Кто-то узурпирует право навязывать нам, простым потребителям напитка, своё восприятие событий и обстоятельств. Прямо на семейный стол подают сомнительные приправы, имеющие, увы, политический душок. Пытаюсь умерить своё отторжение, но это не удаётся: лживое и чужое в предложенной новизне…

Симбиоз праздника и террора

Лазарь Фрейдгейм

Новость — ребрендинг шампанского в России — новая форма бутылок, новый вид этикеток — «1937 Советское шампанское». Казалось бы, тоже мне событие в насыщенной заботами жизни… Но что-то сосёт под ложечкой от утраты некоторого символа давней жизни и давних не частых праздников. Черная этикетка с виноградной гроздью и множеством медалей на праздничном столе… Это что-то! Стирается чужими руками… А что-то втюривается дерзко, так что ощущается комок в горле. Это особенно горько уже не эмоционально, а как портрет сегодняшнего российского времени.

Новая символика, новые ассоциации — пятиконечная звезда и 1937 год на этикетке! Волна воспоминаний…

Год на винной этикетке это совершенно обычная деталь. Как правило, это год основания компании, год изготовления вина. Для одних вин это отметка «заслуг» — чем старее, тем лучше и дороже, для других — это как бы срок годности, который надо учитывать при приобретении. В общем, год на этикетке — фактор многогранный.

В советско-российском потреблении этикетка на шампанском всегда была привычной, и до некоторой степени она была символом праздничности. Шампанское — радость, торжество, братание. Привычный вид увесистых бутылок всегда ласкал глаз и настраивал на радость.

Специалисты и юристы могли дебатировать правомерность понятия «Советское шампанское». С точки зрения международного права шампанским может называться только вино, виноград для которого выращен на просторах французской провинции Шампань. Что это за шампанское без французской Шампани? Рядовому потребителю это было до лампочки. Тем более что о достоинствах натурального шампанского ни сном, ни духом никто не знал. В ответ на возникшие претензии к названию «Шампанское» появилось нейтральное «Игристое» с тем же привычным оформлением — с виноградной лозой и медалями. «Советское Игристое» было ничем не менее привлекательным, чем предшествовавшее «Советское Шампанское».

История российского шампанского восходит к концу XIX века. Освоить выпуск отечественного шампанского и даже бросить вызов французам смог князь Лев Голицын. На протяжении десяти лет он вёл селекционную работу в своем крымском имении «Новый свет».

Под этим же названием Голицын выпустил одну из первых марок шампанского. В 1896 году фирменное вино подавали на званом ужине по случаю коронации Николая II. После этого вину был присвоен титул «Коронационное».

В 1900 году на Всемирной выставке в Париже Голицын представил свое шампанское «Парадиз». Впервые за всю историю дегустационных конкурсов русское шампанское получило Гран-при и большую золотую медаль.

После революции 1917 года первый тираж «Советского шампанского» был выпущен в 1928 году и составил 36 тысяч бутылок.

В 1936 году в СССР было принято Постановление «О производстве „Советского шампанского“, десертных и столовых вин», предусматривавшее строительство заводов по производству шампанских вин в крупнейших городах страны. В этой связи нарком пищевой промышленности А. Микоян пояснял: «Товарищ Сталин сказал, что стахановцы зарабатывают сейчас много денег, также много зарабатывают инженеры и трудящиеся. И если они захотят шампанского, смогут ли они его достать? Шампанское ведь это признак материального благополучия и зажиточности».

Были запущены ряд заводов шампанских вин. В 1936 году было произведено 300 тысяч бутылок шампанского. В 1940 году — уже восемь миллионов, в 1956 году — 27,3 млн, в 1969 году — 79,2 млн, а в 1980 году — 177 млн

Этикетку для советского шампанского предложил московский художник Михаил Губонин, победивший на конкурсе, объявленном в 1935 году. Этикетка с гроздью винограда и надписью «Советское шампанское» на черном фоне смотрелась очень эффектно. С этой этикеткой игристый напиток в начале 1936 года и ушел в народ.

Сама марка «Советское шампанское» была разработана в 1928 году Совнархозом и применялась ко всей продукции комбинатов шампанских вин бывшего Советского Союза.

Отметим, что в коротком экскурсе в памятные даты истории советского шампанского появились разные годы, оставившие существенные следы в поступи развития советского виноделия. Это и 1928 год, и 1936, и 1937, и 1940… В Википедии значится: Советское шампанское — Год основания 1936.

Собственно, волны и откаты советского виноделия могут счесть заметной вехой любой год. Но в сегодняшней российской политике по каким-то обстоятельствам при ребрендинге на новую этикетку почему-то вклинился только один — 1937 г. Этот год называют годом промышленного освоения советского шампанского. В 1937 году на Ростовском-на-Дону заводе Шампанских вин была пущена первая очередь завода, смонтированная в основном из импортного французского оборудования. Мощность её составила 500 тысяч бутылок шампанского в год. Это вдвое увеличило выпуск шампанского в стране.

Современная российская историография при идее гордости как определяющей цели обычно ищет истоки, а не размах. Никто, вспоминая приснопамятное стахановское движение, не будет мусолить 1937-38 гг. Все воспоют 1935 год и мишуру фантастической смены Стаханова. С советским шампанским почему-то всё не так… Не 1928 год — год выпуска по особой технологии первого послереволюционного шампанского, не 1936 год — год разворота к массовому производству шампанского, а год 1937…

Ничто не вечно под Луной… А как с историей? Не с абстрактной, выползавшей из древних веков, а посконной, совсем не далекой — периода расцвета отличительных достоинств страны Советов? То ли с целью фиксирования этой истории, то ли её «переписывания»?.. Вглядываясь в новую этикетку «Советского шампанского», создаётся твёрдое ощущение политической накачки. Уж больно назойливо воспринимается каждый элемент: пятиконечная звезда, размашисто указанный 1937 годом и напоминание «Советское», когда уже почти 30 лет нет такой страны. Ощущение того самого переписывания истории с просоветской позиции. Как бы напоминая обманчивое: «Жить стало лучше, жить стало веселей!»

Политизированная символика нередко проявлялась в названиях алкогольных продуктов. Существовала дорогая водка с названием «Беломорканал» (как, впрочем, и папиросы с таким названием). Если в период строительства канала сталинская пропаганда славила строительство руками заключённых как путь перевоспитания, то в годы выпуска водки всем была известна людская цена, заплаченная за эту стройку. Горькоточину этого названия жёстко выразил художник П. Белов, символически показавший ненасытную пасть, заглотившую сотни тысяч подневольных людей. Рабочими, инженерами были исключительно ЗК — «Заключенные Каналоармейцы» (отсюда пошло широко распространённое название «зеки»).

Своеобразным обращением к нелегкому военному прошлому явилась водка «Ни шагу назад». Вся нелепость такого названия водки связана с тем, что это прямое напоминание об одном из самых жестоких и безжалостных приказов за всю войну — об организации заградотрядов (№227 от 28 июля 1942 г.) — специальных подразделений, которым дано было право расстреливать красноармейцев в случае их отступления. Жизнерадостную тональность этикетки с изображением Сталина можно было бы принять за жёсткую шутку, если бы это контрастное несоответствие не было бы реальностью.

В эту же дуду — 1937 на этикетке вина. Не мытьём, так катаньем вбрасываются в современную российскую жизнь символы ушедшего времени. Вновь с опаской прикасаемся взглядом к вынырнувшему из забытья Советскому шампанскому с незабываемой чёрной вехой советской истории — 1937 годом. Грозный знак. Чего ждать: праздника или разгула террора?.. Надеюсь всё же, что 1937 не придёт вновь — канул в Лету, как и ушедшее советское. Нарочитое напоминание о мрачном годе истории России звучит набатным звоном — но совсем не памятью о погибших, а грозным предупреждением об изменениях оценок, возможно даже, об изменении знака этой оценки: от похоронного до застольного…

Создаётся впечатление, что кто-то узурпирует право навязывать нам, простым потребителям напитка, своё восприятие событий и обстоятельств. Прямо на семейный стол подают сомнительные приправы, имеющие, увы, политический душок. Я бы сказал: Невкусно! Наглость! Пытаюсь умерить своё отторжение, но это не удаётся: лживое и чужое в предложенной новизне…