Лев Мадорский: Две лагерных песни с предисловиями

Loading

В лагере я начал писать песни для детей и написал их более сорока. Наиболее успешным стало выступление хора лагеряна всероссийском конкурсе детской песни в Анапе. Песни нигде не были опубликованы, многие я забыл. Хочу вспомнить две, которые дети пели с удовольствием.

Две лагерных песни с предисловиями

Лев Мадорский

Продолжение. Начало

Лев МадорскийНет, это не шаламово-гулаговский лагерь, о котором вы, возможно, подумали. Бог миловал. Речь пойдёт о моих песнях пионерского лагеря, в котором, точнее, в которых (от маленьких подмосковных до многотысячного «Золотые пески» под Анапой) я проработал аккордеонистом-баянистом много лет. До самого отъезда в Германию.

Дело в том, что в московской музыкальной школе летние каникулы длились почти три месяца, а денег не хватало. Поэтому в 21-22 года я купил гедееровский аккордеон и за пару месяцев (полчаса в день) научился играть один вальс, одну польку и один марш. Знакомый баянист подсказал, что в определённый день директора лагерей собираются у городского Дома Пионеров и ждут баянистов, которые были в большом дефиците.

Ещё на подходе к Д.П. увидел несколько мужчин и женщин (напоминает встречающих у Шереметьево), держащих в руках плакатики: «Ищу баяниста», и обратился к мужчине, стоящему ближе всех. Так быстро, без бумажной волокиты устроился на работу. Директор только сказал, когда отъезд лагеря, где сбор и какие документы я должен с собой принести. Другие директора смотрели на счастливчика-коллегу с завистью.

Я был парень легкомысленный и тоже ничего не спрашивал. Даже о зарплате. Позже выяснилось, что зря не спросил. Это был лагерь Совмина СССР, в котором постоянный баянист заболел. Мне же, с моим жалким репертуаром, надо было устраиваться для начала в лагерь попроще.

В первый же день моё нахальство «а-ля Бендер» всплыло наружу. Сначала, когда на торжественной линейке, где на трибуне стояли солидные чиновники во главе с замминистра, я сыграл свой единственный марш, а потом (в тот же день) на репетиции танцевального ансамбля. Этот ансамбль из подростков 14-15 лет (в основном, девочек) оказался почти профессиональным и руководил им бывший балерун, который был, по совместительству, председателем профсоюзной организации Совета Министров. Репетиция проходила в актовом зале. Когда профсоюзно-танцевальный деятель небрежно бросил мне «Дайте нам какую-нибудь полечку», я заиграл свою, опять-таки, единственную. После просьбы: «А что-нибудь поинтереснее» моё аккордеонистское невежество всплыло окончательно. Далее репетиция продолжалась под музыку магнитофона.

После окончания репетиции балерун подошёл ко мне и более вежливо, чем можно было ожидать, поставил условие:

Либо Вы через неделю играете 8 танцев, — он протянул заранее приготовленный список, где кроме польки были «Цыганский», «Молдавский», «Венгерский» и другие, — либо мы будем искать другого музыканта.

Я признался, что по профессии пианист и обрисовал границы моих аккордеонных возможностей.

— А можете сыграть танцы на фортепиано?

— Без проблем, если будут ноты.

— Это хорошо. Ноты достаньте сами, а пианино будет. Оно ставится на зиму в другое помещение. Но аккоредон потребуется тоже, так как некоторые выступления ансамбля проходят вне лагеря.

Директор, которому я обрисовал ситуацию, был в шоке, но «поезд ушёл» и достать нового баяниста было непросто. На другой день я поехал в Москву, взял в «Ленинке» ноты и начал делать то, что нужно было делать до утройства на работу — учиться играть на аккордеоне. Весь месяц занимался по 5-6 часов в день и немного научился играть на этом прекрасном музыкальном инструменте.

В лагере я начал писать песни для детей и написал их более сорока. Наиболее успешным исполнением некоторых из них стало выступление хора лагеря «Золотые пески» на всероссийском конкурсе детской песни в Анапе (в жюри были Шаинский и другие известные композиторы), который получил второе место. Песни нигде не были опубликованы, многие я забыл. Хочу вспомнить две, которые дети пели с удовольствием.

Разговор с вожатым

Эту песню написал про вполне конкретного мальчика, которого звали не Ваня Силкин, а Ваня Савельев (12 лет). Проработал в этом подмосковном лагере много лет и любой концерт в нём заканчивался просьбой-требованием: «Спой про Ваню Силкина». Если я не пел, то зал начинал скандировать «Ва-ня Сил-кин». Через много лет встретил Ваню в метро (высокий мужчина простецкого вида) и не узнал его. Он сам подошёл, улыбаясь: «Я тот самый Ваня Силкин». Мы обнялись…

Здравствуй, Ваня Силкин, заходи,
Отдохни немного, посиди.
Силкин, Силкин все вокруг твердят.
Ты позоришь, Ваня, наш отряд.
Ну какой в тебя вселился бес?
Ты вчера на дерево залез.
Убежал потом без спросу в лес.
Дверь сломал с дружками или без.

А чего я-то, чего я-то. Я ничо.
Дверь сломал Егорка Фомичёв.
Во здоровый. Надавил плечом.
Дверь сломалась, я же не при чём.

Ладно с дверью подождём пока.
Ты Плетнёвой сунул мышь в рукав.
После ей же сыпал соль в стакан.
В тихий час кричал как басурман.
Ты Совет дружины обманул.
Октябрёнка хилого лягнул.
В пионерской стол сломал и стул.
К девочкам без стука заглянул.

А чего я-то, чо, чо я-то, а чо я.
Это не моя компания.
Фомичёв к девчонкам влез, нахал.
Я спокойно в стороне стоял.

Как же ты мне Силкин надоел.
Три чужие порции ты съел.
Ночью бегал, прыгал и шумел.
Танцевал, кривлялся, песни пел.
А в столовой, ну как бегемот,
Опрокинул стол, разлил компот.
Лазил в пионерский огород.
Так объелся, что болел живот.

А что я-то всё, что я-то всё, а он?
Фомичёв Егорка, ну пижон.
Весь салат умял он ну и рад.
Вместе ели я же виноват.

Ладно хватит, Ваня Силкин, дуй.
В общем, это дело обмозгуй.
Не пойму как быть с тобой, беда.
Фомичёва позови сюда.

В третьей смене

В старших отрядах были дети 14-16 лет и нередко между ними возникали чувства. Может быть даже (вспомним Ромэо и Джульетту) любовь. Помню какой был скандал, когда однажды чувства эти окончились беременностью. Директора и вожатого отряда, где были Ромео и Джульетта, судили и они получили условные сроки. Но, как правило, до этого не доходило. В, основном, подростковые чувства носили романтический характер. Запомнилось, как на прощальном концерте в третьей смене мальчик с хорошим голосом (он был в хоре Свешникова) спел мою песню, обращаясь к конкретной девочке. Это было очень трогательно…

В третьей смене, в третьей смене
Ночь длинней, короче тени.
В третьей смене, в третьей смене
Встала осень на крыльце.
Расстаёмся в третьей смене.
Ничего тут не изменишь.
Я живу на Профсоюзной,
Ты совсем в другом конце.

А сначала ты молчала.
Ты меня не замечала.
Ты с другими танцевала,
Пробегали мимо дни.
Но недавно ты взглянула,
Подошла и улыбнулась.
Улыбнулась и сказала:
«Как приедешь, позвони».

И в осенний, тёплый вечер
У метро тебя я встречу.
Прогуляемся по парку,
Возьму за руку тебя.
Мы припомним это лето.
Летним солнцем лес согретый.
Вспомним лагерь на поляне,
И вожатых, и ребят.

Print Friendly, PDF & Email

8 комментариев для “Лев Мадорский: Две лагерных песни с предисловиями

  1. У меня лагерные впечатления детства оставили не самые лучшие воспоминания. Баянист, кстати, был крутой алкаш.

    1. Да,Анатолий. Баянисты почему-то были алкашами в лагерях через одного. Может времени много свободного

  2. Я учился в гнесинской школе до 5 клааса из под палки. Потом появился интерес

    1. меня заставляли до 4-го класса.
      папа заявил нам с братом, что бросить музыкальную школу мы сможем только через его труп, отвозил брата на уроки на машине и его тренировки по дзю-до были обусловлены выполнением заданий по специальности.
      каким-то невероятным образом мне удалось закончить школу с отличием, и я на полном серьезе собралась в гнесинку (наших выпускников туда принимали).
      но тут пластинка переменилась, и он меня демотивировал полчищами бездарных детей, которых мне потом прийдется учить.

      1. но тут пластинка переменилась, и он меня демотивировал полчищами бездарных детей, которых мне потом прийдется учить.
        ————
        Елена. на третьем курсе гнесинского и-та я переии,грал руку и перевёлся на заочный. пошёл работать в музшколу. Для меня это было трагедией.Но через пол года неожиданно почувствовал вкус к работе с детьми. Приятели говорили,что, наверно у меня женский характер.Музыкантом стал в германии. 16 лет играл дуэт с хорошим скрипачом. Уже 10 лет живу в другом городе и снова вернулся к педагогике. Муз школа и частные ученики. Со вчерашнего дня перешёл из за карантина на дистанционные уроки. Оказалось не просто, но учусь

        1. лев, мне вспомнились всякие курьезы, связанные с нашей музыкальной школой.
          на один из академических концертов моя бабця оля пришла с гирляндой туалетной бумаги (выбросили по дороге).
          в зале было такое напряжение, что никто не засмеялся.
          программа была отыграна на автопилоте.
          я не была особо перспективной, и зачастую репетиции в зале мне не доставались, но можно было договориться с уборщицей и репетировать в темноте. добрая женщина говорила: играй, играй, деточка, люблю я слушать, как вы играете, но свет не включай, а то будет мне нарекание.

          1. в зале было такое напряжение, что никто не засмеялся.
            ———-
            А мне запомнилось как во время серьёзного детского концерта-конкурса зал покатился со смеху. Коонцерт проходил в Доме Культуры. Мой ученик ( 8 лет) играл что-то не простое. По моему, ля минорный вальс Шопена. Напротив рояля за кулисами остались декорации к спектаклю. Яхта, море, чайки. Из зала их не было видно. Мальчик поднял голову, сделал ещё несколько аккордов и замер.Такова специфика внимания в этом возрасте. Оно порхает как бабочка. Жюри смеялось вместе с залом.

  3. Отклик М.Ф. на почту
    ———-

    У каждого своего отношения с содержательной, увлекательной, воспитательной и организующей человека стороной его жизнедеятельности, с музыкой.

    Некоторым дано ее идеально чувствовать, жить ею, сделать ее своей профессией, найти в себе силы и способности для музыкального творчества, другим не суждена такая судьба, но музыка сопровождает и тех и других всю жизнь и можно только предполагать какими бы мы были без ее воздействия на нас. Обедненными! Это уж точно.

    Ценность мемуарных записок, а я отношу эту вашу публикацию именно к такой категории состоит помимо всего прочего и в том, что они будят воспоминания, ассоциации у читающего.

    Город моего детства и юности знал великих музыкантов, на его сценах выступали Э. Карузо, Ф. Шаляпин, С. Крушельницкая, М. Лысенко, Д. Шафран, С. Рихтер.

    Музыкальная культура была составной и неотъемлемой частью его жизни и уже в наши дни, вернее в дни нашей юности он стал кузницей украинской советской эстрады. Многие шлягеры своего времени: «Червона рута», «Водограй», «Маричка», «Смеричка» родились там.

    Это из моих воспоминаний на «музыкальную» тему:

    «Дети всех порядочных евреев учились музыке. Поскольку мой папа не мог позволить себе не попасть в эту категорию, в семье пошел музыкальный зуд. Разговоры почти по Бабелю: «… не может быть, чтобы у таких родителей, в такой семье у ребенка не было музыкальных способностей!», «…посмотрите на Фельдманов, Вовка играет на аккордеоне и уже скоро начнет кормить семью!», «… а как это помогает в армии! Все маршируют, а ты сидишь в тепле и нажимаешь на клавиши!». Согласно законам диалектики, количество должно было перейти в качество. Качеством оказался бабоподобный, слегка беременный Лернер. Лернер в молодости у себя в Дюндюшанах играл на скрипке на свадьбах, считал себя самородком и с необыкновенным нахальством брал в руки любой инструмент. Музыкант он был никудышней, поэтому переквалифицировался в педагоги. В свободное от педагогической деятельности время он проводил в артели «Картонажник».

    Лернер устроил нам аккордеон. Сорока восьми басовое чудовище под гордым названием “HONER”. Я думаю, его покупали на вес. Во всяком случае, плечи мне болят до сих пор…

    Года два я разучивал песни «По дороге жук, жук, по дороге черный…» и «Крыжачок», а когда наступила очередь перейти к «Я на горку шла…», проявил характер: во время урока, ловким движением выскользнул из-под инструмента и элементарно сбежал во двор. Бедная моя мама, конечно, всё понимала лучше всех, но папа был непреклонен. Еще года два я добивал это пустое для себя дело с новым педагогом, двухметровым Нюмой. Нюма действительно был музыкантом, и вся семья его состояла из музыкантов. Нюма мне сочувствовал и потихоньку спустил наши занятия на нет, за что ему — вечная благодарность.

    Были и другие приятные музыкальные воспоминания детства и юности.

    Например, классе в пятом, или около этого у нас появилась эффектная, молоденькая учительница пения. Запомнилась её нежная шейка с тщательно запудренными синяками.

    Вообще, девочки, идущие в музыкальную школу с нотной папкой в руке, всегда вызывали во мне душевный трепет и подлинное уважение.

    Поэтому нет ничего удивительного в том, что моя жена — пианистка, и я всю жизнь таскаю за собой пианино

Добавить комментарий для Elena L Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.