ВРЕМЯ — вот единственный и конкретный определитель. Только оно расставляет все по своим законным местам. Только оно определяет кому плюшки, а кому — пинки. Потому что оно — бесстрастно. Его не обманешь и не подкупишь.

Никаких графоманов нет!
Графомания — выдумка литературных неудачников

(разговор о литературе)

Сергей Коновалов и Ефим Курганов

Шестого июня 1799 года, 220 лет тому назад, родился «наше всё» — Александр Сергеевич Пушкин. ВЦИОМ провёл опрос: какое его произведение пользуется у россиян наибольшей популярностью. Оказалось, что самым известным произведением, по мнению россиян, является «Сказка о царе Салтане». В школьном возрасте ее читали 85 процентов жителей страны, после окончания обучения — 34. Об этом свидетельствуют данные опроса ВЦИОМ.

Также в пятерку самых популярных произведений Пушкина вошли «Евгений Онегин», поэма «Руслан и Людмила», повести «Капитанская дочка» и «Пиковая дама».

О юбилее Пушкина и о современной российской литературе разговаривают культуролог Сергей Коновалов (слева) и прозаик Алексей Курганов (справа).

Коновалов: Значит, читают нашего дорого Александра Сергеевича!

Курганов: Оптимизм ваш, Сергей Владимирович, я разделяю лишь отчасти. Потому что с большим недоверием отношусь к соцопросам вообще, и к этому, в частности.

— А в чём причина?

— Причин несколько. Все раскрывать не буду, чтобы не повредить публикующему наш разговор изданию. Но вот одна из них: вы заметили, что всё выше названное — из школьной программы?

— И что?

— А то, что они запомнились именно со школы. Именно что ЗАПОМНИЛИСЬ. И я совсем не исключаю, что запомнились только НАЗВАНИЯ, а не сами тексты.

— Но здесь же сказано, что уже после обучения (надо полагать, школьного) Пушкина читало 34 процента.

— Тридцать четыре процента чего (или кого)?

— Жителей страны.

— Само это определение — «жители страны» — совершенно лукаво. В нём нет никакой конкретики.

— Поясните.

— Поясняю. Эти вциомщики опрашивали ВСЕХ жителей страны? Все сто сорок (или сколько сейчас?) миллионов?

— Конечно, нет.

— Тогда вопрос: а скольких? Вот здесь нас двое — и нас тоже можно определить как жителей страны. Или не согласны?

— Согласен. Жители. Проявляете занудство, Алексей Николаевич.

— А вы, Сергей Владимирович, так говорите, потому что по сути (по сути! Именно по сути!) вам нечего ответить. Тогда я за вас отвечу: всех они НЕ ОПРАШИВАЛИ. И вообще опросили неизвестно кого. Женщин? Мужчин? Стариков? Детей? Студентов? Военных? Торговок с овощного рынка? Они даже социальный статус опрошенных не потрудились указать!

— И что?

— А то, что в подобных опросах нет и не может быть никакого профессионализма. Чистейшая любительщина! И вы хотите, чтобы я таким «специалистам» доверял?

— Останусь при своём мнении. А у вас есть любимое произведение Пушкина?

— Есть. Стихотворение «Сводня» (точное название «Сводня грустно за столом…»). Не вижу смысла приводить его в нашем сегодняшнем разговоре, потому что запросто можно найти в Интернете.

— А из прозы?

— «Станционный смотритель». Обычная бытовая история — но как записана! Да возьмите любой кусок. Вот, например:

«Долго стоял он неподвижно, наконец увидел за обшлагом своего рукава сверток бумаг; он вынул их и развернул несколько пяти— и десятирублевых смятых ассигнаций. Слезы опять навернулись на глазах его, слезы негодования! Он сжал бумажки в комок, бросил их наземь, притоптал каблуком и пошел… Отошед несколько шагов, он остановился, подумал… и воротился… но ассигнаций уже не было. Хорошо одетый молодой человек, увидя его, подбежал к извозчику, сел поспешно и закричал: «Пошел!..» Смотритель за ним не погнался. Он решился отправиться домой на свою станцию, но прежде хотел хоть раз еще увидеть бедную свою Дуню. Для сего дни через два воротился он к Минскому; но военный лакей сказал ему сурово, что барин никого не принимает, грудью вытеснил его из передней и хлопнул двери ему под нос. Смотритель постоял, постоял — да и пошел…»

Каков слог, а? А динамика? И ни одного лишнего слова, ни капли «воды»! Вот уж действительно «наше всё»!

Коновалов: Да, это от души. Но давайте перейдём от дней давно минувших — к дням нынешним. С массовым распространением Интернета появилось огромное число пишущих (или пытающихся писать) литературные тексты. Процесс этот закономерный, я считаю, что его и можно, и дОлжно только приветствовать. Но опять же неизбежно возникает вопрос о графоманстве…

Курганов: Мое личное мнение: Никакого графоманства (а значит, графоманов) в природе, обществе, социуме, контенте (как хотите, так и называйте) НЕТ. Этот вопрос полностью надуманный, потому что всё гораздо проще: есть авторы, тексты которых читать интересно, и есть авторы, тексты которых НЕ интересны. А уж кто ты— лауреат и дипломант, член всех возможных писательских союзов и вечный заседатель писательских президиумов, обвешанный грамотами медалями и значками как новогодняя ёлка игрушками или никому неизвестный Вася Пупкин из деревни Блюдово — это уже вопрос, как говорится, сто двадцать четвёртый. Потому что если ты пишешь НЕИНТЕРЕСНО (а значит, ПЛОХО), то пишешь именно ПЛОХО, и никакие регалии и прочие «игрушки» не научат тебя писать ХОРОШО (сиречь, ИНТЕРЕСНО). А значит, читать тебя никто не будет (если только с десяток тех, кто тебе обязан и кто от тебя зависит. И всё. Увы.)

Вот и вся классификация. Простая и всем понятная. А сам термин «графоман» выдумали вот эти, «неинтересные». Потому что они пишут, пыхтят, стараются, — а толку… И тогда они начинают комплексовать: ах, вот вы как! Да все вы вокруг бездари и неучи, ничего в литературе не понимающие! А я понимаю! И пусть меня сегодня не читают, но обязательно будут читать завтра (это он так сам себя успокаивает, распрекрасно понимая, что и завтра он никому не будет нужен. И послезавтра тоже. И после, после, после…).

— Я вас понял, Алексея Николаевич. Но ведь «оценка «интересно — неинтересно» настолько условна, что критерием творческого уровня её никак не назовёшь.

— А что такое творческий уровень? Никто не знает. Пушкин как литератор при жизни был знаком лишь узкому кругу его знакомых и почитателей. Гораздо популярнее были некие Миллер и Комаров. Тиражи их изданий в сотни (а может, и в тысячи) раз превосходили тогдашние издания Пушкина, а сами они (и этому есть текстологические подтверждения) Пушкина к так называемым «серьёзным» литератором и не относили. Что-то выдумывает, что-то сочиняет в перерывах между порханиями по балам… И где они сейчас, эти «серьёзные» Миллер с Комаровым? Кто их помнит, кто читает?

— То есть, конкретного критерия для определения творческого уровня нет?

— Почему нет. Есть. ВРЕМЯ — вот единственный и конкретный определитель. Только оно расставляет все по своим законным местам. Только оно определяет кому плюшки, а кому — пинки. Потому что оно — бесстрастно. Его не обманешь и не подкупишь. И Пушкин этому определителю не только самое показательное, но уже давно и классическое подтверждение.

Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Культуролог Коновалов — прозаик Курганов: Никаких графоманов нет!

  1. «Станционный смотритель». Обычная бытовая история — но как записана!…
    Каков слог, а? А динамика? И ни одного лишнего слова, ни капли «воды»!
    ::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
    Примерно то же можно сказать (imho) o диалоге Сергея Коновалова и Ефима Курганова:ни одного лишнего слова, ни капли «воды»

  2. О юбилее Пушкина и о современной российской литературе разговаривают культуролог Сергей Коновалов и прозаик Алексей Курганов.
    Коновалов: ..давайте перейдём от дней давно минувших — к дням нынешним. С массовым распространением Интернета появилось огромное число пишущих (или пытающихся писать) литературные тексты. Процесс этот закономерный, я считаю, что его и можно, и дОлжно только приветствовать. Но опять же неизбежно возникает вопрос о графоманстве…
    Курганов: ..Никакого графоманства (а значит, графоманов) в природе, обществе, социуме, контенте НЕТ… всё гораздо проще: есть авторы, тексты которых читать интересно, и есть авторы, тексты которых НЕ интересны… и никакие регалии и прочие «игрушки» не научат тебя писать ХОРОШО (сиречь, ИНТЕРЕСНО). А значит, читать тебя никто не будет (если только с десяток тех, кто тебе обязан и кто от тебя зависит. И всё. Увы.)
    Вот и вся классификация…
    :::::::::::::::::::::::::
    Конкретный критерий для определения творческого уровня один – ВРЕМЯ…
    “Только оно расставляет все по своим законным местам. Только оно определяет кому плюшки, а кому — пинки. Потому что оно — бесстрастно. Его не обманешь и не подкупишь. И Пушкин этому определителю не только самое показательное, но уже давно и классическое подтверждение…” — — Прочитал диалог между К.К. и С.К. о юбилее Пушкина, о времени, графоманах и критериях для определения творческого уровня, о днях давно минувших и об интернете.

Добавить комментарий для Aleks B. Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.