Инна Беленькая: Кто oн — академик Н.Я. Марр?

Loading

Он был необычен во всем. Темперамент Марра, его экзальтированность, увлеченность, страстность натуры ощущаются даже в его письменном творчестве, проявляются в стилистике его работ, которые отличает эмоциональная манера изложения, яркая образность и меткость выражений.

Кто oн — академик Н. Я. Марр?

(штрихи к портрету в жанре патографии)

Инна Беленькая

Н.Я. Марр

При жизни и после смерти его называли гением, сравнивали с Коперником, Дарвином, Менделеевым; считали, что он создал науку о языке, а позднее стали говорить о нем, как о шарлатане и вульгаризаторе науки.

В сознании большинства людей имя ученого филолога, востоковеда, лингвиста Н. Я. Марра (1864-1934) со времени выхода критической статьи Сталина ассоциируется со словом «марризм», которое стало самым одиозным словом, вошедшим в обиход научных кругов как синоним вредного и чуждого в науке явления.

«Стиль Марра скорее напоминает камлание шамана, чем научные рассуждения», пишет профессор В. М. Алпатов. «На сегодня теория Марра считается псевдонаучной, наподобие лысенковщины в биологии», отмечает М. Носоновский.

И более того, по мнению некоторых ученых (от Н. С. Трубецкого до И. М. Дьяконова), Марр обнаруживал странности в поведении на протяжении всей жизни, а в 1920-е годы психически заболел, поэтому все его лингвистические построения с середины 20-х годов надо считать плодом его расстроенной психики (Википедия).

Но все эти упорные слухи о психическом нездоровье Марра исходят не от специалистов и носят, таким образом, обывательский характер. Не говоря уже о том, что этика ученого несовместима с навешиванием ярлыков. Такое поведение ученого синклита вызывает сравнение с инквизицией средневековья, с той лишь разницей, что в полную силу она развернулась спустя много лет после смерти ученого. Поэтому интерес к этому специалистов профессионалов вполне закономерен.

Но вправе ли психиатры давать клиническую оценку поведения известных личностей?

Обратимся к прошлому. История исследования жизни и творчества выдающихся личностей под углом психических отклонений (иначе патография) насчитывает более ста лет.

Из Википедии следует, что «жанр патографий был создан французскими авторами в первой половине XIX века. Одну из первых патографий, посвящённую Сократу, написал в 1836 году французский врач Луи-Франсуа Лелю (1804-1877), объявив в ней галлюцинацией «гения» или «демона», в разговоре с которым Сократу приходили мудрые мысли.

В 1846 году вышла книга Лелю о Блезе Паскале, якобы также испытывавшим галлюцинации. В дальнейшем аналогичные биографические описания знаменитых людей стали издаваться многими психиатрами в различных странах.

Термин «патография» ввёл в психиатрический обиход немецкий врач Пауль Юлиус Мёбиус (1853-1907), написавший патографии Гёте, Шопенгауэра, Шумана и ставший классиком данного жанра.

Вслед за этим российские психиатры также начали описывать предполагаемые болезни наиболее влиятельных отечественных писателей — Достоевского, Гоголя, Гаршина.

В 1920-е годы российский психиатр Г. В. Сегалин (1878-1960) стал издавать на Урале целый журнал, посвящённый патографиям: «Клинический архив гениальности и одаренности (эвропатологии)».

Но с 1930-х годов публикация патографий в СССР была прекращена, а «Клинический архив гениальности и одаренности (эвропатологии)» после четырёх лет существования был закрыт в 1930 году.

Что сказать по этому поводу? Возможно, патографические исследования были не свободны от недостатков, но главную роль здесь сыграла политическая конъюнктура. К чему привела партийность в науке, литературе в Советском Союзе, всем хорошо известно.

Однако важно понимать и представлять, что патография — это раздел науки, который затрагивает не столько узкие медицинские проблемы, сколько естественнонаучные. Ведь объектом исследования ученых является не хронический контингент психиатрических больниц, а личности выдающиеся, творческие. И это ставит целый ряд вопросов: что за психические нарушения обнаруживаются у творческих личностей, какова их природа, как они соотносятся с психической нормой?

Может ли это пролить свет на загадку творчества, которая издавна занимала умы исследователей?

Необычна сама биография Марра, в связи с чем невольно возникает вопрос: не была ли его судьба полиглота и ученого предуготовлена с самого рождения? Его предки были выходцами из Шотландии. Профессиональные садоводы, они были приглашены в Западную Грузию для внедрения новых сельскохозяйственных культур. Отцом его был шотландец Джеймс Марр, основатель Кутаисского ботанического сада, который первый произвел на Кавказе удачный опыт посадки чайного дерева в Гурии.

Овдовев, в возрасте 80 с лишним лет он женился на молодой грузинке. Отец говорил только по-английски и по-французски, мать -только по-грузински. Отец Марра скончался, когда ему было восемь лет. Но авторитет отца помог матери определить сына в классическую гимназию в Кутаиси. До поступления в гимназию Марр почти не знал русского языка. Первую книгу на русском языке («Робинзон Крузо») он прочитал во втором классе. До окончания университета он считался подданным Великобритании.

Уже в гимназии он проявил незаурядные способности и страсть к изучению языков. Но, как отмечается в его биографии, «в гимназии Николай Марр славился как самый преуспевающий, и одновременно странный ученик». В чем проявлялись эти странности?

Биографы Марра акцентируют внимание на следующих фактах. Пропустив в 5 классе полгода занятий из-за болезни, Марр вдруг решает уйти, чтобы работать телеграфистом, но его удержала мать. Чтобы самостоятельно (!) выучить иностранные языки, он практически не посещает занятия, но переходит с отличными оценками из класса в класс. Чтобы добиться совершенства в знании греческого языка, которым он увлёкся в 8 (выпускном) классе, он подаёт прошение начальству о прохождении курса 8 класса вторично.

Этого оказалось достаточно, чтобы признать его душевнобольным и исключить из гимназии. (При этом надо отметить, что это решение было принято вопреки мнению приглашенного на консультацию известного в свое время тифлисского психиатра).

Его не исключают лишь благодаря заступничеству одного из попечителей учебного округа.

Однако было бы ошибкой рассматривать любое явление только с одной стороны. Разве не важен взгляд «изнутри», чтобы понять мысли и переживания Марра — подростка? Приведем отрывок из его автобиографии, который проливает свет на этот нелегкий отроческий период в его жизни:

«Я продолжал увлекаться бегом, что не привело к добру. Однажды я вывихнул ногу. Болезнь осложнялась, и, по компетентному решению консилиума специалистов, мне собирались отрезать ногу. Только по настоянию матери, не давшей согласия на ампутацию ноги, я не остался калекой на всю жизнь, и с помощью местного хирурга, своего рода костоправа, вылечился.

Все же почти полгода занятий было пропущено. Мать была без средств и без крова, и я уже собирался бросить гимназию и сделаться телеграфистом, чтобы таким образом прокормить себя и мать. Но мать на это не согласилась.

В это время в школе ввели греческий язык. Греческую премудрость за пропущенное время пришлось догонять зимой, на рождественских праздниках, в грузинской сакле, в домике без пола и потолка, в холоде, при слабом свете жалкого костра, дрова на который родные нам не давали. Все же мне удалось возобновить занятия и, пользуясь репутацией успевающего ученика, я переходил из класса в класс, занимаясь в общем больше чтением, чем подготовкой к урокам…

Я так увлекался греческим языком, хотел овладеть им вполне раньше, чем поступить в университет, где я предполагал выбрать медицинский факультет, что решил остаться в гимназии еще на год для изучения греческого языка. Это мое желание, было признано доказательством психического расстройства, и я был исключен из гимназии»[1]

Возможно, кому-то покажется странным такая мотивация поведения подростка: бросить гимназию и пойти работать, чтобы помочь матери, а дальше — желание остаться в гимназии еще на год, чтобы усовершенствоваться в греческом языке. Но не кажется ли более странным и парадоксальным, что мотивацией для исключения его из гимназии послужило не его отставание в учебе, а, напротив, его успехи и стремление к знаниям?

И совсем уж «странным» можно считать, что гимназию Марр окончил с золотой медалью. Он поступает в университет в Петербурге на Восточный факультет.

«Хоть это и звучит нереально, но в университете он занимался одновременно на всех отделениях факультета, что позволило ему изучить все преподававшиеся там восточные языки (включая древнееврейский). Подобной практики в университете до тех пор не было, и он покорил видавших виды профессоров».

Всего он знал свыше 40 языков.

После окончания университета его оставляют на кафедре армянской и грузинской словесности, чтобы подготовить к званию профессора. Он начинает читать лекции, что стало его занятием до конца жизни. Очень скоро он становится одним из самых ярких востоковедов и кавказоведов рубежа веков.

Его труды по этнографии, истории и археологии Кавказа представляют большую ценность и интерес, а некоторые научные трактаты, касающиеся языка, литературы и этнографии народов Кавказа, стали классическими.

В 1923 г. он создает «новое учение о языке» (другое его название «яфетическое языкознание» — по имени третьего сына Ноя — Иафета). Именно яфетическая теория стала тем средоточием критических нападок, которое сплотило впоследствии в поразительном единодушии оппонентов Марра. Эту же теорию связывают с его психическим заболеванием. Как сам Марр реагировал на критику своих многочисленных оппонентов по этому поводу? Вот что он писал:

«Почти все легенды пессимистов построены на презумпции, что яфетическая теория есть мое создание личное, во всяком случае, личный вредоносный привнос. Словом, безумец раскрыл собственный Пандоров ящик, вскрыл среди мирно процветающей ученой среды, и вылетевшие из него злые гении отравляют и без того нездоровую атмосферу современной научной жизни.

По одной легенде создатель яфетической теории гениален, во всяком случае обладает исключительной способностью без труда овладеть любым языком, знает их неисчислимое множество. <…> Из той же легенды следует, что «утверждения гениального ученого очень интересны, но простым смертным недоступны, потому надо продолжать взращивать свои понятные нормальным умам и способностям положения индоевропейского языкознания. <… >

По другой легенде, с дикого Кавказа явился дикий человек, вздумавший учить ученых, возомнил, что… некультурный грузинский язык может тягаться своим значением для учения о языке с такими богато-культурными классическими языками, как санскрит, как греческий, как латинский…

По версии той же легенды яфетическая теория порождение невежества. Сам автор и не учился вовсе сравнительной грамматике индоевропейских языков. Если бы он усвоил эту грамматику, то он никогда бы не высказал ни одной нам неведомой мысли, т. е. никогда не высказал бы тех несуразных мыслей, которые противоречат индоевропейской лингвистике, и, следовательно, ненаучны»[2]

Кто скажет, что это писал о себе психически нездоровый человек? Какой «безумец» способен посмотреть на себя критически, глазами других?

В чем же заключалось это учение, каких «злых гениев» выпустил Марр, раскрыв «собственный Пандоров ящик», в чем «личный вредоносный привнос» Марра в науку языкознания?

Выдвинутое Марром «новое учение о языке» ставило своей целью изучение доисторических, или яфетических языков. Согласно ему, «язык не создан, а создавался. Создавался же он не тысячелетиями, а десятками, сотнями тысячелетий».

Доисторические языки, языки доэллинской культуры — это, по Марру, и особое доисторическое мышление, это доисторические верования и доисторическое художественное творчество, а также доисторические формы хозяйственной жизни.

Говоря о своеобразии архаического мышления, Марр указывал на такие основные его черты, как нерасчлененность реального и идеального, вещи и образа, тела и свойства, а главное, неотделимость человека от природы. Это откладывало отпечаток и на древнее языкотворчество, в следствием чего были не только иные значения, но и совершенно иные основы словообразования и словоупотребления.

Такое разительное отличие между двумя типами мышления и двумя различными языковыми системами как нельзя лучше передает его высказывание:

«И как не приходить в ужас от открывшихся перспектив в связях слов, когда наибольшее отличие двух предметов мы характеризуем словами «как небо от земли», а первобытный человек «небо», «землю» да «подземный мир» называл одним звуковым словом»[3]

Марр настоятельно убеждал, что анализ языковых данных представляется нереальным без учета мышления, как сокровенного его содержания.

Марр указывал, что яфетические языки находятся в неразрывной связи с особенностями мышления, характерного для эпохи, когда:

«…люди мыслили мифологически, мыслили так называемым «дологическим» мышлением, собственно они еще не мыслили, а мифологически воспринимали…»

Это положение находится в полном согласии с воззрениями известного немецкого философа и историка Эрнста Кассирера (1874–1945), в лице которого Марр находит единомышленника и союзника.

Э. Кассиреру принадлежит особая заслуга в изучении первично-языковых явлений, а также в вопросе о происхождении языка.

И в этом отношении, как писал Марр:

«… совершенно неожиданно для нас и независимо от нас, в его построении яфетическая теория получает поразительное подтверждение целого ряда своих положений, вплоть до одинаковой их формулировки и тождественности терминов…»[4]

Удивителен и факт совпадения научных взглядов Марра с воззрениями выдающегося ученого психолога Л. С. Выготского (1896–1934), о чем по непонятной причине предпочитают умалчивать.

Несмотря на то, что они работали независимо друг от друга и на разном материале, общность их интересов прослеживается и в их взглядах на проблему мышления и речи, и в той идее развития или «исторической перспективе», под углом которой и должны рассматриваться языковые явления.

Это говорит о том, что «исследования Марра не были каким-то противоестественным вывертом, а находились в общем русле советской и зарубежной науки такого ломкого ХХ века», — пишет ученый историк Б. С. Илизаров [5]

Справедливо будет сказать о том лингвистическом положении Марра, которое стало главной критической мишенью для его оппонентов.

Вопрос о происхождении языка Марр увязывал с возникновением звуковой речи. Согласно Марру, язык произошел от четырех речевых элементов: SAL, BER, YON, ROШ, одинаковых для всех языков.

Говоря о первичном состоянии звуковой речи, Марр считал, что это была магическая речь, точнее не речь, а подбор магических выражений в трудовом процессе, используемых в определенной обстановке для сигнализации того или иного предмета. Эти четыре элемента имели функцию значимости, как термины не выделявшейся еще от труда магии. Эти элементы, как части языка, позднее сочетались друг с другом и, таким образом речь все более усложнялась.

Со стороны научных кругов этот постулат Марра вызвал единодушное неприятие. Его теория была объявлена «безумной» и противоречащей логике современной теоретической лингвистики.

Окончательное развенчание «яфетической теории» произошло уже через семнадцать лет после смерти учёного, оно развернулось в форме открытого диалога на страницах газеты «Правда», и завершилось трудом И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания. После этого труда произошло окончательное разрушение мифа о Марре.

Теория Марра стала поводом для изощренного злословия, о чем свидетельствует название некоторых статей, как например: «От первоэлементов Н. Я. Марра к мичуринским яблокам: Рациональность и абсурд в советской науке 1920—1950-х гг. // Абсурд и вокруг: Сборник статей. 2004».

Однако история науки знает немало примеров, когда, то, что раньше принималось за ересь, абсурд, «вредную галиматью» (как в случае с трудами О. М. Фрейденберг), потом принимается за истину и получает признание.

Известнейший лингвист, академик Т. В. Гамкрелидзе писал о Марре и его прозрениях в 1996 г.:

«… теория эта, представляющая своеобразную модель языка, весьма близкую к генетическому коду, (…) может послужить иллюстрацией проявления в ученом интуитивных и неосознанных представлений (…)»

Иначе говоря, по неуловимой логике судьбы самое скандальное и примитивное в теории Марра — сведение всех слов к четырем элементам — в какой-то степени предварило открытие четырех элементов генетического кода[6].

Косвенное подтверждение этому мы находим у Романа Якобсона (1896-1982), который задолго до Гамкрелидзе писал:

«Из последних трудов, посвященных ДНК-коду, и в особенности из работ Крика и Яновского о «четырехбуквенном языке, вложенном в молекулы нуклеиновой кислоты», мы узнаем, что вся детализированная и специфическая генетическая информация содержится в сообщениях, закодированных в молекулах, а именно в линейной упорядоченности «кодовых слов», или «кодонов». Каждое слово состоит из трех единиц, называемых «нуклеотидными основами» или «буквами» кодового «алфавита. Этот алфавит состоит из четырех различных букв, «исполоьзуемых для записи генетического сообщения». «Словарь» генетического кода содержит 64 различных слова, которые определяются как «триплеты», поскольку каждое из них строится как последовательность трех букв»[7].

Очень привлекает версия ученого Илизарова Б. С., согласно которому эти четыре элемента вызывают в памяти:

«… захватывающе таинственную древнейшую библейскую историю о пире во дворце нечестивого царя Валтасара, из стены которого «вышли персты руки человеческой и писали против лампады на извести стены чертога: …мене, мене, текел, упарсин». Тогда начинающий пророк Даниил, наделенный, как и Марр, особо проницательным лингвистическим даром, с легкостью расшифровал послание Бога, также состоящее из четырех таинственных «словоформ». Для нас остается неизвестным, было ли Марру откровение свыше, или он своим гениальным слухом ученого-лингвиста каким-то образом уловил в современном общечеловеческом многоязычном «рёве» эти первичные комплексы, эти первоэлементы, эти четыре звуковые формы, якобы породившие все мыслимые слова»[8].

Наверное, теория Марра не бесспорна, а местами и ошибочна. Но Марр сам осознавал, что:

«… исследование находится всегда под угрозою ошибок: чем более творчески развертывается конкретная углубленная работа, тем более исследователь оказывается между Сциллой и Харибдой».

Он видел необходимость в совместной работе с другими учеными и ратовал за их участие в изучении яфетических языков. Но лингвисты, по его словам, их «чураются, как огня». И с горечью он писал:

«… я вижу пустыню вокруг по части рабочих рук, отсутствие жнецов при громадной жатве и от ужаса перед своим бессилием хочется закрыть глаза, не видеть…».

Марр был одержим наукой.

«На протяжении всей своей карьеры он постоянно демонстрировал сверхинтуитивную мощь ума, логика которого для многих коллег была и осталась до сих пор непонятна, а потому раздражающа и неприемлема. И в жизни он был не как все: говорил, двигался, писал и мыслил в собственном лабиринтном пространстве, в котором творил по своим, в чем-то нелепым, а чаще противоречивым законам. Поэтому мало кто из серьезных лингвистов-коллег начала ХХ века всерьез принимал его теоретические построения» [9]

Он был необычен во всем. Темперамент Марра, его экзальтированность, увлеченность, страстность натуры ощущаются даже в его письменном творчестве, проявляются в стилистике его работ, которые отличает эмоциональная манера изложения, яркая образность и меткость выражений.

Но необычность — это не патология. Когда речь идет о незаурядной личности, со своей системой взглядов, которые рушат какие-то установленные каноны, но при этом человек не обнаруживает ни продуктивных бредовых расстройств, ни обманов восприятия (галлюцинаций и пр.), то неизменно всплывает вопрос о психической норме и патологии.

Но что понимать под психической нормой, какая грань существует между нормой и патологией? В научных диспутах на эту тему скрещивали копья не одно поколение ученых. Однако, к однозначному решению так и не пришли. В реальности наблюдается много таких разновидностей форм поведения или состояний психики, где однозначно определить их отношение к норме или патологии представляется крайне затруднительным, а при определенных обстоятельст­вах — даже невозможным.

В детские и отроческие годы поведение Марра не отличалось благонравием. «Припадки смешливости», заражавшие весь класс, по его словам, шалости, за которые он наказывался — все это можно расценивать как отклоняюшееся, некорригируемое поведение и в психиатрическом плане рассматривать в рамках расстройства личности. Однако, не отличаясь примерным поведением в классе, Марр выделялся среди сверстников высоким интеллектом. Но, естественно спросить, кто и когда видел, чтобы это находилось в гармонии у растущего организма?

По воспоминаниям его современников, он все время читал, уроков никогда не готовил, но всегда отвечал блестяще; интересовался философией и естественными науками. И эту жажду знаний он сохранил на всю жизнь.

Можно ли говорить здесь о какой-то процессуальной болезни с последующим интеллектуальным снижением, когда всю жизнь Марр проявлял большую активность, ездил в археологические экспедиции, участвовал в раскопках. Его работоспособность была поразительна, а рабочий день равнялся 18 часам.

«Где бы Марр ни находился — на улице, на заседании, на общественном собрании, за столом — он всюду работал мыслью над своим учением. Его голова была полна языковыми материалами, и он ошарашивал встречного знакомого, вываливая ему прямо без подготовки пригоршню слов и только за секунду перед этим вскрытых значений».

Так что у нее невольно закрадывался вопрос:

«Что видел во сне Марр? Неужели на несколько часов в сутки он переставал работать мыслью?»

Так писала О. М. Фрейденберг о своем учителе.

Да, гиперактивность, возбудимость, экзальтированность, стеничность — все эти черты были присущи Марру. По большому счету психиатры бы отнесли Марра к акцентуированным личностям, по Леонгарду. (Термин «акцентуация» личности, который ввел немецкий психиатр Карл Леонгард, обозначает чрезмерно выраженные черты характера. Важно при этом понимать, что акцентуации не являются психическими расстройствами). Но поскольку в психиатрии разночтения очень высоки, то не исключено, что мнения психиатров бы разошлись и кто-нибудь стал говорить о Марре как о личности психопатического круга со склонностью к образованию сверхценных идей.

Заслуживает внимания и такая точка зрения:

«Ни в каком умопомрачении, ни при жизни, ни после смерти, ни в 1950 году никто из серьезных людей Марра не заподозрил. Даже Сталин, легко навешивавший ярлыки на любого живого и мертвого человека, не позволил себе ничего подобного по отношению к Марру. Представить себе, что Сталин два десятилетия заставлял советских лингвистов поклоняться откровенным бредням безумца, еще можно, но то, что в 1950 году он сам принял участие в развенчании на высшем государственном уровне неадекватного ученого, я не могу. Никогда вождь не позволял выставлять себя в смешном виде. Возможно, Марр был увлекающимся путаником, но не сумасшедшим»[10]

И каждая их этих точек зрения имеет право на существование.

ЛИТЕРАТУРА

  1. Марр Н. Я. Автобиография. Избранные работы, Том 1, 1933. Ленинград, Издательство ГАИМК, стр. 6-13.2.
  2. Марр Н. Я. Яфетидология. Жуковский –Москва «Кучково поле», 2002, с.54
  3. Там же, с. 325
  4. там же, с.104
  5. Илизаров Б. С. «Почетный академик Сталин и академик Марр»
  6. Гамкрелидзе Т. В. Википедия.http://vikent.ru/enc/3433/
  7. Якобсон Р. Избранные работы. Москва «Прогресс», 1985, с. 392
  8. Илизаров Б. С. «Почетный академик Сталин и академик Марр»
  9. Там же
  10. Там же
Print Friendly, PDF & Email

35 комментариев для “Инна Беленькая: Кто oн — академик Н.Я. Марр?

  1. Инне Беленькой.
    Узнал, что вы психиатр и живете в Израиле. Это в корне меняет сущность моей статьи о сновидениях. Эта статья в форме вопроса появилась в ответ на полное непонимание сущности моих семинаров и лекций. Надежда, что недоговоренность окажется более интересной. Я отправляю адрес моей последней брошюры, из которой понятно как далеко завел меня парадокс со сновидениями http://samlib.ru/h/hejfec_i_b/chetiremernoe. Мой и-меил jkhy@bezeqint.net

  2. Michael Nosonovsky
    1 августа 2019 at 21:01 | Permalink
    _____________________________
    Наконец-то, а я все жду, ну когда же вы про Поливанова заговорите? Ну, конечно, его арест и расстрел надо повесить на Марра.
    Мих.Носоновский: «Вы думаете, начальник не отвечает за действия подчиненных? Это просто к вопросу об удивлении, почему многих филологов-лингвистов трясет от одного упоминания имени Марра».
    >А почему тогда Лысенко не вменяют гибель Вавилова в вину?
    Вы меня обрадовали и обнадежили. Но пока я этого не вижу, никто про «интересное и полезное» в марризме не пишет.
    Мих.Носоновский. «Ну как же, многие его любят».
    >Сказано с таким сарказмом, что дальше про эту «любовь» читать не хочется.

  3. Сергей Эйгенсон
    — 2019-08-02 02:37:27(259)

    Michael Nosonovsky
    — 2019-08-01 21:44:33(240)Слушайте, Марр был крупнейшим советским научным начальником, директором институтов
    ————
    Капица тоже. И? Виноват ли он в аресте Л.Ландау?
    ___________________________________________________
    Спасибо вам за отклик (и тот и другой). Мне кажется, все эти обвинения Марра во всевозможных грехах – в одном ряду с навешиванием ему ярлыка душевнобольного. Они одинаково облыжного толка. Моя статья как раз о том, чтобы показать несостоятельность распространенных слухов о его психическом расстройстве.

  4. Сергей Э. — Скажу прямо, что после посмертной травли Покровского и «его школки», больше в советской исторической науке даже следов марксизма найти нельзя, что, в определенном смысле» стало потерей.
    :::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
    У всех наук и человеков свои потери… Для Сергея Э. и советской историч. науки – марксизм, для Сергея Д. самой большой трагедией была смерть Анны Карениной.

  5. У меня лично жизнь прошла так, что о языкознании я понимаю не больше, чем о технологии кормления грудью. Пожалуй, что и меньше.
    Но вот отец мне рассказывал, что была какая-то родственница-языковедка, страстная последовательница Марра. Они встретились где-то в начале 50-х уже после появления трудов тов. Сталина в этой неожиданной для него области. Отец слабым намеком попытался выяснить — как дела.
    Она гордо и несколько затравленно подняла голову и сказала: «А все-таки он прав!»
    Но вот историей России я интересовался. Скажу прямо, что после посмертной травли Покровского и «его школки», больше в советской исторической науке даже следов марксизма найти нельзя, что, в определенном смысле» стало потерей.

  6. Наконец-то, а я все жду, ну когда же вы про Поливанова заговорите? Ну, конечно, его арест и расстрел надо повесить на Марра.

    Слушайте, Марр был крупнейшим советским научным начальником, директором институтов, вице-президентом АН. Со связями на самом-самом верху. Был установлен фактически культ его личности, с травлей всех несогласных (Поливанов не один такой был). Даже если в этом постаралась свита, Вы думаете, начальник не отвечает за действия подчиненных? Это просто к вопросу об удивлении, почему многих филологов-лингвистов трясет от одного упоминания имени Марра.

    Вы меня обрадовали и обнадежили. Но пока я этого не вижу, никто про «интересное и полезное» в марризме не пишет.

    Ну как же, многие его любят. Исследователи пост-сионистского толка, вроде тель-авивского проф. Поля Векслера, который считает идиш славянским языком и вообще часто переступает через каноны сравнительно-исторического метода. Да и Алпатов же очень толково описывает феномен современного интереса к Марру, и про марровскую лабораторию в Петербурге (в наше время), и про интерес среди левых на западе, и про связь с постмодернизмом. Авангард 1920х вообще неисчерпаемый источник вдохновения. Пишет Алпатов и о том, что философия языка Марра интересна, в отличие от конкретных работ с обобщением языкового материала и выводами на основе материала. И о том, что он предвидел современный визуальный язык. И про будущий единый язык. И про роль языка жестов вновь заговорили (мы же с вами тут обсуждали никарагуанский язык жестов как-то).

    Кстати, к лысенковщине тоже есть интерес. А здесь на портале была пару месяцев назад статья какого-то американского историка о том, что «Курс теорфизики» Ландау и Лифшица — пример соцреализма и похож на «Краткий курс истории КПСС» Сталина. Многие люди в ХХI в. пытаются переосмысливать наследие 1920-30х, по разному.

  7. Michael Nosonovsky
    1 августа 2019 at 17:49 | Permalink
    _____________________________
    «Марр не был никаким идеологом (тем более фашиствующим, как следует из вашего сравнения с Хайдеггером). И не любили его отнюдь не из-за идеологических разногласий.»
    Мих.Носоновский. «Как же не был? Ведь он создал Новое учение о языке. Это и была идеология. Даже если сам он никого не увольнял и не сажал, он был крупным администратором в эпоху, когда увольняли и сажали».
    >Но вы ведь его с Хайдеггером сравниваете. Так можно далеко дойти
    Мих Носоновский: «Вы ведь, занимаясь этой темой, прекрасно знаете биографию, например, Поливанова?»
    >Наконец-то, а я все жду, ну когда же вы про Поливанова заговорите? Ну, конечно, его арест и расстрел надо повесить на Марра.
    Мих Носоновский: «Инна, Вы фактически выставили академика Гамкрелидзе дураком,
    >Это грубо, я никого дураком не выставляла
    Мих.Носоновский: «Вы также попытались выставить Романа Якобсона. Так вот, за Романа Якобсона обидно немножко».
    > Я сейчас открыла Р.Якобсона, хотела вам кое-что еще процитировать, но там очень много. Даю ссылку: Р.Якобсон. Избранные труды Москва Прогресс, 1985, с.392-396 (хотя бы эти страницы)

    МИх.Носоновский:«И все-таки, хоть Трубецкой и крупный ученый, он не должен был приписывать Марру психическую болезнь. Это ему чести не делает.»
    Это верно (хотя речь о частной переписке, мало ли, кто что сказал). А Марр не должен был публиковать сомнительные статьи, производящие впечатления мартыновщины и безумия, и подминать под себя всю советскую гуманитарную науку. А Сталин не должен был становиться диктатором, убивать миллионы людей и развязывать мировую войну. Только что толку от этого «не должен»?
    >Вот это уже лишнее, так для сотрясения воздуха.

    «Они нашли выход. Яфетическая теория Марра работает и еще как работает! Но этого никто не хочет признать и принять. Почему – вот вопрос вопросов. Может, потому, как писал Марр , что нужно перейти к иному думанию, расстаться с шаблонным мышлением и стереотипами, а это трудно, как сами понимаете.»
    Мих. Носоновский.Тут Вас опять, по-моему, заносит. Мы говорим про историю науки, события почти столетней давности. Так же как в истории физики, о которой много пишет Евгений Беркович. В 1920е было много разных идей, но физика пошла по определенномуй пути. В старых идеях (скажем, у противников квантовой механики или теории относительности) можно найти много интересного и полезного. Но это же не повод говорить «не работает, никто не хочет признать.» Примерно так же и с марризмом.
    >Вы меня обрадовали и обнадежили. Но пока я этого не вижу, никто про «интересное и полезное» в марризме не пишет.

    1. Inna Belenkaya: …. Но пока я этого не вижу, никто про «интересное и полезное» в марризме не пишет.
      ==========
      Инна, честное слово: я читаю ваши статьи не из желания вам насолить и тем более не из мазохизма.
      Сторонники его теории по-моему очень удачно ставят важные вопросы о принципиальных различиях первобытного и современного мышления. Я имею основания полностью отрицать их ответы, но без них мне было бы гораздо труднее понять более верные ответы.

      Это как изучая химию надо ясно понимать, почему устарело мнение о «непрерывном веществе без атомов», а изучая астрономию надо ясно понимать проблемы «геоцентрической модели мира». Даже больше: сторонники последней защищали её при Копернике такими аргументами, что они не только интересны как история, но и имеют некую практическую пользу даже сейчас.

  8. Илья Гирин «Почему язык произошел именно от этих четырех речевых элементов: сал, бер, йон, рош, а не от, например, лас, реб, ной, шор — и как можно это доказать»? По моему опять же дилетантскому суждению в этом и есть слабость марровской теории: ведь в ее основу положена какая-то умозрительная, произвольная гипотеза.»

    Это как спросить, почему поэт написал «Дыр бул щыл», а не «Рыд луб лыщ». 🙂 Начать нужно с того, что это поэзия наподобие хлебниковской, а не наука (а если наука, то не лингвистика, а философия языка, что ваш Хайдегер). Слог должен красиво оканчиваться на сонорный (Л/Р/Н) или шипящий (Ш), это музыка языка.

    Очевидбно, число четыре — стандартное во многих системах (например, аристотелевы четыре элемента), а закрытый слог типа CVC (согласный-гласный-согласный), по мнению некоторых — первичен для разных языков.

    Б. С. Илизаров, на книгу которого ссылается Инна Беленькая, приложил большие усилия, работая в архиве Марра, надеясь найти источник идеи о «четырех элементах». Но ничего не нашел. Он пишет:

    «В одной из поздних статей Марр написал, что когда он впервые пришел к идее возникновения речи из первичных звуков-комплексов, то сначала выделил двадцать четыре таких комплекса, затем свел их к двенадцати, а затем — к четырем. Как и почему именно эти звуки Марр определил как базовые, он нигде не пояснил; не давал он объяснений даже на прямые вопросы оппонентов во время многочисленных публичных лекций.»

    Кажется, тут должен подойти какой-то перебор вариантов, почти каббала с гематриями. Но сам Марр где-то объяснял:

    «Выбор сделан по созвучию с известными племенными названиями, в состав которых они входят без изменения или с позднейшим частичным перерождением, именно „сар-мат“ — „сал“ (А), „и-бер“ — „бер“ (В), „ион-яне“ — „йон“ (С), „эт-руск“ — „рош“ (D)»

    Это объяснение выглядит для нас как форменное издевательство. Сарматы, иберийцы, ионийцы и этруски. При чем они тут?

    Но потому Марр и гениальный безумец-футурист, который сумел загипнотизировать этим «сал-бер-йон-рош» весь Советский Союз! Потребовался Сталин, чтобы снять морок. 🙂 Крутейший исторический сюжет, в нем уместилась вся первая половина ХХ века.

    1. Michael Nosonovsky
      1 августа 2019 at 18:44 | Permalink

      ***

      Увaжаемый Михаил! Интересно, как oценивают учениe Марра вне бывшего СССР, т.е. там, где его и не навязывали, и не разоблачали? Как форменный «сал, бер, йон, рош», т.е. чудачество талантливого человека, или как науку?

  9. «Марр не был никаким идеологом (тем более фашиствующим, как следует из вашего сравнения с Хайдеггером). И не любили его отнюдь не из-за идеологических разногласий.»

    Как же не был? Ведь он создал Новое учение о языке. Это и была идеология. Даже если сам он никого не увольнял и не сажал, он был крупным администратором в эпоху, когда увольняли и сажали.

    Вы ведь, занимаясь этой темой, прекрасно знаете биографию, например, Поливанова? В 1929 Поливанов выступил в Комакадемии с докладом, где убедительно выявил недоказанность и ошибочность марровских построений. Марристы ответили Поливанову в духе обличительной полемики, обвинив его в принадлежности в дореволюционное время к черносотенной организации. Настроение слушателей, среди которых преобладали нелингвисты, было также не в его пользу, и учёный потерпел поражение. С этого момента началась целенаправленная травля Поливанова: он потерял возможность работать в Москве. В 1929 году Поливанов уехал в Самарканд, где стал работать в Узбекском государственном НИИ. Но даже в Средней Азии марристы продолжали его преследовать. В 1931 г. Поливанову удалось выпустить книгу «За марксистское языкознание», в которой он вновь критиковал марризм. После этого травля развернулась с новой силой, и Поливанов лишился возможности печататься в Москве и Ленинграде. Финал — расстрелян в 1937. Но Марр, конечно, не при чем.

    «А за Романа Якобсона не надо говорить и строить догадки,»

    Инна, Вы фактически выставили академика Гамкрелидзе дураком, который считает, будто «диффузные звуки» сал-бер-йон-рош чем-то похожи на нуклеотиды ДНК (тимин, цитозин, аденин и гуанин), Потому что и тех, и этих четыре. Мало ли чего четыре. Вы также попытались выставить Романа Якобсона. Так вот, за Романа Якобсона обидно немножко.

    «И все-таки, хоть Трубецкой и крупный ученый, он не должен был приписывать Марру психическую болезнь. Это ему чести не делает.»

    Это верно (хотя речь о частной переписке, мало ли, кто что сказал). А Марр не должен был публиковать сомнительные статьи, производящие впечатления мартыновщины и безумия, и подминать под себя всю советскую гуманитарную науку. А Сталин не должен был становиться диктатором, убивать миллионы людей и развязывать мировую войну. Только что толку от этого «не должен»?

    «Они нашли выход. Яфетическая теория Марра работает и еще как работает! Но этого никто не хочет признать и принять. Почему – вот вопрос вопросов. Может, потому, как писал Марр , что нужно перейти к иному думанию, расстаться с шаблонным мышлением и стереотипами, а это трудно, как сами понимаете.»

    Тут Вас опять, по-моему, заносит. Мы говорим про историю науки, события почти столетней давности. Так же как в истории физики, о которой много пишет Евгений Беркович. В 1920е было много разных идей, но физика пошла по определенномуй пути. В старых идеях (скажем, у противников квантовой механики или теории относительности) можно найти много интересного и полезного. Но это же не повод говорить «не работает, никто не хочет признать.» Примерно так же и с марризмом.

    «Не знаю, к чему все эти частности, но вот то, что Марр сразу выделил Кр. и убедил ученый совет в его неординарности как ученого, Марра очень положительно характеризует.»

    Ну так я и говорю, что он заслуженно был во главе российского востоковедения, еще задолго до революции. А уж после революции так вообще возглавлял всю советскую официальную гуманитарную науку.

  10. Benny B
    1 августа 2019 at 15:02 | Permalink
    ________________________________
    Бенни: «Учение Марра это пройденный и тупиковый этап развития науки о языке, вроде устаревшей «геоцентрической системы мира» в астрономии».
    >а также «наподобие лысенковщины в биологии»(копирайт М.Носоновский)
    Бенни: «Но это учение было и осталось эффективным инструментом политических манипуляций: вместо обсуждения сути разногласий можно вешать ярлык «архаично-примитивные» на образ мышления своих оппонентов, на всю их социальную среду и цивилизацию».
     «…инструмент политических манипуляций…» Вот ведь это та самая фразеология из тех самых времен, когда этих слов было достаточно, чтобы уничтожить ученого. Для чего вы реанимируете этот труп?

    Бенни: «Свои надуманные и произвольные гипотезы Марр выбирал именно так, чтобы ярлыки можно было навешать на западных мыслителей из анти-коммунистов».

     Это что-то новое. Не поделитесь, откуда эта информация у вас?

    1. В моих постах «10 июля 2019 at 23:09» и «10 июля 2019 at 22:35» под вашей статьёй http://club.berkovich-zametki.com/?p=48801
      я сделал любительский этимологический анализ происхождения нескольких понятий (связь «левый» и «север») и образа мышления (почему смазывали маслом извлеченную из тела стрелу).
      Но даже мой примитивный анализ он научный, то есть его можно опровергнуть, притом довольно легко — но вы упорно не желаете это делать, именно потому, что мой анализ полностью противоречит принципиально не-опровергаемому (то есть псевдо-научный) постулату Марра о «первобытном мышлении».

      И этот постулат Марра очень удобен для высмеивания христианства, капитализма и любого другого «эволюционно развившегося института общества», в котором всегда есть (и обязательно должны быть) те элементы мышления, которые Марр называет «архаическим, первобытным».
      Это идеологическое обеспечение социальной инженерии Сталина «Весь мир насилия мы разрушим до основания, а затем ….» и современных западных сторонников подхода «все проблемы решает СВЕРХУ гуманное и либеральное правительство».

      Больше сказать мне нечего и ответов от меня не ждите.

  11. Илья Гирин
    «Почему язык произошел именно от этих четырех речевых элементов: сал, бер, йон, рош, а не от, например, лас, реб, ной, шор — и как можно это доказать»? По моему опять же дилетантскому суждению в этом и есть слабость марровской теории: ведь в ее основу положена какая-то умозрительная, произвольная гипотеза.
    ________________________________
    Нет, конечно, эти четыре первоэлемента языка не родились на пустом месте. Марр показывает это на ряде примитивных языков. Но я особенно в это не вникала. Ведь не в этом состоит яфетическая теория, не в этом главное. Я тут недавно писала о яфетической теории (кому интересно) и, чтобы было понятно, как она работает, приводила примеры из иврита. А вообще, надо читать самого Марра, чтобы избавиться от расхожих стереотипов в отношении его учения и его самого как личности. Это же захватывающее чтение!

  12. Ключевая часть «нового учения о языке» Марра это гипотезы о возникновении слов и их значений-смыслов именно в определённой исторической эпохе.
    По-сравнению с временем Марра: сейчас это можно узнать гораздо точнее и учение Марра многократно опровергнуто.
    Учение Марра это пройденный и тупиковый этап развития науки о языке, вроде устаревшей «геоцентрической системы мира» в астрономии.

    Но это учение было и осталось эффективным инструментом политических манипуляций: вместо обсуждения сути разногласий можно вешать ярлык «архаично-примитивные» на образ мышления своих оппонентов, на всю их социальную среду и цивилизацию.
    Свои надуманные и произвольные гипотезы Марр выбирал именно так, чтобы ярлыки можно было навешать на западных мыслителей из анти-коммунистов.

  13. Позвольте, уважаемая Инна, задать Вам дилетантский вопрос: «Почему язык произошел именно от этих четырех речевых элементов: сал, бер, йон, рош, а не от, например, лас, реб, ной, шор — и как можно это доказать»? По моему опять же дилетантскому суждению в этом и есть слабость марровской теории: ведь в ее основу положена какая-то умозрительная, произвольная гипотеза.

  14. Michael Nosonovsky
    1 августа 2019 at 9:50 | Permalink
    Мих.Носоновский. «Вполне людоедская риторика. Знаете-ли, Хайдеггер тоже в Освенцим людей сам не отправлял. Вы же задаетесь, почему многие Марра не любят».

    >Марр не был никаким идеологом (тем более фашиствующим, как следует из вашего сравнения с Хайдеггером). И не любили его отнюдь не из-за идеологических разногласий.

    Мих.Носоновский. Tак академик Гамкрелидзе — это отнюдь не Роман Якобсон. Последний раз я слышал имя Гамкрелидзе на этом портале, от Анатолия Клёсова, который хвастался, что Гамкрелидзе услышал его доклад про ДНК-маркеры и предложил избрать в грузинскую Академию наук. Гамкрелидзе 1929 г. р., и видимо, знаний про ДНК и генетику у него не так много.
     >А за Романа Якобсона не надо говорить и строить догадки, — в какой бы ужас он пришел от открытия Марра.

    >Не тот ли это психиатр Сикорский, который снискал себе скандальную славу на процессе Бейлиса? Ведь именно он проводил психиатрическую экспертизу Бейлису, которая неопровержимо свидетельствовала в пользу ритуального убийства. Ничего себе авторитет! Но в поклепе на Марра ничем не гнушаются, как я убедилась.
    Мих. Носоновский. «Ну, не Марра, а Мартынова. Но князь Трубецкой все же был крупный ученый-лингвист, эмигрант».
     >Почему же? Косвенно это и Марра касается. И все-таки, хоть Трубецкой и крупный ученый, он не должен был приписывать Марру психическую болезнь. Это ему чести не делает.

  15. Michael Nosonovsky
    1 августа 2019 at 9:32
    «К концу ХIХ века сравнительно-историческое языкознание зашло в тупик. Марр и его сторонники надеялись найти выход из этого тупика в «Новом учении». Но на деле развитие лингвистики в сер. ХХ в. пошло по другому пути — по пути структурализма. А компаративистика тем временем проблемы 1880х годов тоже так или иначе разрешила».
    > Они нашли выход. Яфетическая теория Марра работает и еще как работает! Но этого никто не хочет признать и принять. Почему – вот вопрос вопросов. Может, потому, как писал Марр , что нужно перейти к иному думанию, расстаться с шаблонным мышлением и стереотипами, а это трудно, как сами понимаете.
    Мих.Носоновский. «Я ничего не ставлю в вину, я просто объясняю, почему, по-моему мнению, Марру удавалось сохранить хорошие отношения со старорежимными учеными, несмотря на разгром АН и посадки. Крачковский был молодым человеком, Марр для него небожитель, Марр его заметил и продвинул. Получилось и нашим и вашим, очень своеобразно. (Разумеется, К-й тиоже антисоветчиком не был и советскую власть принимал, но с новыми арабистами-коммунистами у него были серьезные проблемы, а с Марром не было, К-й только удивлялся коммунистической трескотне в устах дореволюционного академика.)»
    >Не знаю, к чему все эти частности, но вот то, что Марр сразу выделил Кр. и убедил ученый совет в его неординарности как ученого, Марра очень положительно характеризует. Все остальное – это уже к Марру не относится

  16. Michael Nosonovsky
    31 июля 2019 at 23:23 | Permalink
    ______________________________
    Мих. Носоновский. «Мне кажется, что вы, Инна, несколько увлеклись восквалением Марра. Который, в общем-то, и без восхвалений был крупнейшим ученым и интереснейшей фигурой».
    .>Не было бы такого шельмования Марра, не было бы нужды и в его восхвалении.
    Мих.Носоновский. «Например, Вы пишете:
    «Невольную улыбку могут вызвать его слова о том, что «новое учение об языке» по яфетической теории есть на данном этапе нашей жизни весьма существенное орудие классовой борьбы в пользу социалистического строительства».
    Но стоит ли улыбаться такой зловещей фразе? Классовая борьба в 1920-30 — это расстрелы, тюрьмы пытки, этапы, гниющие в лагерях люди, в том числе ученые. И вот учение Марра предлагается в качестве орудия этой самой борьбы. Меня так оторопь от этой фразы берет, и вовсе не хочется улыбаться».
    >Это всего лишь риторика. Не нужно цепляться. По-вашему, это Марр подписывал приговоры? А между тем, даже в недоброжелательных статьях о Марре пишут, что Марр спасал от ГПУ некоторых ученых.
    Мих. Носоновский. «Я думаю, Якобсон бы пришел в ужас от того, что кто-то сегодня связывает это с четырмя диффузными первозвуками Марра (сал, бер, йон, рош)».

    >И вовсе не «кто-то», а известный ученый, академик Гамкрелидзе.
    Мих.Носоновский. «В переписке лингвистов-эмигрантов князя Н. С. Трубецкого и Якобсона от 1924 года, напротив, НТ говорит о безумии Марра и его теорий: «Правда, к несчастью для науки, Марр еще не настолько спятил, чтобы его можно было посадить в желтый дом. Но что он сумасшедший, это по моему ясно: ведь это форманная мартынивщина! Даже и по форме статья типична для умственно расстроенного. Ужасно, что большинство этого пока еще не замечает.»
    Под «мартыновщиной» имелись в виду работы 1897 года директора гимназии из Петразоводска Д. Мартынова, который утверждал (совершенно нелепым образом), будто все слова происходят от первого слова «есть». Мартынов стал объектом изучения психиатора Ивана Сикорского (отца авиаконструктора), работа «Русская психопатическая литература как материал для установления новой клинической формы — Ideifrenia Paranoides».

    >Не тот ли это психиатр Сикорский, который снискал себе скандальную славу на процессе Бейлиса? Ведь именно он проводил психиатрическую экспертизу Бейлису, которая неопровержимо свидетельствовала в пользу ритуального убийства.
    Ничего себе авторитет! Но в поклепе на Марра ничем не гнушаются, как я убедилась.

    1. Это всего лишь риторика. Не нужно цепляться. По-вашему, это Марр подписывал приговоры?

      Вполне людоедская риторика. Знаете-ли, Хайдеггер тоже в Освенцим людей сам не отправлял. Вы же задаетесь, почему многие Марра не любят.

      И вовсе не «кто-то», а известный ученый, академик Гамкрелидзе.

      Tак академик Гамкрелидзе — это отнюдь не Роман Якобсон. Последний раз я слышал имя Гамкрелидзе на этом портале, от Анатолия Клёсова, который хвастался, что Гамкрелидзе услышал его доклад про ДНК-маркеры и предложил избрать в грузинскую Академию наук. Гамкрелидзе 1929 г. р., и видимо, знаний про ДНК и генетику у него не так много.

      Не тот ли это психиатр Сикорский, который снискал себе скандальную славу на процессе Бейлиса? Ведь именно он проводил психиатрическую экспертизу Бейлису, которая неопровержимо свидетельствовала в пользу ритуального убийства. Ничего себе авторитет! Но в поклепе на Марра ничем не гнушаются, как я убедилась.

      Ну, не Марра, а Мартынова. Но князь Трубецкой все же был крупный ученый-лингвист, эмигрант.

  17. Michael Nosonovsky
    31 июля 2019 at 21:08
    «Взгляды Марра явно вступали в противоречие с господствующим направлением в официальной науке. »

    Мих. Носоновский: «Не совсем так, точнее, совсем не так. Взгляды Марра к как раз и являлись господствующим направлением в официальной науке. Во второй половине 1920-х партия взяла контроль над Академией Наук проведя в ней чистку и введея новых академиков-куммунистов (Деборина, Бухарина и др.)… Можно, конечно, разгром академии наук называть «политиканством», но Марр был практически единственным из гуманитариев старой закалки, кто безоговорочно перешел на сторону коммунистов. Наверно, не очень правильно представлять дело так, как будто разногласия у них были в фонетике и в анализе звуков и в семантике».

    Я имела в виду расхождения Марра во взглядах с индоевропеистами. Меня больше эта сторона интересовала, а не перетряхивание Академии Наук. Ведь этот процесс коснулся не только языкознания. Такова была линия партии.
    Непримиримость Марра с методами, применяемыми при исследовании языкового материала индоевропеистами, роднит его с критикой младограмматистов, о которых Фр.Шпехт писал: «Все многообразие проблем языка, поднятых во премена Боппа и Шлейхера, было сведено только к фонетике и морфологии, а в этих рамках львиная доля исследования относилась только к вокализму, так что Йог. Шмидт имел право сказать в своей вступительной речи в Берлинской Академии наук в 1884 г., что ныне вся сравнительная грамматика растворилась в изучении гласных».

    Мих. Носоновский: «Но и до революции Марр был во главе российского востоковедения. Я читал в воспоминаниях Иг. Юл Крачковского, как тот сдавал магистрский экзамен и что-то комиссия очень долго обсуждала за закрытыми дверями. Оказалость, что работа так понравилась увлекающемуся Марру, главе комиссии, что он стал убеждать комиссию присудить К сразу докторскую степень. Неудивительно, что Крачковский (и другие ученые старой закалки, большинство из которых симпатизировали партии Кадетов в 1917 г) всю жизнь сохраняли с Марром хорошие отношения, он был авторитетом еще в начале века».

    Не понимаю, а в чем тут Марр повинен? Что вы ему ставите в вину?

    1. «Йог. Шмидт имел право сказать в своей вступительной речи в Берлинской Академии наук в 1884 г., что ныне вся сравнительная грамматика растворилась в изучении гласных».

      Но Вы же читали Алпатова, он очень четко это объясняет. К концу ХIХ века сравнительно-историческое языкознание зашло в тупик. Марр и его сторонники надеялись найти выход из этого тупика в «Новом учении». Но на деле развитие лингвистики в сер. ХХ в. пошло по другому пути — по пути структурализма. А компаративистика тем временем проблемы 1880х годов тоже так или иначе разрешила.

      «Не понимаю, а в чем тут Марр повинен? Что вы ему ставите в вину?»

      Я ничего не ставлю в вину, я просто объясняю, почему, по-моему мнению, Марру удавалось сохранить хорошие отношения со старорежимными учеными, несмотря на разгром АН и посадки. Крачковский был молодым человеком, Марр для него небожитель, Марр его заметил и продвинул. Получилось и нашим и вашим, очень своеобразно. (Разумеется, К-й тиоже антисоветчиком не был и советскую власть принимал, но с новыми арабистами-коммунистами у него были серьезные проблемы, а с Марром не было, К-й только удивлялся коммунистической трескотне в устах дореволюционного академика.)

  18. Мне кажется, что вы, Инна, несколько увлеклись восквалением Марра. Который, в общем-то, и без восхвалений был крупнейшим ученым и интереснейшей фигурой. Например, Вы пишете:

    «Невольную улыбку могут вызвать его слова о том, что «новое учение об языке» по яфетической теории есть на данном этапе нашей жизни весьма существенное орудие классовой борьбы в пользу социалистического строительства».

    Но стоит ли улыбаться такой зловещей фразе? Классовая борьба в 1920-30 — это расстрелы, тюрьмы пытки, этапы, гниющие в лагерях люди, в том числе ученые. И вот учение Марра предлагается в качестве орудия этой самой борьбы. Меня так оторопь от этой фразы берет, и вовсе не хочется улыбаться.

    Или в другом месте вы сослались на Романа Якобсона (крупнейшего лингвиста, эмигранта, структуралиста). Якобсон в Вашей цитате пишет о том, что ДНК — это текст, и кодируется он четырьмя нуклеотидами. В наше время это знает любой школьник, но структура ДНК была расшифрована в 1950е, и для гуманитариев-структуралистов было интересно, что ДНК — текст. Я думаю, Якобсон бы пришел в ужас от того, что кто-то сегодня связывает это с четырмя диффузными первозвуками Марра (сал, бер, йон, рош). А вы каким-то образом усматриваете в словах Якобсона подтверждение того, что «сведение всех слов к четырем элементам — в какой-то степени предварило открытие четырех элементов генетического кода«. Мало ли, где есть число четыре (четыре элемента идут еще от Аристотеля), причем тут нуклеотиды ДНК/РНК?

    Хотя в 1951, после статьи Сталина, Якобсона как «наймита американского империализма» заодно нелепо обвиняли и в марризме, я не думаю, что он мог когда-либо положительно отзываться о Марре. В переписке лингвистов-эмигрантов князя Н. С. Трубецкого и Якобсона от 1924 года, напротив, НТ говорит о безумии Марра и его теорий: «Правда, к несчастью для науки, Марр еще не настолько спятил, чтобы его можно было посадить в желтый дом. Но что он сумасшедший, это по моему ясно: ведь это форманная мартынивщина! Даже и по форме статья типична для умственно расстроенного. Ужасно, что большинство этого пока еще не замечает.»

    Под «мартыновщиной» имелись в виду работы 1897 года директора гимназии из Петразоводска Д. Мартынова, который утверждал (совершенно нелепым образом), будто все слова происходят от первого слова «есть». Мартынов стал объектом изучения психиатора Ивана Сикорского (отца авиаконструктора), работа «Русская психопатическая литература как материал для установления новой клинической формы — Ideifrenia Paranoides».

  19. «Взгляды Марра явно вступали в противоречие с господствующим направлением в официальной науке. »

    Не совсем так, точнее, совсем не так. Взгляды Марра к как раз и являлись господствующим направлением в официальной науке. Во второй половине 1920-х партия взяла контроль над Академией Наук проведя в ней чистку и введея новых академиков-куммунистов (Деборина, Бухарина и др.). Это был трудный процесс, академики сопротивлялись. В 1925 году АН СССР была подчинена СНК СССР, в 1928 году под давлением властей в её состав избран ряд новых членов-коммунистов. В январе 1929 года академики демонстративно провалили трёх кандидатов-коммунистов, баллотировавшихся в состав АН СССР, но уже в феврале, в условиях сильнейшего давления, они были вынуждены пересмотреть своё решение. В июне — декабре 1929 из АН СССР были уволены 128 штатных сотрудников (из 960) и 520 сверхштатных (из 830). C поста непременного секретаря Академии в конце октября 1929 года был смещен С. Ф. Ольденбург, отстаивавший её независимость. После этого партийно-государственные органы установили полный контроль над АН СССР. Был избран новый Президиум АН СССР. Ещё до этого, 25 февраля 1929 года вышло особое решение Политбюро: оставить президентом А. П. Карпинского, вице-президентами утвердить Г. М. Кржижановского, Н. Я. Марра и В. Л. Комарова.

    Можно, конечно, разгром академии наук называть «политиканством», но Марр был практически единственным из гуманитариев старой закалки, кто безоговорочно перешел на сторону коммунистов. Наверно, не очень правильно представлять дело так, как будто разногласия у них были в фонетике и в анализе звуков и в семантике.

    Но и до революции Марр был во главе российского востоковедения. Я читал в воспоминаниях Иг. Юл Крачковского, как тот сдавал магистрский экзамен и что-то комиссия очень долго обсуждала за закрытыми дверями. Оказалость, что работа так понравилась увлекающемуся Марру, главе комиссии, что он стал убеждать комиссию присудить К сразу докторскую степень. Неудивительно, что Крачковский (и другие ученые старой закалки, большинство из которых симпатизировали партии Кадетов в 1917 г) всю жизнь сохраняли с Марром хорошие отношения, он был авторитетом еще в начале века.

  20. Михаил Носоновский
    Что же касается марксистско-ленинского «Нового учения о языке», разрабатывавшегося Марром и насаждавшегося коммунистическими властями, то оно устарело, да и в 1920/30 было весьма бестолковым. Согласно этому учению, язык носит классовый характер, язык является «надстройкой» над базисом в марксистском смысле и так далее, вплоть до пресловотых четырех диффузных звуков.
    ________________________________________
    Вот опять о том же: политиканстве Марра, «классовом характере» языка, еще к этому надо добавить триаду «марксизм-марризм-маразм». Ну почему, почему никто не видит достижений Марра именно в науке языкознания?

    Огромная заслуга Марра состоит в том, что он по-новому подошел к учению о семантике, законах возникновения значения того или иного слова. По его мнению, именно в семантике, в значении слов заключается пропасть, отделяющая доисторические языки от исторических эпох.
    Это является тем более важным, что противопоставлялось антисемантическому направлению в науке, которое со времени индоевропейского языкознания укрепилось на долгие годы.

    Взгляды Марра явно вступали в противоречие с господствующим направлением в официальной науке. Установленный в ней приоритет «доведенной до буквоедства и звукоедства фонетики» сводил все учение о языке к законам звуковых явлений.
    Марр утверждал, что анализ языковых данных представляется нереальным без учета мышления, как сокровенного его содержания. «Мышление и язык, когда возникли, то возникли совместно, а когда их не было, то не было человека» (Марр). В явлениях языка закономерно отражается общественность с ее психологией различных эпох, в том числе и древнейших.
    В отсутствие законов семантики — законов возникновения того или иного смысла, законов осмысления речи, наука языкознания является голым фонетико-сравнительным учением без мышления. По его утверждению, это «учение о звуках», которое « принимали по недоразумению за лингвистическую науку, т.е. за учение о речи и мышлении».
    Ну что в этом еретического, ненаучного?

    Мих Носоновский. И, конечно, новое учение о языке затормозило развитие лингвистики в СССР.
    Но это же не так, это все для красного словца говорится. Не это затормозило развитие лингвистики, а именно неприятие этого учения

  21. Сэм, я прошлась по этой ссылке (правда, я не нашла, где она в моей статье). Не знаю автора этой заметки, но написана она с позиции отрицания научных достижений Марра. Вряд ли, это писал ученый. Стиль характерен для этакого самонадеянного и самовлюбленного борзописца, разухабистый, манера какая-то фельетонная, неряшливая. Он пишет, что Фрейденберг была племянницей Бориса Пастернака. Меня берут сомнения относительно и его научной компетенции. Очевидно, что самого Марра он не читал.
    Зато какой акцент он ставит на политиканстве Марра, которое заслоняет и дискредитирует все его научное творчество. Конечно, с позиций сегодняшнего дня, его идеологические установки и политические пристрастия выглядят анахронизмом.

    Невольную улыбку могут вызвать его слова о том, что «новое учение об языке» по яфетической теории есть на данном этапе нашей жизни весьма существенное орудие классовой борьбы в пользу социалистического строительства».

    Но разве это может в какой-то мере принизить идеи Марра и умалить его заслуги как ученого?

    С разрушением мифа о Марре, ему многое стали вменять в вину. Но, как известно, «короля играет свита». Окружение Марра не было однородным. По словам Алпатова, заметное место в нем занимали так называемые «подмарки», люди, не имеющие профессионального образования и малокомпетентные в языкознании, которые усвоили из «нового учения о языке» , главным образом, идеологические формулировки. Их деятельность заключалась в восхвалении Марра и борьбе с его противниками.

    А статья, в целом, очень предвзятая и характеризует в первую очередь не Марра, а того, кто ее писал.

    1. Ссылка ы этом месте Вашей статьи:

      И совсем уж «странным» можно считать, что гимназию Марр окончил с золотой медалью. Он поступает в университет в Петербурге на Восточный факультет.

      «Хоть это и звучит нереально, но в университете он занимался одновременно на всех отделениях факультета, что позволило ему изучить все преподававшиеся там восточные языки (включая древнееврейский). Подобной практики в университете до тех пор не было, и он покорил видавших виды профессоров».

      За статью ещё раз спасибо

  22. Я думаю, имеет смысл различать обсуждение личности Марра и «Нового учения о языке» как общественного явления 1920-1930х гг. Марр крупнейший востоковет, многолетний декан Востфака Петербургского университета. Когда я учился на Востфаке СПбГУ (был в моей биографии такой факт), никто не ставил под сомнения заслуги Марра. Вот даже я сам ссылался вот в этой заметке 2002 года http://berkovich-zametki.com/Nomer7/MN17.htm на публикацию Марра о евреях в Ехегезе Армении. Я узнал об этой публикации, когда учился на Востфаке в 1990х, поскольку она была помечена на карточке в каталоге библиотеке Востфака, видимо, еще со старых времен. Поскольку я слышал, будто в Армении евреи никогда не жили (так было написано в Encyclopedia Judaica), то запомнил про этот материал подготовленный Марром и присланый ему как редактору «Христианского Востока» и декану и скопировал его, поскольку вообще интересовался еврейской эпиграфикой. В 2001 г. стали появляться статьи о том, что в Ехегизе нашли никому неизвестное средневековое еврейское кладбище. Поскольку я был наверно, единственным, кто знал про ту публикацию в «Христианском Востоке» за 1912, я посчитал нужным опубликовать заметку об этом, в интернете на сайте Берковича и написал про это разным исследователям. Итог, конечно, предсказуем: исследователи стали ссылаться на публикацию 1912 г, а вот что это я раскопал эту публикацию в каталоге Востфака, конечно, не упоминают. 🙂 Это я к тому, что Марр вполне серьезный востоковед и имеет отношение ко множеству важных тем.

    Что же касается марксистско-ленинского «Нового учения о языке», разрабатывавшегося Марром и насаждавшегося коммунистическими властями, то оно устарело, да и в 1920/30 было весьма бестолковым. Согласно этому учению, язык носит классовый характер, язык является «надстройкой» над базисом в марксистском смысле и так далее, вплоть до пресловотых четырех диффузных звуков. Привлекательность этого учения в 1920/30 была связана с тем, что сравнительно-историческое языкознание попало в определенный кризис к концу ХIХ века. И вообще 1920е были эпохой великих перемен и надежд, во всех областях. Но развитие лингвистики пошло не в том направлении, в котором думали марристы. Не в направлении марксистской социологии, а в направлении структурализма (а потом и генеративизма). Подробно идеологическую атмосферу того времени в советской лингвистике разбирает Алпатов, например, в известной статье 1990 г. в Знании-Сила «История одного мифа: Марр и марризм». http://www.speakrus.ru/articles/marr.htm И, конечно, новое учение о языке затормозило развитие лингвистики в СССР. Впрочем, пагубное влияние советской идеологии, особенно в сталинские времена, сказалось на почти всех гуманитарных науках, да и на технических тоже (генетика, кибернетика, борьба с физическим идеализмом).

  23. Сэм31 июля 2019 at 14:08
    Но прочитал и статью по Вашей ссылке и в ней облик Марра предстаёт не слишким привлекательным.
    ______________________________
    Сэм, извините меня, я не поняла, о какой статье вы говорите. У меня только ссылка на работу Илизарова Б.С., но это же панегирик, по сравнению с тем, что писали о нем Дьяконов, Алпатов и др.

  24. Уважаемая Инна!
    Очень интересно, раньше про Марра я слышал только в связи с его разоблачением Сталиным.
    Спасибо за статью.
    Но прочитал и статью по Вашей ссылке и в ней облик Марра предстаёт не слишким привлекательным.
    Вы с той статьёй согласны, Вы ведь дали на неё ссылку без всякого комментария?

  25. Борис Дынин31 июля 2019 at 1:02
    ____________________________________
    Спасибо, уважаемый Борис! Правда же, что он не сумасшедший? (эта жалостливая интонация напомнила мне моего племянника в детстве. Мать его привела ко мне, чтобы я посмотрела ему горло, т.к. он не хочет идти в школу, жалуясь на боль в горле. Он смотрит на меня умоляющим взглядом и говорит: «Пгавда же, оно к’асное?»)

  26. Уважаемая Инна,
    Прочел с интересом. Сам я никогда не вдавался в эти вопросы, но, конечно, они не проходили мимо меня. Ваша позиция заслуживает внимания и признания ее содержательности.

    1. «Стиль Марра скорее напоминает камлание шамана, чем научные рассуждения», пишет профессор В. М. Алпатов. «На сегодня теория Марра считается псевдонаучной, наподобие лысенковщины в биологии», отмечает М. Носоновский…
      «Ни в каком умопомрачении, ни при жизни, ни после смерти, ни в 1950 году никто из серьезных людей Марра не заподозрил (кроме М.Носовского и нескольких учёных). Даже Сталин, легко навешивавший ярлыки на любого живого и мертвого человека, не позволил себе ничего подобного по отношению к Марру…» — ссылку автора И.Б. на Сталина принять трудновато: Иосиф Виссарионович был языковедом, военным стратегом, автором Сталинских ударов, лучшим другом детей и физкультурников, но не врачом.

Добавить комментарий для Michael Nosonovsky Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.