Леонид Смиловицкий: По следам еврейских кладбищ Беларуси. Богушевичи

Loading

В Богушевичах живут очень милые люди, которым нет дела до евреев. Но упрекнуть их не в чем. Они не виноваты, поскольку вокруг ничего не напоминает о еврейской жизни, а их родители и родители родителей хранили молчание. Причин много, но это не оправдание. Если ты не помнишь о других, то о тебе тоже не вспомнят.

По следам еврейских кладбищ Беларуси

Главы из будущей книги
Богушевичи

Леонид Смиловицкий

Продолжение. Начало

 Леонид Смиловицкий О еврейском кладбище в Богушевичах мне обещал рассказать учитель местной школы Анатолий Николаевич Синило, с которым я познакомился заочно. Анатолий давно занимается краеведением, пробует свои силы в науке, участвует в конференциях «Сэфер» в Москве, поэтому я предвкушал интересную встречу. В современных Богушевичах следов о еврейской жизни почти не осталось. Нет синагоги, миквы, старой застройки. Прежние еврейские дома, как развалюхи, или пошли на слом, или новые владельцы перестроили их до неузнаваемости. Единственное — это кладбище, вернее, то, что уцелело, поэтому нужно было поспешить.

Место в истории

Богушевичи (бел. Багушэвічы, идиш Бушавиц) — городской поселок в Минской области в 20 км от районного центра Березино на реке Уса, притоке Березины, ближайшая железнодорожная станция Гродзянка находится в 20 км, а до Минска — 82 км.

Первое письменное упоминание о Богушевичах относится к 1501 г., как деревне Минского повета Минского воеводства Великого княжества Литовского. В Богушевичах существовала пристань и водяная мельница, проводились две регулярные ярмарки. В разное время оно принадлежало роду Завишей, Ваньковичей, Свенторжецких. В 1793 г. Богушевичи включили в Игуменский уезд Минской губернии Российской империи.

В конце XIX века это уже было местечко с костёлом, церковью, синагогой, школой, почтой и своей добровольной пожарной дружиной. С августа 1919 г. по июль 1920 г. Богушевичи, как и весь Игуменский уезд, были заняты польскими войсками, с 1924 г. — они в составе Белорусской ССР.

 

В 1927 г. Богушевичи раскинулись по двум берегам р. Уса, соединенных между собой двумя деревянными мостами, 210 жилыми строениями с населением 783 чел. Дома в центральной части стояли на каменных фундаментах и были покрыты дранкой, но большинство покрыто соломой. Имелся один кооперативный магазин и две частные лавки. Улица в центральной части называлась “Мещанская”, окраины — “Заречье” и “Конец”. Основным занятием было сельское хозяйство, торговля и ремесло. В окрестностях Богушевичей много липовых лесов. Выделкой рогож и производством лаптей занимались местные крестьяне и приезжие, которые сбывали свои изделия евреям.[1] В Богушевичах работали две советские школы, в которых преподавание велось на белорусском языке и идиш.[2] Но в Богушевичах еще существовал хедер, где меламед учил шесть мальчиков Торе и еврейской традиции.[3]

Еврейская община

Сведения о еврейской общине в Богушевичах более чем скромные. Неизвестно, когда они сюда прибыли. Одни считают, что это случилось еще в период Великого княжества Литовского, а другие — после 1793 г., когда земли Речи Посполитой включили в состав Российской империи. По данным Географического словаря царства Польского и других славянских стран к 1880 г. в Богушевичах насчитывалось 209 жителей и из них было 65 евреев.[4] С 1878 г. раввином в Богушевичах был Шлойме Велитовский, а шойхетом (резником) Элиягу Гирш Каган. Жили большими семьями, после свадьбы молодые пары оставались с родителями. Большинство населения Богушевичей до революции было неграмотным, за исключением евреев, которые с трехлетнего возраста определяли своих мальчиков в хедер. В русские школы евреев не принимали, да и школ в окрестных селах не было. Ближайшее городское четырехклассное училище было в уездном городке Игумен (ныне г. Червень) в 30 км от Богушевичей. В отдельных семьях нанимали еще временных педагогов из числа «бродячих учителей». За ограниченный срок, чаще всего зимой, они обучали детей грамоте и арифметике в одной или нескольких семьях. Жили в основном небогато, только Фрид, который до революции имел лес и мельницу, считался богачом. В доме у него стояла городская мебель и граммофон. Да, еще интеллигенты — учитель, фотограф, провизор местной аптеки Розовский, и его жена.

В мае 1925 г. в трех верстах от Богушевичей была создана еврейская земледельческая артель им. Мориса Винчевского.[5] Евреи были арендаторами, ремесленниками, занимались мелкой розничной торговлей, тогда как белорусы — сельским хозяйством. Но работы не было, и многие подались в город. Уходили на стройку, на завод, уезжали учиться, устраивались на административную работу. К началу 1941 г. в Богушевичах осталось не более 18-20 еврейских семей — это Карасики, Эльперины, семьи бухгалтера Фельдмана, кузнецов Кукиса, Каган, торговых работников Лившица и Зарецера, сапожника Шустерович, были портные, сапожники, кузнецы, ремесленники, извозчики, смолокуры, столяры.

Синагога

Синагогу построили в середине XIX в. Это было довольно просторное одноэтажное здание, построенное из добротного леса. Основную часть здания занимал зал для молитв. Посредине возвышался «ковчег», возвышение в виде трибуны, где в шкафах с красивой инкрустацией по дереву, за бархатными занавесками, хранилась священная Тора. При синагоге постоянно жил шамес — синагогальный служка.[6] Правда, к 1930 г. она уже не работала. На берегу реки стояла еврейская баня. В женской части находилась миква. В местечке был свой шойхет, который резал скот и птицу по еврейскому Закону. В годы войны здание синагоги уцелело и его перевезли в соседнюю деревню Перевоз, где приспособили под культурно-просветительное учреждение.[7]

Кладбище

Старое

Еврейское кладбище находится на небольшой возвышенности в юго-западной части Богушевичей на правом берегу реки Уса. Оно расположено в конце деревни и представляет собой небольшой участок 100 м по периметру. Если принять во внимание жилые и хозяйственные постройки, которые примыкают вплотную, то не трудно догадаться, что их возвели там, где раньше были мацевы, т.е. на людских костях.

Попасть на кладбище можно было только через частный двор. Узкая тропка вела мимо сельского туалета типа «скворечник» и старого сарая. Дальше поднималась стена из кустов, деревьев, крапивы и лопухов. Ветви настолько тесно переплелись, что пришлось опуститься на четвереньки. Осторожно пробираюсь, чтобы не оцарапать лицо и не порвать одежду, отмахиваясь от комаров, я не без труда различил в полумраке то, зачем мы сюда забрались. Мацевы выглядывали из старой листвы и сушняка. Это была совершенно другая картина, чем я себе представлял. Большинство из надмогильных камней были повалены.

Хорошо прослеживаются остатки санитарного рва и небольшого вала с северной стороны. Крайний ряд от дороги — женский. Мы медленно пробирались от одного захоронения к другому, пока не достигли границы кладбища. В лесной чаще мацевы сохранились лучше, чем на открытом месте. Всего я насчитал 38 могильных камней. Самые ранние были датированы первой третью XIX века. Есть свидетельства, что хоронить в Богушевичи привозили даже из Игумена.

Мацевы были сделаны из полевого гранита разных размеров, на которых высекали надпись. Учитывая трудность обработки, очень мало памятников имели дополнительные украшения в виде орнамента. Преимущественно, это были изображение меноры на женских памятниках. Найден только один богато украшенный памятник с изображением скрижалей завета или портала, вероятно того, кто был похоронен и занимал высокое социальное положение или принадлежал к состоятельной семье.

Новое

По свидетельству жителей, в начале двадцатых годов евреи начали хоронить своих усопших на новом кладбище, поскольку старое оказалось заполненным. Оно просуществовало до начала войны. Это подтверждает Соломон Абрамович Эльперин, который указывает его местоположение, на северо-запад от Богушевич, вдоль лесной дороги в сторону ст. Калюга и Ганута. Мы отправились туда, но никаких мацевот уже не нашли. Место полностью поросло смешанным лесом и как мы не старались, поиски не дали результата, хотя некоторые жители Богушевичей утверждают, что еще в 1970-х там можно было видеть следы могил и надгробные памятники.

Ни местные жители, ни власти не проявляют интереса к изучению иудейских кладбищ с точки зрения истории родного края, нет интереса и у белорусских академических исследователей. Если бы не редкие энтузиасты-краеведы, которые в одиночку ведут работу, от которой самоустранилось государство, то мы узнали бы еще меньше. Кроме редких потомков бывших выходцев из Богушевичей и случайных еврейских историков сюда вообще никто не появляется. Справедливости ради нужно отметить, что в Богушевичах почти не осталось местных жителей, которые вообще знают о существовании иудейских кладбищ, абсолютное большинство это переселенцы. Например, из Краснопольского района, после аварии на Чернобыльской АЭС. Евреи не исключение, памятники с католических захоронений Свенторжецких, сброшенные в реку, возле костела тому свидетельство. Считается, что у людей полно своих забот, и они не воспринимают заброшенные кладбища как часть своей истории.

Гибель общины

Немцы пришли в Богушевичи 3 июля 1941 г. Село мало пострадало от военных действий, поскольку находилось за десять километров от магистрального шоссе Могилев-Минск. Не стало только центральной его части, где жили евреи. Их дома были частично сожжены, а частично увезены. Евреям объявили, что они обязаны обозначить свои дома и нашить на верхнюю одежду отличительные знаки желтого цвета — спереди и сзади на одежду в виде шестиконечных звезд или лоскута материи. Нельзя было свободно передвигаться, выходить из домов в ночное время и покидать пределы местечка и все это под угрозой смерти. Белорусы не имели права вступать в общение и помогать евреям. Евреев избивали, грабили и насиловали.[8]

В августе 1941 г. в Богушевичах оккупационные власти организовали местную управу. Начальником полиции сделали Игнатия Антоневича, который привел с собой двух племянников — Валентина и Виктора. Антоневичу приписывают слова: «Советскую власть я, может быть, и не переборю, но мстить буду». В августе-сентябре 1941 г. начались преследования. Евреев согнали на территорию школы за рекой, на краю села. Двухэтажное деревянное здание не могло вместить всех, многие узники спали во дворе. Из Богушевичей было около 20 семей (примерно 85 чел.). Сюда же пригнали евреев из соседних местечек — Селиба, Писюта, Рачиборки, всего более 200 чел. Из них не менее половины были дети — от грудных младенцев до 15 лет. Все дома евреев, домашняя обстановка, одежда, домашний скот — все было разграблено.[9]

Особенно страдали дети. Молодых девушек, уводили в комендатуру мыть полы и насиловали. Гетто почти не охраняли, но уйти было некуда. Пугала неизвестность, в населенных пунктах стояли полицаи и предатели, которые сразу же их выдавали, за укрывательство евреев грозила смертная казнь. Мужчины не хотели оставить свои семьи и предпочли разделить общую участь.[10]

В октябре 1941 г. начались расстрелы. Сначала убивали около школы — более 20 чел., больных, стариков и детей. Часть специалистов: портных, сапожников, кузнецов и ремесленников еще раньше разлучили с их семьями и отправили в Березино, но судьба их была предопределена, всех расстреляли весною 1942 г. В ноябре или в начале декабря 1941 г. последних из остававшихся в живых узников повели по дороге из Богушевичей на Минск. Полицаи грубо подталкивали людей прикладами со словами: «Мы вас всех переселим в Палестину».[11]

Колонну остановили в километре от Богушевичей по правую сторону дороги, у поворота на д. Заболотье, в 50 м от дороги, в урочище «Фридова поляна», и там начался расстрел. Тела убитых были закопаны в яме размером 8 х 7 х 2 м. Всего в Богушевичах погибло около 380 евреев.[12]

Память

До 2008 г. памятника жертвам Холокоста в Богушевичах не было. Поставили его с помощью Союза белорусских еврейских общественных организаций и общин (СБЕООО) при поддержке Фонда имени Саймона Марка Лазаруса из Великобритании, а также Miles and Marilyn Kletter Family Foundation, the Warren and Baverly Geisier Family Foundation (USA). Однако не там, где был массовый расстрел (Фридова поляна), а на улице, которая до войны считалась еврейской — сквер возле магазина. Кто объяснит, почему? Можно предположить, что еврейское кладбище в Богушевичах оказалось слишком запущено. Пришлось бы тратить средства, отвлекать технику, людей, хотя это же не серьезная стройка — котлован рыть не нужно, бетонные работы, подъездные пути, инфраструктуру не прокладывать. Было бы желание… Но потом пришлось бы поддерживать порядок, ухаживать и для кого? Евреев всего равно нет.

В лесу ставить — никто не увидит, да еще и повредят, а потом отвечать. Но ведь в других местах так поступили и ничего (Ивье, Ивенец, Погост-Загородский, Дараганово, Лужки и др.).

Вывод

В Богушевичах живут очень милые люди, которым нет дела до евреев. Но упрекнуть их не в чем. Они не виноваты, поскольку вокруг ничего не напоминает о еврейской жизни, а их родители и родители родителей хранили молчание. Причин много, но это не оправдание. Не только потому, что евреи много сделали для Богушевичей, но и потому, что если ты не помнишь о других, то о тебе тоже не вспомнят, а это неправильно. Каждый человек оставляет свой след на земле. В противном случае, зачем жить? Местные власти в Богушевичах не чувствуют своей ответственности. Они уверены, что память предков должны чтить их потомки, тогда и они помогут (если захотят). Доля истины в этом есть, но почему тогда в Германии еврейские кладбища досматриваются муниципальными властями без указаний сверху? Там это государственная политика, но не только, а главное — европейская культура памяти.

Мудрость жизни состоит именно в её преемственности, а когда она нарушается, то все возвращается к исходной точке. Сохранение исторической памяти это необходимое условие для духовного развития. Вся история Беларуси состоит из таких Богушевичей. И мы никогда не получим общую картину, если станем пренебрегать историей своей малой родины.

Продолжение

___

[1] В. Самцевич. Эканамічна-культурнае становішча мястэчка Багушэвічы. Наш край, 1927 г., № 3, с. 30.

[2] Андрей Замойский. Трансформация местечек Восточной Белоруссии, 1918-1939 гг. Минск, 2013 г., с. 266.

[3] П. Розэнфельд. «Барацьба с хэдэрам и русіфікацыйнымі настроямі ў яўрэйскай школе на Барысаўшчыне» // Асьвета. 1927 г., № 3, с. 126.

[4] Słownik geograficzny Królestwa Polskiego i innych krajów słowiańskich. Tom I. Warszawa, 1880, s. 292.

[5] Российская еврейская энциклопедия, Москва, 2000 г., т. 4, с. 152.

[6] Г.К. Карпекин. Иудейские общины Белорусской ССР. Январь 1919 г. — сентябрь 1939 г. Витебск, 2016 г., с.158.

[7] Семейный архив Екатерины Ельпериной. Рукопись Соломона Абрамовича Эльперина, 1985 г.

[8] Государственный архив Российской Федерации, ф. 7021, оп. 87, д. 2; Yad Vashem Archives, M-33/420, p. 14.

[9] Семейный архив Екатерины Ельпериной. Рукопись Соломона Абрамовича Эльперина, 1985 г.

[10] Национальный архив Республики Беларусь, ф. 845, оп. 1, д. 10, л. 42; ф. 861, оп. 1, д. 8, лл. 1, 108, 113; ф. 1350, оп. 1, д. 70, лл. 15-16; Государственный архив Минской области, ф. 32026, оп. 1.

[11] Памяць. Бярэзiнскi раён. Гісторыка-дакументальная хроніка гарадоў і раёнаў Беларусi. Мінск 2004, с. 200-201, 311-312.

[12] Марат Ботвинник. Памятники геноцида евреев Беларуси. Минск, 2000 г., с. 60.

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.