Виктор Гопман: Шотландии кровавая луна. Окончание

Loading

Читателя, разумеется, интересует мое впечатление от увиденного. Со свойственной мне откровенностью процитирую в этой связи Александра Аркадьевича: «И до самого рассветного часа // Матерился я в ту ночь как собака…»

Шотландии кровавая луна

Виктор Гопман

Окончание. Начало

Каугейт — если направляться в сторону Эдинбургского замка — переходит в улицу Грассмаркет. Здесь, у подножья скалы, на которой возведен Замок, находилась главная рыночная площадь старого Эдинбурга, давшая название улице. Площадь эта также печально известна как место публичных казней, причем последняя была совершена там в 1864 году. Для ориентации: это разгар Гражданской войны в США; в России Александр II проводит земскую реформу — одну из своих либеральных «великих реформ», предусматривавшую создание системы местного самоуправления в сельской местности; корону Императора Мексики получает Максимилиан, младший брат австрийского императора Франца Иосифа, которого в известном смысле увековечил Бродский («В ночном саду под гроздью зреющего манго // Максимильян танцует то, что станет танго…»).

Да, и в высшей степени уместно подчеркнуть, что речь идет только о публичных казнях, формально отмененных в 1868 году (примерно середина царствования королевы Виктории; пост премьер-министра занимает Бенджамин Дизраэли), а вообще-то даты последних экзекуций не на рыночной площади, а в стенах пенитенциарных учреждений Соединенного Королевства, — это вторая половина двадцатого века (для Шотландии 15 августа 1963 года, для Англии 13 августа 1964 года). Иными словами, персонажей Агаты Кристи, уличенных в убийстве усилиями мисс Марпл и Эркюля Пуаро, неизбежно ждала виселица.

В этой связи как не упомянуть Маргарет Диксон, торговку рыбой из Масселборо (городишко в восьми километрах от центра Эдинбурга), которая в 1724 году была повешена на Грассмаркет за убийство своего новорожденного ребенка. После казни ее тело повезли в Масселборо на тележке, но по пути она чудесным образом — или от тряски — пришла в себя, а поскольку шотландское законодательство не допускало вторичного наказания за одно и то же преступление, ее отправили восвояси. С тех пор она звалась не иначе, как «полуповешенная (или недоповешенная) Мэгги», а формулировку смертного приговора пришлось уточнить следующим образом: Быть повешенным за шею, пока не умрет. Сама же Мэгги Диксон удостоилась своего рода посмертной славы: ее именем назвали паб на Грассмаркет.

Паб Мэгги Диксон на Грассмаркет

Наше недолгое пребывание в Шотландии не ограничилось Эдинбургом — на денек мы выезжали в Глазго, а еще день посвятили знакомству с негородской Шотландией.

Озеро у шотландцев — это лох, а самое известное из них — Лох-Несс. Известное не только тем, что по объему превосходит все пресноводные водоемы Англии и Уэльса, вместе взятые, но главным образом потому, что в толще его вод, как утверждают криптозоологи, проживает так называемое лох-несское чудовище, в народе фамильярно именуемое Несси.

Впрочем, мы не рвались повстречаться с этим — вроде бы — плезиозавром и потому вовсе не поехали к месту его (ее) предполагаемого обитания, а решили двинуться в сторону другого озера, Лох-Ломонд, тем более, что оно является самым большим — по площали — озером Шотландии. Ненний — уэльский (или, согласно старой русской транскрипции, валлийский) ученый — в своей «Истории бриттов», охватывающей события от заселения острова до VI века, то есть, до короля Артура, пишет: «На нем насчитывается шестьдесят островов, где обитают люди, и его окружают со всех сторон шестьдесят утесов и на всяком из них по орлиному гнезду, и в это озеро впадают шестьдесят рек, а из него в море течет только одна, которая называется Лемн». (Кстати, что это нам напоминает? конечно же, Байкал, самое глубокое озеро на планете Земля, куда впадает более тысячи рек и ручьев, а вытекает только одна река — Ангара).

К числу безусловных достоинств выбранного нами маршрута отнесем, в первую очередь, красоты Хайленда, Национальный парк Троссахс, озеро Лох-Ломонд, посещение замка Стерлинг и… да, и, пожалуй, знакомство с коровами хайлендской породы — животными, не знающими себе подобных по целому ряду параметров.

А теперь подробнее и по порядку. Итак, Хайленд, или же Северо-Шотландское нагорье, или Шотландское высокогорье, горная северо-западная часть Шотландии. «My heart’s in the Highlands», как сказано у Роберта Бёрнса, или «В горах мое сердце…» — для тех, кто привык к маршаковским переводам.

Из окна туристического автобуса, несущего нас из Эдинбурга в северо-западном направлении, мы стараемся ухватить, пусть мельком, пусть наспех, обещанное Бёрнсом: и «вершины под кровом снегов», и «долины и скаты лугов», и «поникшие в бездну леса», и «потоков лесных голоса»…

Типичный шотландский вид

Шотландия — сочетание яркой зелени у подножья гор и мрачных серовато-бурых горных склонов, что вместе дает неповторимый эффект. Получить представление о шотландском пейзаже можно, посмотрев «Храброе сердце» — а лучше сериал «Корона», хотя один из пяти Оскаров «Храброго сердца» был получен именно за операторское мастерство. Но так вышло, что до «Короны» у нас дошли руки вскоре после возвращения из Эдинбурга, когда впечатления от увиденного в действительности были совсем свежи, и потому, глядя на экран, мы то и дело подталкивали друг дружку локтями: смотри, смотри, точь-в-точь как в жизни.

Национальный парк Троссахс — это совокупность того, что принято называть классической живописной Шотландией: горы, озера, реки, леса, то есть, все образцы, так сказать, дикой природы страны, причем в высшей степени репрезентативно представленные на вполне обозримой (в рамках дневной автобусной экскурсии) площади. Собственно говоря, Троссахс на гэльском языке и значит «дикая местность»; гэлы же — это и есть хайлендеры, то есть, шотландские горцы, жители Шотландского высокогорья. Кстати, многие гэльские фамилии начинаются со слова «Мак», то есть, «сын». Совсем по-нашему, как «Бен». Ну, то есть, Гарольд Макмиллан или Пол Маккартни. И, соответственно, Давид Бен-Гурион. Или же, как у кузенов, «Ибн» — Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, джинн, прекрасно известный всей советской детворе.

Стерлинг — результат слияния кельтских слов ster («гора») и lyn («река»), что точно определяет положение замка и никак не соотносится с названием монетарного серебра 925 пробы; впрочем, вполне допустима аналогия с такими значениями слова sterling, как «безукоризненный» или «надежный». Подобно многим другим замкам страны, включая Эдинбургский, Стерлинг расположен на скале вулканического происхождения, и ее высота составляет 75 метров. Первые письменные упоминания о замке относятся к XI веку.

Замок Стерлинг во всем своем неприступном величии

Окрестная территория была местом борьбы четырех народов: бриттов, англов, пиктов и скотов, причем два последних, слившись в процессе ассимиляции, образовали шотландский народ. Принято считать, что битва 1297 года на Стерлингском мосту всколыхнула национальное самосознание шотландцев — впрочем, не столь романтично настроенные (и отчасти циничные) историки полагают, что голливудский фильм Мела Гибсона «Храброе сердце», снятый в 1995 году и посвященный этому событию, содержит немалое количество… скажем так, неточностей, и потому вряд ли может расцениваться как надежное документальное свидетельство. Хотя, разумеется, эта битва и победа шотландцев над превосходившими их по численности англичанами — несомненно, исторический факт. Предводительствовали шотландцами Уильям Уоллес, человек не самого знатного происхождения, ставший символом сопротивления английской оккупации, и Эндрю де Морэй, один из военных и политических лидеров Шотландии того времени. (В скобках как бы проследим аналогию: гражданин Минин и князь Пожарский).

Активное строительство крепостных сооружений началось здесь в конце XIV века при Роберте II (1316–1390), основоположнике знаменитой династии Стюартов, а большинство главных зданий замка относится к XV-XVI вв. В частности, дошедший до нас королевский дворец построен в XVI веке Яковом V, отцом Марии Стюарт (который был сыном шотландского короля Якова IV и Маргариты Тюдор, сестры короля Англии Генриха VIII). Дворец этот славен своими гобеленами с традицонными изображениями единорога, считающегося геральдическим символом Шотландии.

Знаменитые гобелены Стерлинга

В замке Стерлинг было короновано несколько шотландских королей и королев, включая Марию Стюарт (1543). Здесь же прошло детство сына Марии, Якова (1566-1625), рожденного ею, как мы помним, в Эдинбургском замке. Под именем Якова VI он был королем Шотландии (1567-1625), а под именем Якова I — королем Англии (1603-1625), сменив на английском престоле не оставившую наследников Елизавету I. При этом Шотландия и Англия оставались независимыми государствами, управляемыми одним монархом — вплоть до принятого в 1706-1707 гг. Акта об Унии, провозгласившего создание единого союзного государства — Великобритании.

Вообще-то отношения англичан и шотландцев отнюдь не однозначны и вовсе не безоблачны — не станем повторяться, излагая всю историю их конфликтов, столкновений, раздоров и междуусобиц. Достаточно, как мне кажется, напомнить следующую весьма характерную сценку (источник — один из романов Пи Джи Вудхауса, посвященных Берти Вустеру и его неповторимому камердинеру Дживсу). Сцепившись с женихом своей кузины, Берти начинает было упрекать его — и для начала мягко: «Как-то это не по-английски…», на что тот сходу и резко огрызается: «А я шотландец!».

Напоследок заметим, что у слова хайленд есть еще одно значение — так называются коровы особой шотландской породы, имеющие длинные рога и длинную волнистую шерсть разной окраски: чёрной, пятнистой, даже желтой… Впрочем, наибольшее внимание привлекают особи рыжего окраса. Того же, что и великий шотландский разбойник Роб Рой, всемирно прославленный шотландским классиком. Интересно, что у королевы Великобритании имеется собственное стадо хайлендской породы, порядка ста голов, проживающее на пастбище замка Балморал, частной резиденции английских королей в Шотландии. Мы общались с этими уникальными животными в заповеднике неподалеку от Стерлинга.

Рыжие коровы хайлендской породы

Остановив свой выбор на поездке в сторону Лох-Ломонда, мы тем самым сознательно отказались от шанса — пусть и призрачного — увидеть Несси в среде ее (его) привычного обитания. В числе других самоограничений назовем и посещение — в смысле, непосещение — королевской яхты «Британия», потому что долго добираться: место ее нынешней вечной стоянки в статусе государственного музея находится милях в пятнадцати от нашего места жительства в Эдинбурге. А в Глазго нам элементарно не хватило времени (ну, и сил), чтобы пойти в Музей транспорта, где представлено около трех тысяч экспонатов — автомобили, автобусы, трамваи, локомотивы, велосипеды, корабли, а также детские коляски и королевские кареты. Здание музея стоит на набережной реки Клайд, где пришвартован самый крупный экспонат — трехмачтовый парусник, причем доступ на борт открыт всем желающим. И еще нам не довелось увидеть, как пляшут в лунном свете шотландские феи под дробный перестук своих башмачков. Зато на берегу озера Лох-Ломонд мы повстречали самого настоящего бонни банни, милого кролика — вот он, на фотографии.

Бонни банни с берегов озера Лох-Ломонд

Да, тот самый банни, чьи ушки и пушистый хвостик послужили основой для создания профессиональной одежды большинства известных публике лиц, тем или иным образом причастных к пресловутому изданию «Плейбой» — за исключением, пожалуй, самого Хью Хефнера и старшего административного персонала.

В предпоследний шотландский день мы отправились на эдинбургский автовокзал — нам предстоял путь до Глазго продолжительностью час с небольшим и протяженностью порядка 80 километров (это примерно 46 миль). По пути из гостиницы на автовокзал (что пешим ходом составляет порядка получаса) можно поговорить о километрах/милях, да уж заодно и о Цельсии/Фаренгейте — применительно к реалиям Соединенного Королевства. Ну, расстояние все-таки указывается в милях (хотя в последнее время чаще и чаще в скобочках дается километраж). Что же касается температуры, то здесь не всё столь однозначно. Один таксист в Эдинбурге (а таксисты — народ осведомленный) сказал нам: мы, люди немолодые, еще пользуемся Фаренгейтом, а вот дети в основном уже перешли на Цельсий. На вид этому «немолодому» было не более шестидесяти-то есть, лет на пятнадцать меньше, чем мне.

Так вот, сели мы в автобус № 900, едем, а сердце поет — накануне, готовясь к поездке, прочли в источнике, вроде бы заслуживающем доверия, окрыляющую информацию: пинта пива в Глазго на 13 % дешевле, чем в Эдинбурге.

Глазго в переводе с кельтского означает «зеленая долина». И действительно, с первого же взгляда город производит какое-то особо светлое впечатление — особенно по сравнению с мрачноватым в целом Эдинбургом. Выходя из здания автовокзала, ты окунаешься в мир викторианской архитектуры. Надо ли напоминать, что викторианская эпоха — это период с 1837 по 1901 годы, время правления королевы Виктории, а викторианская архитектура определяется как «многообразие разновидностей эклектического ретроспективизма». Это если придерживаться формулировки многоумного немецкого словаря по истории архитектуры; попроще можно сказать, что речь идет об использовании «в одном сооружении любых форм прошлого в любых сочетаниях» (это ВИКИ), а «вот ежели по-нашему, по не-ученому» (©А. П. Чехов) — когда собирают воедино некоторое количество заведомо вкусных вещей, и сверху еще кладется вишенька. Не знаю, как кому — а мне нравится.

Предварительно ознакомление с соответствующими справочными материалами вывело нас на Художественную галерею и музей Келвингроув. Достаточно было увидеть фотографии этого здания, чтобы твердо сказать себе: вот она, наша цель в Глазго! Тем более, что рядом находится еще один объект притяжения — университет, славный своей 85-метровой готической башней. Источники указывали, что Келвингроув является самым посещаемым музеем Шотландии и шестым по посещаемости в Великобритании. В числе его экспонатов назывались работы Ботичелли, Дали, Дега, Моне, Пикассо, Рембрандта, Рубенса, Тициана (это если вкратце и по алфавиту). Одним словом, «чего же боле?» — как справедливо вопрошала (правда, по другому поводу) Татьяна Дмитриевна Ларина.

Итак, отправились мы в Келвингроув. Решили идти ножками, чтобы заодно и с городом познакомиться поближе, полюбоваться на окружающие образцы викторианской архитектуры. Идем мы себе, идем… При этом заметьте, что температура воздуха выше 25 (по Цельсию, разумеется), и на небе ни облачка. В общем, не очень типично для Шотландии. То есть, пока добирались до места нашего назначения… Но в конце концов добрались, издалека увидев университескую башню — главный наш ориентир.

Глазго (слева — Келвингроув, справа — Университет)

Здание Келвингроув возведено из красного песчаника, в полном соответствии с городскими архитектурными традицями. Двери Музея отворились весной 1901 года — открытие было приурочено к началу Международной выставки в Глазго. Основу экспозиции составило собрание из галереи Арчибальда Маклеллана, одного из видных горожан Глазго, подарившего городу собранную им коллекцию из 400 живописных полотен. Всего в музее 22 галереи, в которых размещены различные экспонаты, в том числе произведения искусства эпохи Возрождения (перечень работ — см. выше), чучела животных и артефакты из древнего Египта, коллекции скульптур, рисунков, оружия и доспехов… Что-то многовато всего разного, скажете вы. И будете абсолютно правы.

Нет, вообще-то всё без обмана: буквально при самом входе стоит чучело слона, а далее чучело тигра, и аэроплан висит под потолком… И школьные экскурсии в восторге… Смотреть древнеегипетские артефакты мы не пошли — поскольку бывали дважды в Каирском музее. А вот заявленные произведения живописи, ради которых мы, собственно, и отправились в этот неближний путь… И ведь пора бы уже уяснить, на старости лет, простую и печальную истину: некоторые (подчеркиваю: некоторые) музеи имеют обыкновение в информационных и рекламных материалах декларировать имена, но не работы конкретных мастеров. То есть, действительно имеется в их фондах, скажем, «полотно, принадлежащее кисти Вермеера». Только вот отнюдь не «Девушка с жемчужной серёжкой», а некая работа, что называется, второго плана. И тут-то во весь рост встает перед тобой критический вопрос: стоит ли тратить время и силы на дорогу — если ты, конечно, не особый почитатель и ценитель этого блистательного представителя золотого века голландской живописи.

Читателя, разумеется, интересует мое впечатление от увиденного. Со свойственной мне откровенностью процитирую в этой связи Александра Аркадьевича: «И до самого рассветного часа // Матерился я в ту ночь как собака…». И вовсе не хочу сказать, что в плане вкуса или финансовых возможностей Арчибальд Маклеллан, один из видных горожан Глазго, уступал московским купцам Третьякову или Щукину. Тем более не стану напоминать читателю о явлениях совсем другого масштаба — что Эрмитаж возник как частное собрание Екатерины II или что благодаря усилиям испанского престола Прадо располагает наиболее полным собранием произведений Босха.

Так вот, с вашего позволения, вернемся к вопросу о музейных фондах. Давно уже хотелось высказаться по этому поводу. Разумеется, мировая история искусств определяется великими именами — однако отнюдь не всё, принадлежащее их кисти, следует безоговорочно относить в категории шедевров. Что же до шедевров как таковых, то они (в подавляющем большинстве) довольно давно уже обрели владельцев и с гордостью экспонируются в Лондонской национальной галерее, Эрмитаже, Прадо, ватиканских музеях, Уффици, Тейт, Третьяковке, Венском Музее истории искусств, Орсе, Пушкинском музее (в смысле, ГМИИ), нью-йоркском Метрополитене… Ну, а кто не успел — тот, сами понимаете, опоздал (под опоздавшими разумею дирекцию-администрацию и меценатов-спонсоров). Оговорюсь: вышеназванные музеи — из числа тех, где нам с женой посчастливилось побывать; и, разумеется, это всего лишь наша оценка — субъективная по определению.

А вообще-то, если по правде, Келвингроув куда как хорош. И само здание, возведенное в стиле испанского барокко, и его интерьеры. Вот один только пример: органный зал Галереи.

Келвингроув, органный зал

Из Келвингроува мы отправились в направлении Джордж-сквер, центральной площади Глазго, названной в честь Георга III (он находился на престоле 59 лет — третий по продолжительности срок после Елизаветы II и Виктории; именно при нем от британской короны отделились американские колонии). По пути продолжали любоваться городской архитектурой, а также позволили себе умеренное количество пива — ну, раз уж на 13 % дешевле, чем в Эдинбурге…

Украшение площади — здание, построенное в 1880-е гг., где изначально располагалась торговая палата Глазго, торжественно открытая в 1888 году — эту церемонию почтила своим присутствием королева Виктория. Сейчас здесь заседает городской совет. Тут же имеется роскошный банкетный зал, где отцы города устраивают ежегодный торжественный прием в честь королевской семьи.

Перед муниципалитетом — беломраморный памятник погибшим в Первую и Вторую мировые войны. Другой памятник — посредине площади — неизбежный Вальтер Скотт, в полный рост, да еще и на высоченной колонне — так что черты лица не очень различимы, и потому классик опознается исключительно благодаря путеводителю.

Муниципалитет Глазго

* * *

Собственно говоря, тут и конец рассказу о недолгой вылазке в Шотландию. Мы прощаемся, и, следуя старой доброй традиции, теперь надо всем встать в круг, взяться за руки и спеть, как это принято при расставании, «Auld Lang Syne», шотландскую песню на стихи Роберта Бёрнса, написанную в 1788 году. В переводе Самуила Яковлевича Маршака она известна под названием «Старая дружба», а в более точном переводе Марии Федоровны Лорие — «За счастье прежних дней».

Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Виктор Гопман: Шотландии кровавая луна. Окончание

  1. В Шотландии есть возможность совершить незабываемое путешествие на арендованном катере (со всеми удобствами) по Каледонскому каналу: от Инвернесса до Форт Вильям через озера Лох-Дохфур, Лох-Несс, Лох-Ойх и Лох-Лохи. Канал пересекают 29 шлюзов, 4 акведука и 10 мостов. Красота и недорого!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.