Михаил Ривкин: Недельный раздел Ваеце

Loading

И, если уж говорить о «древнейших религиозных переживаниях», то они были именно таковы, какими мы застаём их у самых простых народов. Лестница в небо — это один из важнейших атрибутов легенды о Золотом Веке, о том чудесном времени, когда «на земле не было никаких смут и раздоров».

Недельный раздел Ваеце

Михаил Ривкин

Как предисловие к серии недельных глав за этот год рекомендуется прочесть третью часть очерка «Трансформация идеи Божественного Откровения».

В самом начале нашего недельного раздела мы встречаем Яакова в совершенно незнакомом ему месте. Яаков засыпает, подложив под голову вместо подушки камень и видит свой знаменитый сон: лестницу в небо, по которой восходят и нисходят ангелы. Проснувшись, Яаков ставит камень, на котором он спал, как обелиск и совершает возлияния елея. Иными словами, создаёт своими руками культовый объект, святилище, и называет это святилище Бэйт Эль. После этого Яаков даёт обет Всевышнему, в котором подробно перечислены «обязанности» обеих сторон.

Правильно понять этот эпизод можно лишь с учётом всего, что рассказано в прошлой недельной главе. Ицхак дважды благословляет Яакова: один раз «по ошибке», вместо Эсава, другой раз — вполне сознательно. Второе благословение — это, одновременно, и напутствие в дальнюю дорогу — к Лавану. Ривка тоже даёт Яакову напутственное благословение: с одной стороны, спасает от мести брата, с другой стороны — заклинает не жениться на дочерях кнаанских. Обе задачи решаются отсылкой Яакова к Лавану. Более того, мы видим некую бледную тень ритуала «вторичного рождения», мелькнувшую при описании «ошибочного» благословения. Все эти благословения, напутствия и ритуалы как-бы готовят Яакова к его жизни в новом качестве, как Единственного и Избранного. Но окончательно и бесповоротно эта новая жизнь начинается только после теофании в Бэйт Эле и после обета Яакова Всевышнему. Поэтому само по себе желание Яакова утвердить в качестве святилища дотоле ничем не примечательное место вполне понятно. То, что место это до тех пор ничем не примечательно, Яаков старательно подчёркивает:

И пробудился Яаков от сна своего, и сказал: истинно Г-сподь присутствует на месте этом, а я не знал! И убоялся, и сказал: как страшно место это! Это не иное что, как дом Б-жий, а это врата небесные. (Брейшит 28:16-17)

Слова «а я не знал» выглядят довольно странно даже при беглом прочтении книги Брейшит. Ведь Бэйт Эль дважды упомянут при описании жертвенников, воздвигнутых Авраамом сразу же после Обетования Лех-Леха. Правда, жертвенник воздвигнут не в самом Бэйт Эле, а между Бэйт-Элем и Аем, но само место, причём под тем его названием, которое, якобы, дал ему Яаков, было Первому Патриарху хорошо известно (Брейшит 12:8, 13:3) Нарочитое «незнание» Яакова может быть намёком скорее на то, что вся предыдущая богатая история этого святилища сильно мешала рассказчику, и ему нужно было от этой предыстории отмежеваться. А предыстория была, действительно, богатая.

«Само по себе название может просто означать Дом Б-га», подобно угаритскому бтиль или акадскому бит или. Однако вероятнее всего, что вторая часть названия, Эль, это имя верховного Кнаанского божества, имя, столь часто используемое в различных кнаанских географических названиях. Таким образом, Бэйт Эль это частный случай общего для Кнаанских географических названий формата: к слову «дом» добавляют имя того или иного божества. Например Бэйт Анат (Йеошуа 19:38), Бэйт Баал брит (Судей 9:4), Бэйт Баал Меон (Йеошуа 13:17), Бэйт Хорон (Йеошуа 16:5) Бэйт Шемеш (Йошуа 15:10). Во всех этих случаях название святилища постепенно распространялось на близлежащий город.

По большинству мнений, танахический Бэйт Эль это современный Бейтин, посёлок в 17 км. к северу от Иерусалима, на высоте 880 м над уровнем моря. /…/ Археологические раскопки показали, что начиная с 3500 до н.э. вершина тамошнего холма была огромным святилищем под открытым небом. В девятнадцатом веке до н.э. над этим местом был воздвигнут храм. Археологи нашли на этом мечте поваленный обелиск. Очевидно, что Бэйт Эль был важнейшим кнаанским святилищем древности»[1]

С течением времени, некоторые из перечисленных Нахумом Сарна святилищ были адаптированы как культовые объекты Древнего Израиля, и их языческое происхождение в коллективной памяти было надёжно вытеснено теофаническими легендами:

«Это были, таким образом, древние святилища Израиля и его колен. Однако в позднейшие времена, когда уже не усматривали связь между этими явлениями[между языческим культом и данным культовым объектом], возникал вопрос: а почему именно это место и этот символ особенно освящён? Ответ состоял в том, что именно в этом месте Всевышний открылся Патриархам, и в память этого откровения мы совершаем богослужение именно в этом месте. /../

Этот факт имеет большое значение. Интуитивное ощущение, что на этом месте является божество, превратилось в легендах о Патриархах в одноразовое переживание Отцов Израиля. Сильное внутренне чувство приобрело внешнюю объективную форму. /…/ Яаков случайно решил заночевать на этом месте, положил голову на попавшийся под руку камень, и увидел во сне лестницу, уходящую в небо — и поэтому камень освящён./…/

Надо полагать, что у каждого израильского святилища была легенда, повествующая о его происхождении, и такие легенды рассказывали в день особого праздника, связанного с этим святилищем, на том самом месте. Эти легенды имеют для нас большую ценность, ибо из них мы понимаем, как те или иные места или обряды становились священными для народа Израиля, они вводят нас вовнутрь древнейшего религиозного переживания, и служат, фактически, главным источником знаний о древней израильской религии»[2]

Надо полагать, что слова Г. Гункеля «эти легенды… вводят нас вовнутрь древнейшего религиозного переживания» к рассказу о сне Яакова относятся даже больше, чем ко многим другим легендам о происхождении святилищ. Мы начинаем понимать, в чём истинный смысл слов «страшно место это! Это не иное что, как дом Б-жий, а это врата небесные». Древнейшее повествование не только однозначно указывало на главное кнаанское святилище, как на то самое место, где Яакову приснился чудесный сон. Само содержание этого сна связано именно с этим, конкретным, капищем. Сон указывает, что Бэйт Эль с древнейших времён воспринимался кнаанейцами как «врата небесные», как та пуповина, где Небо срастается с Землёй.

«Картина, открывшаяся в сновидении, несомненно отражает месопотамскую мифическую первооснову, знакомую нам из рассказа о Вавилонской Башне. Увиденная Яаковом лестница между Небом и Землей сразу вызывает в воображении картины вавилонских зикуратов, с их внешними лестницами соединявшими между собой возносившиеся к небу этажи. Указание на то, что «это врата небесные» это реминисценция традиционного оборота речи, использовавшегося по отношению к вавилонским храмам-башням. Но, в отличие от языческой мифологии, лестница Яакова это не канал сообщения между Б-гом и человеком. Божество не сходит по ней к человеческим существам, а люди не достигают божественных сфер. Различие между тем и другим невозможно преодолеть физическими средствами. Присутствие ангелов призвано подчеркнуть этот факт, ибо лестница предназначена исключительно для них одних».[3]

Возможно, в этом месте Нахум Сарна немного увлёкся, и предложил нам разумение и восприятие современного человека вместо того, что же, на самом деле, мог чувствовать рассказчик этой легенды или его слушатель, увидев во сне, или даже вообразив с чужих слов, эту лестницу в небо. Но, допустим даже, что Н. Сарна вполне адекватно и точно описал «древнейшие религиозные переживания» Израиля. Вопрос, опять-таки, насколько эти переживания «древнейшие». «Колодец глубины несказанной» невозможно исчерпать до дна! История мифологических образов и символов сама в чём-то похожа на зиккурат: под каждым этажом сокрыт ещё один, более древний. Древние вавилонские жрецы стремились своей амбициозной культовой архитектуркой и помпезными заклинаниями о «вратах небесных» как-то реконструировать и символически (не буквально, не физически) воссоздать то, что уже для них находилось где-то в глубине Колодца Времён, что они сами получили в форме древних и изрядно «побледневших» сказаний. Попробуем же заглянуть на такую глубину, куда даже взгляд жрецов Древнего Шумера проникает с трудом. В этом нам, как всегда, поможет Дж. Дж. Фпэхэр:

«Во всех почти преданиях аборигенов имеются рассказы о таком времени, когда существовали прямые сношения между людьми и богами или духами, живущими на небе. Согласно всем таким преданиям, эти сношения прекратились по вине людей. Например, на острове Фернандо-По сложилась легенда, что некогда на земле не было никаких смут и раздоров, потому что существовала лестница, совершенно такая же, какую приставляют к пальмам, чтобы сорвать орехи, «только длинная-предлинная», которая вела от земли к небу, и по ней боги спускались и поднимались, чтобы принимать личное участие в людских делах. Но как-то раз увечный мальчик поднялся по лестнице и уже успел пройти большую часть пути, когда мать увидела его и поднялась вслед за ним вдогонку. Тогда боги, побоявшись нашествия мальчиков и женщин на небо, опрокинули лестницу, и с тех пор человеческий род остался на земле предоставленным самому себе». [Со ссылкой на некую мисс Кингсли, точнее источник не указан]

Итак, «лестница в небо» служила ровно для тех целей, которые Н. Сарна, с негодованием, отвергает. По ней боги спускались и подымались. Более того, «Помимо этих воображаемых лестниц есть настоящие лестницы, которые ставят некоторые племена, чтобы облегчить богам и духам сошествие с неба на землю» [4]

И, если уж говорить о «древнейших религиозных переживаниях», то они были именно таковы, какими мы застаём их у самых простых народов. Лестница в небо — это один из важнейших атрибутов легенды о Золотом Веке, о том чудесном времени, когда «на земле не было никаких смут и раздоров». И все попытки как-то реконструировать эту лестницу, будь то примитивные лестницы африканских племён, вавилонские зиккураты или волшебные сны — это, на самом деле, тоска по навеки утраченному Золотому Веку и вечная, не уступающая никаким рациональным аргументам, надежда его хоть отчасти вернуть. Смеем полагать, что и сон Яакова тоже отражает, в той или иной мере, эту надежду.

___

[1] Nachum A. Sarna The JPS Torah Commentary Genesis Philadelphia NY Jerusalem 1989 pp.399

[2] הרמן גונקל אגדות בראשית ספרות המקרא ירושלים מוסד ביאליק1998 עמ’35

[3] Nahum Sarna, Understanding Genesis, The Jewish Theological Seminary of America, NY, 1966, p 193

[4] Дж. Дж. Фрэзер Фолклор в Ветхом Завете Моска Излательство политической литературы 1986 стр. 252-53

Print Friendly, PDF & Email

3 комментария для “Михаил Ривкин: Недельный раздел Ваеце

  1. В Лестнице Якова «…отношения Бога к миру получают реальный и двусторонний характер: нисхождения для Божества и восхождения для твари. При этом, однако, волны мирового океана, сколь бы высоко ни вздымались, они не могут всплеснуться до неба, коснуться Абсолютного, если само Оно не воздвигнет лестницы Иаковлей, соединяющей небо и землю». (С. Н. Булгаков)

    Так что, уважаемые Рав и Инна, «похоже, да не то же»: Лестница Якова спускается с неба, а не строится с земли. Последнее относится к строительству Вавилонской башни.

  2. По М.Элиаде, сообщение с Небом в древних преданиях выражалось целым рядом образов. Это мог быть столб, веревка, лестница, лиана и пр. Идея «восхождения» на Небо по веревке, дереву или лестнице широко распространена на всех пяти континентах.
    Миф о лестнице, ведущей на Небо, был известен в Древнем Египте, а также в Африке, в Океании и в Северной Америке. В египетских текстах об умерших говорится, что «боги делают для него лестницу, чтобы он с ее помощью поднялся на небеса». Во многих могилах были найдены амулеты с изображением лестницы. Помимо этих воображаемых лестниц некоторые племена ставили настоящие лестницы, чтобы облегчить богам и духам сошествие с неба на землю.
    Основанием для ритуалов «восхождения» и «вознесения» послужил Небесный символизм. В религиозно-космогонических построениях мифа центральное место занимает культ Неба и Небесных светил. Небо символизирует всемогущество уже в силу своего местоположения, что лежит в основе практически универсального верования в Небесное божественное существо, которое сотворило мир.

    1. Уважаемая г-жа Беленькая!

      Большое спасибо за ваш интересный комментарий. Дж. Фпэзер опубликова «Фолклор в Ветхом Завевете! Ы 1918 году, а краткий однотоменый вариант — в 1923. Мирчо Элиада опубликова «Аспекты Мифа» в 1964-м. Книги отчасти перекликаются, вероятно авторы пользовались одними и теми же источниками.

      В нлаве «Небесная лестницв» Дж. Фрэзер упоминает следующие легенды:

      легенда острова Фернандо-По (приводится в тексте недельного раздела)
      легенда племени тораджа, про ребёнка, который взобрался на небо по вьющемуся растению, про его мать, котрая хотела последовать за ним, но ребёнок перерезал растеие
      легенда того де племени про вьющийся тростник, который, по посьбе человека, может поднять его на небо, и ьерпели ждёт, пока человек закончит свои дела, чтобы спустить его на землю.
      легенда на Суматре, про фиговое дерево, которое росло на высокой горе,и которое срубил один чнловек, в досаде на свою жену, которая не хотела спускаться назад на землю
      в «ьексьаз пирамид» упоминается лестниув, по которой древнейшие египетские цари поднимались на небо, когда хотели
      и пр.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.