Ася Крамер: От пролога к эпилогу. Литературный обзор XII

Loading

Герой принял крещение по православному образцу, венчался католическим браком, расписался в советском загсе и стоял под хупой. Все это с одной и той же женой. Теперь он живет в Иудейской пустыне, растит пятерых детей, а для заработка работает сторожем. Я настаиваю: это — Печорин, герой нашего времени!

От пролога к эпилогу

Литературный обзор
Выпуск двенадцатый
Рецензия на роман Арье Бараца “День шестой”
Окончание. Начало в 11-ом выпуске Литобзора
Продолжение. Начало

Ася Крамер

 Ася Крамер Это — Печорин!

Вторая часть трилогии, а именно книга “1988” — насыщенная, интересная, пронизанная серьезным мыслетворчеством, — читается взахлеб. Она тоже как бы делится на две части.

Описывая свои молодые годы, автор очень искренне пишет о своем богоискательстве. Под его пером встают живые картины. На них, сменяющих друг друга, видно все насквозь: и эпоха, и сам автор, которого вполне законно можно назвать героем нашего (тогдашнего) времени. Делают его таким узнаваемые черты: и появившаяся потребность в духовной жизни, и вынужденное незнание многолетних философских и религиозных диспутов, и душевная неприкаянность. Вот уж когда человек, беспомощно рефлексирующий и ищущий точки опоры, безжалостно был оставлен один на один с космосом.

В свои московские годы главный персонаж “Дня шестого” напоминает Миху, одного из персонажей Людмилы Улицкой из ее книги “Зеленый шатер”, да и другого героя, учителя литературы Виктора Юльевича, тоже. В “Зеленом шатре” мы видим ту же интеллигентскую среду семидесятых, когда Пушкин был кумиром, и восхищение им напоминало религиозный экстаз. Обожание Пушкина, а позже Булгакова, было четкой лакмусовой бумажкой: человек готов уверовать, со всей искренностью, со всем жаром молодого сердца, со всей экзальтацией городских интеллигентов, ищущих применения своей проснувшейся духовности.

Герой романа “День шестой”, выпускник 2-го московского медицинского, параллельно получивший образование на философских семинарах, в своих исканиях и желаниях поступать правильно, принял крещение по православному образцу, венчался католическим браком, расписался в советском загсе и стоял под хупой. Все это с одной и той же женой. Теперь он, автор нескольких религиозно-философских книг и сотен статей, живет в Иудейской пустыне, растит пятерых детей, а для заработка работает сторожем. Я настаиваю: это — Печорин, герой нашего времени!

Мистика булгаковского дома

Вторая часть романа “1988” связана с мистикой булгаковского дома. С удивлением поняла, что это уже не мое. О Булгакове и его романе я прочла все, что можно было прочесть, и отдала ему должную часть внимания и восхищения. Итогом многолетнего увлечения стало понимание, что мы, читатели, и особенно критики, немного перегрузили роман гениальностью и мистическими прозрениями. Мне кажется, в какой-то мере это есть и тут. Я подозреваю, что эти куски, связанные с мистикой булгаковского дома, написаны довольно давно, и просто пришли сюда из прошлого. Адаптированы, что ли. “Мастер и Маргарита”, пи всем нашем почитании, — это веха, всего лишь одна из вех. Читатель, как обитатель времени, ушел вперед.

Мелким неводом

Заключительный, третий, роман называется “2140”. Мистическая тема Пасхальной ночи и Вальпургиевой ночи, так же как и определение так называемых “звездных”, несущих повышенную важность, лет, составляют основную сквозную нить трилогии. Это — ключевые для автора вещи, но для рецензента неподъемные. Мне нужно идти более мелким неводом и находить только резонансные мысли и отрывки. Вот, например, такой:

“Да и, кроме того, традиционная религия — любая традиционная религия — неизбежно содержит в себе слишком много постороннего и наносного.

За множеством общественных и религиозных начинаний стоят идеалисты, стремления и методы которых чисты и безупречны, все они дарят миру какую-то искру, привносят в него еще один луч Божественного света. Но вскоре вокруг них появляются «секретари» и «последователи», возникает «движение», дело ставится на широкую ногу… и искра тускнеет под нарастающей над ней организационной скорлупой.

Даже хасидизм, зародившийся как свободный порыв по извлечению «искр», очень скоро стал закостеневать. Он умудрился загнать в «скорлупу» семью — самое неформальное образование из всех возможных, — установив институт «цадиков», передающих свою «искру» по наследству вместе с фолиантами и посудой.

Однако до сего дня так и не нашлось эпигонов, пожелавших запечатать в скорлупу учреждений искру религиозного экзистенциализма” (религиозный экзистенциализм — философская вера, антидогматизм — АК).

Фарисеи и саддукеи

Для того. чтобы получше понять эту часть романа и вспомнить, кто такие фарисеи, пришлось обратиться к источникам и формулировкам.

…Еще в эпоху Второго Храма шла непримиримая борьба между двумя направлениями иудаизма — саддукеями и фарисеями. Вечный еврейский дуализм! Пламенный и непримиримый! Дуализм, который не знает конца!

Саддукеи признавали один только писаный закон Моисея, отвергая все толкования и постановления позднейших законоучителей. Они согласились бы на реформы и толкования, но чтобы они были внесены в Закон! Фарисеи не могли себе представить изменения хоть буквы!

Саддукеи (если говорить об их концепции в целом) отрицали телесное воскрешение, бессмертие души, существование духовного мира. Не случайно их называли эпикурейцами, верящими только в сегодняшнее, земное существование. Позже этим термином “апикойрес” стали называть завзятых безбожников.

С трудом верится, что саддукеи, которые по многим свидетельствам (не зависящим друг от друга), являлись священнической элитой, в действительности были такими жизнелюбами-эпикурейцами, но что нам сообщили, то мы и знаем. Скорее, стоя близко к властям, саддукеи были более подвержены эллинизации, а позднее и влиянию римской культуры.

Будучи храмовыми священниками, саддукеи, похоже, были теми самыми “торговцами в Храме”, которых изгнал Иешуа. Таков был его популистский посыл: — “Им шел храмовый налог — неужели не попользовались?”

Самой распространенной партией, или как писал Флавий, “философской школой”, были фарисеи. Трудно сказать наверняка, когда она возникла. Иосиф Флавий впервые упоминает их в связи с преемником Иуды Маккавея. Надо сказать, что династия Хасмонеев с их мирскими амбициями, не имела поддержки фарисеев, которые нацелены были на усиление религиозного духа. Мирские цели, всё что напоминало саддукейское “земное царство”, их мало интересовало.

Фарисеи, по свидетельству Флавия, считались «искуснейшими толкователями закона». Они признавали, наравне с саддукеями, что божественный закон неотменим, но приложили немало усилий к тому, чтобы примирить его с жизнью.

С помощью целого ряда толкований они придавали букве закона расширительный смысл, при котором закон переставал противоречить требованиям жизни.

То есть именно фарисеи сделали закон более гибким и более выполнимым? Получается так. Они были проще по занимаемому положению, и народ к ним потянулся. С разрушением Храма саддукеи исчезают, оставляя регулирование всех еврейских дел в руках фарисеев.

И Пастернак туда же!

Евангелие постоянно заостряется на конфликте между Йешуа и фарисеями, представляя его как столкновение «нового» и «ветхого», истинного и лицемерного, живого и формального. И даже Борис Пастернак написал в своем известном (и очень христианском, кстати!) стихотворении: “все тонет в фарисействе!”

Теперь когда мы прояснили расстановку сил, понятнее становится смысл авторских аргументов.

Арье Барац с помощью фактов и выдержек доказывает что Йешуа был фарисеем, стиль проповеди его был типично фарисейский, и аргументы он приводил фарисейские. Описание его в качестве антифарисея есть часть попытки представить его мятежником против еврейской религии, а не мятежником против Рима.

Все это так. Но поезд уже ушел! Вряд ли в обозримом будущем удастся переделать христианскую доктрину, сколько бы Римский папа ни просил прощения у иудеев!

Но христианство не сразу было заточено против евреев. Раннее христианство, о котором так любили по приезде писать диссертации свежеиспеченные израильтяне, представляло из себя по сути “иудаизм для масс”. Евреи уже вышли на просторы Средиземноморья и некоторым из них хотелось поделиться своей религией, но чтобы без “трудностей” — обрезания, кашрута и прочих обременений. Первой разновидностью христианства было арианство (не путать с арийцами!), — Антиохийская (ближневосточная) школа, утверждавшая начальную тварность Бога-Сына, неединосущность его с Богом-Отцом (антитринитаризм). Вот так красиво написано в энциклопедии. Т. е. арианство выступало против Троицы и божественной сущности Сына. По сути это был настоящий беспримесный монотеизм. Несколько веков ушло на борьбу с ним, но в Европе арианство разнесли в клочья.

Когда институт папства понял, что на престоле “прародителя” может быть только кто-то один, и все козыри, включая более древнее происхождение, за евреями, то стало ясно: Боливар двоих не вынесет, и с этим надо что-то делать! Тут все и завертелось! Был разработан и запущен лозунг, он же призыв к погромам и крестовым походам: “Они не признали нашего Христа!”

Началась эпоха диких гонений — по сути, за несгибаемость и бескомпромиссность. За ту самую библейскую ортодоксальную жестоковыйность. Так Европа входила в махровое средневековье.

Так что, похоже, мечтам экуменистов о том, чтобы иудеям оставили их корону прародителя с должным уважением — не суждено сбыться. Разве что термин “иудео-христианские ценности” прижился.

Но это не значит, что нужно закостеневать.

«Ведь мы же с тобой знаем, что никакого пульса нет!»

Говоря о тех, кто отказался от метафизических исследований, или попросту от религиозных представлений, он приводит хорошую пародию на подобный негативизм.

Этим анекдотом от Арье Бараца мы и закончим нашу рецензию.

Двум фельдшерам за время их медицинской деятельности так и не удалось убедиться, что у человека бьется пульс. Неоднократно пытались, но так и не нащупали! Один из них умирает. Второй, пытаясь утешить старого друга, спрашивает: «Послушай, хочешь, я тебе пульс померю?».

Умирающий отвечает ему: «Подумай, кому ты это говоришь? Ведь мы же с тобой знаем, что никакого пульса нет!»

Print Friendly, PDF & Email

6 комментариев для “Ася Крамер: От пролога к эпилогу. Литературный обзор XII

  1. Иосиф К. — Асе К. Всё бы хорошо, но… Барац — Печорин!!?? Первый искал своё я в разных конфессиях, второй — в межличностных отношениях. От первого веет конфессиональной незрелостью и, кажется, он нуждается в помощи социального психолога, а второй нуждается в сочувствии друга, которого нет рядом. Вспоминая Ваш ранешний литобзор, хочется сказать, что поиск себя — мучителен и благословен при условии, что у ищущего есть поисковый талант и изначальные принципы. На этом пути многие оказываются засранцами от того, что объедаются в застольях у Меней.

    1. Иосифу К. Благодарю за отзывы. Мой ответ состоит в следующем. Литературная аллюзия не должна совпадать с объектом как перчатка с рукой. Я призываю вас подумать, почему он — «герой нашего времени».
      Кстати, ваше замечание о конфессиональной незрелости… А вы лично конфессионально зрелый? Что это вообще значит? Большая или меньшая степень убежденности? Ортодоксия? Мне очень жаль, что из моей рецензии вы сделали такой вывод. Вы не прочли книгу, даже несколько глав хотя бы, и это чувствуется, a реагируете на вынесенную в анонс фразу. Автор рассказывает свою жизнь, а вы приписываетe ему status-quo.

  2. Я настаиваю: это — Печорин, герой нашего времени!
    ___________________________
    Ася, а в каком смысле? Я всегда считала, что название романа надо понимать в переносном смысле. Какой же Печорин герой? Если только — отрицательный?

  3. Герой романа “День шестой”, выпускник 2-го московского медицинского, параллельно получивший образование на философских семинарах, в своих исканиях и желаниях поступать правильно, принял крещение по православному образцу, венчался католическим браком, расписался в советском загсе и стоял под хупой. Все это с одной и той же женой. Теперь он, автор нескольких религиозно-философских книг и сотен статей, живет в Иудейской пустыне, растит пятерых детей, а для заработка работает сторожем. Я настаиваю: это — Печорин, герой нашего времени!
    =====
    Внушительная палитра. Но отдаёт «соловьёвкой».

    1. «Соловьевкой»?!! Это с какого боку? Похоже, у вас obsession как у того персонажа из анекдота: «Я всегда о нем думаю!» Дорогой друг, на свете есть и другие темы, и они не менее интересные! Но надо читать не только анонсы перед статьей!

  4. Теперь он, автор нескольких религиозно-философских книг и сотен статей, живет в Иудейской пустыне, растит пятерых детей, а для заработка работает сторожем.
    __________________________________________
    … работает сторожем… Все в лучших традициях андеграунда, как-то сразу повеяло духом питерских котельных

Добавить комментарий для Soplemennik Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.