Виктор Гопман: Шотландии кровавая луна

Loading

А если разговор зашел о собаках, то как не вспомнить славного эдинбуржца, скайтерьера Бобби, который в течение четырнадцати лет, до своей смерти в 1872 году, охранял могилу своего хозяина на эдинбургском кладбище Грейфрайерс в старой части города.

Шотландии кровавая луна

Виктор Гопман

«Я не слыхал рассказов Оссиана,
Не пробовал старинного вина;
Зачем же мне мерещится поляна,
Шотландии кровавая луна?»
Осип Мандельштам (1914)

Надо признаться, что эпиграф к этим путевым заметкам подобран скорее для красы, чем для каких иных, практических (или, скажем, эпиграфических) целей. Впрочем, стих Мандельштама настолько хорош сам по себе, что может предварять любой, в сущности, текст на шотландскую тематику.

Целью нашего путешествия на этот раз стал Эдинбург, столица Шотландии и политический центр страны. Впрочем, в Глазго, самом большом городе Шотландии, мы побывали тоже. Видимо, для начала целесообразно отметить, что первое письменное упоминание об Эдинбурге датируется 1124 годом, тогда как основание поселения на месте сегодняшнего Глазго некоторые источники относят к VI веку.

Итак — Эдинбург. Эдинбургский замок, Эдинбургский университет, эдинбургские фестивали и, конечно же, одна из основных достопримечательностей города — Королевская миля. Поскольку разговор о Шотландии немыслим без постоянно действующего прилагательного «своеобычный», то начнем хотя бы с этого слова — «миля». Выросшие на книгах Станюковича и Стивенсона (шотландский писатель, но об этом ниже) под этим словом обычно понимают «морскую милю», то есть, 1852 метра. Однако в Великобритании и США используется стандартная сухопутная миля — 1609 метров (и еще 34 сантиметра). В Шотландии же она на 200 метров длиннее-то есть, была длиннее до Акта об унии, принятого в 1706-1707 гг. парламентами Англии и Шотландии, согласно которому возникло единое государство — Великобритания. Стало быть, Королевская Миля — шотландской протяженности. Это последовательность улиц в центре Эдинбурга, которая начинается у Эдинбургского замка и спускается по Замковой скале к Холирудскому дворцу, официальной резиденции британских монархов в Шотландии, являя собой переходящие одна в другую улицы Каслхилл, Лонмаркет, Хай-стрит и Кэнонгейт.

Королевская Миля

Каслхилл, улица Замкового холма, несмотря на свою небольшую протяженность, считается наиболее значимой из них; именно здесь вознеслось на 73 метра (благодаря своему шпилю) самое высокое строение города, прекрасный образец неоготики. Сооруженное в середине XIX века как церковь, с 1999 года оно стало местонахождением Хаба, штабного помещения и информационного центра всех Эдинбургских фестивалей. Что касается городских фестивалей, то их насчитывается более двух десятков (и ВИКИ тут вам в помощь), но главный — это проводимый с 1947 года Эдинбургский международный фестиваль, официально именуемый «праздником театра, оперы, музыки, танца, искусств и ремесел».

На Каслхилл, в здании XVII века, расположился Музей писателей. Правда, он невелик и там нашлось место лишь для троих классиков шотландской литературы — Роберта Бёрнса (1759-1796), сэра Вальтера Скотта (1771-1832) и Роберта Льюиса Стивенсона (1850-1894). В тесных комнатках представлены их рукописи, портреты, личные вещи.

Музей писателей

Такой выбор имен вряд ли стоит комментировать чужестранцу — шотландцам, что называется, виднее. Экспозиция, несомненно, информативна и интересна. Правда, представлялось бы справедливым добавить, как минимум, двоих уроженцев Эдинбурга — это сэр Артур Конан Дойл (1859-1930) и Мюриэл Спарк (1918-2006).

Заметим как бы в скобках, что отец Спарк был евреем из Литвы, а мать — англичанкой протестантского вероисповедания. Что же касается Бёрнса, то он в Эдинбург переехал в возрасте 28 лет, а появился на свет (1759) в деревушке Аллоуэй.

Из числа родившихся в Эдинбурге назовем также (по старшинству) философа Давида Юма (1711-1776), Джеймса Клерка Максвелла (1831-1879), физика, заложившего основы современной классической электродинамики (уравнения Максвелла), Александера Белла (1847-1922), одного из изобретателей телефона, а также одного из основателей AT&T, крупнейшей в мире телекоммуникационной компании. Список знаменитых эдинбуржцев был бы неполон без сэра Томаса Шона Коннери (1930), лучшего Джеймса Бонда из всех виденных нами (ладно, пусть мною).

И пока еще скобки не закрыты, можно заметить, что сэр Вальтер Скотт по количеству воздвигнутых ему памятников — как в Эдинбурге, так и в Глазго (за всю Шотландию, правда, не скажу) — смело может быть уподоблен Владимиру Ильичу на российских просторах.

Напоследок два слова о герцоге Эдинбургском. В настоящее время этот титул носит супруг Елизаветы II Филипп, а дарован он был ему будущим тестем Георгом VI накануне свадьбы дочери.

Приостановим пока рассказ о выдающихся людях и перейдем к тому, что составляет, по мнению многих и многих, пусть и не духовную, но все же непреложную славу Шотландии. Да, разумеется, виски — и кто бы спорил! Продолжая разговор о шотландской своеобычности, напомним: если на этикетке значится whisky — это точно шотландская продукция, поскольку в Ирландии или же в США напиток именуется whiskey. Классическое сырье — ячменный солод и ячмень, barleycorn; классическая технология представлена в столь же классической балладе Роберта Бёрнса:

There was three kings into the east,
Three kings both great and high,
And they hae sworn a solemn oath
John Barleycorn should die.

В переводе Маршака это звучит как:

Трёх королей разгневал он,
И было решено,
Что навсегда погибнет Джон
Ячменное Зерно.

Впрочем, я — в данном случае — предпочитаю Багрицкого:

Три короля из трех сторон
Решили заодно:
— Ты должен сгинуть, юный Джон
Ячменное Зерно!

На Королевской Миле имеется Центр наследия шотландского виски — музей национального напитка, созданный в 1987 году усилиями девятнадцати производителей виски страны, где собрано порядка трех с половиной тысяч бутылок различных видов, форм и размеров.

Виски на Королевской Миле

Забавно, что российская классическая фраза «не пьем, а лечимся» вполне могла иметь шотландское происхождение — первую монополию на производство виски получила (в 1505 году) Гильдия хирургов и цирюльников Эдинбурга. Виски тогда начали продавать в аптеках как средство, чудесным образом помогающее от всех недугов — а ведь, в сущности, так оно и есть.

Еще одно средоточие чудес на Каслхилл — «Камера-обскура и мир иллюзий». Экспозиция этого музея, берущая начало с середины 1850-х гг., посвящена прежде всего оптическим иллюзиям, причем для погружения в иллюзорный мир даже не обязательно входить в здание — прилагаемую фотку (как бы селфи, извините за употребление этого слова из пяти букв) я сделал, что называется, на крылечке, используя свойство самих стен здания искаженно отражать действительность.

Автопортрет на пороге мира иллюзий

Следующая составляющая Королевской Мили — Лонмаркет, Рыночная лужайка. Изначально здесь располагались магазины, торгующие полотном. Теперь сюда стремятся туристы, рассчитывая закупить памятные товары из шотландской шерсти — в первую очередь, пледы для повседневного пользования и килты, дабы произвести впечатление на родных и близких.

Заметим, что, формально говоря, юбка-килт — это одеяние не шотландцев вообще, а только хайлендеров, то есть горцев (подробности на этот счет — ниже). В различных ветках Сети путешествующий народ с восторженным изумлением описывает свои приобретения, включая килт, спорран (носимый на поясе кошель для всяких мелочей — поскольку карманов у килта не полагается), тэм-о-шентер (берет с помпоном на макушке) и… Собственно говоря, и всё, поскольку истинный шотландец — согласно исторической традиции — никакого нижнего белья под килт не надевает. От слова «совсем», как говорится. Что служит основой для многочисленных анекдотов, ни один из которых невозможно повторить в присутствии части человечества, привычно носящей юбки. Как хотите, а прямо-таки тянет процитировать Ильфа-Петрова: «Самый глупый из вас купит полный доспех бухарского еврея: бархатную шапку, отороченную шакалом, и толстое ватное одеяло, сшитое в виде халата».

Цены в Эдинбурге — естественно, столичные, а в августе, во время проведения Эдинбургских фестивалей, могут и вовсе подскочить вдвое. Зато в Глазго цены достаточно разумные — об этом мы знали еще до поездки, да к тому же и ассортимент оказался более впечатляющим. В магазинчиках, разбросанных в шаговой доступности от междугородней автобусной станции, мы перед возвращением в Эдинбург практически полностью выполнили свою программу, закупив не только всевозможные сувениры, что называется, по списку, но и небесполезные вещи для дома, для семьи. В частности, те же пледы, приятный для глаза классический тартан, обошлись нам заметно дешевле, и уж вовсе за так мы приобрели тартановых же медведиков в красно-зеленой гамме, размером в ладонь, для всей совокупности внуков из родственных и дружественных семей. Медведики эти выглядели настолько настоящими, настолько шотландскими, что скептический глаз уже искал на них неизбежное клеймо Made in China — но нет! Scotland, безо всяких сомнений! Жена прикинула было себе тэм-о-шентер, но посмотрела на цену и с негодованием отказалась от самой идеи. Внукам мы купили тартановые кепки обычного покроя.

Лонмаркет, в свою очередь, переходит в Хай-стрит, Высокую улицу, где проводятся все мероприятия эдинбургских фестивалей (из числа тех, что под открытым небом) — и это, естественно, делает ее средоточием общественной жизни города.

Здесь, в самом центре Королевской Мили (в геометрическом смысле этого слова), высится Собор Святого Эгидия (или Джайлса, или Жиля), покровителя Эдинбурга. Собор считается одним из символов города — главным образом благодаря своей впечатляющей средневековой архитектуре.

Следующий отрезок Королевской Мили — Кэнонгейт (название улицы дали каноники, то есть соборные священники). Улица заканчивается у нового здания Шотландского парламента (в компетенцию этого органа власти входят исключительно внутренние вопросы Шотландии — но отнюдь не внешнеполитические и внешнеэкономические).

Строго говоря, Королевская Миля не доходит непосредственно до Холирудского дворца, летней резиденции британских монархов — к дворцовым воротам надо еще пройти по короткой улочке Эбби-Стрэнд.

В июне или июле каждого года (когда в Лондоне становится по-настоящему жарко) монарх со всем окружением прибывает в Эдинбург и поселяется в Холирудском дворце. Кстати, в эти дни Букингемский дворец открывает свои двери для всех желающих — надо просто быть в это время в Лондоне, не упустить момент и купить соответствующий билет — фунтов за двадцать пять. И еще кстати: правы те, кто скажет, что звучит название дворца как-то не по-английски; действительно, это искаженное англо-шотландское Haly Ruid, то есть «Святой крест». Так же, кстати, именовалось и аббатство, каноники которого дали название улице Кэнонгейт, и огромный парк, в котором сейчас располагается кампус Эдинбургского университета.

В XVI веке Холирудский дворец был резиденцией Марии Стюарт, и желающие могут ознакомиться с соответствующими интерьерами (разумеется, в то время, когда суверен находится в Лондоне).

Холирудский дворец

(как таковой особого впечатления не производит — правда, хорошо смотрится через ограду)

А начинается Королевская Миля, как уже было сказано, от ворот Эдинбургского замка. Его строительство на Замковой скале связывают с королем Нортумбрии Эдвином Святым (годы правления 616-633), который вроде бы и дал свое имя городу.

Далее обратимся к Давиду I Святому (годы правления 1124 -1153), сыну святой Маргариты Шотландской. (И не следует воспринимать с удивлением то обстоятельство, что столь многие правители Шотландии удостоились канонизации — такие уж были времена.) Царствование Давида I считается началом эпохи феодализма (то есть, по тем временам, прогрессивной общественно-экономической формации) в равнинной части Шотландии. При нем усилилась централизация власти и была отчеканена первая шотландская национальная монета; он осуществил серьезные административные реформы и не следует забывать, что именно тогда (ок. 1140 г.) в Эдинбургском замке прошло первое заседание Шотландского парламента. Он также вел строительство на территории замка — в частности, была сооружена часовня для королевской семьи, посвященная памяти его матери и являющаяся одним из самых старых каменных зданий Шотландии.

Витраж капеллы Св. Маргариты

Активные строительные работы в замке велись и при Марии Стюарт — в частности, воздвигается восточный бастион. Раз уж мы подошли ко времени ее царствования, то есть смысл подробнее остановиться на некоторых обстоятельствах ее сложной жизни и трагичной судьбы. Мария, восьмой монарх династии Стюартов, родилась 8 декабря 1542 года, а буквально через шесть дней скончался ее отец, король Яков V. Поскольку недавно умерли оба его старших сына, то Мария, оставаясь единственной законной наследницей престола, 9 сентября 1543 года, в более чем нежном возрасте, была провозглашена в Стерлингском замке королевой Шотландии (мы еще поговорим ниже о поездке в этот замок, значимость которого определяется шотландской присказкой «кто владеет Стерлингом, тот правит Шотландией»).

Не станем — за недостатком места — останавливаться на «французском» периоде жизни Марии, начавшемся в 1548 году; в 1558 году она вышла замуж за дофина Франциска, которого несчастный случай с отцом привел в 1559 году на французский трон (тем самым Мария сделалась королевой Франции).

И ты, Мари, не покладая рук,
стоишь в гирлянде каменных подруг —
французских королев во время оно —
безмолвно, с воробьем на голове…

(Бродский, конечно же.)

Франциск II умер от тяжелой болезни в 1560 году, и Мария была вынуждена, в восемнадцатилетнем возрасте, вернуться на родину.

В 1565 году в Шотландию приезжает двоюродный брат королевы, девятнадцатилетний Генрих Стюарт, лорд Дарнли; Мария влюбляется с первого взгляда и в конце июля выходит за него замуж. Этот брак вызывает неудовольствие Елизаветы I и способствует разрыву с Англией.

В июне 1566 г. в маленькой комнатке Эдинбургского замка у Марии рождается сын, будущий король Яков I Английский. Тем временем она осознает, что совершила ошибку, поддавшись своим чувствам, и что лорд Дарнли, человек без особых способностей, не достоин королевского титула; их разрыв становится неизбежным (при этом Дарнли отказывается присутствовать на церемонии крещения их ребенка). Несколько месяцев спустя Дарнли погибает при невыясненных обстоятельствах, а общественное мнение возлагает ответственность за эту смерть на Марию Стюарт и ее тогдашнего любовника, графа Ботвелла, человека в высшей степени решительного. Впрочем, вопрос об степени участия Марии Стюарт в организации убийства своего мужа остается одним из наиболее спорных в истории Шотландии. Надо сказать, что Мария не предпринимала никаких особых усилий, дабы доказать свою непричастность. Мало того, в мае 1567 года она сочетается браком с графом Ботвеллом, и это лишает ее — католичку — поддержки в стране, чем не преминули воспользоваться лорды-протестанты, которые изгнали королеву и ее нового мужа из Эдинбурга. В результате Мария была вынуждена (24 июля) подписать отречение от шотландского престола в пользу своего малолетнего сына.

В 1568 году Мария Стюарт бежала в Англию, отдавшись тем самым на милость Елизаветы I. Дальнейшие события хорошо известны народу по версии Фридриха Шиллера. Впрочем, Бродский пишет об этом со свойственной ему (и столь любимой нами) прямотой:

Взять Шиллера: Истории влетело
от Шиллера. Мари, ты не ждала,
что немец, закусивши удила,
поднимет старое, по сути, дело:
ему-то вообще какое дело,
кому дала ты или не дала?

Не станем здесь разбирать все детали происходившего в английском заточении; достаточно сказать, что Мария — ну, разумеется, по неосторожности — поддержала идею заговора с целью убийства Елизаветы, причем сделала это в письменном виде, и ее адресованное заговорщикам письмо попало в руки законной королевы. Потом был суд и смертный приговор.

Она пойдет на казнь без содроганья
И нам покажет мужества пример.
Мария настоящей королевой
И героиней истинной умрет.

Это — Шиллер, в переводе Бориса Пастернака.

8 февраля 1587 г. Мария Стюарт обезглавлена, и похоронили ее в соборе Питерборо, где полувеком ранее упокоилась Екатерина Арагонская, первая из жен Генриха VIII (а в общей сложности он был женат шесть раз). В 1612 году сын Марии Стюарт, Яков, который стал после смерти бездетной Елизаветы I королем Англии, повелит перенести останки матери в Вестминстерское аббатство, и ее могила теперь рядом с могилой своей всегдашней соперницы, королевы Елизаветы I.

Мария, королева Шотландии

А вообще-то тысячу раз прав Бродский, как бы ненароком присоветовавший Марии Стюарт: «Историю отдай Елизавете». Ведь именно с нею, дочерью Генриха VIII и Анны Болейн (вторая жена короля), связаны и укрепление абсолютизма в стране, и возросшее значение Англии на мировой арене (разгром испанской «Непобедимой армады» и дальнейшие успешные действия английских каперов «на всех широтах», в результате чего Испания лишилась монополии на торговлю с Новым светом). Заметим, что здесь особо велика заслуга «пиратов Елизаветы» — в первую очередь Фрэнсиса Дрейка и Уолтера Рэли. [Дрейк — первый англичанин, совершивший кругосветное плавание. Рэли — первый (если не единственный) фаворит Елизаветы, корсар и путешественник, завезший в Англию картофель и табак; а еще он был неплохим поэтом, дружившим с Шекспиром и Марло.] Указом Елизаветы от 31 декабря 1600 года создается Британская Ост-Индская компания, акционерное общество, фактически монополизировавшее торговлю с Индией и рядом стран Востока. В сущности, Британия стала владычицей морей.

Но вернемся в Эдинбургский замок. В XV веке он представляет собой скорее мастерскую по производству оружия и арсенал, а королевская семья выбирает своей резиденцией Холирудское аббатство. К концу XV века, при Якове IV, на противоположном конце Королевской Мили заканчивается строительство Холирудского дворца, и Эдинбургский замок перестает служить резиденцией монархов.

В заключение еще об одном достойном упоминания месте замка. Существует, и особенно в Великобритании, немалое число воинских соединений, официально имеющих в своем составе животных, приносящих, как принято считать, удачу или счастье. На их попонах, покрывалах, чепраках — символы и знаки воинской части, на парадах они торжественно, под звуки труб и барабанный бой, открывают шествие. Это могут быть и лошади, и пони, и бараны, и козлы, но чаще всего это собаки. Так вот, на территории Эдинбургского замка, со времен королевы Виктории, существует кладбище, на котором хоронят в первую очередь военнослужащих-собак, но также и собак, принадлежавших офицерам таких соединений.

А если разговор зашел о собаках, то как не вспомнить славного эдинбуржца, скайтерьера Бобби, который в течение четырнадцати лет, до своей смерти в 1872 году, охранял могилу своего хозяина на эдинбургском кладбище Грейфрайерс в старой части города.

Скайтерьер Бобби, XIX в.

Поколение двадцатого века лучше знает Хатико, пса породы акита-ину, ставшего японским символом верности и преданности, который приходил встречать своего умершего хозяина на железнодорожную станцию каждый день, на протяжении девяти лет, до самой своей смерти в 1935 году.

Тут нельзя не процитировать фразу Ильи Ильфа из его «Записных книжек»: «Собака так преданна, что просто не веришь в то, что человек заслуживает такой любви».

Неподалеку от кладбища Грейфрайерс идет улица Каугейт; русский аналог этого слова — Скотопрогонная, то есть, огороженный проход, по которому гнали скот на рынок.

Корова, проходящая сквозь стену по пути на рынок

Окончание следует

Print Friendly, PDF & Email

Один комментарий к “Виктор Гопман: Шотландии кровавая луна

  1. Очерк, как всегда, отличный … кроме «предаННой собаки».
    И вопрос известый много лет: кто-то пытался внятно объяснить шотландцам,
    что сегодня «независимость» бессмысленная фикция.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.