Яков Шульман: Родобиография

Loading

До войны я был блондином и имел вьющиеся волосы (локоны), и, как рассказывала мама, когда она шла со мной по улице, то все оглядывались. Я думаю, что оглядывались больше на неё, ибо в молодости, да и после войны, когда я её уже помню, она была очень красивой женщиной.

Родобиография

Яков Шульман

 Яков Шульман Вот моя гипотеза происхождения фамилии «Шульман» евреев Российской империи и их потомков.

При Екатерине II, после трёх разделов Речи Посполитой — в 1772, 1793 и 1795 годах к России отошли значительные территории, где проживала масса польских евреев. Ныне это территории современных Украины, Белоруссии и Литвы.

Речь Посполитая (Польша) прекратила существование как самостоятельное государство и частично вошла в состав Российской империи.

В Польше в XV веке у воевод был чиновник, занимавшийся еврейскими судебными делами (zedzia zydowski). Его власть распространялась на все административные и судебные дела евреев. «Пределы власти воевод соответствуют пределам власти короля». После отказа королей от вмешательства во внутренние дела еврейской общины они ограничили и власть воевод.

Это произошло в середине XVI века после создания Ваада (съезда) четырёх стран или областей — центрального органа автономного еврейского общинного самоуправления в Польше. Он действовал с середины XVI века до 60-х годов XVIII века.

Тем не менее, на воеводу (руководителя отдельной административной польской территории) возлагались административный надзор за кагалом (еврейской общиной), осуществление суда между христианами и евреями, когда первые были истцами, и суда при спорах евреев с городским магистратом.

Суд воеводы по еврейским делам возглавлял его помощник — судья-подвоевода. Постоянными членами этого суда были писарь, прокуратор и еврейские представители.

В числе еврейских представителей от общины был школьник-синдик. При тяжбах кагала с городским магистратом школьник выступал в качестве уполномоченного от общины.

В начале XIX века евреи Российской империи стали получать фамилии. Это было связано с тем, что для улучшения сбора налогов было решено более точно идентифицировать человека. Присвоение фамилии позволяло это сделать.

Фамилии евреев часто говорят о профессии предков носителя фамилии на языке идиш. Так в Российской империи возникла фамилия Шульман — предками носителя этой фамилии был представитель еврейской общины в суде воеводы по еврейским делам в Речи Посполитой — школьник-синдик.

* * *

Отец мой, Шульман Меер Янкелевич (так он был записан при рождении), родился 22 января 1908 года. В моём свидетельстве о рождении он записан как Меер Яковлевич. Родители отца: Шульман Янкель Мехелевич, рабочий пивзавода в городе Берди­чеве, который держал лошадей, был биндюжником, ломовым извозчиком, и Дина Ицковна, домохо­зяйка. Фамилия Шульман на русский язык переводится школьник. Как мне кажется, истоки этой фамилии лежат в Польше 16-го века. В то время существовал суд воеводы по еврейским делам, который возглавлял его помощник ─ судья — подвоевода. Постоянными членами этого суда были писарь, прокуратор и еврейские представители. В числе еврейских представителей от кагала (еврейской общины) был школьник — синдик. При тяжбах кагала с городским магистратом школьник выступал в качестве уполномоченного от кагала. Дедушка мой, в честь которого меня и назвали, был убит в 1920 году в гражданскую войну. Было ему тогда 54 года. Как говорил мой отец: зарублен возле своего дома, когда за­крывал ставни на ночь, а через город проходила банда. Моя бабушка со стороны отца умерла в 1929 году от рака желудка.

В семье было 5 братьев и 3 сестры. Старший брат Бенцион, 1892 года рождения, уехал в 1916 году в США. Жил в городе Чикаго, где построил синагогу в память о своих ро­дителях. Умер в возрасте 74 лет. Сестра Анна, 1894 года рождения, погибла в Польше в годы Второй мировой войны. Она жила в Польше и была женой офицера польской армии. Сестра Соня, 1898 года рождения, всю жизнь прожила в Со­ветском Союзе, умерла 21. 09. 1974 года. Брат Моисей, 1901 года рождения, погиб во время Второй мировой войны. Брат Самуил, 1903 года рождения, умер в Броварях Киевской области в 1991 году. Брат Исаак, 1906 года рождения, вместе с членами своей семьи был убит в Бердичеве во время его оккупации фашистами.

Мой отец родился 22.01.1908 года, в Бердичеве, умер 02.07.1991 года в Израиле. Отец был левша. Об этом я узнал от своей сестры Меры. Сестра Рива, 1912 года рождения, прожила непростую жизнь и умерла в 1992 году в США.

Родители отца жили в собственном доме. Он находился недалеко от железнодорожного пе­реезда на линии Бердичев─ Шепетовка, на углу улиц Житомирской в (советские времена Ле­нина) и Чапаева (это название советского времени, а как она называлась раньше, я не знаю). Как рассказывал мне дядя Самуил, когда пять братьев Шульман выходили на улицу, все разбегались. Брат отца, Бенцион, имел большую семью и в США процветал. Тётю Соню я, довольно неплохо, знал и неоднократно с ней встре­чался. Она была красивой и умной женщиной. 2 раза была замужем. Как говорил мне дядя Самуил, её первый муж был первым председателем Бердичевского горсовета. Его фамилия была Беренфельд. Она от него ушла. Я знал её второго мужа, Меня Марка Моисеевича, ко­торый был умнейшим человеком. У них было 2-е детей: Ян −1935 года рождения и Густа − 1937 года рождения. О брате отца Моисее я практически ничего не знаю. Дядю Са­муила я знал лучше других родственников. Жену его звали Полина. У них было 2 сына и 2 дочери. Старшую дочь звали Дина. Следующим по возрасту был Иосиф, примерно 1934 года рожде­ния. Их дочь, Мара, родилась в 1937 году, а сын Миля ─ в 1938. С ним я учился в школе в одном классе.

Дядя Самуил был очень деловой «мужик», бизнесмен по призванию. По его словам, (здесь надо сказать, что он был фантазёр) войну он встретил в тан­ковой бри­гаде, которой командовал Катуков, будущий маршал бронетанковых войск. В бри­гаде был один танк Т-34(у командира), остальные танки ─ БТ-7. По словам дяди, эти танки имели сла­бую броню и очень хорошо горели. В начале Отечественной войны бригада попала в окру­жение, и оставшиеся в живых поодиночке выходили из него. Судьбы моего отца и дяди Са­муила тесно переплелись.

Брата отца Исаака я практически не знал. По рассказам у него была красавица — жена Дина, а их дочь хорошо играла на скрипке, и ей предрекали в бу­дущем большие успехи. Сестра отца Рива участвовала в строительстве Комсомольска— на — Амуре по комсомольскому призыву. После войны жила в Киеве, а в конце 1950 — х годов уе­хала со своим мужем, польским евреем Михаилом Эрлихом, сначала в Польшу, а затем — в США. Дядя Миша был очень добрым и обаятельным человеком и имел «золотые» руки. Он был прекрасным столяром — краснодеревщиком. Мы иногда приезжали после войны к ним в гости. Особенно мне запомнился приезд к ним летом 1956 года.

Мы с отцом ходили в зоопарк и в цирк, на представление, в котором участвовал Кио — отец. Во время этой поездки я в кинотеатре увидел фильм «Возраст любви» с незабываемой Лоли­той Торрес. Мне было 17 лет, и я влюбился в неё, можно сказать, без памяти. Я был потрясён этим фильмом. С дядей Мишей было приятно общаться. Умер он в США, а тётя Рива, по слухам, вновь вышла замуж. Она приезжала в Киев после отъезда в США вместе с дядей Мишей в 1972 году, но мой отец на встречу с ней не поехал, опаса­ясь, что это повредит моей работе.

Я работал тогда в НИИ в городе Дзержинске Горьковской области. Оказалось, что боялся он не напрасно. Сын тёти Сони Ян, который служил в ракетных войсках, был после этого переведен в строительные. Сын дяди Самуила, Иосиф, который работал в НИИ в Ленинграде и делал докторскую диссертацию, был вынужден продолжить работу в Братске Иркутской области. Дочь дяди Самуила, Мара, которая работала машинисткой на Киевском телевидении, была оттуда уволена.

Тётя Рива ещё раз приезжала в Киев после смерти дяди Миши. Отец и тогда не поехал с ней встречаться.

Дядя Самуил после приезда тёти Ривы съездил в США. После того, как он оттуда вернулся, он приходил к отцу и сказал ему: «Меер, мы с тобой в Штаты не поедем. Там пожилые родители детям не нужны». Оказалось, что у дедушки Янкеля были ещё братья и сёстры. И один из двоюродных братьев, отца и дяди Самуила, сын которого имел клинику в Лос-Анджелесе, был сдан его семьёй в дом престарелых. Об этом мне рассказала через много лет моя сестра Мера.

Отец мой начал работать в 16 лет в Бердичеве на заводе «Комсомолец». Учился в вечерней школе рабочей молодёжи. Затем поступил в вечерний рабочий университет на строительный факультет. Однако с 3-го курса он ушёл, так как стало трудно, по его словам, совмещать ра­боту и учёбу. Хотя, как мне кажется, стало трудно совмещать работу, учёбу и семейную жизнь. В университете он познакомился с Шапиро Хавой Пейсах — Давидовной, а она была

красавицей, они поженились и после этого бросили университет. Произошло это осенью 1933 года. В 1934 году у них родилась дочь, которую назвали Диной в честь мамы отца. Родители моей матери Ша­пиро Пейсах — Давид Янкелевич и Лесник Молка Абрамовна были родом из города Сарны, который находится в Западной Украине. Моя бабушка со стороны мамы была второй женой Пейсах — Давида. Учитывая, что многие евреи получали свои фамилии по названию населённого пункта, где они родились, либо по своей профессии, возможно, один из наших предков работал лесником у какого -нибудь польского пана. У мамы была единокровная сестра Геня Попелянская. Когда я узнал о ней, она жила в Ленин­граде, на Петроградской стороне, в коммунальной квартире вместе с родной сестрой извест­ного ху­дожника Павла Филонова, Татьяной по адресу: Лахтинская улица, дом 8, квартира 29. Сына тёти Гени звали Натан. Можно предположить, что её муж был литовским евреем, так как известно поселение Попеляны Шавельского уезда Ковенской губернии в дореволюционной России. У мамы в Ле­нинграде жила ещё двоюродная сестра Хмурова Ева Михайловна. Жила она в доме на углу Невского проспекта и Садовой улицы. В Жмеринке у мамы жил двоюродный брат Лесник Иосиф. Один из сыновей Иосифа работал заместителем главного инженера на Тольяттин­ском автозаводе. Иосиф работал на мясокомбинате и имел свой дом. В Жмеринке жил и его родной брат Меер, который работал на меховой фабрике. Однажды он приехал к нам в гости и подарил родителям шкуру волка, которая потом лежала возле их кровати. Сын Меера служил в Одессе. Он был офицером военно-морского флота. Когда мама с Мерой, моей младшей сестрой, ездили в гости в Жмеринку, то обычно они жили у Меера.

То, что родители бросили университет, и отец остался человеком, не имеющим специального образования, повлияло и на мою судьбу. Мама, исходя из собственного опыта, говорила: «Мужчина должен иметь специальность». Поэтому меня после 7-го класса отправили в тех­никум.

Отец до войны работал на нефтебазе, служил в Красной армии, «освобождал» Западную Ук­раину в составе 131-й стрелковой дивизии. Дивизия начала формироваться 26 августа 1939 года, и отца тогда призвали вновь в армию. Я родился 14 декабря 1938 года в 6 часов утра (по словам мамы). Возможно, с этим связано то, что я «жаворонок». В детстве, когда я себя уже помню, любил по утрам посидеть на крылечке и погреться на солнышке.

Когда началась Отечественная война, отец находился в составе 131-й стрелковой дивизии, которая в первые же дни войны, находясь у границы, попала в окружение. Моя мама, будучи на последнем месяце беременности, вместе со своими родителями и мной эвакуировались из Бердичева. Отец мамы по профессии был портным. Второй раз он женился после смерти первой жены.

Город родителей мамы Сарны расположен в Украинском Полесье. Отец мамы по дороге, вовремя эвакуации, ре­шил поехать в Краснодарский край, узнать какова там жизнь и сообщить об этом остальным, которые заехали к дяде Марку Моисеевичу и тёте Соне. Они в то время жили и работали в посёлке и совхозе № 5, который был расположен примерно в 5 км от железнодорожной стан­ции Граково на линии Харьков ─ Купянск ─ Донецк, недалеко от города Чу­гуева. Совхоз входил в систему подсобных хозяйств НКВД.

Марк Моисеевич работал в совхозе главным бухгалтером. Когда немцы начали бом­бить Харьков, мама, бабушка вместе со мной и, родившейся в дороге, сестрой Светой поехали в Среднюю Азию. О дальнейшей судьбе дедушки ничего не известно. В центре ро­зыска информации общества Красный Крест в Москве я видел учётную карточку, составленную на маму. В ней указано, что на момент составления карты 23. 04. 1942 года, у неё было двое детей до 16 лет: я и Свет­лана Мироновна 1941 года рождения. Там же указано, что до войны мы жили в городе Бер­дичеве в доме № 8 на Ивановской улице, и эвакуировались 02. 07. 1941 года в Коканд Узбек­ской ССР, где проживали в доме № 119 на улице Кагановича. 7 июля 1941 года фашисты захватили Бердичев. Сестра Света и бабушка Молка умерли в Коканде от голода. Бабушка Молка умерла 3 июня 1942 года. У мамы день поминовения дедушки Пейсах — Давида был указан 15 сентября 1941 года. Я не помню своих бабушек и дедушек и знаю о них по расска­зам мамы и папы.

От них я знаю о своей старшей сестре Дине, которая умерла в 1939 году в возрасте примерно 5 лет, от отравления колбасой в детском саду. Когда пришли из детского сада и сказали, что с Диной плохо, меня держали на руках (по словам мамы бабушка). Мне было около полуго-да. Она бросила меня на кровать, и они бросились бежать в детский сад. Дина, по словам мамы, была необыкновенно красивой и умной девочкой, и все родные её очень любили. Я скатился в щель между стеной и кроватью и орал благим матом до посинения. Через некоторое время меня оттуда вытащили. Но после этого случая у меня обнаружили косоглазие. Ко­гда меня показали доктору Барабану (фамилия такая), он сказал, что это, вероятно, про­изошло от перенапряжения, и со временем пройдёт. В дальнейшем так и произошло, однако при проверке зрения уже после войны у меня обнаружили значительное снижение остроты зрения левым глазом и сильный астигматизм в нём. В детстве меня дразнили «ко­сым». До войны я был блондином и имел вьющиеся волосы (локоны), и, как рассказывала мама, когда она шла со мной по улице, то все оглядывались. Я думаю, что оглядывались больше на неё, ибо в молодости, да и после войны, когда я её уже помню, она была очень красивой женщиной.

Мама
Мама

После смерти бабушки и Светы мама заболела. Это произошло в начале апреля 1944 года. Её положили в больницу, а меня отдали в детский дом. После выздоровления мама забрала меня из детского дома. Случилось это в июне 1944 года, о чём свидетельствует справка, которая дана Шульман Е. П. о том, что она работала в детском саду №2 гороно города Коканда с 20 июня по 2 сентября, и уволена в связи с отъездом в освобождённые районы.

Таким образом мы с мамой около месяца добирались до совхоза №5 в Чугуевском районе.

Находясь в эвакуации, до 1944 года мама ничего не знала об отце. Она писала запросы через военкомат, но приходили ответы: пропал без вести.

Отец в начале войны попал в окружение. Выходя из окружения, он решил вернуться в Бер­дичев и узнать, что с его родными. Бердичев был уже захвачен фашистами. Отец был с большой бородой, внешне он походил на украинского крестьянина и очень хорошо говорил на украинском языке. Он пошёл искать своих родственников в район, куда были согнаны евреи. Когда он там находился, это место пришли проверять полицаи. На счастье отца они были не местными. Они спросили у отца: «Що це ти робишь у жидiв?» (Что это ты делаешь у жидов?»). Он ответил, что зашёл купить горилку. Полицаи его предупредили, что если они ещё раз заметят его у жидов, то он останется с ними, и разделит их участь. Тогда отец вместе с полицаями ушёл из этого района (об этом отец рассказывал Мере и я пересказываю с её слов).

Внешне я тоже не походил на еврея, и, пока я не говорил своей фамилии или не называл своего отчества, меня принимали за кого угодно, но не считали евреем. Иногда это приводило к забавным ситуациям. Когда я учился в институте, то встречался в общежитии с одной симпатичной девушкой. Отношения были на стадии, когда она знала только моё имя. Накануне экзаменационной сессии, в которой предстояло сдавать экзамен по общей химической технологии, она мне говорит: «К Малкиной не ходи». Я спрашиваю: «Почему»? Она говорит: «Она еврейка и нас, русских, не любит». Когда я ей сказал, что мне бояться нечего, так как я еврей, надо было видеть выражение её лица. Когда я жил в Дзержинске и покупал газеты в киоске, то киоскерша считала меня прибалтом. А в Грузии поднимали тост за великий русский народ, считая меня его представителем.

Когда умерла моя мама (10. 02. 2003 года), я, благодаря помощи своих сыновей, полетел на её похороны в Израиль. Там, у своей сестры Меры (её назвали в честь бабушки Молки) я увидел фотографию папиного брата Исаака, его жены Дины и их маленькой дочери. Дина была необыкновенно красивой женщиной с умным лицом, высоким чистым лбом и проницательными глазами. Все евреи, оставшиеся в городе Бердичеве, во время оккупации его фашистами были убиты: одни были расстреляны в старой крепости (замке босых карме­литов), другие ─ на аэродроме. Более подробно о том, что произошло с евреями, которые не успели эвакуироваться, можно прочитать в очерке уроженца Бердичева, писателя Василия Гроссмана «Убийство евреев в Бердичеве». Среди погибших была и его мать, Анна Семёновна.

Отец пошёл в деревню Дмитровка, которая находится на дороге Бердичев ─ Житомир. Там жили его знакомые ─ Ященко. Об этом мне рассказала Мера (со слов отца), когда мы с ней сидели в трауре по маме 7 дней, в её квартире в Бней — Браке. Маму, как и папу, похоронили в Петах — Тикве. Жену Ященко звали Мария. Они помогли отцу получить документы на имя Шульского Михаила Яковлевича, украинца по национальности. Имея эти документы, отец смог уйти из Бердичева. Он ре­шил пойти в Винницкую область. Выходя из города, он встретил своего брата Самуила, который тоже выходил из окружения и пробирался в Бердичев. Отец рассказал ему об об­становке в городе, после чего они вместе пошли в Винницкую область, где их никто не знал, и устроились рабо­тать на Бродецкий сахарный завод.

Там они стали участвовать в антифашистском подполь­ном движении. Согласно архивной справке партархива Винницкого обкома компартии Украины «в дополнительных списках подпольщиков Винницкой области периода Отечественной войны 1941-1945гг. числится Шульман Мирон Яковлевич, 1908 г. рождения, еврей, членом Бродецкой антифашистской подпольной организации был с ноября м-ца 1941г. по январь м-ц 1944г».

Их всё же кто -то выдал, и несколько человек, в том числе отца и дядю Са­муила, арестовали и посадили в сарай под замок. На следующее утро их должны были рас­стрелять. Ночью задержанные сумели сделать подкоп, убили часового и ушли в лес к партизанам. До прихода в эти места Красной армии отец воевал в партизанском отряде. Согласно выданному впоследствии партизанскому билету отец был участником этого движения с 1 ноября 1941 года по 1 января 1944 года. Бердичев был полностью освобождён от фашистов 5 января 1944 года. Отца вновь призвали в армию в Бердичеве 15 марта 1944 года. В красноармейской книжке отца указан адрес постоянного жительства (на тот момент) улица Маринская, дом 3. В этой же книжке указано, что образование у него 10 классов, а специальность до призыва котельщик. Он служил в миномётной батарее 945 стрелкового полка 262 стрелковой дивизии заряжающим 120-мм полкового миномёта. При переходах ему приходилось таскать на себе миномётную плиту, по его словам, довольно тяжёлую. Дивизия входила в состав 3-го Бело­русского фронта. Отец имел две благодарности от т. Сталина, как, вероятно, и все его одно­полчане: за освобождение Каунаса и за вторжение в Восточную Пруссию. Если на сайте войти в меню «Поиск награждения» и набрать в соответствующих строках Шульман Мирон Яковлевич 1908 красноармеец Украинская, то можно найти представление его к награждению орденом Красной Звезды. Там указано следующее:

«Тов. Шульман в борьбе с немецкими захватчиками проявил смелость, мужество и отвагу. 8.10.1944 г. в бою на подступах к городу Юрборг тов. Шульман обеспечил бесперебойной связью 120мм батарею, и, несмотря на сильный огонь противника, за короткое время устранил до 27 повреждений на линии связи, тем самым дал возможность бесперебойно корректировать миномётным огнём.

9.10.1944 г. при вражеской контратаке противника он огнём своего автомата уничтожил 7 немецких солдат, чем способствовал выполнению поставленной боевой задачи».

Юрборг ныне — это Юрбаркас в Литве.

Прочитав это, я подумал о том, насколько раньше могла окончиться война, учитывая превосходство Красной Армии в численном составе, если бы каждый красноармеец в одном бою убивал бы одного солдата противника.

Окончание следует

Print Friendly, PDF & Email

5 комментариев для “Яков Шульман: Родобиография

  1. Здравствуйте. Шульман Самуил Яковлевич 1903 мой прадедушка. Есть документы на него и Перель Иосифовну. Как с вами связаться? Мой электронный адрес — orlova.xeniya@gmail.com

  2. Яков Меерович, могли бы Вы со мной связаться? Я занимаюсь историей Бердичева, имею много различных материалов, также могу помочь Вам с поиском информации о Ваших предках. На ютубе у меня есть канал — «Привет из Бердичева!». Мой адрес psv76.01@gmail.com. Заранее благодарен.

  3. Яков, надеюсь, вы получили это сообщение. Прошу прощения за мой русский язык. Самуэль был моим прадедом, Мара — бабушкой, а Миша — моим тезкой. Я очень рад, что нашол вашу статью об истории нашей семьи. К сожалению, Мара умерла в 2017 году. В настоящее время мы живем в Нью-Йорке и до сих пор поддерживаем контакты с дочерью Дины, Сашей, и ее дочерью Дианой. Однажды, когда я был маленьким, Самуэль подарил мне маленькую машину, но, к сожалению, он умер когда мне было 5 лет. Это мое первое воспоминание о смерти. Я смутно помню, когда Иосиф и его внук Кирил приезжали к нам в Петербург. У меня остались приятные воспоминания о том, как в детстве я проводил лето в доме Самуэля в Бравари. Спасибо вам за эту статью. Если вы хотите переписываться, вы можете связаться со мной по адресу Mzbill727@gmail.com. Опять же, извините за ошибки в моем русском.

  4. Хорошо, Яков, что ты помнишь о своих родителях. Как-то с годами память о них стушёвывается. Жалко.

Добавить комментарий для Миша Ж. Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.