Александр Левинтов: Октябрь 19-го

Loading

В 60-е на проспекте Мира было открыто кафе «Белый Медведь» у станции метро, которая сегодня зовётся Алексеевской. Об этой станции надо сказать особо, потому что по числу переименований она, пожалуй, рекордсменка Москвы, а, следовательно, и страны, и, разумеется, мира…

Октябрь 19-го

Заметки

Александр Левинтов

10 раундов 75-летия
(репортаж)

19 сентября, утро, дома

Завтрак был утончённым до ритуальной торжественности.

Новый, очень классный кофе, свежайшая красная икра нерки, мягкий сыр с грибами откуда-то из антисанкционной Европы, марочная мадера серсиаль и бутылка «просекко» брют. Жена моя практически не пьёт ничего алкогольного для того, чтобы средние показатели по нашей семье хоть немного были близки к общероссийскому уровню потребления, но тут она, распробовав, узурпировала мадеру, оставив меня наедине с шампанским.

И это было восхитительно и молодо, как будто мне не 75, а гораздо меньше, почти как в 73 года.

19 сентября, кафе «Менора», с 17 до 23 часов

Это кафе (где-то числится как «Минора», где-то — как «Менора», но ничего еврейского, кроме хозяйки Зины, здесь нет), расположено на углу Первоймайской и 2-ой Парковой в Измайлове. Собралось человек 30: наша Мастерская почти в полном составе, друзья-образованцы, ректор, я с женой.

В увертюре прозвучали хоровые песни акапелла, снятые с youtube под итальянские и испанские вина лёгкого поведения, последняя песня — «Не для меня» в концертном исполнении Дятлова под массандровский портвейн белый крымский 1944 года, такой же древний, как и я, оба с камнями — у меня в почках, у него — в придонном слое. Это произвело на собравшихся шоковое потрясение.

Первый тост, как его автор, воспроизвожу:

— Я тут слышал за спиной шушуканье: «странное место»… «на хрен мы тут собрались»… и другие чертыхания: попробую оправдаться.

Прямо на другой стороне Первомайки, которая до войны называлась Малой Стромынкой, стоял двухэтажный барак, в котором жили мои дедушка Саша и бабушка Оля со своими младшими детьми. В 1934 году дедушку арестовали, и бабушка велела своей старшей дочке Тане, моей будущей маме, ехать в Москву. Ей было 19 лет, и она, пройдя курсы пед. молодняка, уже два года учительствовала в пензенской деревенской школе. Бабушка письмом дала ей инструкцию: приедешь на Казанский вокзал, выходи на площадь и садись в 32-й красный трамвай, идущий направо, доедешь до конца — выйди, пройди 100 метров по рельсам назад, потом ещё 100 метров направо, слева увидишь двухэтажный барак, войди в первый же подъезд, поднимись на второй этаж и позвони в левую дверь.

Та так и сделала: вышла на привокзальную площадь, отсчитала 32-ой трамвай, идущий направо, он оказался действительно красным, хотя были и синие, доехала до конца, вернулась по рельсам на 100 метров, потом ещё 100, вошла в барак, поднялась на второй этаж, позвонила, дверь открылась — «здравствуй, мама!»

Прямо за нами — конец 2-ой Парковой. Летом здесь молодёжь стучала в волейбол напротив керосиновой лавки, которой давно уже нет. Два приятеля, бывший беспризорник Сашка Колесов и студент Женька Левинтов, ухаживали за сёстрами Таней и Наташей, при этом сначала Колесов ухаживал за Таней, а Левинтов за Наташей, но потом они поменялись и женились на сестрах в правильном порядке. Левинтовы жили на 2-ой Парковой там, где эта улица обрывалась оврагом, отделяющим этот мир от страшно бандитских Балкан. Это — в 80 метрах отсюда. Здесь, ещё до войны, родились мои старшие сестры, и дет. ясли моей старшей сестры Светы в 30 метрах от нас. Справа, на углу Первомайки и 1-ой Парковой, в 100 метрах отсюда, находился единственный на всё Измайлово газетный киоск, к которому утром и вечером выстраивалась длиннющая очередь, а днем галдели местные евреи. Здесь торговал газетами мой дед Давид Моисеевич, которого все звали Газетчик. По-русски он читать не умел, потому что — не надо: все газеты стоили одинаково, 20 копеек. Его жена, моя бабушка Роза тоже не умела читать по-русски, поэтому торговала книгами в общежитии ветеринарного института на 4-ой Парковой, за рынком. В этом же общежитии бухгалтером студенческой столовой работала бабушка Оля. А дедушка Саша до посадки (он был реабилитирован в 2012 году) заведовал почтовым отделением Е-43 на Измайловской площади, в 50 метрах от газетного киоска. Сам я родился в роддоме Сталинского района Москвы на Мочальской, ныне Ибрагимова, на втором этаже и, можете себе представить?, в палате № 6. Моя школа — в 200 метрах отсюда, на её месте поставили вон те четыре безобразных монстра, которых даже из Балашихи видно.

Счастлив человек, знающий своё место, свои корни с точностью до дециметра.

Было много тостов, и всё очень хороших, много закуски и выпивки, но мы всё равно не успели всё это съесть и выпить, потому что много пели и болтали.

А ещё в разгар веселья появилась толстенная монография «Мысли и мыследействия», изданная специально к юбилею.

20 сентября, ресторан «Джоан-Джоли»

У наших друзей Левиных (он — философ, она — филолог) дни рождения расположены очень близко: у неё — 19 сентября, у него — 23-го. Уже 15 лет мы совмещаем эти дни рождения в каких-нибудь московских кабачках. На сей раз это оказался сетевой «Джоан-Джоли» на Авиамоторной — просто потому, что я здесь завсегдатай.

Мы обменялись букетами и высококачественными редкими алкогольными подарками, очень мило усидели по бокалу Пино Гриджо (дамы) и бутылку «Царской» под свежие анекдоты и разговоры о высоком.

Всё было предельно пристойно, добросовестно и буржуазно.

21 сентября, баня в Медовом переулке

Вообще-то мы сняли сауну «Трюм» на Хавской, где отмечали моё 70-летие — с раками и за пределами приличий. Но утром из бани раздался панический звонок — их затопило.

Чудом мне удалось снять сауну на Электрозаводской, в Медовом переулке, оказалось — ещё лучше и даже дешевле. Отоварились лещом, лангустинами, солеными грибами, хорошим салом, свежим хлебом, ещё какими-то деликатесами на Преображенском рынке (выпивка была заготовлена, естественно, заранее) и прокутили до позднего вечера, делясь воспоминаниями и планами давно, 30 лет тому назад, сколоченной игротехнической компанией.

На сей раз пьяных жертв не было.

23 сентября, Козлов-центр на Маросейке

Молодая супружеская пара, Влада и Данила Витязевы, такие же заядлые театралы, что и мы, подарила нам билеты в Козлов-клуб на Маросейке (раньше это был двухэтажный пивбар, популярный из-за размещения в Центре и близости метро). Теперь саксофонисту Алексею Козлову, бывшему когда-то стилягой, принадлежит всё четырёхэтажное здание. Со своим «Арсеналом» он выступает здесь, на третьем этаже, всего лишь раз в месяц, при переполненном зале. Люди сидят за столиками, слегка скученно, немного выпивают, скромно закусывают и оттягиваются под классический джаз.

Уже престарелый (за 80) маэстро потряс своим вокалом и энергией. Подарок тем более приятен, что Козлов — участник Московского Методологического Кружка.

25 сентября, кафе «Менора», семейное празднование семидесятилетних

Да, такое было уже семь раз, но вряд ли теперь повторится: мы, пять братьев и сестер, на несколько месяцев оказались в одном десятилетии. А тут ещё несколько семейных круглых дат: набились и мы, старичьё, и молодёжь, отстоящая от нас на 1-2 поколение (дети и внуки). К торжеству был выпущен 80-ый номер семейного «Нашего журнала», посвящённый этим событиям.

Нас было вдвое меньше, чем 19-го, совсем другой круг, совсем другие напитки и закуски, но всё так же тепло и весело.

27 сентября, Ляпино

Нашей старшей сестре Свете — 80. Она живет во Владимирской области, в деревне Ляпино, куда уехала умирать после инфарктов и инсульта более 30 лет тому назад. Мы созваниваемся раз-два в неделю, но видимся всё реже. Последний раз мы приезжали в Ляпино весной.

Светик как-то сильно постарела и ужалась, стала заметно хромать, у неё сломался вкус — она уже не так славно и вкусно стряпает, в лесу падает на ровном месте: жаль её до слёз.

Но посидели мы весело и содержательно, как всегда.

Пособирали последние грибочки в притихшем лесу, на обратном пути погрустили: ряды ещё не редеют, но какие-то мы все покорёженные.

1 октября, пивная «На крантах»

После лекции по протоптанному маршруту залетел в пивную «На крантах». Здороваюсь с обоими барменами, а Валера, старшой, мне:

— Мы слышали, у тебя 75-летие только что прошло, поздравляем.

— Спасибо, ну, у вас информация поставлена, однако.

Я прошел во второй зал, чтобы занять место у окна и заполнить подоконник своей кепкой. Возвращаюсь к стойке, чтобы сделать заказ, а там — пять рюмашек: два бармена, два кухонных мужика и я:

— Ну, Аксакал, за тебя!

Мы шлёпнули по рюмашке, и я, чуть не прослезившись, заказал свои обычные 200 г. ржаного самогона, английский лимонад из бузины и крылья советов chicken buffalo.

10 октября, ресторан в Пуххайме

Оказывается, я уже два года не был в Баварии, в Мюнхене.

На сей раз мы попали на остатки и последки Октоберфеста: пиво по качеству ещё фестивальное, но цены уже сильно сникли, что придаёт моему фавориту «Августинеру» особо отменный вкус.

Моему внуку Ване исполнилось 9 лет, а мне — стыдно напоминать, сколько. Повод — отменный, и я заказал столик в небольшом домашнем ресторане с самой простой баварской кухней: жареная свинина, жареная форель, огромные сардельки, море картошки и капусты. Дети как-то уж слишком усердно навалились на мороженое, но это ничего, это иногда можно. Самое отрадное — чувство семьи, этой семьи, и наша принадлежность к ней.

18 октября, Тбилиси

Пафосный ресторан «Этнограф» на берегу Куры, бывший «Фаэтон», принадлежавший Бубе Кикабидзе. Буба сильно постарел (за 80) и не у дел, но всё также почитаем по обе стороны Главного Кавказского хребта.

Мы, три супружеские пары, спевшиеся и спившиеся попутчики (Байкал, Армения, Подмосковье, теперь вот Грузия), назаказали — гору и море, гору закусок и море выпивки. Чопорные официанты, вкрадчивый сомелье — мы чувствовали себя Али-Бабой.

Сначала помянули Марка Мееровича — он умер ровно год назад, потом выпили за 80-летие Светы, а потом, по остаточному принципу…

А потом… а потом…

Нам весь вечер играл великолепный оркестр грузинских инструментов, необычайные виртуозы, лихо танцевали национальные мальчики и девочки, пела рок-шлягеры хорошая эстрадная певица.

Мы всё поднимали и поднимали рюмки и бокалы, изощряясь в тостах, но я отчетливо помнил: это — последний раунд и теперь придётся ждать целых пять лет, упорно тренироваться, поддерживать спортивную форму и не выпадать из обоймы в осадок.

P.S. В Алазанской долине мы всё-таки добили этот гвоздь в доску по самую шляпку: друг гида нашего водителя нажарил шашлыков и кур, его жена наделала сациви и лобио, вина в подвалах было несколько тонн, хозяин божественно пел грузинские и русские песни, а пили мы, в основном, за моё бесконечное 75-летие.

Застольная песнь

над седой рваниной бара
гордо реет перегаром,
бутерброд с икрою чёрной
свеж, пахуч и бесподобен,
глупый палтус робко прячет
тело жирное под шкурой
девки стонут в туалете
и танцуют на паркете,
им, девчонкам, недоступно
в стену бить струёй горячей,
пьяный секс пугает девок,
потому что он опасный,
стонут девки, скачут девки,
невидимкою луна
(кажется, что не отсюда)
только гордый принц мажора
плавно падает в диваны,
всё мрачней меню и цены,
но над ними он рыдает,
и смеётся, и ликует:
«ужин! скоро грянет ужин!»

Беспробудная песнь

тебе меня не разбудить,
обкуренного наповал любовью,
пусть тянется живая нить
меж фа-диез и просто солью

отсыпь бумажку в сто рублей
на потребленье «клинского»,
у нас не как у всех людей:
закусывать придётся вискасом

когда был молод, хоронить
могли и за 400,
сегодня водочки испить
за них уже не мыслится

подай, сестрёнка, на 100 грамм
мне, неумытому и лешему,
не то я всё с тебя продам
хоть конному, хоть пешему

а нет, так я тебя продам,
коль не проставишь пить
к чертя весь этот шум и гам,
тебе меня не разбудить

БМ

Если набрать в любом поисковике «белый медведь на проспекте мира», то вывалится куча ссылок, в каждой из которых сообщается, что бар закрыт и более не существует. А ещё через пару лет и этих следов не останется: такова печальная российская история — мы помним разных негодяев и подонков, пятнавших собой эту историю и нас с вами, но не держим в памяти некогда дорогие и значимые места. В Праге меня потрясла, например, пивная «У Флеку», на фронтоне которой выбита дата основания — 1242 год. Пивная — ровесник Ледового побоища, события весьма сомнительного и по значению и по содержанию. В Европе на каждом шагу встречаются пивные, рестораны, аптеки, булошные и другие утилитарные заведения, живущие веками, а то и более, у нас же сохраняются лишь дворцы и храмы, да и те — чудом, а не в рассуждении об истории и культуре.

… В 60-е на проспекте Мира было открыто кафе «Белый Медведь» у станции метро, которая сегодня зовётся Алексеевской. Об этой станции надо сказать особо, потому что по числу переименований она, пожалуй, рекордсменка Москвы, а, следовательно, и страны, и, разумеется, мира. В 1954-ом и 57-ом годах она упоминается как проектируемая под названием Алексевская, в начале 1958-го как Щербаковская, а на момент открытия 1 мая 1958 года — Мир. В 1966 году её вновь переименовывают в Щербаковскую, потому что станцию Ботанический сад переименовывают в Проспект Мира, в 1990-м в ходе пробной декоммунизации на схемах метро появляется Ново-Алексеевская, а 5 ноября того же года, в канун несуществующего более Октябрьского праздника несчастную переименовывают в Алексеевскую, возвратив ей тем самым девичью фамилию и честь, если такой возврат вообще возможен.

«Белый Медведь» быстро был переименован в БМ и вскоре стал одним из популярнейших питейных заведений среди московского студенчества, хотя в округе — всего один вуз, да и тот блатной, не то Ин-яз, не то — МИМО.

Конечно, коктейль БМ здесь не предлагали. Этот коктейль состоял всего из двух компонентов: водки и шампанского фифти-фифти; не путать с коктейлем «северное сияние», где вместо водки шёл питьевой или медицинский спирт, а также с коктейлем «бурый медведь», куда в качестве креплёного шёл коньяк).

Причин популярности (сюда съезжались со всей Москвы: и мы, университетские с Ленгор, и бауманские, и энергетики и все прочие, включая педов и медов) было несколько: очень демократические цены на самые непритязательные закуски (можно было даже взять пакет чипсов за 10 копеек), крепкий и наидешёвейший ассортимент выпивки практически без наценки — портвейны и прочие суррогаты, близость к станции метро и другим разнонаправленным маршрутам городского транспорта. Главным же достоинством и притягательной силой был кредит: если не хватало денег на окончательный расчет (мы все — люди азартные и увлекающиеся на счёт выпивки), с официантом можно было договориться на недостающую сумму до завтра/послезавтра под залог в виде паспорта или часов.

В большинстве случаев кредит возвращался, вместе с должником, нередко повторяющим попытку. Что мы обычно и делали. Но если должник не возвращался, то БМ не оставался в накладе: залог всегда был ценнее долга.

Представить себе такое в современной Москве, казалось бы трудно, но… захожу я давеча в пивную «На Кранах», что у метро «Цветной бульвар», как обычно, ручкаюсь со всем бар-персоналом, а они мне, прежде чем принять заказ:

— У вас тут юбилей на днях был… — и пять рюмашек моего любимого ржаного самогона.

Мы чокнулись, лихо хлопнули по рюмашке, и я подумал: нет, человеческие отношения ни отцифровать, ни запутинизировать до конца не удастся.

Бабье лето в Баварии

лёто, лёто — серебро,
сохнет бабьим солнцем,
всеизвечное добро
за моим оконцем

тихо осень потекла
сказками и былью,
между рамами стекла
мухи дышат пылью

пахнет роща пустотой —
птицы отлетели,
не спеши, зима, постой
запускать метели

мне и тихо, и тепло,
и грустить охота,
жить, своим годам назло,
пусть в пол-оборота

Прогулка по Пуххайму

В стране Дураков круглый год стоит полнолуние, потому что «была уже середина ночи, но в Городе Дураков никто не спал», а ещё потому, что:

«… Солнце ещё не взошло, а в стране дураков уже во всю кипела работа. Самые маленькие дурочки и дурачки уже ходили в образовательные учреждения. Там они учились тому, как стать большими дураками и дурами. Дураки постарше занимались общественно-полезным трудом. Они состояли в военных и мирных организациях и иногда приносили кому-то пользу, только вот самим им было порой трудно понять кому, но начальствующие дураки всё им объясняли.»

А в Пуххайме, пригороде Мюнхена, новолуние: я достал из портмоне монетку и показал её молодому месяцу. Верная примета, что скоро откуда-нибудь на счёт посыплются денежки. В 75 на пенсию жить невозможно — её хватает только на лекарства, на зарплату доцента можно только питаться, при этом весьма скудно и монотонно, как скот в хлеву, для нормальной и полноценной жизни надо работать ещё в двух местах.

В любом путешествии мы невольно сравниваем свою жизнь с жизнью в ином месте.

По дороге в ближайший магазин я насчитал более 40 видов деревьев и кустарников и не менее двадцати видов цветов: у нас в Москве растет от силы 15-20 видов деревьев и практически нет цветов, если не считать редкие посадки несчастных на уличных высокооктановых клумбах. Здесь цветы, деревья, травы формируют среду обитания человека, у нас они возникают по плану озеленения территории, её осквернения, как выражаются московские «благоустроители» (они же отвечают и за мусор). Октябрь месяц — но здесь полно вполне съедобных плодов и ягод — их никто не рвёт и не ест, потому что нет голодных, у нас же обрывают и рябину, и боярку, ягоды лишь условно съедобные, потому что у нас тоже нет голодных, но — вдруг?

Пуххайму как городу всего 8 лет. Мой внук Ваня родился в нем, но на год старше. Во время Второй мировой войны здесь уже был посёлок при небольшом аэродроме. Я иду по тротуарной плитке, она выложена, скорей всего, именно тогда и с тех пор её ни разу не перекладывали. Из этого же материала и бордюр, который также никто ни разу не перекладывал за 80 лет. По краю, прилегающему к проезжей части, плитка выложена ребристым материалом — это очень предусмотрительно для детей, слабо видящих и стариков. У нас на Садово-Самотёчной плитку выложили два года тому назад и теперь её перекладывают, а про бордюры москвичи грустно шутят: они у нас сезонные, есть летние, есть осенние, есть зимние, есть весенние. Сейчас во многих местах кладут из прессованного мрамора (он в несколько раз дороже обычного), а где-то кладут из полированного гранита, вероятно, также сезонно.

Немцы, особенно баварцы — яростные кошатники и собачники, однако ни на газонах, ни на тротуарах невозможно найти следы этого увлечения, у нас же надо всегда бдительно смотреть себе под ноги, чтобы не вляпаться в эту органику.

В нашем Южном Измайлове живёт около 50 тысяч жителей, в Пуххайме — 20. Строго говоря, никаких достопримечательностей ни тут, ни там нет, но о Пуххайме отозвался 651 турист, в основном, о ресторанах и отелях, а в Южном Измайлове — хоть с собаками ищи этого туриста. Впрочем, нам и самим наше Южное Измайлово неинтересно, и мы, практически никто, не знаем его истории, хотя она, не только несомненно была, но и вполне поучительна: страна Дураков, как и почти все подобного рода образования, имеют одноразовый характер: укололся и забылся до следующего укола.

Я дошёл до местного универсама NETTO, который так непохож на нашу «Пятёрочку»: здесь продают, потому что покупают, а у нас покупают, потому что здесь продают: по «Пятерочке» бродишь мимо никому не нужного сухостоя в безнадежной тоске и надежде купить что-нибудь если не вкусное, то хотя бы съедобное, здесь же с непривычки наваливаешься чуть ли не на полмагазина.

Некоторые мои знакомые, которые когда-то были моими друзьями и даже считали себя моими учениками, обижаются, когда слышат от меня что-нибудь обидное о том месте, в котором они живут, но, к сожалению, сами они свою страну покидать боятся, чтобы вдруг не почувствовать себя родом из этой самой.

Вечер, тепло — +22°С, в чистом небе вполне увесистый, по-баварски аппетитный, как бретцель, месяц, а в Москве — опять полнолуние, но из-за глубокого ненастья луну не видно уже который год.

Октябрьский день по-баварски

мокнет моросью макраме,
светит серостью мысль на окне:
моя старость проснулась тогда,
когда акушерка, презирая года,
предрекла мне ближайший конец,
прочитав приговор: «не жилец»

пью «августинера», глядя,
какие меня зазывают бляди,
и созерцая свою могилу,
что безопасно, красиво и мило,
поскольку она далеко и нескоро,
зная свой непоседливый норов

с утра лакал капучино-цикорий
на фоне альпийских неясных предгорий,
потом — «Философия старости»: вроде
это не противоречит природе
в соседних домах разжигают камины,
я сам себе накрываю помины

и так хорошо — и ныне и присно,
дождь надо мною, будто повиснув,
просится в душу: поговорить
о том, что ему надоело лить,
что пора умирать при сиянии дня —
без этих уныний, нытья и меня

Последний ужин
(The Last Support)

Есть что-то невыразимо печальное в этих словах.

Евангелист Матфей описывает Последний ужин Иисуса Христа как пасхальную трапезу и одновременно — прощание со своими учениками, а также предсказание скорого предательства себя кем-то из них.

Тут и предчувствие, и заповедание ученикам, и прощение их, и собственно трапеза, необычайно простая: хлеб и вино, явно не праздничная и не пасхальная.

Последний ужин для нас всегда ассоциируется с «Тайной вечерей» Леонардо да Винчи.

Обратите внимание: это ещё не вечер, это лишь сумерек, дарящий одновременно и упокоение смертью и надежду на бессмертие. Мы знаем: скоро казнь… но и они это чувствуют, и Он…

Ещё более полна светом «Тайная вечеря» Сальватора Дали, где Христос-человек уже отделяется от Христа-Бога, но они ещё едины, едины.

Нам памятен также мудрый и наивный доктор Леван Цинцадзе (в исполнении Серго Закариадзе) из фильма «Не горюй!», устроивший трогательный до слёз Последний Ужин, генеральную репетицию своих поминок, в кругу своих друзей, незадачливых, но преданных и искренних. Даже два гроба доктор себе заготовил, на выбор, один, правда, тут же подарил, — такое трагикомическое святотатство и невинное глумление над смертью.

Они пляшут и плачут, поют и плачут, а он слушает их и смахивает слезу с ещё живых глаз: «не горюй!», «пройдет и это», как написано на внутреннем ободе золотого кольца царя Соломона. Последний ужин — он ведь только для одного из застолья, а другим ещё долго ждать свой Последний ужин.

Раньше перед казнью приговоренный имел право на последнее желание: обычно это был шикарный ужин, женщина или ещё нечто запоминающееся, но не ему, а окружающим его тюремщикам — это всё от людского тщеславия происходит. Я бы, наверно, в этой ситуации попросил небольшой кувшин красного терпкого вина и свежий, хорошей выпечки хлеб, так, чтобы глотать это вино как испивать свою горькую судьбу, приведшую к суровому приговору, и мять упругий мякиш, отламывая по кусочку корку хлеба, колкую и пропечённую, как все мои дела — чтобы вспомнить их с раскаянием и сожалением о содеянном.

А знаете, что попросил Джек Потрошитель у английской королевы накануне своей казни? — вместо ужина он попросил утюг и тщательно отгладил свои брюки: я давно заметил, что негодяи особенно любят порядок.

Мы живём в вегетарианские времена: ВМН отменили, а вместе с ней и последние ужины, последние желания: Политковскую и Немцова, Магницкого и Старовойтову, тысячи других казнили без ужина и покаяния. Впрочем, многие помнят и вполне людоедские времена, когда — ни ужина, ни казни, только страшная и мучительная лагерная, лесоповальная или рудничная смерть.

Я верю, настанут времена — и каждый свой ужин мы будем поминать эти жертвы, и стыдиться, и нести покаяние, все мы, а не только самые совестливые из нас. Нам надо это во имя нашего же спасения.

Многие помнят американский ужастик Кэмерона Диаза «Последний ужин» и относительно недавний китайский исторический фильм с таким же названием. Оба фильма, как и евангельский рассказ — о предательстве, что не только удивительно, но и слегка пугает, и как-то совсем пропадает аппетит.

Но это — в кино и в книгах. А в жизни мы обычно устраиваем последнюю вечеринку — в походе или в экспедиции, в конце долгой работы или учебы, в конце длительного (и утомительного) отдыха или путешествия: трогательную и бесшабашную, полную признаний и откровений, с сюрпризами-сувенирами, уверениями, что мы ещё встретимся, непременно встретимся, когда-нибудь потом, когда-нибудь…

Слово «ужин» этимологически связано с урожаем: «что заработал, то и полопал». Да и чего оставлять на завтра то, что можно съесть сегодня? Но очень важно, чтобы каждый ужин воспринимался нами как последний: непременно в кругу близких нам людей, как итог жизни и дня, как признание и акт искренности на грани откровенности, как ритуал прощания — ведь умирают люди чаще всего именно ночью, — как приглашение на совсем другой ужин «в саду Отца Моего». А что при этом на столе — не очень-то и важно. Такой последний ужин — он ведь до приговора, а не после него.

P.S. В качестве шутки — на Преображенском рынке в Москве долгие годы существовал магазин «Последний ужин», где продавались средства против тараканов. Если вы откроете журнал «Знание — сила» за март 2013 года, то в моей статье «Преображенка» на 86 странице увидите фотографию этого магазина.

Октябрьским утром

золотом по серому —
благородно выглядит,
шепчут губы «верую»,
не собраться с мыслями

и метёт осеннюю
песню заунывную,
листопадом пленную
и дождём умытую

тянется бессонница
октябрём заветренным,
к смерти сердце клонится
учащённо, трепетно

птицы в небе чёрные
тучей собираются,
годы мои горькие
рябиной наливаются

Последний матч Льва Ивановича Яшина
(памяти великого футболиста)

На футбол меня отец стал брать с собой лет с пяти: помню огромный земляной стадион в Ленинграде, где играл «Зенит», команда классная, но не именитая, как ныне. Потом был Тамбов, но даже сами здешние болельщики местных футболистов иначе, как костоломами не звали. Именно в Тамбове я на всю жизнь запомнил слова отца, пившего после матча законную кружку пива:

— И запомни — интеллигентные люди у рака едят только клешни.

А в 1954 году мы вернулись в Москву, и первый же матч: «Динамо» Москва — «Васко-да-Гама» Рио-де-Жанейро, в воротах — Лев Яшин. Мы выиграли 2:0 — и с этой игры я стал, к неудовольствию отца, кадрового офицера, болельщиком не ЦСКА, а Динамо, и благоговейным поклонником Льва Ивановича Яшина — на всю жизнь.

Спустя 17 лет мы, три шалопая-аспиранта Института географии АН СССР, пробились на прощальный матч великого вратаря.

Это было в конце мая 1971 года. Матч проходил в Лужниках. Московское «Динамо», усиленное динамовцами Киева и Тбилиси, играло против сборной мира. Стадион он был забит до отказа, под завязку, несмотря на мелкий, но довольно холодный дождь.

Мы пронесли с собой здоровую сумку с «рижским» пивом — такое в те времена было вполне возможно — и с оттягом наслаждались игрой. Динамовцы играли вдохновенно, выше головы, сборная мира также пахала по полной: дурака валять, когда в воротах в последний раз Лев Иванович Яшин, не мог позволить себе никто.

Сборную мира готовил югослав Стойко Митич, игрок-легенда. В сборной мира было заявлено человек двадцать (и практически все они выходили на поле на замену, но супер-звёздами, безусловно, были англичанин Бобби Чарльтон, португалец Эйсебио, немец Герд Мюллер. Ожидался и Пеле, но он по каким-то причинам не долетел. Эту сборную отбирал и приглашал сам Лев Иванович.

В начале второго тайма Лев Иванович вышел из ворот, уступая место молодому Володе Пильгую, задержался у штанги, прислонился к ней и зарыдал. И так, плача, и ушёл с поля.

Мы сидели на верхотуре, но как раз над динамовскими воротами, на Восточной трибуне, видели всё это и, потрясенные, вместе со всем стадионом, молча провожали великого и по-настоящему честного, человечного героя.

Игра закончилась джентльменской ничьей 2:2, у нас забили киевляне Хмельницкий и Сабо. У них — венгр Месей и болгарин Жеков. Но Лев Иванович не пропустил в этом матче ни одного гола, хотя очень старались это сделать и Чарльтон, и Эйсебио, и другие.

Сегодня, 22 октября, ему бы исполнилось 90.

Он прожил тяжёлую послефутбольную жизнь. Много болел, прошёл ампутацию ноги. К нему относились бережно и никогда не забывали, но что толку? Больше его нет и таких, как он, по крайней мере, в отечественном футболе нет и уже никогда не будет. Говорят, он — еврей. Может быть, только это совершенно неважно. Ни для кого. Он — вратарь мира.

Продолжение
Print Friendly, PDF & Email

14 комментариев для “Александр Левинтов: Октябрь 19-го

  1. Спасибо всем за дискуссию и благожелательный её тон. Я не писатель, а географ, поэтому для меня «глажущий» или «гладящий», что для филолога «геосинклиналь» или «антиклиналь».

  2. АБ – АЛ, ВФ…а также — уважаемым Дежурным по cайтам.
    ——————————————————————
    Как вчера стало очевидно, уваж-ый ВФ, как и некоторые другие откликающиеся, замечающие Джека Потрошителя, глаЖУщего… Вместо ЖУ надо бы ДЯ, и вот эти ДЯ, как миноискатели, выпускаются из гостевой… И это, конешно, — благо. Грамматика – дело первостепенное, учитывая уровень грамотности “магистров”. Что же до текстов ваших или – пастернаковских, это – не существенно в переходный периУд (ПП). Свои брюки в ПП ближе к телу (по Мопассану :)).
    p.s. Разумеется, желательно, чтобы «резанули не второстепенные слова, относящиеся к джекам Потрошителям, а сама раБОта Автора, не «глажущего» и не «гладящего» систему образования своей страны (включая “грамматическую”), с которой автор знаком не по ленте.ру, а – профессионально. Систему эту некомпетентные преобразователи и “образованцы” (копирайт А.И.Солж.) довели до полной корявости. Но это – другая песня. Автор – не об этом…
    p.p.s. Много о чём мечтается осенью (о с е н ь даже о). К примеру, не помещали БЫ мои непритязательные отклики скопом, а по мере их поступления. Не все 100 прОцентов, из которых половина – лирические отступления, привыкшие скромно и без всяких претензий посапывать в Блогах, а (исключительно) — комменты из Мастерской.
    Спасибо всем за понимание и пр., и — в с е м – хорошего настроения.

  3. Поздравляю уважаемого автора с прошедшим юбилеем. 75 — это не мало, но ещё много юбилеев предстоит достойно отметить. Чего от души желаю. Темы повествований уважаемого АЛ совсем не мои (у меня с ним всё разное — и в прошлом, и в настоящем, и в жизненном опыте, и в пристрастиях), а читаю я его непременно, с неизменным интересом и не убывающим восхищении мастерством видения, его понимания и повествования.
    К вопросу о Льве Яшине. 9tv.co.il/news/2011/10/22/112404.html
    По этой ссылке можно найти зарисовку его пребывания в Израиле. Я помню это его выступление на нашем ТВ.

  4. А.Л.: ”А знаете, что попросил Джек Потрошитель у английской королевы накануне своей казни? — вместо ужина он попросил утюг и тщательно отгладил свои брюки: я давно заметил, что негодяи особенно любят порядок…”
    :::::::::::::::::::::::::::::::::::
    » ПОДОЗРЕВАЕМЫХ было много:
    Принц Альберт Виктор — внук королевы Виктории
    Джеймс Мэйбрик — ливерпульский торговец хлопком
    Уолтер Сикерт — художник
    Аарон Космински — польский еврей-иммигрант
    Майкл Острог — вор
    Монтагью Джон Друитт — юрист и учитель
    Фрэнсис Тамблети — американский врач
    Джозеф Барнетт — друг одной из жертв
    И многие другие… но раскрыть преступление «по горячим следам» не удалось…»
    — — — — — — —
    P.S.- 1. И антисемиты Вики обвинили поляка-еврея. Как обычно, — на радость акКУратным.
    🙂 “Некоторым тайнам и загадкам суждено остаться неразгаданными. К таковым относится и история зверских убийств, потрясших Лондон в конце 19 века. Речь идет о биографии и личности Джека-потрошителя – мясника, забравшего жизни женщин в нищем районе викторианской Англии…” — https://24smi.org/celebrity/54401-dzhek-potroshitel.html
    2. »Например, в 1959 году публицист Уильям Ле Куэ выпустил книгу «То, о чем мне известно». Автор утверждал, что в молодости он попал в Россию после Февральской революции и подружился с председателем Временного правительства Александром Керенским. Поэтому тот разрешил журналисту покопаться в секретных архивах.

    Там ему попались дневники приближенного к Николаю II старца Григория Распутина, в которых было написано, что настоящее имя Джека-потрошителя — Александр Педаченко, а в Англию его послала царская разведка, чтобы саботировать доверие британцев к полиции. Выполнив задание, Педаченко вернулся в родную Тверь, но впоследствии был расстрелян.
    Это не единственная безумная теория, которую выдвигали «рипперологи».
    Убийства в Уайтчепеле приписывали Винсенту Ван Гогу — мол, на картине «Ирисы» на самом деле очертания трупа Мэри Келли — и даже писателю Льюису Кэрроллу. Обвинение сочинителя «Алисы в Стране чудес» строилось на схожем почерке Кэрролла с человеком, который в письмах называл себя Джеком-потрошителем.
    Однако до сих пор неизвестно, был ли убийца настоящим автором этих посланий. Благо на такие заявления особого внимания никто не обращал. Но когда профессор истории Томас Стоуэлл выдвинул собственную гипотезу о личности Потрошителя, случился настоящий скандал.
    В 1962 году он выпустил статью, в которой утверждалось, что в убийствах виновен герцог Кларенс — внук королевы Виктории…»
    https://weekend.rambler.ru/people/42749899-kem-byl-i-kak-ubival-dzhek-potroshitel-samyy-izvestnyy-i-tainstvennyy-manyak-v-istorii/

  5. И кто же по-вашему был Джек Потрошитель?
    Который так любил порядок, что попросил утюг вместо последнего ужина?

    1. Восковая фигура Джека Потрошителя, глажущего свои брюки, была выставлена в музее мадам Тюссо. Я был в этом музее в 1984 году. Обратите внимание — я упомянул его вскользь в рассказе о совсем другом, а Вы ко мне — с допросом. Я вам сделал что-то нехорошее? Оскорбил Вас?

      1. Левинтов
        30 октября 2019 at 8:26 | Permalink

        Восковая фигура Джека Потрошителя, глажущего свои брюки,
        ————————————————————
        Извините, господин писатель, я эту статью ещё не читал, но вот встретил в Гостевой этот Ваш постинг, и меня резануло слово «глажущего». Наверное, «гладящего», хотя тоже коряво.

      2. Я подумал, что у Вас есть высокая уверенность в том, кем на самом деле был Джек П.
        Мне стало любопытно и я спросил один вопрос.
        Всё.

  6. Будучи студентом МХТИ, в ранние 60е я ходил в кафе «Молодежное» на улице Горького и слушал джаз Алеши Козлова. Вечерами были туда длинные очереди.

  7. Я где-то читал, что новую линию метро (от Бот. Сада до ВДНХ) в 1958г. посетил Хрущёв. Он был очень недоволен, когда узнал, что одна станция названа «Щербаковской» в честь покойного Щербакова А.С., бывш. секретаря МК ВКП(б). У Щербакова с Хрущёвым были какие-то нелады. Вот после этого визита станция была переименована в Алексеевскую.

  8. “… моя бабушка Роза тоже не умела читать по-русски, поэтому торговала книгами в общежитии ветеринарного института на 4-ой Парковой, за рынком. В этом же общежитии бухгалтером студенческой столовой работала бабушка Оля…
    Игра закончилась джентльменской ничьей 2:2, у нас забили киевляне Хмельницкий и Cабо…
    Лев Иванович не пропустил в этом матче ни одного гола, хотя очень старались это сделать и Чарльтон, и Эйсебио, и другие..”
    :::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
    За вас ВСЕХ, Аксакал!
    P.S.-1.. Бывший тренер киевского «Динамо» Йожеф Сабо поделился с сайтом 1927.kiev.ua мыслями о поражении «бело-синих» в матче с «Десной» (1:2)…
    Источник: ПРО ФУТБОЛ
    2.. 16-9-2019 Бобби Чарльтон
    День рождения: 11.10.1937 года
    » Дирижер», «мозг команды», «компьютер» — наиболее характерные прозвища, данные Чарльтону журналистами. Прибавьте к сказанному необычайную работоспособность и стремление к импровизации, и вы получите приблизительный портрет футболиста… приблизительный, потому что всех его достоинств все равно не перечислить. Завершая разговор о Чарльтоне, нельзя не упомянуть о его доброте, отзывчивости, доброжелательности, джентльменском поведении на поле и за его пределами. За долгую жизнь в футболе он всего один раз получил замечание от судьи, да и то в эпизоде, когда вступился за своего товарища — Дениса Лоу. Все это не прошло мимо бдительного ока ЮНЕСКО, вручившего в 1973 году Бобби Чарльтону приз «Фэйр плей». https://www.peoples.ru/sport/football/charlton/

      1. » Спасибо. Опять пить?..»
        ::::::::::::::::::::::::::::::::::::
        Не опять, а — снова. И почему не выпить за киевлян Хмеля и Сабо , за англичан Б.Ч. и Тома Лоутона, за гения Э. Стрельцова…
        Помните, не сомневаюсь, за первую игру “Динамо” (Хомич, Бобров,
        Семичастный, Карцев)… (и др. игроками Динам и ЦСКА…) в 1945-ом, в Англии, “Челси” с Томом Лоутоном (3:3),
        разгром Кардифф-сити и ничья с шотландцами.. а общий – 19:9, сенсация. Какие были тогда бойцы…”Не то, что нынешнее племя..” Богатыри Невы, Куры, Москвы, Днепра и Куйбышева…Плохая им досталась доля… И так далее. Лехаим!

Добавить комментарий для Benny B Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.