Борис Рушайло: Декабристы: от Мандельштама до Галича

Loading

Еще недавно слова Ленина «декабристы разбудили Герцена» вызывали в памяти иронические строки Коржавина «… Кому мешало, что ребенок спит!» и никто не задавался вопросом, а кто разбудил декабристов? Декабристов разбудил Карамзин, Карамзина — Тацит и выходит прав был Грозный, ведя родословную от Августа…

Декабристы: от Мандельштама до Галича

Борис Рушайло

Стихи о декабристах Мандельштама и Галича на первый взгляд связаны только общностью темы.

И действительно, «волшебное косноязычие» Мандельштама ничуть не похоже на публицистику Галича, однако есть еще одно, что их объединяет — это Карамзин.

Мандельштам

1 — Тому свидетельство языческий сенат —
2 Сии дела не умирают!
3 Он раскурил чубук и запахнул халат,
4 А рядом в шахматы играют.
5 Честолюбивый сон он променял на сруб
6 В глухом урочище Сибири,
7 И вычурный чубук у ядовитых губ,
8 Сказавших правду в скорбном мире.
9 Шумели в первый раз германские дубы.
10 Европа плакала в тенетах.
11 Квадриги черные вставали на дыбы
12 На триумфальных поворотах.
13 Бывало, голубой в стаканах пунш горит.
14 С широким шумом самовара
15 Подруга рейнская тихонько говорит,
16 Вольнолюбивая гитара.
17 — Еще волнуются живые голоса
18 О сладкой вольности гражданства!
19 Но жертвы не хотят слепые небеса:
20 Вернее труд и постоянство.
21 Всё перепуталось, и некому сказать,
22 Что, постепенно холодея,
23 Всё перепуталось, и сладко повторять:
24 Россия, Лета, Лорелея.

«Стихи о декабристах очень непонятные»
А. Генис. Диалог А. Гениса и С. Волкова на РС 28 авг. 2018

«Декабрист» Мандельштама является одним из самых загадочных его стихотворений; даже М. Гаспаров ограничился только кратким замечанием: «Стихотворение лета 1917 г. “Декабрист” говорит о едином порыве России и Европы из “тенет”» и комментарием к отдельным строкам.

Одной из причин загадочности является «многоголосие», когда одни строки принадлежат герою, другие автору и при этом описания смешаны с воспоминаниями и оценками…

* * *

Мандельштам своим героем избрал «обобщенного» декабриста, который, увлекшись (воспламенившись) мечтою, оказался «во глубине сибирских руд» (как справедливо заметил Киршбаум «Мандельштам … конструирует архетип, метаобраз декабриста. Указаний на (личность) конкретного декабриста в тексте нет.»)

Тому свидетельство языческий сенат, —
«Сии дела не умирают»
Он раскурил чубук и запахнул халат,
А рядом в шахматы играют.

Комментарий к первым двум строкам Мандельштама мне неизвестен, между тем как они направляют все стихотворение: «языческий сенат» — это доимператорский Рим, который желали вернуть Брут и Кассий, чьи «дела не умирают» — надо ли напоминать, что для декабристов именно эти имена и идея борьбы «за конституционный образ правления» стояла во главе угла!

Обратимся к Вяземскому.

Свои рассуждения о декабристах (записки 1825-31 гг) он начинает со строк Карамзина:

Тацит велик; но Рим, описанный Тацитом,
Достоин ли пера его?
В сем Риме, некогда геройством знаменитом,
Кроме убийц и жертв, не вижу ничего.
Жалеть об нем не должно:
Он стоил лютых бед несчастья своего
Терпя, чего терпеть без подлости не можно
.

Это написано в 1797г; имел ли Карамзин в виду Рим Тацита или метил в имп. Павла, представлявшегося современникам безумцем, неизвестно, но именно эти стихи оказались наиболее созвучны декабристам; далее у Вяземского будет:

«Какой смысл этого стиха? На нем основываясь, заключаешь, что есть же мера долготерпению… Несчастный Пущин в словах письма своего (Донесение следственной комиссии, стр. 47): «Нас по справедливости назвали бы подлецами, если бы мы пропустили нынешний единственный случай», дает знать прямодушно, что, по его мнению, мера долготерпения… переполнена, и что нельзя было не воспользоваться пробившим часом.»

Напомню, что «подлецом» в конце XVIII— начале XIX вв. называли человека тёмного, низкого рода-племени, из рабов, холопов, и для Пущина и Вяземского очевидно, что терпеть могут только рабы и холопы, но не граждане.

Очевидно, что это слово — «подлецами» находится в прямой связи с ранее приведенным стихотворением Карамзина «Тацит», где прямо связано лютые беды имперских подданных с «подлым терпеньем» (Тацит в «Анналах» приводит нескончаемый перечень злодейств императоров).

И далее у Вяземского:

«Человек ранен в руку, лекари сходятся. Иным кажется, что… отсечение члена — единственный способ спасения; другие полагают, что еще можно… залечить рану без операции. Одни последствия покажут, которая сторона была права; но различность мнений может существовать в лекарях равно сведущих…»

Заменив «лекаря» на «заговорщика» получим два варианта действий-либо решительные действия (революция, мятеж) либо постепенный (эволюционный путь — «труд и постоянство», как и будет далее у Мандельштама).

Вторые две строки (3,4) есть словесное описание известного рисунка Репина 1828г. и не нуждаются в комментариях (разве что замечу, что условия их «проживания» несравнимы с каторгой Достоевского).

Следующие строки (9-12) стихотворения представляют собой воспоминание декабриста о прошлых походах

Шумели в первый раз германские дубы,
Европа плакала в тенетах,
Квадриги черные вставали на дыбы
На триумфальных поворотах.

… переходящие в воспоминание о разговорах в кругу «своих» — пунш, самовар, подруга рейнская … вольнолюбивая гитара (т.е. гитара сопровождала в рейнском походе)

Бывало, голубой в стаканах пунш горит,
С широким шумом самовара
Подруга рейнская тихонько говорит,
Вольнолюбивая гитара.

… Воспоминания сменяются отражением теперешних — сибирских — реалий (продолжающимися спорами) — хотя декабристы проиграли, сосланы в Сибирь, но и там не отказались от убеждений — мятеж и (не исключая) цареубийство.

Конечно, идеи цареубийства и установления республики восходят к Франции — и, далее, к Риму — напомню, что молодой Пушкин пришел в театр с портретом убийцы герцога Беррийского и надписью на нем «Пример царям», что он же позднее писал «… Якушкин обнажал цареубийственный кинжал» — или, цитируя Мандельштама

Еще волнуются живые голоса
О сладкой вольности гражданства.

Именно гражданства, а не дворянства, дарованного еще при Петре III.

Но жертвы не хотят слепые небеса,
Вернее труд и постоянство.

«жертвы не хотят слепые небеса» — стандартный библейский оборот «жертва не угодна Б-гу» — т.е. отвергнута, и потому декабристы терпят неудачу — но жертва Б-гу обычно приносится перед важным (переломным) делом, например перед сражением (или восстанием); при таком понимании «труд и постоянство» станут антитезой восстанию.

Последние строки стиха как-бы подводят итог мечтаниям и делам, которые оказались столь же недостижимыми, как Лорелея, воспетая Гейне

«Вершина горы пламенеет
Над Рейном в закатном огне.
Девушка в светлом наряде
Сидит над обрывом крутым.»
Пер. Маршака

Девушка эта — сладкоголосая Лорелея над рейнским обрывом крутым, чьим именем закончится «Декабрист»:

«Все перепуталось, и некому сказать,
Что, постепенно холодея,
Все перепуталось, и сладко повторять:
Россия, Лета, Лорелея.»

В последней строке все загадочно и наполнено ассоциациями: Россия, откуда их изгнали в Сибирь, Лета — река забвенья («река времен» Державина) и Лорелея, песней, влекущая к гибели: после лета мечты — холод каторги, и свобода, как Лорелея, на голос которой — и на свою погибель — плывет путник.

… Упомянутые выше критики не единственные, кто писал о «Декабристах» — от «классического» А. Бухштаба до «современных» Г. Кружкова, А. Кондакова и Б. Парамонов поражает разнобой оценок, однако ссылок на Карамзина и Вяземского я не видел.

Галич

Через полвека после Мандельштама о декабристах напишет А. Галич («Петербургский романс»).

Однако — в отличие от Мандельштама — Галич предельно конкретен — его занимают не «архетип декабриста», а сугубо конкретный вопрос о выходе на площадь навстречу неминуемой если не гибели, то острогу.

Неназванный «полковник» Галича легко узнаваем — это кн. Трубецкой, избранный диктатором и не решившийся присоединиться к товарищам, однако Галича интересует именно момент выбора, и потому он намеренно изменит эпиграф из Карамзина так, будто речь идет не о Риме, а о человеке: вместо «Он стоил лютых бед несчастья своего» Галлия напишет «… он сам виновник всех своих злосчастных бед».

В целом текст «Петербургского романса» ясен; отметим только одну строку: «Полковник я, а не прапор» — прапор потому, что известна презрительная оценка декабристов «кучка прапорщиков задумала изменить судьбы России».

История, как и положено в романсе, приобретает сугубо индивидуальный оттенок выбора героя (полковника).

«можешь выйти на площадь
смеешь выйти на площадь
в тот назначенный час»

* * *

Еще совсем недавно слова Ленина «декабристы разбудили Герцена» вызывали в памяти иронические строки Наума Коржавина «… Кому мешало, что ребенок спит!» и никто не задавался вопросом, а кто разбудил декабристов? Но оказывается, что декабристов разбудил Карамзин, Карамзина — Тацит и выходит прав был Грозный, ведя родословную от Августа…

Print Friendly, PDF & Email

3 комментария для “Борис Рушайло: Декабристы: от Мандельштама до Галича

  1. «Все перепуталось, и некому сказать,
    Что, постепенно холодея,
    Все перепуталось, и сладко повторять:
    Россия, Лета, Лорелея.»
    В последней строке все загадочно и наполнено ассоциациями: Россия, откуда их изгнали в Сибирь, Лета — река забвенья («река времен» Державина) и Лорелея, песней, влекущая к гибели
    ::::::::::::::::::::::::::::::::::::
    Кому из читателей/читательниц непонятно, следует перечитать- «Все перепуталось, и некому сказать…” Т.е., перепуталось всё и сказать – н е к о му.
    Что же, будем сладко повторять… Не к добру отказываться от обстоятельств, можно и вправду оказаться на аукционе. Автору – всех благ и вдохновения.

  2. Еще одно из доказательств ПРЕЕМСТВЕННОСТИ СЮЖЕТОВ ИСТОРИИ. Вполне себе непротиворечивое (я бы даже сказал «симпатично-осмысленное»). Стоит почитать и вникнуть тем, кто считает историю не наукой, а сборищем комментариев. Нет, ребята! Материал истории — человек свободолюбивый — он ее и творит под свой вкус, все более освобождаясь от ига обстоятельств, согласный заплатить за приз свободы наибольшую ставку. Только поэтому и побеждает на «аукционе жизни».

  3. Извините, Борис, но вся заметка показалась мне невнятной. Соединились Галич и Мандельштам через Карамзина (с его весьма сомнительной «Историей государства Российского») , ну еше Тацит тут присутствует (1 век н.э.!)… Ну и что? Мысль-то какая?

Добавить комментарий для Aleks Birger Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.