Политика прореживания престарелого населения средствами пенсионной реформы и коронавируса несомненно благотворно скажется на сокращение бюджетных расходов по социальным статьям и росте рождаемости, что является результатом мудрой и взвешенной демографической политики национального лидера.

Март 20-го

Заметки

Александр Левинтов

Ленинградская весна

ленинградская весна пахнет блокадой,
голодом, крысами, нечистотой,
мыслью о хлебе, которой не надо,
бомбёжкой и бывших домов пустотой

ленинградская весна пахнет клопами,
керосином на кухнях, кислятиной хлеба,
вонючей помойкой, ещё — облаками,
бегущими простором синего неба

ленинградская весна пахнет белёсой пылью
пустых тротуаров, дворов и парадных,
на открыванье дверей — последние силы,
а ещё — рыбьим жиром и кухонным смрадом

ленинградская весна пахнет надеждой
когда-нибудь лечь и совсем не проснуться,
скинуть присохшие к телу одежды
и, наконец-то, к Богу вернуться

В приемном покое

— Фамилия!

— Моя, дочка?

— Не моя же! кто это сюда привёз? Совсем оборзели. Срочно — в шестое отделение, ну, да, в предбанник морга, именно туда, куда же ещё?

— Дочка, да ты хоть температуру мне измерь.

— У нас тепломер об таких, как ты, сломался. Я и так, невооружённым глазом, вижу: 38.3. Следующий…

— Меня по ошибке.

— Все так говорят, сколько полных лет?

— 76.

— В шестое!

— Но я здоров!

— Не докажешь. До чего ж эти старики упрямы. И привереды — вечно всем недовольны. Следующий! И?!

— Что «и?!», а понял. 10 штук хватит?

— На хрен мне твои фантики?!

— Понял. Вот сотня.

— А еврами нет?

— Нет.

— Ладно: свободен, пока… Обед будет сегодня или нет? я уже два часа тут уродуюсь.

— Можно?

— А что такое?

— Я буду вам чрезвычайно благодарен.

— Сколько?

— Двести, баксами.

— В первый раз?

— Да.

— Тогда достаточно. Но дальше — по экспоненте.

— Как? А-а, понял.

— Кто там? Что у вас, голубчик?

— Мне бы… вот из горздрава, конфиденциально.

— Поняла. В первое отделение. Одноместная занята, в двухместную согласны?

— С холодильником?

— Разумеется. И свой санузел.

— Премного… это вам.

— Ну, что вы… зачем? прямо неудобно как-то… проводите, пожалуйста, в первое, я сейчас зав. отделением позвоню, сама.

— Давайте я вашу сумку понесу, тяжело ведь, что у вас там такое тяжелое звякает?

— Всё — я на обед, там много ещё?

— Пока нет, человек тридцать.

— Всех — в шестое. Тепломер береги — самим может не хватить. Других-то лекарств пока не придумали.

Коронавирус: первоапрельские политические новости и ведомости

Внешняя политика

Российская внешняя политика направлена на формирование имиджа миролюбивой страны, полной гуманизма и сострадания, а также спасительной миссии государствообразующего народа и государствоорганизующей конфессии. К важнейшим мероприятиям внешней политики РФ следует отнести:

— ежедневные новинки военной техники, не имеющие аналогов в мире — только так мы можем сдерживать алчность тех, кто зарится на наши недра и тундры, прикрывающие эти недры сверху;

— отправка десятью военно-транспортными самолётами военных вирусологов в Италию; сейчас готовится более ста новейших (постройки 1987 года) тяжелых бомбардировщиков стратегической авиации ТУ-160, способных доставить в Санта-Клару и другие райцентры Калифорнии святую воду двойной очистки до 300 тонн за один рейс вместе с дивизией военных вирусологов, вооружённых универсальными очистителями типа «новичок».

Внутренняя политика

Во всех публичных домах Москвы и Московской области введён режим самоизоляции: нумера оснащены фотками, журналами мод и «Плейбой», отечественными довоенными фильмами: «Волга-Волга», «Веселые ребята», «Светлый путь», «Сердца четырёх» и «Золушка» как лучшими образцами отечественной порнопродукции.

Росгвардия оснащена перчатками с утяжелителями: после удара в солнечное сплетение задержанные на улицах впадают в эйфорию, что позволяет за несколько секунд выяснить состояние их финансов, а также финансов их ближайших родственников (детей, внуков, супругов, родителей, сестер и братьев), что в свою очередь позволяет дифференцированно устанавливать размер штрафов за нарушение самоизоляции от 2 до 300 тысяч рублей либо, если финансов нет или недостаточно, отправлять нарушителей в Коммунарку и прилегающие к ней морги.

Политика прореживания престарелого населения средствами пенсионной реформы и коронавируса несомненно благотворно скажется на сокращение бюджетных расходов по социальным статьям и росте рождаемости в стране, что является результатом мудрой и взвешенной демографической политики национального лидера.

В связи со сложной эпидемиологической ситуацией в стране и мире в Администрации Президента создан штаб по написанию Им трёх шедевров отечественной художественной литературы:

— Большая Земля — о Его реальных владениях в стране и за рубежом;

— Новь — о новостройках дворцов, охотничьих небоскрёбов и спортивных сооружений в этих владениях;

— Возрождение — о восстановлении духовных скреп: колхозов, ГУЛАГа, коммуналок, карточек и очередей за подписными изданиями.

Выбор из трёх
(к 67-ой годовщине смерти Сталина)

Когда Путин с усталым видом говорит, что его пожизненное президентство — не работа, а судьба, он ничуть не грешит против истины: это действительно судьба, но не его, а несчастной и потому глупой страны (или наоборот, глупой, а потому и несчастной).

Но, если вдуматься, то Сталиным ей всё-таки повезло.

Потому что было бы всё гораздо хуже и горше, если бы власть захватили Троцкий или Киров.

Начнем с анатомии:

Рост Сталина — 167 сантиметров, Кирова — 168, Троцкого — 174. Чисто анатомически Сталин — наименьшее из зол.

И к тому же — самое старое: с 1878 года; Троцкий на год моложе, Киров — на 8, этот вообще дотянул бы до XXII съезда КПСС, что, согласитесь, было бы невыносимо.

Но это всё, конечно, несерьёзно.

Две черты делают Сталина не таким страшным чудовищем, как Киров и Троцкий, которые реально претендовали на его пост и власть.

Сталин был, в основном, националистом и предпочитал орудовать внутри «одной отдельно взятой страны», правда, метрополии новейшей колониальной системы, включавшей при нём страны Восточной Европы, Балкан и Прибалтики, а также континентальный Китай, Северную Корею и Северный Вьетнам. Он шёл классическим путём империалиста, всего лишь империалиста.

Киров и Троцкий бредили мировым господством, мечтали о своём личном безграничном мировом вождизме и скромном богоподобии, совсем как усталый Путин. Троцкий организовал ради этого Третий (Коминтерн) и Четвёртый Интернационалы, реальные террористические и пропагандистские орудия захвата власти надо всем миром. В фильме «Великий гражданин» Киров, поименованный Петром Шаховым, произносит короткую пламенную речь (цитируется по памяти): «Эх, после хорошей войны, лет эдак через двадцать, да посмотреть бы на Советский Союз из 30-40 республик! Вот красота-то какая будет!» (в дальнейшем этот эпизод будет вырезан, но фильм, тем не менее, получит Сталинскую премию, всем авторским коллективом).

И он и Троцкий мечтали отомстить цивилизованным народам на сытую, спокойную, счастливую жизнь, стереть с лица земли все их города и красоты, а людей отправить — миллионами и сотнями миллионов — в Сибирь, на скорейшее вымирание и построение коммунизма. Сталин по сравнению с этими планами и мечтами — слюнтяй и вегетарианец, почти пацифист.

Второе отличие заключается в том, что Сталин был душегубом-теоретиком, палачом-заочником. Сам он в ГУЛАГе и на его островах не бывал. А Киров — Беломорканал строил, на костях заключённых. А Троцкий — вообще автор концлагерей и трудармий, возглавлял самую многочисленную, уральскую трудармию (20 тысяч штыко-лопат). Это он рассчитывал построить коммунизм вручную, на земляных работах, это он прокладывал узкоколейки, на которых как мухи гибли героической смертью павки корчагины и конвоируемые.

Судьба России — быть под бесконечным гнётом самых мрачных извергов рода человеческого и, надо сказать, ей сильно повезло со Сталиным — могло быть много хуже.

Вы знаете

вы знаете, вы всё, конечно, знаете:
пошли расстрелы, пытки и насилия,
столы и закрома трещат от изобилия,
но лучше промолчать — вы так решаете
и гордые собой — голосовать!

вы ненавидите, иных вы ненавидите:
тех, кто счастливее или слабее вас,
все беды, вы считаете, лишь сглаз,
вы лишь себе — хвалебные эпитеты
и гордые собой — других четвертовать!

вы верите всему невероятному,
чего и быть не может никогда,
для вас огонь из льда и в пламени вода,
вас убеждает только непонятное
и гордые собой — всё несвоё хватать!

вы на суде, не сомневаюсь, скажете:
«а я не знал, нас обманули и т.п.»,
вы отречётесь, верно, но теперь
вы бутерброд икрой погуще смажете
и гордые собой — готовы лечь и дать!

Кащеево царство

Ну, все же это знали, и мы, и вы, и те, кто обожает, и ненавидящие, но чтобы вот так, нетерпеливо, безо всяких «референдумов» и прочих «технических ухищрений», по мановению подлейшей волшебной палочки — и практически навсегда, закрыв будущее всем — и старикам, и молодым.

Мне много раз бывало невыносимо противно и стыдно, до тошноты, быть в этой стране:

— когда пьяный в дым мужик шёл по Тверской впереди огромной толпы и размахивал триколором — в августе 91-го

— когда CNN и только этот канал показывал как по приказу президента танки стреляли по парламенту — осенью 93-го

— когда этот же президент спьяну плюхнулся на стул при исполнении гимна Великобритании, и королева встала, а потом это хамло в Дублине спустилось с трапа и зашло за шасси своего самолета, чтобы отлить на глазах опешившего ирландского президента

— когда «лодка утонула», из Дубровки выносили отравленных «черемухой», а танки давили бесланских детей

— когда Россия проводила «референдум» на территории другой страны — в 2014 году

— когда одним махом из 37 миллионов смахнули треть и избавились от этой социальной обузы — в 2019

— и вот сейчас

Я не спал всю ночь и обливался краской стыда.

Если в Конституцию впендюрят Бога, то надо туда же втащить и чёрта, хотя бы для того, чтобы он побрал это отродье к себе, заживо, как принято поступать с самыми отчаянными негодяями.

Теперь прогнозы строить очень легко — и на любой, даже самый отдалённый срок:

— брезгливо и с омерзением от России и её «судьбоносного» «президента» начнут отворачиваться — сначала соседи и наиболее цивилизованные народы, а затем и самые молодые и дальние, вплоть до Самоа: пусть этот урод и с бомбами-ракетами, но ведь неприлично же!

— кризис накроет Ершалаим Боровицкого холма — прочно и надолго, и этот пресс придавит вовсе не его обитателей, а всё тех же пенсионеров, вплоть до сокращения пенсий, культуру, образование и здравоохранение, обывателей — взлётом цен на всё, включая клюкву на болоте

— основное действие любой тирании и диктатуры — репрессии и террор: теперь это будет делаться вовсе безо всяких оглядок и приличий

— уже в марте начнётся очередной и весьма заметный отток из страны людей образованных, хоть немного состоятельных и окрылённых подрастающим поколением, потянутся вон и они, надежда любого народа, молодые: страну за год-полтора покинет до полумиллиона человек, и останутся лишь немощные и недоумки, углеводородное мясо.

Всю ночь я проговорил сам с собой, куда бежать.

А бежать некуда и нечем: ни сил, ни средств на ещё одну эмиграцию уже нет, да и то, надо сказать: бегство есть признание поражения, именно это и надо этому козлу, чтобы мы, недовольные им, уехали, чем нас меньше, чем безлюдней огромная территория, тем прочней царство Кащея Бессмертного.

Проблема рефлексии как национальная трагедия

Это было примерно 20 лет тому назад в Калифорнии. Ко мне обратился человек, которому было уже 80, с предложением отредактировать его военные мемуары, где-то долларов за 300.

Он был ветераном финской войны. У него была замечательная память, и я был удивлён деталями этого далёкого для нас обоих прошлого. Например, что официально военные действия вел только силами ЛВО (Ленинградского военного округа), но в войсках было полно среднеазиатов, никогда не стоявших на лыжах: автор мемуаров, родом из Кировской области, из деревни, был для них инструктором по лыжам. Тяжёлые пушки (автор был артиллеристом) перетаскивались несчастными солдатиками на верёвках — лошади по сугробам не справлялись. Их этой рукописи я впервые узнал, что с нашей стороны было довольно много германских военных наблюдателей, с удовлетворением отмечавших, что с русскими зимой воевать вполне можно. Больше всего наши боялись «кукушек» — снайперов, располагавшихся на елях.

Красноармейцы откровенно мародёрствовали: захватив очередную мызу, они грабили всё более или менее пригодное, включая продовольственные припасы.

— Представляешь, — рассказывал он мне при встрече, — иногда еда на плите или в печи была ещё горячей.

И с недоумением добавлял:

— Непонятно, за что они нас так ненавидели, ведь, говорят, иногда эта еда была отравлена.

Ему никак не хватало рефлексии, совести и воображения представить, что бы почувствовал он сам, если бы его дом разорили невесть откуда и зачем пришедшие оккупанты. А ведь на эти интеллектуальные усилия ему было дано 60 лет.

Мой сегодняшний приятель, которому неполных 50, вернувшись из Крыма, поделился со мной своими недоумениями:

— Представляешь, заезжаю на автозаправку, кассирша в вышиванке, симпатичная такая, я ей: «Крымнаш!», с улыбкой, без всякой задней, а она — хлоп окошком и картонку выставила «ЗАКРЫТО НА УЧЁТ»

Другой мой приятель, ещё университетский, получающий немецкую пенсию, потому что в годы оккупации его, шестилетнего пацана отвезли с бабкой за 20 километров от дома, но потом отпустили и не стали вывозить в Германию, потому что у него была ещё четырёхлетняя сестрёнка, оставшаяся одна в доме, рассказывает мне:

— Моя харьковская родня совсем с ума сошла, называет нас оккупантами, а мы ведь просто хотим освободить Донбасс от укропов, ведь Донбасс — русский.

— А сам-то ты кто?

— я — русский, наполовину.

— А на вторую?

— у меня мать украинка.

— так ты сам укроп?

— А при чём тут я?

В этом году в России празднуют 75-летие победы над Германией, превращают в торжества шестую годовщину оккупации Крыма и очень не хотят вспоминать про 80-летие победы над несчастной маленькой Финляндией, ведь такая победа может разбудить в людях ненароком рефлексию и совесть, а это никак не входит в планы пропагандистской машины, всех этих киселёвых, соловьёвых и прочих лжентельменов путинской России.

Интеллехии

ты помысли по полыни мысли,
в горечи, смятении идей,
слов гирлянды жалкие повисли
в поисках логических путей

ты подумай, напрягись и вспомни
этих слов значения и смыслы,
чтобы образы — закончены и ровны,
без лукавых исключений пришлых,

осознай и ощути всем сердцем,
совестью умойся и постигни:
в мир иной всегда найдутся дверцы,
если суету и страх отринешь

видеть, слушать — не смотреть и слышать,
мы живём мозгами, а не телом,
жизнь — совсем не то, что чем-то дышит,
а что мыслит — глубоко и зрело

Интим

Ковыряясь в своих текстах для, я наткнулся на коротенькое и забавное:

Экономика и организация научных озарений

Наука давно уже стала не уделом одиночек, а высокоорганизованной деятельностью, затягивающей в свою орбиту не просто людей или группы людей, а целые коллективы, порой, огромные коллективы, особенно, если речь идёт о таких проектах, как атомные, космические и вообще связанные с ВПК — ни на что так щедро человечество не тратится, как на самоубийство. Впрочем, имеется печальный опыт и невоенных гигантских научных проектов: Генеральные схемы развития и размещения производительных сил СССР на разные периоды времени выполняли по эгидой Госплана СССР и его головного научного центра СОПСа более 500 институтов — в течение двадцати лет. Правда, считать эту monkey job наукой у меня как-то рука не поднимается.

В правильно организованной науке собственно учёных немного: требуется много инженеров, техников, ITишников, библиотечных работников, аспирантов (для воспроизводственных целей) и аспиранток (из эстетических соображений и сексуальных удобств) лаборантов, редакторов, корректоров, типографов, мастеров клининга, охраны, подносчиков ланчевых снарядов, секретарш и референтов ect.

Собственно учёных в науке немного и их позиции достаточно понятны:

— теоретики;

— аналитики;

— сборщики информации (неважно, это бурильщики в геологической экспедиции или библиотечные черви);

— вычислители и обработчики информации.

При этом ведущую позицию занимают теоретики, как креаторы идей и гипотез, так и фальсификаторы этих идей и теорий. В этой схватке чаще всего побеждают именно фальсификаторы, оберегая тем самым человечество от бурного потока плохо перевариваемых теорий-заблуждений. Но имена этих героев и стойких защитников спокойствия человечества неблагодарная история, как правило, не сохраняет.

Зато улицы, площади и города, библиотеки и институты, премии и другие награды называются именами теоретиков креаторов, вполне заслуженно.

Для креативной научной деятельности, помимо самих этих людей, обладающих воображением, смелостью, тщеславием, скептицизмом и, на всякий случай, хорошей теоретической подготовкой, необходимы всего два условия:

— повод (ad hoc),
— уединение.

Если бы Архимед принимал ванную не в одиночестве, а с милыми девушками, вряд ли он обратил бы внимание на свой закон и уж точо не воскликнул бы «эврика!»

Если бы Галилей мастерил свою подзорную трубу не наедине со своим котом, а в толпе солдат, вряд ли ему удалось бы создать телескоп и задуматься об идеальном объекте

Если бы Ньютон был не у себя на ферме, а был бы отправлен в английский колхоз на картошку, сколько б яблок ни упало на его голову, никакого закона тяготения и интегрально-дифференциального исчисления не было бы.

Если бы судовой врач Майер жил на корабле не в отдельной каюте, а в матросском кубрике, не было бы у нас закона сохранения энергии.

Если бы Хокинг не оказался вкупе фактически один (в сообществе со светской дамой), никто бы не узнал о том, что он там натворил при отправлении поезда.

Если бы на своё 70-летие я не оказался в конце концов один на кухне глубокой ночью, не было бы у нас Серебряного Университета (прошу прощения за столь наглое вторжение в когорту гениев).

Одиночество теоретика-креатора до краёв заполнено напряжённейшим диалогом — с самим собой, Богом, Природой, другими теоретиками. Именно в этом коммуникационном бульоне и рождаются идеи, гипотезы и теории.

Что надо для организации одиночества? — все люди науки (например, патентоведы типа Эйнштейна) должны иметь минимальную технологическую занятость и не отсвечивать 8 часов 15 минут пять дней в неделю на работе: они должны сидеть, ходить из угла в угол или лежать: дома, в библиотеке, на лоне природы, в любой более или менее комфортабельной камере-одиночке.

Обычно эти продукты (идеи, гипотезы, ещё не фальсифицированные и не верифицированные теории) ни черта не стоят или стоят ничтожно мало, несопоставимо меньше, чем расходуемый на этих креаторов фонд зарплаты. Но без этого эмбриона ничего не случится, и наука превратится в фабрику по пошиву нового наряда короля.

Этот текст я послал Борису Родоману. Тот тут же откликнулся:

Правильно! Я начал заниматься наукой в 1951 г. только после того, как родители выделили мне отдельную комнату, 13 кв. м, куда я стал приглашать и девушек, а от родителей запирался на крючок. Без этого никакой теоретической географии бы не было. И вдохновлялся я на лоне природы только там, где не видно было посторонних людей, домов и автомобилей — хотя бы шесть часов в неделю надо было побывать в такой среде.

После этого он ещё и позвонил:

— Ты прав, наукой надо заниматься только в уединении, интимно, я говорю про интим по понятию. Секс, например — не интимно: все интересуются, как это делается другими, отсюда вся эта социокультура порнографии. А меня коробит, когда профаны начинают спрашивать, как это я теоретизирую. Я обычно обрываю эти вопросы: я просто шарлатан и симулянт, а вовсе не теоретик.

— Борис, я и коллегам никогда не рассказываю. Как методолог, я знаю, что люди не боятся говорить о сути вещей, даже если эта суть — сам человек, но никогда не говорят о средствах и методах постижения сути, потому что то действительно стыдно и интимно. Именно поэтому в науке и педагогике долгое время существовал запрет на рефлексию, да он реально и по сю пору существует.

Разговор закончился, а я подумал о том, что же, всё-таки такое — интим.

С одной стороны, это — явно экстраверно: intimare на латыни — объявленное, внушённое, а с другой — это крайняя форма интравертности и близости, не разглашаемой и пугливо-сокровенной.

И как мало, увы, у нас осталось интимного — всё вываливается наружу, на вселенский показ и публичное обсуждение.

Unser Weg

«Всякая история является всемирной»
Новалис

Некоторая небольшая реконструкция истории.

На уровне пещерной цивилизации старый охотник объясняет молодым охотникам особенности предстоящей охоты либо разъясняет их ошибки, допущенные на предыдущей охоте. В этом нарративе ему явно не хватает слов, он понимает это, поэтому в дополнение к редким и слабо связанным словам рисует на стене пещеры диспозицию и детали события. Из этих рисунков постепенно стало складываться иероглифическое письмо, громоздкое, но всё ещё живописное. Затем последовал алфавит, финикийское коммуникационное (включающее гласные) письмо.

Письменность и образование остаются уделом жёстко ограниченной касты людей — вождей и жрецов, а позиция учителя непререкаема, но именно письменная речь становится определяющей и прошлое, и настоящее, и будущее. Именно философы, поэты и писатели становятся безраздельными властителями дум, порождающими Наполеонов, Бисмарков, Лениных, Гитлеров и т.п.

Открытие книгопечатания во второй половине 15 века привело к тому, что чтение стало массовым, грамотность и образованность стали доступными, но только в 18 веке, веке Просвещения, образование становится подлинно эгалитарным благодаря появлению массовых школ, училищ и гимназий, учитель, однако, продолжает оставаться почти сакральной и весьма почитаемой фигурой.

Гумбольдтовский университет (Берлин, 1813) сделал профессию учителя, а также врача, инженера, юриста, архитектора и т.п. массовой и, следовательно, лишённой ореола исключительности и почитания.

Если до того европейские и американские университеты давали прежде всего образование — в сфере физики, математики, истории, географии, биологии и других наук, то Гумбольдтовский университет оказался заточен на профессиональную подготовку, профессиональное образование (профессиональное образование отличается от профессиональной подготовки тем, что профессионально образованный человек в состоянии преобразовать свою профессиональную деятельность и транслировать её другим), стало практичным, отправляя массы людей на нужды экономики и на рынок труда.

Последствия такого образования стали сказываться сразу:

— образование стало формальным (по Гадамеру — Form-Bildung в отличие от Art-Bildung, проросших из античного гимнасического и мусического образований); повторяемость упражнений легла в основу системы образования;

— в производстве появилась технология как повторяемость регламентированных действий-упражнений, легко транслируемая от места к месту и от материала к материалу.

Собственно, в парадигме Гумбольдтовского университета мы и пребываем — уже более 200 лет.

Этот — даже не обзор, а очерк — показывает: образование продвигает само себя и является одним из ведущих процессов, определяющих общество и общественные изменения — и это осознавали и понимали реформаторы образования типа Вильгельма фон Гумбольдта.

Сколько я себя помню, представители системы образования в нашей стране всегда, и 50 лет назад, и сегодня, занимают фаталистическую позицию: общество-де диктует образованию: политичность и идеологичность (20-80-е годы), милитаризм (уже 100 лет), политехничность (50-е годы), тестинг и Болонский процесс (нулевые), цифровизацию (ныне).

Эта обречённость снимает ответственность за целеполагание, исключает историческую логику и необходимость, уничтожает смысл реформ и преобразований для сегодняшнего дня. Из общественного дискурса и диалогов на образовательные темы, включая нынешнюю истерию цифровизации полностью выкорчевываются вопросы, зачем это надо образованию, куда мы идём с таким образованием и нет ли чего-нибудь альтернативного?

Цифровизацию и роботизацию я вижу в логике самоуничтожения. Это лежит в одном ряду с экологическим самоуничтожением, ракетно-ядерным, генетическим (инженерно-генетические разработки человека бессмертного), политическим (например, в России уже более века страной правят исключительные мерзавцы и негодяи по принципу отрицательного отбора). Об этом же, о самоуничтожении человека, непрерывно говорит Т.В. Черниговская.

В принципе, я не против самоуничтожения, мы вполне заслужили это, как в своё время это заслужили динозавры, но только не надо заниматься самообманом и называть это гуманизацией. И не надо списывать это на роковое стечение обстоятельств и веления времени: мы сами выбрали этот путь, скорей всего, по легкомыслию и недомыслию, как всегда. Честно скажем себе, чем мы занимаемся и продолжим эту вдохновляющую работу.

Концепция мастерских как структур образования трудящихся

Я уже писал о том, что технологизация привела к тому, что мы все превратились из трудящихся в служащих, получающих почасовую оплату и не отвечающих за результаты своей деятельности, поскольку она попилена между множеством субъектов: рабочий на конвейере отвечает не за автомобиль, а за ту операцию, которую он выполняет, учитель отвечает за данные им уроки, а не за образование тех, кому он эти уроки даёт, врач отвечает за выписывание рецептов и бюллетеней, а не за здоровье своих пациентов и даже поэт отвечает не за божественность вдохновения, а за листаж своих сборников стихов.

Кажется, нам пора возвращаться к труду и ответственности за плоды своего труда.

Одна из возможностей такого возвращения — возрождение мастерских, по сути своей средневековых, дорыночных, по природе своей скорее жизнедеятельностных и хозяйственных, где деньги есть всего лишь следствие, а не цель: горшечник делает горшки, потому что он — горшечник и сын горшечника, пекарь печёт хлеб, потому что пекарь и сын пекаря — и так далее.

Мастерская не есть консервативная конструкция воспроизводства того или иного ремесла в разных генерациях благодаря понятию шедевра.

Шедевром в цехе североитальянских зодчих считалась работа подмастерья, по уровню исполнения равная работам мастеров, но не повторяющая их. Это задавало вектор совершенствования и развития, понимаемого именно как mastering, а не как development.

Поскольку основное моё занятие — наука, то в дальнейшем я буду обсуждать научную мастерскую, но придерживаться общих для всех мастерских конструкций, правил и процессов.

Любая научная мастерская обеспечивает три процесса:

— решение конкретной научной задачи или проблемы;

— продвижение всего фронта научных исследований за счёт уровня выше мирового, иными словами, в мастерской возможны только новые, фронтирные или пионерные исследования — новизна исследований так же естественна, как свежесть хлеба: никому не нужен чёрствый хлеб, никому не нужны работы «Особенности действия закона Кулона в Тамбовской области между XXI и XXII съездами КПСС»;

— образование, включая профессиональное, и профессиональная подготовка разного уровня.

Эта процессуальность напрочь снимает вопрос времени, расписаний и стуло-часов — работа и учёба длятся столько, сколько потребуется времени на исследование и «изготовление» профессионала того или иного уровня — это может занять и несколько месяцев, и несколько поколений.

Структура мастерской достаточно иерархична, но несёт совсем иные смыслы в сравнении с нынешними научными иерархиями, где карьерный рост обеспечивает всё меньшую занятость за всё более высокое вознаграждение:

Мастера (один-три человека, остальные необходимые для исследования мастера работают в режиме аутсорсинга) — по аналогии с когортой римского легиона «ветераны» — по выполняют:

— research (теоретическую, понятийную, типологическую, проектную рефлексию поисковых работ, search);

— распределение поисковых и иных работ и контроль за качеством исполнения;

— наставничество и обучение, обеспечение образования (курсы, семинары, игры-имитации и т.п.);

— коммуникация между собой;

— коммуникация, кооперация, конкуренция и квалификация с тематически родственными мастерскими, входящими в те или иные цеха либо гильдии (понятия цеха и гильдии означают «попойки» и именно так они и были организованы), поелику возможно, международные.

Помимо этого, один из мастеров функционально непременно должен быть научным продюсером.

Подмастерья (по аналогии с когортой — принцѝпы) заняты прежде всего поисковыми работами и изысканиями: литературный поиск, переводы, реферирование, проведение опытов и экспериментов, расчёты и вычисления, полевые изыскания, выполнение самостоятельных работ по собственной инициативе или инициативе мастеров за рамками проводимого исследования; численность подмастерьев и ниже определяется только объемом и сложностью исследования; подмастерья, в отличие от учеников, допущены к «попойкам» внутри мастерской, а, следовательно, к культуре, традициям и тайнам мастерской, к непосредственному принятию решений и т.д.

Ученики (лаборанты, формирователи информационной базы, например, социальные опросы, анкеты, работы на подхвате и в режиме on call и т.п.) — легко вооружённые триарии римской когорты. Переход в статус подмастерья означает сертификационное получение профессиональной подготовки.

Офис-сервис (front— и back-office) техподдержка и IT-ишники, секретарши, переговорные girls, устные переводчики, курьеры, клининг, медицинская и психологическая поддержка, административная и распорядительная работа, безопасность и кухонная обслуга. По мнению Б. Родомана здесь формируется основной кортеж любовниц и любовников, я бы рассматривал эту секс-функцию шире. Здесь более чем уместно совмещение нескольких или многих функций на одном человеке.

Состав мастерской постоянен только для мастеров, всё остальное «пульсирует» в зависимости от наличия и стоимости заказов.

Мастерская имеет два основных источника финансирования:

— собственно исследования;

— плата за ученичество (подмастерья не платят и даже немного зарабатывают).

Это не исключает спонсорских поступлений и доходов, получаемых от участия в сторонних исследованиях.

Опыт организации и участия в различных научных проектах на протяжении почти 60 лет показывает, что наиболее эффективной является мастерская или лаборатория численностью до 30 человек. Современные научные институты — это сотни и даже тысячи сотрудников, по большей своей части совершенно ненужных и финансово обременительных.

Мистический семинар — возрождение?

На рубеже 80-х-90-х годов в Москве сформировался Мистический семинар, отличавшийся от многочисленных методологических, квазиметодологических и игротехнических кружков, команд и семинаров интересом в работам и учениям кумранских ессеев и терапевтов, Роджера Бекона, розенкрейцеров, Рудольфа Штайнера, Елены Блаватской, Георгия Гурджиева, Анны Безант, Макса Штирнера, Петра Успенского, Серена Къеркегора (я вспоминаю их сейчас достаточно беспорядочно и хаотично) и других, кого тем или иным боком можно причислить к мистам.

На этом семинаре мы дошли до понимания многих идей и вещей, создали несколько схем, среди которых базовой стала схема двух миров:

Социокультурный мир привычен нам, описуем и ограничен в своей видимости, кажимости и мнимости. В своей повседневной жизни мы живём по законам и правилам этого мира. Однако за ним стоит невидимый и бесконечный, необъятный и неописуемый универсумально-духовный мир, живущий по своим законам.

Тот, кто умеет переходить из одного мира в другой и обратно, соблюдая в каждом из них их законы и не смешивая их, тот и есть мист (в отличие от мистика, смешивающего эти законы и, следовательно, не соблюдающего их.

Эта схема по сути своей является интерпретацией схемы Платона «Пещера», где разведены мир вещей, мир идей и мир людей, располагающийся между этими двумя мирами.

Заседания нашего семинара проходили на площади Борьбы в заброшенном и нежилом огромном девятиэтажном доме под снос. Только на одном этаже, кажется, третьем, и только в одной квартире имелись свет, водопровод и канализация, по остальным просторам гуляли и шалили стуки, скрипы, тени, привидения. В какое бы время ни заканчивался наш Мистический семинар, когда мы выходили из этого загадочного здания медленно проезжал автомобиль-иномарка (в те времена-то!) ядовито-жёлтого цвета. И это вселяло в нас чувство вседозволенности происходящего и нашей омнипотентности — способности на всё, главное — омнипотентности помыслить всё и любое. Идея Мао «всё мыслимое возможно» была нам очень близка и внятна.

Помнится, мы тогда увлекались интроспекцией и многие даже преуспели в этой технике.

Потом мы, как всегда, засуетились — в заработках, проектах, становлении и утверждении — и потеряли себя и свой Мистический семинар, просуществовавший от силы года три. Со временем следы его стёрлись и выцвели — в ноль.

И вот, прошло три десятка лет.

И неожиданно возникла ностальгия по Мистическому семинару.

И появилась, стала вырисовываться повестка дня семинара, который, возможно, ещё возродится. Этой повестке и посвящён данный текст.

Техники работы над собой

Речь идёт о таких техниках, как:

— рефлексия или способность возвращаться к себе и в себя после отстранения и отражения себя в себе и внешнем мире

— медитация или техника отречения от себя и растворения себя во внешнем мире

— интроспекция или техника погружения в себя, иногда безвозвратная

— исихастия или самоуничижение до возвышенного взлёта.

Тут важно и проблемно построение техник, но без доведения этих техник до ритуалов и обрядов. Как это делать?

Работа с собой как внешним и с внешним как с собой

Вот парный ряд подходов к этой проблеме:

Я — часть мира <> Мир — часть меня

Я — часть мира, вмещающего меня <> Мир — часть меня, вмещающего мир

До этого уровня всё вроде бы всё внятно и представимо, но если продолжить эту схему ещё хотя на один шаг, то что будет представлять эта интерпретация и можно ли двигаться дальше, не теряя разумности и вменяемости?

Переинтерпретация схемы мыследеятельности

Вот общепризнанная методологическая схема мыследеятельности, взятая из Интернета — там их полно:

Верхний слой, слой мышления заполнен теориями, знаниями, логиками, онтологемами, идеализациями — представлениями.

Но мир, согласно А. Шопенгауэру, это не только представления, но и воля.

Что будет с этой схемой, если вместо представлений и мышления верхний слой будет представлен волей?

И что окажется в слое мысль-коммуникации? Чувства? Если да, сантименты будут примыкать к слою воли, а эмоции — к слою мыследействий?

И что будет нижним слоем или это так и останется слой мыследействий?

Что такое деятельность?

Мы произносим «деятельность» скороговоркой, почти не задумываясь о том, что это слово значит. А вот высказывание апостола теории деятельности Г.П. Щедровицкого:

«Мы не только не знаем, что такое деятельность, но также не знаем, как это узнать. Дело здесь не в том, что мы не применили какую-то сумму операций, уже известных нам, не вложили некоторый труд и не выяснили, что это такое. Дело в том, что у нас, по-видимому, нет необходимых средств и процедур, нет того аппарата понятий и методов анализа, с помощью которого это можно было бы выяснить» [Щедровицкий Г. П. Теория деятельности и ее проблемы].

Деятельность — это то, что ставит перед нами вечные проблемы, которые надо решать ежедневно. Деятельностно организованный мир проектируем, но слабо теоретизируем

Возникает капитальный вопрос: деятельность — это процесс или структура?

По мнению Г.П. Щедровицкого субъектом деятельности является мышление: «не человек осуществляет мышление, а мышление использует человека как агента. Когда мы говорим о деятельности, то вряд ли имеет смысл апеллировать к ее отдельным носителям. Бессмысленно искать законы этой деятельности, скажем, в физиологическом устройстве отдельного индивида. Сама деятельность является как бы особой субстанцией, которая развертывается по своим внутренним имманентным законам. Это — поток, который передается от одного поколения к другому. Поколения рождаются и умирают, а деятельность протекает через них, и она во многом независима от своего материального биологического субстрата» [Щедровицкий Г. П. Синтез знаний: проблемы и методы. Избранные труды. М., ШКП, 1995, 663 с.]

Если я правильно понял Г.П. Щедровицкого, то основным ресурсом деятельности является сама деятельность, как и основным ресурсом мышления является само мышление. И обеспечение этого ресурсного обеспечения — в рефлексии: «Механизм как бы непрерывного снятия процессов, которые были уже реализованы, переведения реализованных процедур в набор средств и методов есть фактически один из основных и важнейших механизмов развития нашей мыслительной деятельности и деятельности вообще. Оказывается, что анализ уже совершенной деятельности меняет материал и механизм развития деятельности. На этом, в частности, основано, умение не только прогнозировать деятельность, но и управлять ею, задавая новые целевые установки и вообще меняя траекторию ее движения» [Щедровицкий Г. П. Синтез знаний: проблемы и методы. Избранные труды. М., ШКП, 1995, 663 с.]

А тут ещё теория В.А. Лефевра, опровергающая теорию Г.П. Щедровицкого. Проблема различения мышления и сознания выводит нас на необходимость введения этического основания деятельности, но этичность деятельности весьма сомнительна.

Чудо

С точки зрения мистического эта тема, пожалуй, является ключевой, уже хотя бы потому, что по ней почти нечего сказать.

IMHO, чудо — это кратчайший и естественнейший путь достижения или постижения чего бы то ни было. Но если это так, то как достичь этой прямоты и естественности нам, просто-людям?

Окончание