Елена Пацкина: Беседы с Мишелем Монтенем. Продолжение

Loading

Творение человека, имея собственное значение и судьбу, может оказаться для него удачей большей, чем он имел оснований на то рассчитывать по своим знаниям и способностям, может оказаться значительней, чем он сам.

Беседы с Мишелем Монтенем

Опыт «синтетического интервью»

Елена Пацкина

Продолжение. Начало

О личных достоинствах человека и его жизненных успехах

М. — Уважаемый Учитель, мой любимый писатель С. Моэм, покинувший наш мир всего полвека назад, в своих мемуарах писал:

«Меня часто приглашали в дома, где политикой интересовались превыше всего. У видных государственных мужей, которых я там встречал, я не обнаружил выдающихся талантов. Из этого я сделал вывод, возможно опрометчивый, что для управления страной не требуется большого ума. Позднее я знавал в разных странах немало политических деятелей, достигших высоких постов, и тоже бывал поражен тем впечатлением интеллектуального убожества, какое они на меня производили.. Они были плохо осведомлены в самых простых житейских вопросах.

Некоторые деятели, не казавшиеся мне особенно умными, вели государственные дела вполне успешно. Надо полагать, что для управления страной требуется специфический талант, не зависящий от общей талантливости.

Я знавал и деловых людей, которые наживали большие состояния и возглавляли крупные, процветающие предприятия, но во всем, что не касается их дела, не могли проявить хотя бы здравого смысла».

Согласны ли Вы с ним и что вообще думаете по этому поводу?

М. М. — Посмотрите, кто в наших городах наиболее могуществен и лучше всего делает свое дело, — и вы найдете, что обычно это бывают наименее способные люди. Случалось, что женщины, дети и безумцы управляли великими государствами не хуже, чем самые одаренные властители. И обычно, отмечает Фукидид, грубым умам дело управления давалось лучше, чем утонченным. Мы же удачу их приписываем разумению.

М. — Чем Вы объясняете такое положение вещей?

М. М. — Чины и должности, — так уж повелось — даются человеку чаще по счастливой случайности, чем по заслугам.

И большей частью за это совершенно напрасно упрекают королей. Напротив, надо изумляться, как часто удается им сделать удачный выбор при недостаточном уменье разбираться в людях. Ибо природа отнюдь не наделила их ни способностью обнять взором столь большое количество людей, чтобы остановиться на достойнейших, ни даром заглядывать в душу, дабы получить представление о нашем взгляде на вещи и наших качествах. Им приходится выбирать нас как бы наугад, в зависимости от обстоятельств, от нашей родовитости, богатства, учености, репутации — оснований весьма слабых.

М. — В наше либеральное время отнюдь не король формирует элиту, а результат по-прежнему оставляет желать лучшего. Иногда кажется, что во власть выбиваются одни серенькие троечники, а отличники, подававшие в юности большие надежды, проживают незаметную жизнь, не добившись успеха.

М. М. — Тот, кто сумел бы найти способ всегда судить о людях по достоинству и выбирать их согласно доводам разума, уже одним этим установил бы самую совершенную форму государственности.

М. — Видимо, сама природа препятствует людям в их продвижении к совершенству, если проходят века, а мы подвержены тем же недостаткам и порокам. И нами правят не лучшие из лучших, а вполне заурядные люди. Может быть, это нормально?

М. М. — Обычно приходится наблюдать, что во всех жизненных делах судьба, которая всегда стремится показать нам свое могущество и унизить нашу самонадеянность, но не может сделать неспособных людей мудрецами, дарует им вместо разума и доблести — удачу. И благосклоннее всего она к тем именно предприятиям, где успех зависит исключительно от нее. Вот почему мы постоянно видим, что самые ограниченные люди доводят до благополучного разрешения важнейшие дела, как общественные, так и частные.

М. — Значит, не стоит удивляться тому, что все призы в жизни достаются не за личные качества и заслуги?

М. М. — Недаром перс Сирам, отвечая людям, удивившимся, почему это его дела так плохи, когда он рассуждает так умно, сказал, что рассуждения зависят только от него самого, а успех в делах — от судьбы. Успехом может зачастую увенчаться самое неосмысленное поведение. Может быть, действовать наиболее обычным и общепринятым образом в жизненных делах всего полезнее и удобнее, хотя это и производит несравненно меньшее впечатление.

М. — Наш великий поэт А. Блок писал: «Жизнь без начала и конца. Нас всех подстерегает случай»… Возможно, именно Случай в большей степени правит нашей жизнью, чем мы можем себе признаться?

М. М. — Две величайшие, на мой взгляд, силы — счастье и несчастье. Неразумно считать, будто разум человеческий может заменить судьбу. Тщетны намерения того, кто притязает обнять причины и следствия и за руку вести свое предприятие к вожделенному концу.

М. — С другой стороны, нельзя же всецело полагаться на судьбу — надо и самому проявлять в любом деле разум, волю, осмотрительность. Как говорит народная мудрость, «На Бога надейся, а сам не плошай». Разве не так?

М. М. — Скажу даже больше: и сама наша мудрость, наша рассудительность большей частью подчиняется воле случая. Мои воля и рассудок покоряются то одному дуновению, то другому, и многие из их движений совершаются помимо меня. Разум мой подвержен воздействиям, зависящим от случайных, временных обстоятельств.

М. — Если так, то на основании жизненных успехов, почестей и наград нельзя судить о личных достоинствах человека.

М. М. — Вот почему я всегда прав, утверждая, что ход событий — плохое доказательство нашей ценности и наших способностей.

М. — Это относится и к творчеству? Ведь часто публика превозносит до небес вполне заурядные произведения, в то время как истинные шедевры начинают ценить только после смерти автора, да и то не всегда.

М. М. — Я замечаю, люди обычно так же ошибаются в оценке своего труда, как и чужого. И не только из-за пристрастности, которая сюда примешивается, но и по неуменью хорошо разобраться в своем же деле.

М. — Значит, практически невозможна объективная оценка произведения? Любое суждение человека субъективно, к тому же на него влияет мода, политическая ситуация, борьба различных группировок в искусстве и еще многие факторы, которые даже невозможно учесть.

М. М. — Творение человека, имея собственное значение и судьбу, может оказаться для него удачей большей, чем он имел оснований на то рассчитывать по своим знаниям и способностям, может оказаться значительней, чем он сам.

Что до меня, то о ценности чужого труда мне гораздо легче высказать определенное мнение, чем о ценности моего собственного. И эти свои «Опыты» я расцениваю то низко, то высоко, проявляя непоследовательность и неуверенность.

М. — Как я уже Вам рассказывал, Ваши «Опыты» люди читают с восхищением уже более 4-х столетий. А по поводу успеха у публики незначительных, а иногда и просто слабых произведений, исчерпывающе высказался замечательный немецкий философ А. Шопенгауэр:

«Причина того, почему нам что-либо нравится, заключается в однородности и сродстве. Поэтому каждому должны прежде и больше всего нравиться его собственные произведения, потому что они — только зеркальное отражение его собственного духа и эхо его мыслей. Затем ему будут по душе произведения однородной и родственной ему натуры, т.е. человек банальный, поверхностный, простой пустослов выкажет действительно прочувствованное одобрение только чему-нибудь банальному, поверхностному, сумбурному и простому словоизвержению».

Выяснив для себя интересующие его вопросы и поблагодарив Учителя за беседу, наш медиум пошел обдумывать следующую тему…

Продолжение
Print Friendly, PDF & Email

4 комментария для “Елена Пацкина: Беседы с Мишелем Монтенем. Продолжение

  1. Спасибо за остроумный комментарий. Конечно, грабли всегда рядом, но «беседы» с умнейшими людьми разных стран и веков очень помогают иногда обходиться без этого «любимого пособия».

  2. Воображаемые беседы любознательного и культурного интервьюера с мудрецами, чье богатое интеллектуальное наследие мы в суете не замечаем, позволяют современному читателю постигать законы жизни, используя в качестве любимого пособия не только грабли. Низкий поклон за это Е. Пацкиной.

  3. Изумительно современно, притом – все-все-все! Как-будто Монтень говорит о нас, о сложившейся ситуации в некой стране.
    М. М. — Обычно приходится наблюдать, что во всех жизненных делах судьба, которая всегда стремится показать нам свое могущество и унизить нашу самонадеянность, но не может сделать неспособных людей мудрецами, дарует им вместо разума и доблести — удачу. И благосклоннее всего она к тем именно предприятиям, где успех зависит исключительно от нее. Вот почему мы постоянно видим, что самые ограниченные люди доводят до благополучного разрешения важнейшие дела, как общественные, так и частные.
    А это вызывает в памяти строчки из Экклезиаста:
    «И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым—победа, не мудрым—хлеб, и не у разумных—богатство, и не искусным—благорасположение, но время и случай для всех их».
    Огромное спасибо автору этого «синтетического интервью»

    1. Благодарю, Инна, за отклик.
      На Вашу цитату могу ответить другими словами из Экклесиаста:
      «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
      Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас»?
      Так что Монтень, рассказывая о себе, писал для всех нас. И он всегда актуален.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.