Я верю, Авраам учил нас, что вера — это не определенность, но мужество жить с неопределенностью. У него была «отрицательная способность». Он знал, что обещания сбудутся, и мог жить с неопределенностью знания как и когда.

בס״ד

Отрицательная способность

“Negative Capability (Vayera 5780)”

Джонатан Сакс
Перевод с английского Бориса Дынина

Я писал о жертвоприношении Исаака много раз, давая интерпретацию, несколько отличающуюся от интерпретаций классических комментаторов. Я выдвигал ее, исходя из простой посылки: Тора и Танах в целом считают жертвоприношение детей одним из худших зол. Оно широко практиковалось в древнем мире. В книге Мелахим II (3:26-27) мы читаем о том, как моавитский царь Меша в ходе войны против Израиля, Иудеи и Едома, принес своего старшего сына в жертву богу Хамосу. Если бы целью испытания была проверка готовности Авраама пожертвовать своим сыном, то в свете ценностей Танаха он поступил бы не лучше, чем языческий царь.

Кроме того, имя Аврам означает «могущественный отец». Смена имени на Авраама означала «отец многих народов».

Бог «избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя, ходить путем Господним, творя правду и суд».

Авраам выбран быть образцом для подражания! Образцовый отец не жертвует своим ребенком.

Классическая интерпретация, данная большинством комментаторов, красива и трогательна. Авраам доказал, что любит Бога больше, чем своего сына. Но по вышеуказанной причине я выдвигаю иную интерпретацию. Несомненно, Авраам подвергся испытанию, в центре которого был Исаак, его сын, что и стало проверкой пределов веры Авраама. И все-таки здесь есть нечто и другое.

Одним из самых странных моментов истории жизни Авраама является несоответствие между ее событиями и обещаниями Бога. Семь раз Бог обещал Аврааму землю. Тем не менее, когда Сара умерла, он не владел даже малым участком для захоронения и должен был купить его по завышенной цене.

В самом начале этой истории (см. главу «Лех Леха») Бог призвал Авраама покинуть свою землю, место своего рождения, дом своего отца и пообещал ему:

«Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословение».

Без смущения и нерешительности Авраам ушел, начал путешествие и достиг Ханаана. Придя в Сихем и потом в Бейт-Эль, воздвиг там алтари. Затем почти сразу же мы читаем:

«Был голод в той земле».

Авраам с семьей был вынужден отправиться в Египет. Там его жизнь оказалась в опасности, и он попросил Сару притвориться его сестрой, а не женой, что поставило ее в ложное положение (поведение, которое Рамбан подверг резкой критике). Где в тот момент было Божественное благословение? Как так вышло, что, покидая свою землю и следуя Божьему призыву, Авраам оказался в морально опасной ситуации — перед выбором между унижением жены, вынужденной лгать по его просьбе, и вероятностью, а возможно, неизбежностью своей смерти?

Вырисовывается повторяющаяся картина. Авраам узнает, что дорога между обещанием и исполнением долгая и извилистая. Не потому, что Бог не держит своего слова, но потому, что Аврааму и его потомкам было доверено принести в мир нечто новое, а именно: святое общество; нацию, живущую по Завету; отказ от идолопоклонства; строгий кодекс поведения; более близкие, невиданные раньше отношения с Богом. Потомки Авраама станут нацией пионеров. И Бог с самого начала учил Авраама, что все это требует необычайной силы характера, ибо ничто великое и новое в человеческом мире не достигается за ночь. Вы должны продолжать идти, даже если вы устали и потеряны, истощены и подавлены.

Бог осуществит все, что обещал. Но не сразу. И не прямо. Бог ищет перемен в реальном мире повседневной жизни. Он ищет тех, чья стойкость веры позволит им продолжать идти, несмотря на все неудачи. Такой верой и была наполнена жизнь Авраама.

Это особенно ясно в отношении к Божьему обещанию Аврааму дать ему потомство. Четыре раза Бог говорит:

[1] «Я произведу от тебя великий народ». (Быт. 12: 2).
[2] «Сделаю потомство твое, как песок земной; если кто может сосчитать песок земной, то и потомство твое сочтено будет» (Быт. 13:16).
[3] «Посмотри на небо и сосчитай звезды, если ты можешь счесть их. И сказал ему: столько будет у тебя потомков». (Быт. 15: 5).
[4] Не будешь ты больше называться Аврамом, но будет тебе имя: Авраам, ибо Я сделаю тебя отцом множества народов; и весьма, весьма распложу тебя, и произведу от тебя народы, и цари произойдут от тебя». (Быт. 17: 5-6).

Четыре последовательных обещания, с каждым разом все более впечатляющих: великий народ, многочисленный как песок земной, как звезды небесные, отец множества народов. Авраам слышал эти обещания и уверовал в них:

«Аврам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность». (Быт. 15: 6).

Затем Бог сообщил Аврааму тревожные новости. Его сын от Агари, Измаил, не станет его духовным наследником. Бог благословит его и сделает его родоначальником великого народа:

«Но завет Мой поставлю с Исааком, которого родит тебе Сарра в сие самое время на другой год». (Быт. 17:21).

Именно на фоне обещаний Аврааму быть отцом многочисленного народа и обещания избрать Исаака для исполнения Завета мы должны попытаться понять страшные слова, открывающие испытание:

«Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака… и принеси его во всесожжение».

Испытание не заключалось в том, чтобы увидеть, хватит ли у Авраама смелости принести в жертву сына. Как мы видели выше, даже такие язычники, как Меша, царь Моавитский, были способны на это. Оно было широко распространено в древнем мире, но отвратительно для иудаизма.

Испытание не заключалось в том, чтобы увидеть, хватит ли у Авраама силы отказаться от того, что он любит. Он уже доказал это не раз. Он отказался от своей земли, места своего рождения и дома своего отца — всего, что было ему знакомо, всего, что говорило ему о доме. В предыдущей главе он отказался от своего первенца Измаила, которого, очевидно, тоже любил. Могло ли быть малейшее сомнение в том, что он откажется от Исаака, который явно был Божьим чудесным даром, рожденным Сарой, уже в пост-менструальном возрасте?

Испытание заключалось в том, чтобы увидеть, сможет ли Авраам жить, сознавая противоречие между Божьим Словом сейчас и Божьим Словом в прошлом, обещавшим ему детей и продолжение Исааком завета.

Раввины знали, что в Торе два стиха могут противоречить друг другу до тех пор, пока их не согласует третий стих. В такой ситуации и оказался Авраам. Он столкнулся с противоречием, но еще не было слова, снимающего его. Это был тест: Может ли Авраам жить с неопределенностью?

Авраам смог. Он подготовил себя к испытанию, никому не сказав о нем, и только на третий день пути обратился к сопровождавшим слугам:

«Останьтесь вы здесь с ослом, а я и сын пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам».

А на вопрос Исаака:

«Где же агнец для всесожжения?»

Авраам сказал:

«Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой».

Эти слова обычно воспринимаются как дипломатические отговорки. Я полагаю, однако, что Авраам имел в виду именно то, что сказал. Противоречие вошло в его жизнь. Он знал, что Бог призвал его принести в жертву сына, но он также знал, что Бог обещал ему заключить вечный завет именно с этим сыном.

Акеда («связывание» Исаака») было не о жертвоприношении, а о неопределенности жизни по вере. Пока испытание не закончилось, Авраам не знал, во что верить или как оно закончится. Он верил, что Бог, обещавший ему сына, не позволит ему принести сына в жертву. Но он не знал, как разрешится противоречие между Божьим обетованием и Его повелением.

Поэт Джон Китс в письме к своим братьям Джорджу и Томасу в 1817 году попытался определить, что сделало Шекспира таким великим по сравнению с другими писателями. По словам Китса Шекспир обладал:

«… отрицательной способностью, проявляющейся когда человек, находясь в состоянии неопределенности, в сумраке тайны, в сомнениях, не делает суетливых попыток обнаружить факты и причины».

Другими словами, Шекспир был открыт жизни во всех ее проявлениях, разнообразии и сложности, ее конфликтам и противоречиям, в то время как другие, более мелкие писатели стремились свести жизнь к единой философской структуре. То, чем Шекспир был для литературы, Авраам был для веры.

 

Я верю, Авраам учил нас, что вера — это не определенность, но мужество жить с неопределенностью. У него была «отрицательная способность». Он знал, что обещания сбудутся, и мог жить с неопределенностью знания как и когда.

(I believe that Abraham taught us that faith is not certainty; it is the courage to live with uncertainty. He had negative capability. He knew the promises would come true; he could live with the uncertainty of not knowing how or when.)

Шабат шалом,