Возможно, что смерть шести миллионов представить трудно, она стала статистикой. Гигантская цифра заслоняет возможность осмысления Катастрофы.

Картинки с выставки

Выпуск седьмой. Пережившие и выжившие

Леонид Комиссаренко

Окончание. Начало

Приступая к завершающей части знакомства читателей с материалами выставки «Национал-социализм во Фрайбурге», я понимаю, что поставленная самому себе задача не только сложна и объёмна, но и неблагодарна.

Редкие отзывы на работу свидетельствуют о, скорее всего, характерном явлении, имеющем место быть: даже на Портале, слывущем «еврейским» и действительно посещаемым достаточным числом моих соплеменников, тема Холокоста не вызывает потока обсуждений и элементарного участия.

Я не могу сказать, что наш читатель настолько молод и отдален от событий середины 20 века, что не прочувствовал трагедии еврейского народа, не ощущает влияния этой трагедии на судьбы мира даже сейчас, по прошествии семидесяти с лишним лет.

Я не могу предполагать, что трагическая смерть шести миллионов европейских евреев не коснулась генеалогического древа большинства любителей чтения и игры на компьютерной клавиатуре.

«Так в чем же дело?»— спрашиваю себя я и не нахожу оправданий, и чувство недоумения не покидает меня.

Возможно, что смерть шести миллионов представить трудно — она стала статистикой. Гигантская цифра заслоняет возможность осмысления Катастрофы, ужасы гибели такого человеческого массива в такой короткий отрезок времени включают защитные реакции, щадящие нашу нервную систему, и мы порой инстинктивно стараемся пройти мимо.

В чем заслуга экспозиции во Фрайбурге? В том, что нас ведут по судьбам отдельных индивидуумов, по судьбам отдельных семей, вычленяя и предъявляя нам судьбы Шести миллионов, помогая через эти фрагменты трагедии понять всю Катастрофу, облегчая нам восприятие явления, получившего у народа Израиля страшное название «ШОА».

Ребхаус во Фрайбурге — взлёт, блеск и насильственный закат

Показательно и пугающе — сразу же после захвата власти нацистами в 1933 году был разгромлен гламурный «Курортный отель и санаторий Ребхаус», и разрушено дело всей жизни еврейской семьи Ласкер. Тем самым жертвой расового безумия пала и репутация Фрайбурга как курорта. Ребхаус, наряду с поддерживаемыми нацистами санаторием Ховен и рестораном-курортом Ст. Урбан — самые старые и импозантные заведения такого рода во Фрайбурге.

Состоятельный Макс Даниэль Ласкер одним из первых выдвинул идею создания в городе большого курорта с крытым бассейном. Ради воплощения этой мечты в 1880-х годах он вышел из процветающего бизнеса торговли мехами и меховыми товарами, чтобы целиком сосредоточиться на «Бад Ребхаузе». Несколько лет ушло на обследования, заключения, проектирование, бесконечные согласования. Наконец, в мае 1891-го года разрешение на ведение лечебного учреждения было получено.

Дело пошло настолько успешно, что почти сразу же пришлось расширять его до уровня репрезентативного курорта. Старая вилла Ласкера со своим салоном и обеденным залом была общественным центром курорта, сердцем которого стал отстроенный рядом крытый бассейн с самым современным по тому времени медицинским оборудованием. Был построен и стеклянный зал, стальной каркас которого разработан по образцу Павильона Парижской Всемирной выставки.

Этот зал стал сценой многих культурных мероприятий и вместе с прилегающим парком — известной далеко за пределами Фрайбурга экскурсионной целью. Курорт посещали многие знаменитости и просто богатые гости из Германии и заграницы, среди них фабриканты, люди искусства и члены известных английских семей.

Приезжали и родственники семьи Ласкер — известная немецкая поэтесса Эльза Ласкер-Шюллер и политик Эдуард Ласкер.

После смерти основателя в 1910 году руководство переняли сыновья. Доктор Альберт Ласкер возглавил медицинскую часть, а Даниэль Макс Ласкер — административную.

Во время Первой мировой войны курорт стал госпиталем. Альберт Ласкер всего на несколько лет пережил войну, которую провёл штабным врачом на фронте. Его брат Даниель вскоре тоже умер. «Ребхаус» перешёл под совместное управление вдовы Альберта Луизы Ласкер и его сестры Клары. Но вследствие мирового экономического кризиса и нарастающего антисемитизма в поздние 20-ые годы они вынуждены были объявить санаторий в 1929 году банкротом.

После праздничного повторного открытия в 1931 году с участием опять же Луизы и Клары Ласкер, но под руководством нового администратора, как отель, так и ресторан в стеклянном зале пошли быстро на подъём. Были планы превратить курорт в спортивный санаторий с собственным пляжем и полем для гольфа.

Но «неарийское происхождение» Ласкеров в 1933 году поломало все планы. В связи с начатыми гестапо репрессиями семья вынуждена была бежать из Фрайбурга, сначала во Флоренцию, а оттуда дальше в Палестину. Оставшийся в Германии администратор был не в состоянии предотвратить разорение в 1935 году. Комплекс в последующие годы и во время войны использовался в различных целях. После войны стеклянный зал и бассейн были снесены. «Камень преткновения» и памятная доска, освященные в 2007 году в присутствии прибывших из Израиля членов семьи Ласкер, — единственное свидетельство памяти о Фрайбургском курортном комплексе, ставшем жертвой нацистского террора.

В память
о Максе Даниэле Ласкере, основателе находившегося на этой территории санатория и курорта «Бад Ребхаус».
Сегодня здесь общежитие инвалидов, раньше здесь была курортная гостиница.
В 1933 году семья вынуждена была бежать в Палестину.

С помощью, если можно так выразиться, старожила еврейского кладбища пережившего Холокост Феликса Ротбергера, Кавалера Почётного Креста «За заслуги перед Федеративной Республикой Германии», удалось найти надгробье Макса Даниэля Ласкера и его жены Флорины.

Прыжок на свободу: Братья Бир

Март 1944 года: уже несколько месяцев готовят братья Герхард, Мартин и Георг Бир из «полуеврейской» фрайбургской семьи побег в Швейцарию. Ходят упорные слухи о том, что и полуевреев депортируют или отправят на принудительные работы. Вначале братья предполагали воспользоваться для побега коридором между немецким Лёррахом и швейцарским Инцлингеном, известным под названием «Железная рука», но затем решили выпрыгнуть из поезда между Вайлем и Гренцахом. Здесь на коротком участке поезд идёт по территории Швейцарии.

После анонимного предупреждения Герхард Бир по телефону, используя кодовые слова, информирует братьев. Подошло назначенное время побега. Сам он 13 марта 1944 года выехал поездом в Вайль на Рейне и там пересел в поезд на Гренцах. На территории Швейцарии он прыгнул на свободу через преднамеренно оставленную незапертой вагонную дверь. Днём позже за ним последовали Мартин и Георг. Мартин каблуком своего тяжёлого сапога выдавил запертое окно вагона и выпрыгнул. За ним последовал Георг. Все трое поранились, но им повезло — в отличие от многих пытавшихся бежать евреев они не были переданы кантональной полицией Швейцарии в руки погранслужбы Германии.

Братья Бир долго верили, что национал-социализм — это лишь эпизод, который рано или поздно пройдёт. Семья не осознавала себя еврейской. Мать, Эллен, из иудаизма перешла в католичество. Когда сыновей из-за их «неполноценной крови» не приняли в гитлерюгенд, их «арийский» отец, Густав Бир, ещё в 1933 году предсказал скорый конец нацистскому террору. В сентябре 1938 года он поверил в то, что решения Мюнхенской конференции по Чехословакии означают конец национал-социалистической экспансионистской политики. Именно в это время он, в связи с его женитьбой на еврейке, как госслужащий был уволен с работы учителя музыки. Президент Имперской музыкальной палаты запретил ему любую деятельность в пределах компетенции этой палаты.

Через семь лет его сын Герхард отклонил предложение Гертруд Лукнер помочь бежать за границу. Герхард не хотел бросать только начавшееся медицинское образование, хотя и знал, что ему никогда в Германии не разрешат быть практикующим врачом.

Погром 9 ноября 1938 года открыл братьям Бир глаза. В начале сороковых годов братьям приходилось преодолевать всё больше и больше трудностей. В начале войны Герхард и Мартин были призваны в вермахт, но позже в связи с происхождением демобилизованы как «недостойные быть защитниками». В начале 1944 года Мартин Бир вынужден был прекратить обучение электротехнике в Политехническом институте в Штутгарте.

Герхарда ещё в 1939 году заставили прервать медицинское образование, но ему удалось перейти на химический факультет.

Там он попал на кафедру профессора Штаудингера. Как «полуеврей» он был тихо-молча терпим ректором. Георг, самый младший брат, через несколько лет уже не был вообще допущен к высшему образованию, так как имел статус «мишлинга».

Перевод:

Ректор Альберт Людвиг Университета
Фрайбург в Брайсгау 31 июля 1942 № 5075
Господину студенту-дипломнику химии Герхарду Биру
Фрайбург в. Бр.
Бусштрассе 3

На основании нового Указа Господина Имперского министра по делам науки, воспитания и народного образования настоящим сообщаю, что в наступающем зимнем семестре Вы должны завершить образование, так как в дальнейшем продолжение образования в немецкой высшей школе для Вас не представляется возможным.

Семье Бир повезло пережить нацистские времена. Мать Эллен бежала из Фрайбурга и с помощью людей из круга католической церкви, скрываясь в разных местах, уцелела. Герхард и Мартин сначала были интернированы в разных швейцарских лагерях, но затем продолжили образование в Швейцарии. Георг Бир в 1945 году продолжил химическое образование в Базеле и в 1948 эмигрировал в США. Его братья после войны вернулись в Германию.

Жаннета, Тони и Отто Шварц

«22 октября 1940 года мы с матерью были взяты гестапо, квартира опечатана, а мы размещены в спортзале Штюлингер-школы, где оставались до 10 часов вечера 23.10. Затем 3 ночи и 2 дня ехали в вагонах IV класса почти без пищи до Олорона, оттуда грузовиками — в лагерь Гурс. Здесь мы пребывали (матери было 84 года) 15 месяцев, по 60 человек в бараке. У мамы начались сердечные приступы, и весила она всего 78 фунтов. В лагере у нас были только мешки с соломой, брошенные на голую землю, под которыми сновали крысы, и по 2 одеяла. Мы вынуждены были всегда спать в верхней одежде и вести непрерывную борьбу с вредными насекомыми».

Так описывает условия в лагере Гурс Тони Шварц в приводимой выдержке из её письма 1955 года в адрес Земельного ведомства по возмещению ущерба. Описанные в этом месте письма драматическаие условия ареста, депортации и жизни в лагере таинственным образом из текста исчезли.

Внезапным вторжением гестапо часть еврейской семьи Шварц была принуждена срочно покинуть квартиру. За этим последовали травмирующие душу и тело условия содержания в лагере Гурс, на юге Франции: теснота, в которой буквально душилось любое индивидуальное движение, а также никогда дотоле не испытанное ими пренебрежение к личности.

В свои 84 года Жаннета Шварц бросила вызов всем тяготам и выстояла. Говорит её дочь:

«22 января 1942 года мы покинули лагерь и были переведены под домашний арест в Булье-эн-Коррез, где провели три года в хосписе.

После ухода немцев мы обрели свободу передвижения. В апреле мы поехали в Париж, где 27 июля 1946 года умерла мама».

Смена лагеря на хоспис, т. е. так называемая «либерализация», стала возможной только благодаря финансовой помощи жившего в Париже кузена, Ренэ Грауера, и обозначала побег от неизбежной депортации в лагерь уничтожения.

Тони до 1976 года жила в Париже, потом решила — в возрасте 91 года — переселиться в Эльзас. Она умерла 5 марта 1981 года.

12 февраля 1945 года, намного позже освобождения матери и сестры, Отто Шварца арестовали гестаповцы. На следующий день — депортация с неопределённым местом назначения.

Этой акцией имперское правительство в рамках «окончательного решения еврейского вопроса» хотело в последний момент завершить до сих пор отодвигаемую проблему «смешанных браков». В начальный период преследования евреев, те из них, кто состоял в браке с «арийцами/арийками» и воспитывал детей в христианской вере, депортации не подвергались.

Члены семьи Отто, — состоявшая с ним в «смешанном браке» Матильда и дети Хельмут и Маргрит — вынужденны были терпеть всевозможные ограничения, которые распространялись на евреев. Самому Отто Шварцу это стоило ещё в 1935 году увольнения с высокой должности в Немецком банке. Много позже родители вынуждены были смириться с дискриминацией детей-«мишлингов» и их исключением из 5-го класса гимназии.

13 февраля 1945 года Отто Шварц вместе с 14-ю другими фрайбургскими евреями был депортирован в Терезиенштат.

Во время пятидневной поездки ему удалось, благодаря тайно отправляемым открыткам, сообщить во Фрайбург о перемещениях по этапам и направлении.

Почтовая открытка Отто Шварца жене, отправленная из Баден-Оос на следующий день после депортации

Отто Шварц, вопреки унизительным условиям содержания в лагере, непрерывному преследованию и чувству неопределённости исхода, пережил месяцы ареста. Когда 8 мая Красная Армия освободила лагерь, Шварц пустился в дорогу домой — сначала пешком, потом попутными военными машинами и поездом.