Джонатан Сакс: «Я верю». Перевод Бориса Дынина

Loading

Тора — это не систематический трактат о верованиях, а уникальный способ увидеть мир и ответить на его вызовы. В век морального хаоса ее послание все еще сияет. И я верю! Пусть этот год будет годом учения и роста для всех нас. Шаббат шалом и Хаг самеах.

בס״ד

«Я верю»

Введение в «Завет и беседа», 5780[i]

“I Believe” by Rabbi Jonathan Sacks
An Introduction to Covenant & Conversation 5780

Джонатан Сакс
Перевод с английского Бориса Дынина

Когда я был главным раввином, у меня сложились прекрасные дружеские отношения с лидерами других религий, не в последнюю очередь с двумя архиепископами Кентерберийскими того времени. Эта дружба была проявлением глубокого изменения отношений между евреями и христианами в эпоху после Холокоста, после многих столетий отчуждения и страшных событий. Мы уважали наши различия и работали вместе над тем, что имело значение для нас вместе: от вопроса об изменении климата до проблемы сокращения бедности.

Однажды Архиепископ Джордж Кэри (George Carey) обратился ко мне с любопытной просьбой. «Мы начинаем год чтения Библии. Не могли бы Вы сделать что-либо подобное в еврейской общине?» — «Конечно, — ответил я. — мы делаем это каждый год. Но есть одно слово, которое звучит в Вашей просьбе проблематично». — «Какое это слово? — спросил он. «Слово читаю, — ответил я. -Мы никогда просто не читаем Библию. Мы изучаем ее, интерпретируем, интерпретируем интерпретации, дискутируем, спрашиваем, спорим. Глагол читать не совсем соответствует нашему взаимоотношению с Торой. Оно обычно более активно, чем просто чтение”.

Я мог бы добавить, что даже фраза «кериат ха-Тора», которая обычно переводится как «чтение Торы», не сводится к «чтению». Кериат ха-Тора, правильно понятое, является перформативным актом.[ii] Это еженедельное воссоздание Откровения на горе Синай. Это церемония ратификации Завета, подобная той, которую Моисей совершил на Синае:

«И взял книгу завета и прочитал вслух народу, и сказали они: все, что сказал Господь, сделаем и будем послушны». (Исх. 24: 7)

Она также подобна церемонии обновления Завета, отпразднованной Ездрой после возвращения из Вавилона, как описано в Неемии 8-9. Кериат не означает чтения как сидения с книгой. Кериат означает объявление, провозглашение, установление и обнародование Закона. Каждый раз это похоже на то, что происходит в британском парламенте, когда законопроект окончательно «читается», то есть ратифицируется.

Так что Тора — это не просто текст, который мы читаем. Здесь необходимо полная вовлеченность в общение с ней, что смогло реализоваться благодаря раввинской концепции мидраша. Мидраш, насколько я понимаю (есть, конечно, другие взгляды), был раввинским ответом на конец эпохи пророчества. Пророки — до времен Аггея, Захарии и Малахии — приносили слово Божье своему поколению. Они слышали Слово и объявили его. Божественное слово жило внутри событий и кризисов истории.

Но наступило время, когда пророков не стало. Как евреи могли преодолеть разрыв между словом, сказанным в далеком прошлом, и возникшей новой ситуацией? Это был глубочайший кризис, и разные группы евреев отреагировали на него по-разному. Насколько мы можем судить, саддукеи ограничились буквальным текстом. Для них Тора не обновляла себя из поколения в поколение. Он была дана однажды, и этого было достаточно.

Другие группы, включая те, кого мы знаем по Свиткам Мертвого моря, разработали библейское толкование особого рода, известное как Пешер. Согласно ему есть поверхностное значение текста, но есть у него и скрытое значение, заключенное в глубине событий настоящего времени или конца дней, которое, как предполагалось, скоро наступит.

Раввины, однако, разработали технику мидраша, который при внимательном прочтении может дать нам представление о специфике еврейского закона (Мидраш Галаха) или о деталях библейского повествования, не раскрытых в Библии (Мидраш Аггада). Эта форма взаимодействия с Торой оказалась настолько мощной, что в честь нее было названо самое великое учреждение раввинского иудаизма: Бет-Мидраш, «дом» или «жилище» мидраша.

По сути, мидраш — это мост через пропасть времени между миром исходного текста, данного евреям тридцать-сорок веков назад, и нашим миром в настоящем времени и месте. Мидраш спрашивает не «Что означал текст тогда?», а скорее «Что означает текст для меня здесь и сейчас?» В основе мидраша лежат три фундаментальных принципа веры.

Во-первых, Тора — это слово Бога, и как Бог превосходит время, так и Его слово. Например, кажется абсурдом полагать, что некий человек более трех тысяч лет назад мог предвидеть смартфоны, социальные сети и сидение в режиме онлайн круглосуточно и без выходных. Тем не менее, Шаббат говорит именно об этом возникшем сегодня феномене и о необходимости в «цифровой детоксикации» раз в неделю. Бог говорит с нами и сегодня в неожиданно открывающихся модуляциях смыслов слов, которые Он произнес тридцать три столетия назад.

Во-вторых, Завет между Богом и нашими предками на горе Синай остается и сегодня в силе между Ним и нами. Завет пережил вавилонское изгнание, римские разрушения, столетия рассеяния и Холокост. Тора — это текст Завета, и он по-прежнему связывает нас.

В-третьих, принципы, лежащие в основе Торы, мало изменились за прошедшие столетия. Безусловно, у нас нет Храма и жертвоприношений. Мы больше не практикуем смертную казнь. Но ценности, лежащие в основе Торы, поразительно актуальны для современного общества и для нашей индивидуальной жизни в светской культуре 21-го века.

Итак, мы не просто читаем Тору. Мы привносим в ее чтение наше время, нашу жизнь, наши самые глубокие жизненные обязательства. Мы внимательно вслушиваемся в нее. Мои собственные убеждения сформировались в продолжающемся общении с библейским текстом. Это общение является частью еврейского интеллекта и еврейского времени, каждой недели. Вот почему, чтобы подчеркнуть личную вовлеченность в чтение Торы, я решил назвать серию Covenant & Conversation («Завет и беседа») 5780-го года: «Я верю». Этим я хочу подчеркнуть, что именно через внимательное вслушивание в Тору, в ее весть для меня-здесь-и-сейчас формируется мое видение мира.

Тора — это не систематический трактат о верованиях, а уникальный способ увидеть мир и ответить на его вызовы. В век морального хаоса ее послание все еще сияет. И я верю! Пусть этот год будет годом учения и роста для всех нас.

Шаббат шалом и Хаг самеах,

___

[i] Covenant & Conversation («Завет и беседа») — коллекция комментариев (эссе) к еженедельным чтениям глав Торы. Рабби Сакс в своих комментариях объединяет еврейскую традицию, западную философию и литературу, чтобы полнее раскрыть видение человека под властью Бога в современном мире. Рабби Сакс продолжает Covenant & Conversation год за годом, и коллекции его комментариев уже были напечатаны в пяти томах. Они также доступны по адресу. — Примечание переводчика.

[ii] Перформативные высказывания — это высказывания, обладающие тем свойством, что произнесение высказывания равносильно выполнению (а не просто описанию, как обычно) соответствующего ему действия.— Примечание переводчика.

Print Friendly, PDF & Email

4 комментария для “Джонатан Сакс: «Я верю». Перевод Бориса Дынина

  1. Борис Дынин
    20 октября 2019 at 5:47
    Так что сравнение проповедей священников в церквях чтению Торы в синагоге не адекватно.
    _____________________________________
    «Это точно», — как говорил тов. Сухов в известном фильме.
    Моя тетка Варя пела в церкви на «крылосе» (так она произносила это слово). Однажды я с ней пошла в церковь. Я простояла службу и осталась, чтобы послушать проповедь батюшки. Я стояла недалеко от него. Мне были хорошо видны его мешки под глазами, припудренное, несколько одутловатое лицо, небольшой тремор пальцев. Я говорю тетке: «А батюшка-то ваш попивает». А она мне (с характерным волжским О): «И пОгуливает…»

  2. Inna Belenkaya
    18 октября 2019 at 15:11 |
    1. ”Объясните мне, Борис, неужели Архиепископ (!) Джон Кэри не в курсе традиций иудаизма, и никогда не слышал ни про недельное чтение Торы, ни про мидраши? “
    Инна, что я могу сказать за Архиепископа? Могу только процитировать свидетельство рабби Сакса: «On one occasion the then Archbishop of Canterbury, George Carey, made a curious request. “We are embarking on a year of Reading the Bible. Do you think you might do something similar within the Jewish community?”
    2. ”Да и потом, не надо понимать буквально его слова о «чтении Библии». В церквях после чтения Писания всегда идет проповедь, как мне известно. Вот она служит таким источником нравственного заряда, понимания нравственных ценностей”.
    Инна, как понимать (буквально или не буквально) слова Архиепископа, лучше известно, опять же, рабби Саксу, кто разговаривал с Архиепископом. Поскольку Дж. Кэри жив (83 года) и, я уверен, не потерял связь с рабби, не думаю, что рабби мог написать такое, против чего Кэри стал бы протестовал. При этом Кэри вполне мог знать о существовании мидрашей.
    А главное, надо различать «чтение Торы» как, по словам рабби, подтверждение и возобновление Завета, и нравственные проповеди, которые отдельно от чтения Торы произносят и раввины. Проповеди практикуются и в синагогах. Маймонид постановил, что «в каждой еврейской общине должен быть уважаемый и мудрый старец, известный своим благочестием с юности и любимый народом, чтобы он призывал к публичному покаянию» (Яд Хазака, Тшува 4:2). Сохранившиеся проповеди Нахманида представляют собой, во многом, трактаты по этике. Вместе с тем в 1667 г. Литовский ва‘ад (съезд представителей еврейских общин Великого княжества Литовского) установил контроль над всеми проповедями, ибо видел, что они могут уходить в «не ту степь» как, например, проповеди Саббатая Цви. И т.д. Так что сравнение проповедей священников в церквях чтению Торы в синагоге не адекватно.

  3. «Чтение Торы» (и её изучение) в ортодоксальном иудаизме это гораздо больше, чем христианское «чтение Библии», которое заключается в: а) понимании нравственных ценностей и б) мотивировании к их исполнению.
    Если говорить только о заповедях между человеком и человеком, то разные нравственные ценности часто противоречат друг-другу и «чтение Торы» это способ решить, какая ценность важнее в данном конкретном случае.

    В христианстве вера в Христа и нравственные поступки это средство для спасения души, но НЕ для исправления мира. В христианстве мир будет исправлен через милосердие Бога к людям (ака «второе пришествие Христа»). Поэтому христианство всегда стремится решить противоречие между нравственными ценностями имея ПОСТОЯННЫЙ ИДЕАЛ «Милосердие / Любовь».
    Христианин имеет моральное право отходить от стремления к этому идеалу только под действием необходимости.

    Но иудаизм верит в исправление мира через правильные поступки людей (которым поможет Бог — не только милосердный, но и справедливый и строгий).
    Поэтому в иудаизме «Милосердие / Любовь» станет идеалом только в исправленном мире, но до тех пор будет существовать ДИНАМИЧЕСКИЙ ИДЕАЛ, балансирующий «Милосердие / Любовь» с «Справедливостью / Строгостью». В иудаизме именно «чтение Торы» помогает понять, какой баланс является идеальным в каждом конкретном случае.

    Конкретный пример: отношение к гомосексуализму (который невозможно считать «НЕ грехом» если слово Бога верно на все времена).
    И христианство и иудаизм способны на «ненавидеть грех, но любить грешника» — но по-моему только иудаизм способен теологически объяснить, в каких условиях это будет ЗЛОДЕЙСТВОМ ненавидеть грех другого человека. Тут Строгость-Справедливость обращена НЕ к грешнику, но к осуждающему грех.
    Например: не соблюдающий Шабат еврей-курильщик (40 сигарет каждый день) стал приближаться к иудаизму и начал курить в Шабат на одну сигарету меньше. В этом случае необходимо полностью игнорировать грех 39-и выкуренных в Шабат сигарет — уже только ради приближения Исправления Мира от еженедельной 1-ой НЕ выкуренной. Ненавидеть этот грех этого человека будет ЗЛОДЕЙСТВОМ, которое скорее прекратит это «приближение ИМ» чем его ускорит.
    Точно так же будет и с гомосексуализмом Амира Оханы (министр юстиции у Натаньяху) — уже только ради его отхода от поклонения лево-прогрессивным идолам в вопросах Эрец Исраэль и судебного активизма. Это создаёт «теологическую защиту гомосексуализма для светских евреев», под которую попадают ВСЕ свестские евреи — даже Юваль Ноах Харари: лево-прогрессивный историк, фактически жрец лево-прогрессивных идолов.
    Но его (частичный) отказ осудить BDS и похожие формы человеческих жертвоприношений лево-прогрессивным идолам — это совсем другое дело, такой грех НАДО ненавидеть, притом активно.

  4. Однажды Архиепископ Джордж Кэри (George Carey) обратился ко мне с любопытной просьбой. «Мы начинаем год чтения Библии. Не могли бы Вы сделать что-либо подобное в еврейской общине?» — «Конечно, — ответил я. — мы делаем это каждый год. Но есть одно слово, которое звучит в Вашей просьбе проблематично». — «Какое это слово? — спросил он. «Слово читаю, — ответил я. -Мы никогда просто не читаем Библию. Мы изучаем ее, интерпретируем, интерпретируем интерпретации, дискутируем, спрашиваем, спорим. Глагол читать не совсем соответствует нашему взаимоотношению с Торой. Оно обычно более активно, чем просто чтение”.
    _____________________________________
    Объясните мне, Борис, неужели Архиепископ (!) Джон Кэри не в курсе традиций иудаизма, и никогда не слышал ни про недельное чтение Торы, ни про мидраши? Да и потом, не надо понимать буквально его слова о «чтении Библии». В церквях после чтения Писания всегда идет проповедь, как мне известно. Вот она служит таким источником нравственного заряда, понимания нравственных ценностей. Хотя в немалой степени это зависит от самого проповедника, наделен ли он таким даром. Не каждый священник – Александр Мень.

Добавить комментарий для Benny B Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.