Геннадий Винница: Победный чемпионат

Loading

Шапсель входил во взрослую трудовую жизнь наборщиком в типографии. Утром спешил на работу, а к вечеру возвращался домой. Никаких других занятий у него не было. Однако, хотелось чего-то большего. Шапсель был невелик ростом, но обладал большим честолюбием. Оно проявлялось стремлением достичь успеха.

Победный чемпионат

Геннадий Винница

В основе рассказа лежат подлинные события

Варшава, 10 марта 1929 года

В воскресенье Шапсель вполне мог выспаться или просто подольше понежиться под одеялом. Однако, утреннюю сонливость как рукой сняло. Тому была веская причина. Весна за окном его комнаты будоражила душу и не давала покоя. Шапселю в прошлом месяце исполнилось шестнадцать лет. Он был невысокого роста, худощав. Темные с рыжинкой, коротко остриженные волосы, обрамляли лицо. Довольно пропорциональные скулы, длинный прямой нос и волевой подбородок. В его глазах, как в зеркале, отражалась любознательность.

Шапсель происходил из бедной семьи, проживавшей в Варшаве на улице Мурановской в одном из многоквартирных домов, густо заселенных такими же небогатыми евреями. Когда он наблюдал за этими зданиями со стороны, то поневоле думал: «Построили их вплотную один к другому. Как — будто место экономили. Все одинаковые. Кирпичные и четырехэтажные. Ну, никакого разнообразия».

Родители рассказывали Шапселю, что многие евреи переселились сюда из литовских и белорусских земель еще в бытность Российской империи. В это же время идиш стал основным разговорным языком улицы. С одной стороны Мурановская выходила к одноименной площади, на которой нередко бывал Шапсель. Не в последнюю очередь его привлекало то, что она была необычайно оживленным местом торговли. Квадратную форму площади образовывали типовые жилые здания, на первых этажах которых работало множество магазинов. Различных товаров здесь было в избытке, поэтому она заполнялась шумными толпами людей. Занимая центральное положение в районе, где жила семья Шапселя, площадь была как бы его сердцем, от которого, словно артерии, растекались улицы Милая, Налевки, Покорная, Пшебег и Сераковская.

После завершения учебы в начальной школе Шапсель входил во взрослую трудовую жизнь наборщиком в типографии. Утром спешил на работу, а к вечеру возвращался домой. Никаких других занятий у него не было. Однако, хотелось чего-то большего. Шапсель был невелик ростом, но обладал большим честолюбием. Оно проявлялось стремлением достичь успеха и постоянно подталкивало его к действию. Вначале ему хотелось самоутвердиться и стать сильным. Потом смысл намерений изменился и он следовал распространенному сионистами мнению, что занятия спортом являются для еврейских юношей возможностью стать такими же, как и все вокруг. Свою состоятельность предстояло доказать тем, кто относился к ним хорошо, а также тем, кто презирал и ненавидел их. Решалась задача разрушения сложившегося в течение столетий стереотипа. Ведь евреев нередко воспринимали как физически слабых людей. У Шапселя было огромное желание тренироваться. Хотелось уже начать, не откладывая на потом. Вот только вид спорта, которому следовало посвятить свободное от работы время, он не выбрал.

В выходной день Шапселя тянуло прогуляться по весенним улицам, пообщаться с друзьями. Разве мог парень усидеть дома, когда вокруг, сбрасывая с себя сонное оцепенение, пробуждалась природа.

— Мама я пойду на площадь, — сообщил он миловидной женщине средних лет. Она пристально вгляделась в него. Ее глаза были полны заботы и беспокойства.

— Это надолго сынок? К обеду вернешься?

— Вернусь, — ответил юноша и выскочил из квартиры. Быстро сбежал вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Едва он успел выйти на залитую солнцем улицу, как столкнулся нос к носу со своим старым знакомым Давидом Годбергом — высоким, с густой копной темных волос и на четыре года старше молодым человеком. Тот хлопнул его по плечу и произнес:

— Гут моргн (Доброе утро) Шепсл! Как же давно я тебя не видел.

— Да. Правда.

— Ну, так зачем же нам еще ждать столько времени, чтобы перекинуться парой слов?

— Разве я против? Погода хорошая. Солнце светит. Давай пройдемся.

— Да с удовольствием, вот только дело у меня неотложное.

— Что это у тебя за секреты?— спросил Шапсель, заметив, что одежда на Годберге была не повседневная, лицо гладко выбрито, и он источал запах популярного одеколона «Пшемыславка».

— Ты знаешь, я тебе потом расскажу. Даже сегодня вечером. Хочешь бокс посмотреть?

— Это как?

— Да так. Первенство нашего города. Очень интересно. В финале дерутся спортсмены клуба «Маккаби». Сколько их будет, сказать не могу, но знаю, что точно участвует Шломо Финкельштейн.

— Это кто такой?

— Эх ты. Не знаешь нашу знаменитость. Первый еврей — чемпион Варшавы по боксу. Звучит?

— Еще как. Если пойдем вместе смотреть, то с радостью.

— Ну, вот и договорились, а то мне уже надо торопиться, — сказал импульсивный Давид, протягивая руку.

— Да подожди ты минутку. Где и когда бокс будет?

— Ша! Штиль (Тихо)! Кончайте разговоры. Вот это как раз и не проблема. Вон впереди тумбу видишь? Там афишу прочитай. В ней написано о чемпионате Варшавы по боксу. Все. Побежал. До вечера.

Время таяло, как первый снег. Воскресный день неудержимо угасал. Близился закат. Шапсель был заинтригован узнанной новостью и с нетерпением ждал момента, когда уже нужно будет выходить из дома. Примерно за час до начала соревнований он отправился к месту их проведения.

Несмотря на скромную рекламу спортивный зал варшавского Центра физической культуры, где проходило первенство по боксу, заполнили не менее 2000 зрителей разных возрастов. На эти состязания никогда еще не собиралось так много публики, что подтверждало возросший интерес к боксу в столице. Особенно много было молодежи.

Шапсель нашел Годберга не сразу. Он вертел головой в разные стороны, напоминая чем-то сову. Взгляд его блуждал в поисках знакомого, переходя с одного ряда на другой. Наконец, в одной из групп, расположившейся недалеко от ринга, Шапсель заметил Давида. Он весело разговаривал с обаятельной девушкой, которая обворожительно улыбалась ему в ответ, обнажая ровные белые зубы. Ее пышные каштановые волосы плавно спадали на плечи, а большие карие глаза буквально искрились, указывая на то, что в ее сердце проникло сильное, обжигающее чувство. «Так вот к кому так спешил сегодня утром Годберг» — подумал Шапсель и подошел к ним.

— А гутн овнт (добрый вечер). Давид ты давно здесь? — сказал он.

— Ой. Шепсл пришел. Видно ты все -таки прочитал афишу на тумбе. Знакомься это Бейла, моя хорошая знакомая.

Немного смутившись, она молча подала ему руку. Шапсель легонько пожал ее.

— Да не стесняйтесь вы так, — сказал Давид.

— Вот еще, — фыркнула девушка.

— Ребята это мой давний приятель Шапсель, — представил Давид подошедшего парня своим друзьям и продолжил. — Раз уж ты здесь, то тебе наверно интересно будет узнать подробности о том, что произойдет.

— Конечно, — ответил Шапсель. — Ты же говорил, что будут участвовать боксеры из клуба «Маккаби».

— Раз сказал, значит так и есть. «Маккаби» выставил шесть своих бойцов, а четверо из них вышли в финал. Это же большой успех. Представляешь, совсем скоро эти евреи будут драться за титул чемпиона. Мы их, конечно, будем поддерживать. Правда, Бейла?— Девушка одарила его улыбкой, а Давид принялся что-то тихо нашептывать, склонив голову к ее уху. «Воркуют как два голубка. Пришли сюда не бокс смотреть, а чтобы побыть вместе», — про себя отметил Шапсель. Он огляделся вокруг.

Зал был заполнен до предела. Cобравшиеся в нем зрители представляли как бы две Варшавы: польскую и еврейскую. Они оживленно обсуждали предстоящее состязание. Ими овладел спортивный азарт. Не осталась в стороне и компания Годберга, где тоже обменивались мнениями. Их было человек двенадцать, но наиболее активно рассуждали вслух двое. Один обладатель рыжей вьющейся шевелюры, а другой — буйной черной. Оба были сухощавые и ростом выше среднего. Звали их Фишель и Янкель.

— Фин выглядит настоящим здоровяком. Высокий и крепкий. Будто сошел со страниц работ Макса Нордау. Образец «мускулистого» еврея. Вы его видели? — спросил Фишель.

— Да. Имел такое удовольствие, — ответил Янкель, — но мне показали и соперника нашего боксера. Вот это громила. Шломо будет нелегко.

— Ну, это еще посмотрим. У тебя прямо как в той поговорке: «Еще не влез на коня, а уже говорит «но», — парировал Фишель.

В это время внутрь ринга через канаты пробрался поручик Казимеж Ласковский, призванный исполнять обязанности рефери. Обращали на себя внимание его профессиональная офицерская подтянутость и горделивая осанка. Ласковский раньше занимался боксом, став чемпионом Войска Польского. После его появления в зале наступила короткая тишина. Из — за стола судейской коллегии поднялся представительный пан, одетый в костюм серого цвета, белую рубашку и широкий синий галстук. Он обратился к зрителям:

— Уважаемые дамы и господа! Федерация бокса Варшавы поручила мне сказать несколько слов перед началом финальных боев первенства столицы. Мы искренне надеемся, что чемпионские титулы оспаривают наиболее сильные боксеры нашего города. Уверены, что вы получите удовольствие от просмотра предстоящих поединков. Пожелаем же участникам соревнований успеха. — Тотчас раздался взрыв восторженных аплодисментов.

За окнами зала сгустились мартовские сумерки. Вечер, словно черным одеялом, накрыл столицу. С темнотой снаружи контрастировал яркий свет электрических ламп, которым было наполнено помещение, где вот-вот должен прозвучать финальный аккорд турнира за звание «первых перчаток» Варшавы. Зрители уже почувствовали атмосферу старта соревнований. Они оживились, наполняя шумом пространство зала. Сотни пар глаз устремились к квадрату ринга. Приступивший к своим обязанностям судья-информатор громко произнес: «На ринг приглашается первая пара боксеров: Леон Казимерский «Варсовия» — Иосиф Уркевич «Маккаби». Они выступают в «весе мухи» (до 50,8 килограммов).

Бойцы появились на ристалище. Уркевич обладал небольшим ростом, хотя было заметно, что его плотно сбитое тело хорошо тренировано. Особенно выделялись сильные руки с развитыми мускулами. «Рост у него такой же, как и у меня. Он даже ниже наверно» — подумал Шапсель.

— Трудный бой предстоит Иосифу. Казимерский два раза становился чемпионом города. Ему и прочат победу, — услышал Шапсель голос Янкеля.

— Это конечно, правда, но давай немного подождем. Поединок покажет, кто сильнейший, — ответил ему Фишель.

Раздался гонг, возвещавший о начале боя. Боксеры сошлись в середине ринга. Они двигались, будто пританцовывая. «Казимерский выше и руки у него длиннее, — размышлял Шапсель, — Ему должно быть и драться удобнее, наверно поэтому он так старается намять бока Уркевичу. Только попадает в него нечасто. Как интересно. Оба хотят влепить друг другу побольше затрещин, но лучше это удается Иосифу. Ох, как ловко он увертывается. Его соперник бьет, еще раз и таки дважды промахивается». Шапселю поединок очень нравился, ведь Уркевич не просто боксировал, а старался перехитрить противника, будто вел свою игру. Легконогий и стремительный, он уклонялся от выпада Казимерского, а затем мгновенно сближался и осыпал его, как сухим горохом, ударами. Уркевичу по-другому дотянуться до боксера «Варсовии» было бы просто невозможно. В первом раунде Иосиф выжидал, подстраиваясь под атакующие действия соперника. Выражаясь языком боксеров, он работал вторым номером. В перерыве он расположился в своем углу на табуретке и глубоко задышал, стараясь успокоить дыхание. Шапсель видел, как секундант что-то говорил Иосифу, а тот в ответ кивал головой. «Что можно сейчас рассказывать?— думалось Шапселю. — Может советует ему, как получше действовать, чтобы выиграть бой?». Потом Уркевич стал поворачивать голову налево-направо и беспокойно осматриваться, как будто искал кого-то.

Начиная со второго отрезка боя, Иосиф устремился на штурм. Он буквально подавлял соперника безудержным темпом наступления. У этого напора, вобравшего в себя смелость, быстроту, силу и характер спортсмена, имелась только одна цель — победить. В конце поединка, когда Казимерский бросился в отчаянную атаку, Уркевич шагнул в сторону, уходя от прямого удара левой и оказавшись сбоку, выстрелил хуком правой. Кулак, одетый в пухлую кожаную перчатку, точно врезался в челюсть. Чемпион рухнул на настил ринга, почувствовав, как наваливается давящая тяжесть. У него зарябило в глазах. Появился шум в ушах. Ноги стали ватными. Еще немного и потерпит досрочное поражение. Такого позора Казимерский не мог себе позволить. Огромным усилием воли ему удалось встать до счета «восемь». Он был ошеломлен, но продолжил поединок и сражался до его завершения. Вот только вернуть потерянное преимущество уже не представлялось возможным. Он уступил Уркевичу по всем статьям. Триумф еврейского боксера стал большой неожиданностью. После того, как рефери в знак победы поднял руку Иосифа, ребята из компании Годберга стоя приветствовали его успех.

— Ого. Вот это да. Ну и как тебе такой выигрыш? — спросил Шапселя сидящий рядом Давид.

— Здорово. Это же надо как хорошо дрался Уркевич.

— Он и победил, потому что так хорошо дрался. Нам тоже понравилось. Не правда ли Бейла? Да. Совсем забыл. Меня все время отвлекают, — произнес Годберг, весело переглядываясь со своей подружкой.— Ицик Меламуд говорил, что ты хочешь спортом заняться?

— Хочу, конечно, но пока не решил еще чем.

— Бокс точно подойдет. Тебе, пожалуй, можно соревноваться в этом самом «весе мухи».

— Знаешь Давид, ты наверно прав. Это единоборство мне нравится все больше и больше.

Шапселю импонировало то, что человек маленького роста и веса может проявить себя в этом виде спорта.

Вдали от них, рядом с входной дверью, прислонился к стене совсем седой и пожилой еврей. Почувствовав, как от пережитых эмоций ком подкатывает к горлу, он заплакал. Редкие слезы произвольно стекали по его щекам. Мужчина тихо приговаривал: «Йоселе! Майн либер зунеле (Мой любимый сынок)».

Никому и в голову не приходило, что этот воскресный вечер станет таким успешным для клуба «Маккаби». Не успели миновать три финальных боя, после удачного выступления Уркевича, как снова чемпионский титул завоевал еврейский боксер. Иосиф Высоцкий удивил всех своей победой над четырехкратным чемпионом столицы Марианом Реутом. Ему не хватило отведенного времени для того, чтобы в пятый раз доказать, что он является лучшим боксером Варшавы. Преимущество Высоцкого было настолько подавляющим, что Шапсель даже не понял, почему судьи назначили дополнительный раунд, который уже ничего не смог изменить. Шум в зале, после объявления победы Высоцкого, стоял неимоверный. Уход спортсмена с ринга сопровождался радостными выкриками и целой бурей рукоплесканий.

— Послушай Шепсл, — сказал, не скрывая восторга Давид. — Никогда еще такого не было, чтобы сразу два еврея становились чемпионами Варшавы по боксу. Причем у обоих имя Иосиф. Это же чудо какое-то.

— Как на Хануку. Большое чудо было здесь. Высоцкий просто молодец. А какие сильные у него оплеухи?

— Действительно сильные. Разнес чемпиона в пух и прах. Никто и подумать не мог, что он выиграет у фаворита. Ведь Иосиф проиграл ему в прошлом году.

В последнем бою вечера Шломо Финкельштейн или, как его еще называли, Фин отстаивал титул чемпиона в тяжелом весе. Ему противостоял Урбан из студенческого спортивного общества. В своем арсенале он имел колоссальную физическую силу, опасный удар, свирепый темперамент, амбицию и отвагу. Казалось бы замечательный материал для будущего чемпиона. Однако, прекрасные физические данные не могли затушевать пробелы в технической подготовке. Он уступал Фину в трех компонентах: умении защищаться, наносить удары и скоростных качествах. В свою очередь Шломо проигрывал сопернику в одной, но существенной детали — в физических габаритах. Этот контраст стал более заметным, когда они встали друга напротив друга посреди ринга.

Поединок между ними показал, кто чего стоит. Безукоризненное владение техникой бокса и уверенность в своих силах позволяли Фину успешно уклоняться от увесистых и размашистых ударов Урбана.

— Шло — мо, Шло — мо, Шло — мо! — скандировали ребята из компании Годберга. Они со своих мест дружно поддерживали Фина. Слышал ли он их? Может и так. Шломо был спокоен. Он опережал соперника на долю секунды и вколачивал акцентированные плюхи в громадное тело соперника. В итоге чемпионом повторно стал Фин, добыв титул в нелегкой борьбе.

Невиданное достижение спортсменов клуба «Маккаби» вызвало необычайное воодушевление. Еврейские зрители, а их было немало в зале, ликовали. Они высыпали на улицу и там устроили бурную овацию своим боксерам.

Спустя неделю после завершения соревнований Шапселю на глаза попалась газета «Der Moment» (Момент). Заголовок на одной из ее страниц гласил: «Удивительная победа варшавского Маккаби в ежегодном чемпионате по боксу». Далее сообщалось, что впервые в истории спорта в Польше еврейский клуб на первенстве столицы опередил все другие по количеству очков.

Накопившиеся ощущения оказали существенное влияние на решение Шапселя заниматься боксом. Вот только выбрал он для себя не «Маккаби», а рабочий клуб «Штерн» (Звезда). Прежде чем отправиться на первую тренировку, ему пришлось выдержать целую баталию с родителями.

— Что это ты еще выдумал? Зачем тебе такой спорт, где надо драться? — спрашивал Лейба — отец Шапселя.

— Ой, вейз мир (Б-же мой!). Сынок! Ты наверно хочешь моей смерти? — вторила мама.

— Да не хочу я ничьей смерти. Я же Вас люблю. Просто мне нравится заниматься боксом. Ведь я не богатырь, каким был Цише Брайтбарт, а маленького роста и мне хочется чего-нибудь добиться. Вот только как? Может мне удастся стать чемпионом. Это же здорово.

— О чем ты только думаешь? Мечтаешь быть первым по битью чужих физиономий? — недовольно проговорил Лейба.

— Бокс — это не драка. Там есть свои правила. К тому же мне хочется быть сильным и уметь постоять за себя. Разве это плохо папа?

— Плохо быть слабым, а вот сильным наоборот, — сказал уже более миролюбиво отец Шапселя и стал задумываться.— Ты знаешь Либа. Может пусть пока походит в этот свой бокс?

— Лейба! Что ты такое говоришь? Как можно?

— Можно золотко. Можно. Пусть ему будет занятие. Оно того стоит.

Через четыре года имя Шапселя Ротгольца приобрело невероятную популярность, потому что именно он стал первым евреем, завоевавшим звание чемпиона Польши по боксу.

Print Friendly, PDF & Email

17 комментариев для “Геннадий Винница: Победный чемпионат

      1. Типа, — «Сам дурак»? Написали бы просто статью о вашем герое. И личность и факты заслуживают публикации. Но Вы же выбрали литературный жанр, а литературным мастерством Вы никак не владеете. Отсюда и летературная беспомощность. И это медицинский факт. Если Вы решились на привлечение общественного внимания, то значит и к критике должны быть готовы. Надо держать удар.

        1. Нетрудно уразуметь у кого «летературная беспомощность». К тому же эпитет «И это медицинский факт» свидетельствует о попытках поставить мне диагноз. Так значит помимо того, что любитель поощрительных комментариев, еще и диагност — психиатр?

  1. Soplemennik
    9 июля 2019 at 4:52 | Permalink
    Да, поймите же вы, Г.Быстрицкий… Рассказ — серость и вы это сами подтвердили примером отсутствия антисемитских выкриков.
    =============================
    Я не понимаю, как можно судить о серости или богатой палитре рассказа по отсутствию антисемитских выкриков.
    В ваших оценках есть очень серьезный изъян: если автору ЕСТЬ ЧТО СКАЗАТЬ и читателям это интересно, детали недоделок, спорных оборотов остаются в тени, непервостепенны (для уровня всей здешней литературы) и несущественны.
    Если же автор высасывает темы из пальца или выдумывает несусветные небылицы — здесь вы правы, надо строго следить за языком.
    Безусловно, автор всегда должен стараться, да не всегда это получается, но вот указанная тенденция место имеет.

  2. Геннадий! В порядке дополнения:) — почему бы Вам не добавить как посткриптум, что Шапсель стал бронзовым призером ЧЕ.

    1. В рассказе «Победный чемпионат» по смыслу этого не требуется. О Шапселе Ротгольце у меня есть еще материалы. Вот как раз там и есть об этом информация. В комментарии могу добавить, что действительно Ротгольц завоевал бронзовую медаль на чемпионате Европы в 1934 году, став первым евреем из Польши удостоенным такой награды.

  3. Gennadiy 9 июля 2019 at 7:25 |
    … Буду повторно обращаться к администрации сайта с требованием Вашей блокировки и удаления комментариев.
    ======
    Зря. Уже после первого вашего обращения стало ясно предвзятое отношение администрации тоже. Я ж её любимчик, т.к. старательно соблюдаю правила портала!
    А вот с вами сложнее. Вы ступили на сколький путь автобиографий Тартаковского. Видимо поэтому, ВИКИ рекомендовала удалить перечень ваших достижений всюду, а также в области баяна.
    Поставим точку? Или как?

  4. Может и есть тут какие-то огрехи, я не настолько силен в знании правил как писать можно, но на фоне интересной истории ничего такого не заметил. В основе лежат подлинные события. Характерно, что никаких признаков антисемитизма в зале среди пары тысяч зрителей не проявилось, хотя поводы для польских болельщиков были весьма обидными.
    Мне кажется, весь цикл рассказов Геннадия с малоизвестными фактами является полезным и жизнеутверждающим.

    1. Да, поймите же вы, Г.Быстрицкий, что нет у меня предубеждения против автора. Наоборот, очень высоко ценю заслугу Г.Р.Винницы в сборе, систематизации и публикации сотен(!) свидетельств о холокосте в Белоруссии. Это далеко не каждому удалось.
      Но одно не исключает другого. Рассказ — серость и вы это сами подтвердили примером отсутствия антисемитских выкриков.

      1. Послушайте Сенненский он же Соплеменник. Во — первых ни в одном источнике, которым пользовался(на идиш и польском) нет и слова о антисемитских выступлениях. Нет ничего и о необъективном судействе на чемпионате Варшавы 1929, в отличие, например, от 1930 года, когда произошел скандал(Финкельштейн отказался от финального боя, после того, как явно засудили несколько евреев). Известно, что после очередного скандала в 1936 году клуб Маккаби больше не принимал участия в первенствах Варшавы до 1939 года включительно. Однако, речь идет о 1929 году. У меня нет уверенности, что антисемитские выкрики были, если учесть, что это соревнования по боксу, а не по шахматам и в зале были не только боксеры Маккаби(которые участвовали), но и других клубов(Штерн, Студенческий, Баркохба и т. д.). Любая провокация могла бы привести к открытым столкновениям. Ваше предвзятое отношение становится ясным сразу. Буду повторно обращаться к администрации сайта с требованием Вашей блокировки и удаления комментариев.

        1. Soplemennik
          — 2019-07-09 05:19
          «Рассказ — серость»

          Gennadiy
          — 2019-07-09 12:32
          «Ваше предвзятое отношение становится ясным сразу. Буду повторно обращаться к администрации сайта с требованием Вашей блокировки и удаления комментариев»
          ///////
          Ой.
          Рассказ не хуже (и не лучше) многих других на этом сайте. Как по мне, с меньшими потугами на художественность и большим вниманием к историческому контексту мог стать лучше. Но вот реакция автора на критику впечатляет. Если администрация проникнется и введет в правила наказание за невосторженный образ мыслей — не миновать Соплеменнику порки.

          1. Александр Бархавин:
            … Рассказ не хуже (и не лучше) многих других на этом сайте. Как по мне, с меньшими потугами на художественность и большим вниманием к историческому контексту мог стать лучше. Но вот реакция автора на критику впечатляет. ….
            ===========
            На 100% согласен с первыми 2-мы мнениями и ещё больше согласен с 3-м.
            Мне кажется, что если такая реакция продолжится, то с большой вероятностью портал потеряет автора, пишущего на интересную мне тему бокса.

            П.С.: Я сам занимался боксом в юношестве и кик-боксингом (на примитивном уровне любителя) уже вместе со своими сыновьями-подросткми.

  5. — Мама я пойду на площадь, — сообщил он миловидной женщине средних лет.
    =====
    Бывает.

    1. Soplemennik. Что означает Ваш сарказм? Сделайте одолжение. Не комментируйте больше мои опусы.

      1. Gennadiy
        — 2019-07-08 13:35
        Soplemennik.
        Что означает Ваш сарказм?

        Сарказма никакого не было.
        Это просто означает, что так писать нельзя даже нам — графоманам.

        Сделайте одолжение. Не комментируйте больше мои опусы.

        Нет. Хочу и буду комментировать всё, что сочту нужным.
        Правда, после вашего протеста, больше не вернусь к этому странному тексту.
        Но, учтите, что совсем недалеко бродит с кистенём С.Тучинская.

Добавить комментарий для Александр Бархавин Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.