Не удивительно, что последние пять еврейских семей, оставшихся в современном Лоеве от некогда многочисленной еврейской общины города, не имеют представления о еврейской истории и традиции. Синагогу в центре города разрушили и сожгли, а после войны это место заасфальтировали.

По следам еврейских кладбищ Беларуси

Главы из будущей книги

Холокост в Лоеве

Леонид Смиловицкий

Продолжение. Начало

Познакомиться с Лоевым мне хотелось давно. С детства я помнил историю о том, как мои дедушка Мотл-Борух и бабушка Лиза Мордуховна Смиловицкие с детьми Лейбой (мой будущий папа) и Рахмиэлем в августе 1941 г. бежали в Лоев, когда немцы подходили к Речице. Старший сын Мотл-Боруха и Лизы, Хаим Смиловицкий, лейтенант Красной Армии, получивший звание лейтенанта в мае 1941 г., встретил войну на границе. Поэтому, когда весной 2017 г. я получил приглашение принять участие в международных историко-краеведческих чтениях в Лоеве, «Днепровский паром», посвященных историко-культурному наследию Среднего Поднепровья, немедленно согласился. Чтения организовала общественная организация «Белорусский зеленый крест» при содействии Музея битвы за Днепр в рамках проекта развития социально-экономической ситуации в Чернобыльской зоне, финансируемого Европейским союзом.

Участие в чтениях приняли историки, археологи, этнографы, лингвисты, художники, музыканты, писатели и поэты из Беларуси, Украины, России, Молдовы и Израиля. За три дня (6-8 августа 2017 г.) предстояло заслушать и обсудить около 50 докладов. Тематика была предложена самая разнообразная — от особенностей местного гончарного производства и знахарской практики полешуков до истории водного транспорта на Днепре и изучения истории Великой Отечественной войны с помощью писем и дневников солдат и командиров Красной армии.

Понятно, что в первую очередь мне было интересно узнать об истории еврейской общины в Лоеве, которая до сих пор не нашла достойного отражения в научной литературе. Первое известие о Лоеве относится к XIV ст. С конца XVI ст. — это уже был центр Лоевского староства, а потом местечко Смоленского воеводства Великого княжества Литовского, затем — Речи Посполитой. После присоединения к России (1793) — Лоев — центр волости Речицкого уезда Минской губернии; с 1919 — в Речицком уезде Минской БССР, потом Гомельской губернии РСФСР, с 1926 — в составе БССР, центр района, с 1938 — городской поселок Гомельской области. Еврейская община в Лоеве впервые упоминается в XVIII ст. В 1766 г. — подушную подать в Лоеве платили 194 еврея, в 1847 — 1653 еврея. По первой Всео́бщей пе́реписи населе́ния Росси́йской импе́рии 1897 года из 4667 всех жителей Лоева евреи составляли 2150 чел. или 46%, в 1926 г. — 1064 (25,2%), в 1939 г. — 535 евреев (11,8%). В 1930 г. в пригороде Лоева еврейский колхоз объединил девять семей. В начале тридцатых годов — в Лоеве закрыли синагогу и распустили общину, а в 1938 г. школу на идиш преобразовали в белорусскую.

Начало войны

В июне и июле 1941 г. все мужчины призывного возраста ушли в Красную Армию. В самом Лоеве был образован истребительный отряд из 105 чел. под командованием

Ф. Тарасенко, который выполнял охранные функции и боролся с диверсантами. В Омельковских лесах готовилась партизанская база. Эти сведения я обнаружил в Национальном архиве Республики Беларусь (фонд 4, опись 33а, дело 65, лист 90).

Немцы бомбили Лоев, где существовала важная пристань на реке Днепр, в устье реки Сож. Это в 92 км от Гомеля и в 60 км от железнодорожной станции «Речица» на линии Гомель-Калинковичи. Многие жители верили официальной советской пропаганде, утверждавшей, что враг будет скоро разбит и не следует поддаваться панике. Специальные указания были сделаны для предостережения тех, кто захочет покинуть городской поселок без предварительного согласия властей. Вместе с тем, несмотря на отсутствие организованной эвакуации, часть населения на свой страх и риск переправилась на левый берег Днепра или отплыла на баржах вниз по его течению. В книге «Память» можно прочитать, что более половины еврейского населения своевременно эвакуировалось. Остались те, кому жалко было расставаться с нажитым имуществом и старики, помнившие немцев 1918 г., которые не убивали, а защищали евреев от местных антисемитов и погромщиков (Память. Речицкий район. В двух книгах. Кн. 1. Минск, 1998 г., с. 231).

Оккупация города

В Лоев немцы пришли 26 августа 1941 г. Сразу были образованы новые органы власти. Отделение полиции в Лоеве разместили в бывшем здании милиции около парка на Лоевой горе по ул. Крестьянская (после войны ее переименовали в улицу Шевелева, д. 9; само здание было снесено в 2015 г. под предлогом устройства стоянки автотранспорта).

Первыми в полицию записались Иван Наркевич, Александр Лемешко, Филимон Бонзик, Трофим Зайцев, Павел Кардаш и Илья Мазур. Начальником полиции в Лоеве стал Тихон Плющ, а его помощником — Архип Долголыченко, следователями полиции — Дмитрий Козлов и Иван Зайцев, переводчиком жандармерии служил Николай Лашкевич. Евреи были поставлены вне закона, над ними можно было издеваться, а имущество присваивать.

Первые убийства евреев имели место уже в августе 1941 г. Сразу после того, как немцы вошли в Лоев, были арестованы Лев Кобринский (40 лет), Мотель Ганкин, Гирш Левин (1918 г. р.), заведующий аптекой Борис Кантор (1896 г. р.) и Залман Рахлин (25 лет). Их запрягли в телегу с бочкой воды, погоняя, били палками и прикладом винтовки. После этого всех пятеро вывели на берег Днепра и расстреляли. Эти сведения я обнаружил в архиве Управления КГБ Республики Беларусь по Гомельской области, когда собирал материал для своей книги «Евреи в Турове: история местечка Мозырского Полесья». Иерусалим, 2008 г.

Расстрелы евреев

Гетто в Лоеве было «открытого типа». Евреев никуда не переселяли и территория, где они жили, специально не охранялась. Они оставались в своих домах, но не могли посещать общественные места, ходить по главной улице и поддерживать отношения с белорусами. Труд евреев безвозмездно использовался для нужд военных властей и местной администрации. Однако жить лоевским евреям оставалось недолго.

Первая акция массового уничтожения состоялась в октябре 1941 г. В Лоев приехали каратели из Гомеля, которые при помощи полиции собрали всех евреев (168 чел.). Они осуществили селекцию, отобрав 18 евреев «специалистов», которых отправили в Лоеве по домам. Остальным 150 чел. объявили, что их отправят в лагерь под Гомель. Главным образом это были старики и дети — Хана Хогельман (82 года), Лейба Тамаров (80 лет), Ревекка Кобринская (80), Арон Холменецкий (70), Роза Каган (35), Софья Филькенберг (22), Татьяна Ким (14), Серафима Марголина (12) и многие другие. На самом деле, под усиленной охраной этих людей отвели в сторону помещения полиции Лоева, где уже было подготовлено несколько ям. Расстрелом руководили комендант жандармерии мастер Брук и комендант погранотряда Кригер.

Вторая акция была проведена через месяц. В ноябре 1941 г. в Лоев снова прибыл карательный отряд из 10 немцев и унтер-офицер. Архип Долголыченко помощник начальника полиции в Лоеве, собрал 18 евреев, которых немцы и полицейские отконвоировали за Днепр. По его словам, полицейские оставались около парома в 300 м от места расстрела, когда немцы повели евреев к месту казни. Об этом я узнал из протокола допроса обвиняемого Архипа Васильевича Долголыченко, который состоялся 22 октября 1945 г. в Гомеле.

Потом каратели и полицейские искали уцелевших евреев и расправлялись с ними. Одну еврейскую семью они обнаружили по соседству с Лоевым, в деревне Каменка Репинского района (Черниговская область, Украина). За ними поехал заместитель коменданта Лоевской полиции Трофим Зайцев, с которым были полицейские Павел Кардаш и Илья Мазур. Вместе они привезли арестованных в Лоев, отвели за Днепр и расстреляли. После этого Зайцев задержал семью Суббота в д. Уборки. Полицейские убили их, не доезжая Лоева, а имущество поделили между собой. Об этом рассказала следователям НКВД 2 октября 1945 г. Екатерина Ивановна Бондарь.

Выжить удалось очень немногим. Известно, что в д. Василевичи Павел и Дарья Коноплянники, несмотря на смертельную угрозу, спасали семью Зелика Шусмана из трех человек. На правом берегу Днепра они выкопали землянку и носили туда продукты питания до наступления ранней зимы 1941 г. Когда выносить холод стало невозможно, Конопляники помогли переправить Шусманов в лес к партизанам отряда Синякова. В 2001 г. Павел и Дарья Конопляники в Израиле были удостоены звания «праведник народов мира» (Праведники народов мира Беларуси. Минск, 2004 г., с. 130).

Освобождение

Советские войска освободили Лоев 17 октября 1943 г. в числе первых населенных пунктов Беларуси. За годы оккупации в Лоеве и его районе от рук нацистов и их пособников погибли 1635 мирных жителей, в том числе в Лоеве 388 чел. Население Лоевского района уменьшилось с 37 тыс. 911 чел. в 1941 г. до 23 тыс. чел. в мае 1944 г. и составило 60,7% от довоенного уровня, а самого Лоева соответственно — 4528 чел. и 2691 чел. (59,4%). Данные о населении Гомельской области на 1 мая 1944 г. можно найти в Государственном архиве общественных объединений Гомельской области (ф. 144, оп. 5, д. 6, л. 218). Часть нацистских пособников была арестована и предана военно-полевому суду и среди них Зайцев и Долголыченко. Примечательно, что с приходом Красной Армии Зайцев скрыл свое прошлое и был призван полевым военкоматом. Он служил с февраля по август 1945 г. и даже был награжден медалями «За отвагу», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией». Однако органы военной контрразведки СМЕРШ разоблачили предателя. 22 октября 1945 г. военный трибунал войск МВД Гомельской области осудил Зайцева и Долголыченко на 20 лет каторжных работ каждого.

Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причинённого ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР (ЧГК), прибывшая в Лоев в марте 1944 г., произвела вскрытие трех братских могил во дворе здания немецкой полиции. Было установлено 150 тел. (57 женщин, 18 мужчин, 30 стариков, 45 детей до 14 лет). На многих трупах оставались глубокие кровоподтеки, ранения головы, грудной клетки, брюшной полости, переломы костей скелета. Трупы лежали в беспорядке, большинство из них были в нижнем белье или полностью нагие. Виновными в массовых убийствах были названы комендант жандармерии Лоева обер-вахмистр Брун, комендант пограничного отряда обер-лейтенант Кригер, командир карательного отряда «СС» обер-лейтенант Гофман, капитан фон Гахтман и др.

Увековечение памяти жертв Холокоста

После освобождения Лоева останки расстрелянных евреев были перезахоронены не на еврейском, а на общегражданском кладбище по ул. Комсомольская. Однако до сих пор память жертв нацистского геноцида в Лоеве не увековечена. Только в 1967 г. на их могиле был установлен обелиск «жертвам фашизма». Прошу отвести туда. Мне помогают в этом жители Лоева, Николай Иванович Анисовец и Борис Израилевич Кацман. Пытаюсь прочитать надпись на памятнике на русском языке. Однако буквы уже стерлись наполовину и почти не читаются. Выручает Ксения Семашко, старший научный сотрудник городского музея битвы за Днепр.

В списке я насчитал 67 фамилий жителей Лоева без указания национальности. Николай Иванович Анисовец уточняет, что в братской могиле на гражданском кладбище в Лоеве были преданы земле не только белорусы, но и евреи. Он указал их имена: Мотель Шлемович Ганкин (1918 г. р.), Гирш Левин (1913 г. р.), Константин (1913 г. р.), Залман Рассин (1912 г. р.), Мария Субботина (1916 г. р.), Абрам Матвеевич Тамаров (1888 г. р.), Софья Шевелевная Эренбург, а также матери-белорусски и их дети от еврейских мужей, которые сражались с немцами в Лоевском партизанском отряде “За родину”. Это Софья Ивановна Курс (1912 г. р.) и ее дочь Валечка (1940 г. р.), Степанида Андреевна Фрадлина (1916 г. р.) и ее дети Яшенька (1939 г. р.) и Верочка (1941 г. р.), Леночка (1937 г. р.), а также Мария Ивановна Ганкина (1916 г. р.) и ее дети Яшенька (1936 г. р.) и Фанечка (1934 г. р.). Всего — 16 чел. Мотель Ганкин, муж Марии Ивановны, не успел уйти в партизаны и был расстрелян, как еврей. Трагедия произошла в августе 1942 г., когда каратели взяли заложниками семьи партизан, белорусов и евреев, добиваясь, чтобы их родные вышли из леса и сложили оружие. Людей продержали две недели в доме Фрадлина, а когда стало ясно, что провокация не удалась, всех расстреляли… На кладбище в братской могиле по ул. Комсомольская (до войны Козерогова) сделали надпись в память всех жертв, погибших в Лоеве и Лоевском районе во время немецкой оккупации 1941-1943 гг.

В Лоеве нет краеведческого музея, где можно было бы рассказать о жизни евреев и белорусов в этом древнем городе. Музей битвы за Днепр, открытый в Лоеве 9 мая 1985 г., как филиал Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны в ознаменование сорокалетия Победы, этого не предусматривает. Слишком много для маленького Лоева, как видно, решили в Министерстве культуры Беларуси. И эта несправедливость до сих пор не исправлена. Не удивительно, что последние пять еврейских семей, оставшихся в современном Лоеве от некогда многочисленной еврейской общины города, не имеют представления о еврейской истории и традиции. Синагогу в центре города разрушили и сожгли, а после войны это место заасфальтировали.

Остается надеяться, что евреи в Лоеве, наконец, будут выведены из забвения. Об этом есть, кому позаботится. И прежде всего, в этой роли должны выступить Союз Белорусских еврейских общественных организаций и общин, Американский еврейский распределительный комитет (Джойнт), Иудейское религиозное объединение Беларуси, реформистская еврейская община, Общественное объединение «Белорусский союз евреев инвалидов и ветеранов войны, партизан и подпольщиков», Белорусского общественного объединения евреев — бывших узников гетто и нацистских концлагерей, Фонд им. Саймона Лазаруса из Великобритании, занятый сохранением памяти Холокоста евреев в Беларуси с конца девяностых годов и др.

Продолжение