Oтдельный интерес представляет то состояние, когда Паро как будто признал Бога Израиля. Почему бы Всевышнему было не удержать царя на этой высоте? Что помешало Ему сохранить египетского правителя в том состоянии, когда тот домогался Его благословения? Что мешает Творцу принудить весь мир верить в Него?

Парадокс свободы

(«Бо»)

Арье Барац

Спасайся, кто хочет

В недельной главе «Бо» описывается, как Паро, признав, наконец, одно из чудес «доказательным» («дайте о себе доказательное чудо» 7:8), согласился отпустить Израиль:

«И было, в полночь Господь поразил всякого первенца в земле Египетской, от первенца Паро, который сидеть должен на престоле его, до первенца узника, находившегося в темнице, и все первородное из скота. И встал Паро ночью, сам и все рабы его, и все Египтяне, и был великий вопль в Египте, ибо не было дома, где не было бы мертвеца. И призвал он Моше и Аарона ночью, и сказал: встаньте, выйдите из среды народа моего, и вы, и сыны Израилевы, и пойдите, служите Господу, как говорили вы; И мелкий и крупный скот ваш возьмите, как вы говорили, и пойдите; и благословите также меня. И напирали Египтяне на народ, чтобы скорее выслать их из земли; ибо, сказали они, мы все умираем». (12:29-33)

Итак, Паро вроде бы признал, что истина на стороне Всевышнего. Это видно, во-первых, из того, что Паро попросил у Всевышнего благословения, и во-вторых, из того, что он отпустил Израиль уже после гибели египетских первенцев, когда никакие новые бедствия ему уже угрожали.

Однако, как нам откроется в следующей главе «Бешелах», вскоре Паро вернулся в прежнее ожесточенное состояние, и отправил в погоню воинство, которое погибло в Ям-Суф.

Как можно объяснить эту непоследовательность? Большинство комментаторов склоняются к мнению, что Паро был лишен Всевышним возможности покаяния.

Но разве такая трактовка не противоречит вере иудаизма в свободу выбора? Как ни странно, нет. Во-первых, «отягчение сердца Паро» трактуется как единственное в своем роде, исключительное наказание, а во-вторых, нигде в Торе мы не встречаем обратного примера — внешне навязанной Всевышним веры в Него. Тот же Билам, благославивший Израиль, вместо того чтобы его проклясть, не был преображен на уровне воли (что видно из дальнейшего его совета погубить Израиль с помощью блуда).

В этом отношении отдельный интерес представляет то состояние Паро, которое описывается в настоящей главе — состояние, когда Паро как будто признал Бога Израиля. Почему бы Всевышнему было не удержать царя на этой высоте? Что помешало Ему сохранить египетского правителя в том состоянии, когда тот домогался Его благословения? Что мешает Творцу принудить весь мир верить в Него?

Всевышний дорожит свободой Своих творений, видя в этой свободе основу Своих отношений с ними. Все в руке Бога, кроме страха Божия.

Кто-то скажет, что Всевышний просто выжидает, что этим самым «доказательством» Его правоты явится Его последний суд. Но как следует понимать эту «доказательность»? Существует мнение, согласно которому Бог, до конца оставаясь верным Своей парадоксальной силе, простит и примет всех даже и на последнем суде…. Оппоненты этого подхода убеждены, что грешники сами, по своему обыкновению, отвергнут милость, и проклиная Его, обособятся в гееноме, где их ждет неминуемая гибель, так как все живое в последнем счете питается жизнью от своего Единого Источника.

Наиболее убедительно этот взгляд на природу Божественного милосердия представлял шведский мистик Сведенборг. Вот одно из самых ярких и показательных его свидетельств такого рода:

«Духи, приходящие отсель в ту жизнь, ничего большего не желают, как взойти на небеса; все ищут их, полагая, что значит быть на небесах, если только кого туда введут и примут. Так как они горячо желают этого, то они и возносятся к какому-либо обществу последних небес: едва только те, кои жили в любви и к миру, приближаются к первому небесному порогу, как они начинают тосковать и до того внутренне мучиться, что скорее чувствуют в себе ад, чем небеса; посему они бросаются оттуда стремглав и только в аду, между своими, находят успокоение. Случалось также весьма часто, что такого рода духи желали узнать, что такое небесная радость и, услыхав, что она пребывает во внутренних началах ангелов, они пожелали, чтобы она была им сообщена, это и было сделано, ибо все, что желает дух, не находящийся еще ни в аду, ни в небесах, если только это полезно, дается ему. Когда сообщение было совершено, они до того стали мучиться, что от боли не знали, что делать им с телом своим: они закидывали голову до самых ног своих, бросались на землю и, сгибаясь в кольцо, корчились на ней, как змеи, все это было следствием их внутреннего мучения. Вот каково действие небесного удовольствия на тех, кои, живя в мире, предавались удовольствиям любви к себе и к миру». (400)

Похоже, что то состояние, которое переживал Паро в пасхальную ночь, когда просил, чтобы «благословили также и его» было сходно с тем, что переживали описанные Сведенборгом души. Паро захотелось попробовать «быть с Богом», но в конце концов он вынужден был пойти на попятную!

Кто-то скажет, что это не еврейский взгляд, что согласно иудейской традиции Всевышний — это именно грозный Судия, который отсылает грешников в гееном против их воли. Тем не менее, схожие оценки так же встречаются. Так, например, ученик рабби Нахмана из Бреслава рабби Натан в своей книге «Ликутей галахот» утверждает, что Божественная любовь принимает всех без разбора — было бы желание. Просто грешники при жизни отказываются сообразным образом приготовиться к будущей райской трапезе, и поэтому не могут в ней участвовать.

И все же существует одно «доказательство» того, что подход иудаизма именно таков, каким он рисуется Сведенборгом (который, кстати, целиком сохраняет традиционную терминологию «суда» и «наказания», и лишь перетолковывает ее).

101-я небесная обитель

Я бы назвал это доказательство — доказательством от противного. Представим себе, что Бог действительно воспользуется Своим Всемогуществом, заставит грешника созерцать Себя и, пользуясь его мучениями, принудит его к послушанию. Представим себе, что Он добьется от него не только «уважения», но и самой «любви». Его Всемогущество будет полностью доказано, но вот только кем бы на самом деле оказался такой Всемогущий? Не будет ли Он скорее напоминать описанного Оруэллом Старшего брата?

Уинстон встал против него. О’Брайен сильными руками взял Уинстона за плечи и пристально посмотрел в лицо.

— Вы думали меня обмануть, — сказал он. — Это было глупо. Стойте прямо. Смотрите мне в глаза.

Он помолчал и продолжал чуть мягче:

— Вы исправляетесь. В интеллектуальном плане у вас почти все в порядке. В эмоциональном же никакого улучшения у вас не произошло. Скажите мне, Уинстон, — только помните: не лгать, ложь от меня не укроется, это вам известно, — скажите, как вы на самом деле относитесь к Старшему Брату?

— Я его ненавижу.

— Вы его ненавидите. Хорошо. Тогда для вас настало время сделать последний шаг. Вы должны любить Старшего Брата. Повиноваться ему мало; вы должны его любить.

Он отпустил плечи Уинстона, слегка толкнув его к надзирателям.

— В комнату сто один, — сказал он.

Бог знает все «слабые места» своего творения несоизмеримо лучше, чем их мог знать О’Брайен у своего «подопечного». В отличие от О’Брайена («подопечный» которого смертен), Всевышний не ограничен также и временем. Иными словами, Всемогущество Бога Израиля предусматривает возможность так «прижать» грешника где-нибудь в светлой небесной обители под номером «101», что тот полностью Ему подчинится и даже начнет Его преданно «любить» и восторженно Его восхвалять. Но если Всевышний не делает этого, если Он направляет грешника в гееном, а не держит подле Себя полностью «переубежденным» и «исправившимся», то наверно не по какой иной причине, как по предпочтению самого этого грешника.

Впрочем, поскольку сказано: «у всего Израиля имеется удел в мире грядущем» нельзя исключить, что с душами еврейских грешников Он поступает именно таким образом, т.е. удерживает их подле Себя силой. Ведь подарив Израилю часть Самого себя, Всевышний становится вправе добиваться пробуждения этой частички даже ценою полного отречения грешника от своего выбора.