Генрих Иоффе: Абрис русской революции

Loading

Революционное движение, начавшееся в России в начале 20 века, прошло по кругу и к концу века вернулось примерно в исходную точку — состояние, напоминающее период первоначального накопления капитала, обогатившее многих потомков революционеров-большевиков. Октябрь был перечеркнут.

Абрис русской революции

(от падения монархии до крушения большевизма)

Генрих Иоффе

 Генрих Иоффе РЕФОРМЫ — ПУТЬ К РЕВОЛЮЦИИ

Осуществлять радикальную реформу крайне сложно: это требует глубокого понимания ситуации, учёта традиций, постепенности, даже осторожности и т.д. Без учета этих факторов реформа может «сорваться» в революцию. Особенно, конечно, реформирование чревато революцией при социальном напряжении в обществе и, того хуже, во время войны.

«Коней на переправе не меняют». Отмена крепостного права была проведена далеко не лучшим образом для крестьян (выкупные платежи, временнообязанность крестьян и др.). И корни первой революции 1905–1907 гг., несмотря на их отдалённость, следует искать в реформе 1861 г.

Она расширила и ускорила приток крестьян в города, где они в большинстве своём формировали пролетариат. Но часть их крупно богатела и пополняла буржуазию. В целом же этот процесс вел к росту политизации общества, что проявлялось в создании революционных и либеральных партий и групп.

Наиболее распространённым лозунгом становился лозунг «Долой самодержавие!» Лозунг этот сопрягался с массовыми демонстрациями, восстаниями и террором. Так, реформа, ликвидировавшая экономическую основу царизма, вела страну к революции, которая стремилась ликвидировать и его государственную основу — самодержавие.

Распространено мнение, что первая русская революция потерпела поражение. Представляется, однако, что здесь не исключён корректив. Ведь именно под давлением революционного и либерального движений царём был обнародован Высочайший манифест 17 октября 1905 г., который провозглашал создание в России законодательной (пусть еще не в полном объеме) Государственной думы и ряд гражданских свобод.

И это нельзя недооценивать. После многовекового царизма, благодаря Манифесту, самодержавная Россия вступала на новый для нее путь развития — путь конституционной монархии. То, что некоторые либеральные и тем более революционные элементы не были полностью удовлетворены Манифестом, можно, конечно, понять, но это все же не умаляет его значение.

Столыпинскую аграрную реформу начала 20-го в. в период нашей Перестройки многие рассматривали как продолжение и доведение до конца отмены крепостничества и как барьер против возможной революции. Однако на практике она скорее наращивала революционный потенциал, поскольку, ставя своей задачей ликвидацию крестьянской общины, раскалывала ее и, обрекая часть крестьян на нищету, пополняла городской пролетариат.

ПАДЕНИЕ МОНАРХИИ

3-его июня 1907 г. правительство, нарушив права Думы, изменило избирательный закон, обеспечив преимущество в новой, 3-ей Думе проправительственным партиям. Этот акт вошёл в историю как «третьеиюньский переворот».

Теперь власть по необходимости могла опираться в Думе на два большинства: черносотенно–октябристское и/или октябристско–кадетское. Да, десятилетие «думской монархии» характерно спадом революционного движения: одни революционные лидеры и активисты были арестованы и сосланы, другие эмигрировали.

Но либеральная оппозиция, пользуясь правами, данными Манифестом 17 октября, усиливала давление. Ее борьба с властью переносилась в Думу, особенно с вступлением России в мировую войну. Несколько либеральных фракций создали в Думе так называемый «Прогрессивный блок», главным лозунгом которого стало требование «правительства доверия». В соответствии с ним, в случае выражения Думой недоверия правительству, оно обязано было уйти в отставку.

Таким образом, царь должен был терять ту власть, которую сохранял ему Манифест 17 октября, а Россия становилась парламентарной монархией, поскольку «правительство доверия» практически должно было превратиться в правительство, ответственное уже не перед царём, а перед Государственной думой.

Так как верховная власть упорно не шла и не могла пойти на это, либеральные оппозиционеры (А. Гучков и др.) запустили в политическую атмосферу «чёрный пиар», целью которого была политическая и моральная компрометация Романовых.

Варьировалась версия о якобы всесильном влиянии сибирского мужика Г. Распутина на императрицу («немку-шпионку»), а через нее и на безвольного, глуповатого императора. Утверждалось также, что группировавшиеся вокруг них некие «темные силы» тайно готовят сепаратный мир с Германией.

Все это было вымыслом от начала до конца. Императрица не была ни немкой, ни шпионкой. Николай Второй по натуре походил на конституционного монарха. Никаких переговоров о сепаратном мире не велось. Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства, созданная после падения монархии, специально для «проверки» деятельности царских министров и других высокопоставленных лиц, не нашла никакого криминала. Но моральная компрометация власти оказалась сильнейшим оружием против нее. «Распутинщина» достигла цели. Может быть, отсюда и берет путь семьи Романовых к дому Ипатьева в Екатеринбурге…

Когда в 20-х числах февраля 1917 г. в Петрограде начались забастовки, митинги и демонстрации, а затем и бунт солдат запасных батальонов гвардейских полков, царская власть, Романовы оказались фактически изолированными. Впрочем, шансы у нее все же были. Роковую роль сыграло, может быть, отсутствие императора, верховного главнокомандующего Николая Второго в Петрограде.

Правительственные и военные власти в столице не решались, видимо, во время войны прибегнуть к кровавому подавлению народного выступления. Сыграла свою роль и бюрократическая бестолковость в чрезвычайных обстоятельствах. Когда же через три дня информация о происходившем в столице дошла до Ставки, где находился царь, было уже поздно.

Положение в столице довольно прочно контролировали думские либералы, убеждавшие царя (через высших генералов) в возможности мирного решения в случае его отречения. И он отрёкся, передав престол брату — великому князю Михаилу. Но и на того было оказано мощное давление, вынудившее его отказаться от принятия престола.

Таким образом, точка в истории царствования Романовых была поставлена не столько отречением Николая Второго, сколько отказом Михаила принять престол. Керенский позднее говорил, что неизвестно, что стало бы с Михаилом и вообще со страной, если бы великий князь принял престол. На это писатель М. Алданов ответил: конечно, это совершенно неизвестно. Но зато точно известно, что было после того как он отказался от престола: Брестский мир, роспуск Учредительного собрания, гражданская война и убийство великого князя Михаила Александровича…

ЛЕНИН ИДЕТ ПО КАРТЕ. ВООРУЖЕННОЕ ВОССТАНИЕ

Знаменитый политический деятель эпохи Французской революции О-Г. Мирабо высказал афористическую мысль:

«Теоретики следуют по географической карте, практики идут по земле».

Пять дней конца февраля и два первых дня марта 1917 г. были началом Февральской революции. Власть оказалась в руках Временного правительства, состоявшего поначалу из членов буржуазных партий (исключением был эсер А. Керенский). В течение 8 месяцев правления оно проводило курс на всестороннюю демократизацию страны по западно-европейскому типу. Россию мечтали превратить в Англию или Францию. Это было так же фантастично, как и построение социализма в России.

Правда, Ленин и другие большевики мыслили такое строительство с поддержкой социалистических революций в Европе. Позднее, уже в эмиграции, Керенский признал иллюзорность преклонения русской либеральной интеллигенции перед Западом, ее шествие «по карте». В статье «Союзники и Временное правительство» он писал:

«Той Европы, которую носила в своём сознании русская интеллигенция, вообще в природе не существовало. Мы думали, что там, за дикими, бескрайними русскими просторами, вдали от жестокой царской реакции, есть блаженные страны всякого демократического и гуманистического совершенства. Увы, этой, я бы сказал «русской Европы», созданной по образцу и подобию наших собственных политических идеалов, мы, оказавшись в эмиграции, нигде не нашли. За наш обман мы отомщены» («Современные записки», Париж,1934 г., с.279)

Провал «корниловщины» открывал дорогу большевикам. Ленин стал настаивать на вооружённом восстании с целью захвата власти большевиками. Но это давалось ему нелегко. В ЦК большевиков было немало правых или «умеренных», отвергавших вооружённый захват власти. Предстояли 2-й съезд Советов и Учредительное собрание, на которых, как считали «умеренные», большевики могут взять власть демократическим путём. Однако Ленин «продавил» свою точку зрения.

Он, как и Керенский, двигался по карте, только карта эта была другая: Керенский шел по карте к демократии, Ленин — тоже по карте, но к социализму. Он считал, что победоносное вооружённое восстание откроет России путь социалистического строительства. Эта карта была столь же иллюзорной, как и карта Керенского. И Ленин позднее фактически признает это.

Собственно восстание «технически» развивалось так, как его в основе разработал Троцкий, бывший в дни Октября председателем ВРК Петроградского Совета. Восставшие не сосредотачивались в одном месте для атаки какого-то объекта. Их заранее подготовленные силы (матросы Балтфлота, отряды Красной гвардии, солдаты некоторых полков Петроградского гарнизона и др.) были распределены по районам, и они постепенно захватывали в этих районах центральные участки, здания.

Так же, без какой-либо массированной атаки, тем более без штурма восставшие в ночь 25 октября овладели Зимним дворцом и арестовали Временное правительство. Арестованных отправили в Петропавловскую крепость, но скоро они были освобождены. Одни из них эмигрировали, другим была предоставлена работа в различных советских учреждениях, где они трудились вплоть до сталинских репрессий.

Примечательно свидетельство начальника охранного отделения Петрограда, генерала К. Глобачева. Он писал, что Октябрьский переворот произошёл легче Февральского:

«Должен сказать, что на первых порах новый режим принёс обывателю значительное облегчение… Возникла некоторая вера в то, что новая власть своими решительными действиями поставит в более сносные условия жизнь и имущество обывателей. Но это на первых порах, пока не разгорелась сильная борьба нового правительства с саботажем буржуазии, вызванная партиями эсеров и кадетов»…

Среди арестованных не было главы правительства — Керенского: накануне он срочно выехал в Псков в штаб Северного фронта, чтобы ускорить оттуда прибытие в Петроград войск для подавления восстания. Но командующий фронтом генерал В. Черемисов смотрел на происходившее в столице как на какую-то, по его определению, «передрягу», которая долго не продлится и всячески тормозил отправку войск.

Керенскому и генералу П. Краснову удалось двинуть на Петроград всего лишь несколько казачьих эскадронов, но они не смогли продвинуться дальше Царского Села. Так что, можно считать: если поражение генерала Корнилова расчищало большевикам путь к власти, то «нейтралитет» генерала Черемисова дал им возможность закрепиться у власти в их первые дни.

А на проходившем днями раньше 2-м съезде Советов эсеры, меньшевики и др. не нашли ничего лучшего, как в знак протеста против вооружённого восстания покинуть съезд. Как писал Н. Суханов, этим они только «развязали большевикам руки».

Ленин считал, на сколько дней большевики, придя власти, пережили Парижскую Коммуну. Пережили надолго. Как это ни парадоксально, им помогла начавшаяся гражданская война. Один из лидеров меньшевизма Ю. Мартов писал, что большевизм есть «истинно воюющая партия». Борьба, преодоление — их стихия. В аскезе борьбы они «расцветают», тут сфера проявления их воли и энергии.

Ленин и его сподвижники не страшились гражданской войны. Она давала возможность осуществить социальный переворот «на полную глубину». Централизация власти была доведена до максимума. Была создана система «военного коммунизма». Председатель Реввоенсовета Л. Троцкий отдавал под расстрельный трибунал в первую очередь комиссаров и командиров, чьи части по тем или иным причинам не выполняли свой долг.

Октябрьский переворот в Петрограде положил начало гражданской войне. Но она не сразу стала полномасштабной. В такую она превратилась весной 1918 г. после роспуска большевиками Учредительного собрания, подписания ими сепаратного Брестского мира и попытки подавления Чехословацкого мятежа.

На первом этапе войны во главе воевавших сторон стояли социалисты: с одной стороны — большевики (Москва), с другой — социалисты-революционеры (Самара, затем Омск). Но этот «расклад» продолжался только до осени 1918 г. В ноябре обосновавшаяся в Омске проэсеровская Директория была свергнута монархическим офицерством и во главе антибольшевистских сил был поставлен диктатор — Верховный правитель России А. Колчак.

Гражданская война вошла в свой второй этап — ожесточённую борьбу двух диктатур: большевистской и белогвардейской (белого движения) . Шла борьба на истребление. Середины не было. Правда, Колчак заявил, что в случае разгрома большевиков он созовёт Национальное собрание, но по Ленину оно могло стать только собранием медведей, которых белые генералы будут водить за кольца, продетые в нос.

Скорее всего, Ленин был прав, так бы оно и произошло в результате победы белых. А на другой стороне, в советском парламенте — ВЦИКе «водимых за кольца медведей» пока не было, но уже летом 1918 г. он практически стал однопартийно-большевистским.

Война шла с переменным успехом. По крайней мере трижды красные оказывались на краю катастрофы. Так было после падения Казани в августе 1918 г., когда, как писал Троцкий, «судьба революции трепыхалась под Свияжском». Так было весной 1919 г., когда войска Колчака вышли к Волге («полет к Волге») и могли соединится с Добровольческой армией. В Омске и столицах союзников Колчака уже готовились праздновать победу. Так было летом того же года, когда добровольцы генерала Деникина оказались на дальних подступах к Москве и там уже готовили документы для перехода на нелегальное положение.

Но красные устояли и победили. Они создали режим «военного коммунизма», при котором все силы и все возможности концентрировались для достижения военной цели. Даже то, что предназначено было служить белым — иностранная интервенция — парадоксальным образом оборачивалось в пользу красных. Она позволила им представить свою борьбу патриотической силой защиты отечества от вторжения в Россию мирового империализма. В 1920 г. русский посол в США Б. Бахметьв писал В. Маклакову, что:

«иностранное вмешательство было и есть основное зло русской жизни и более всего способствовало укреплению власти большевиков».

Национальный лозунг белых перешёл в стан красных интернационалистов.

Получалось, что гражданская война и иностранная интервенция превратили большевиков в выразителей не только классовых, но и государственных интересов. Первыми этот поворот заметили сменовеховцы (Н. Устрялов и др.). «Национальная сила, — писал Устрялов, — оказалась сосредоточенной во враждебном (т.е. красном, Г. И.) стане».

ЛЕНИН ПОШЕЛ ПО ЗЕМЛЕ

Итак, красные выиграли гражданскую войну. Но выиграли с тяжелейшими потерями. Ленин говорил, что Россия похожа на страшно избитого человека, едва стоявшего на ногах. Можно сказать: еще одна такая победа и от России мало бы что осталось.

Надо было восстанавливать страну, возводить здание социализма. Но на основе «военного коммунизма» сделать это было невозможно. Да, он привел большевиков к победе в гражданской войне. Но для мирного строительства и нормальной, мирной жизни требовались совсем иные пути. Восстание кронштадтских матросов — «красы и гордости большевистской революции» — свидетельствовало об этом со всей очевидностью. Они выдвинули невероятный для большевиков лозунг:

«За Советы, но без коммунистов!»

Вот тогда Ленин произнёс фразу, наверное, ошеломившую многих:

«Нам нужно пересмотреть весь наш взгляд на социализм».

Суть этого пересмотра состояла в отказе от «военного коммунизма», в экономическом отступлении к капитализму, в переходе к новой экономической политике (НЭПу), которая предусматривала привлечение частного капитала (в том числи и зарубежного). Этот капитал, конкурируя с государственным, должен был содействовать восстановлению опустошённой войной страны и вывести ее на социалистический путь развития.

НЭПом Ленин перекладывал государственный руль вправо, отступал, предпринимал сдвиг в сторону меньшевизма. «Географическая карта» была отложена. Ленин пошел по земле.

Был ли для него нэповский выбор определённым и окончательным? Судя по последним работам Ленина, трудно ответить на этот вопрос. Болезнь и смерть не дали ему возможности определить дальнейший курс. Но Ленину виделся не «военный коммунизм», а правый курс.

ПРИМАЗЫВШИЕСЯ. ЛЕНИН, БУДЬ ОН ЖИВ, ОКАЗАЛСЯ БЫ В ТЮРЬМЕ

Без преувеличения можно сказать, что поворот к НЭПу потряс партию. Во время гражданской войны и сразу после нее многие большевики «ленинской гвардии», так сказать, «помазанные», погибли, другие вынуждены были покинуть опустошённые города и двинуться в села и деревни, где с продовольствием было легче. Но за это же время в партию вступило множество людей не столько по идейным соображениям, сколько по карьерным расчётам: ведь большевики стали партией власти.

Это были уже не «помазанные», а многие просто «примазывшиеся». За большинством из них не было долгого революционного пути. Они не принимали НЭП, видя в нем лишь капитуляцию перед капитализмом. Поэтому на партсобраниях они кричали: «За что боролись?!» и били себя кулаками в грудь.

Но за этими выкриками, как правило, стоял вполне ощутимые интерес и расчёт. Они были победителями и готовились разместиться на разных властных уровнях. Ленин становился для них «отыгранной картой». Скоро эти люди нашли себе нового лидера — И. Сталина.

После смерти Ленина, сохранив ленинизм как декорум, как знамя, он отверг ленинский план. Разгоралась ненависть по отношению к «новым буржуям» — нэпманам. И по существу Сталин вновь повернул страну к чему-то подобному «военному коммунизму» (тоталитаризм).

Повернул без колебаний. Ленинские кадры вначале были отстранены, а позднее репрессированы и в большинстве расстреляны. И даже сам Ленин, утверждала Н.К. Крупская, если был бы жив, мог оказаться в тюрьме.

Командные посты оказались в руках людей Сталина. В результате этой «сталинской революции» образовался новый правящий слой — «номенклатура». Представители этого слоя все дальше и дальше отходили от революционных традиций и все более становились приверженцами государственных и жизненных благ, удобств, привилегий.

Шел процесс перерождение большевизма в мещанизм. Сменовеховец Н. Устрялов еще до окончания гражданской войны пришел к выводу, что силовым путем большевиков не свергнуть. Но с ними неизбежно произойдёт то, что с якобинцами. Они не пали, а переродились.

Тот же процесс перерождения все активнее втягивал и номенклатуру. Пиком этого перерождения стала «Перестройка» М. Горбачева. Он представлял ее как реформу в рамках социализма, но ни он, ни «архитектор перестройки» А. Яковлев, ни Б. Ельцин, никто вообще из «прорабов перестройки» ни единым словом не обмолвились о своих действительных намерениях, о том, что они направляют страну в капитализм. И только когда это свершилось, они открыли свой истинный замысел.

Революционное движение, начавшееся в России в начале 20 века, прошло по кругу и к концу века вернулось примерно в исходную точку — состояние, напоминающее период первоначального накопления капитала, обогатившее многих потомков революционеров-большевиков. Октябрь был перечеркнут.

Print Friendly, PDF & Email

5 комментариев для “Генрих Иоффе: Абрис русской революции

  1. Белые продули, потому, видимо. что у них не оказалось единого крепкого волей и разумом национального лидера и патриота, авторитет которого помог бы ему консолидировать в единую строго организованную военную силу раздробленное белое движение.У красных таким оказался Л. Троцкий.

  2. были, между прочим, спецназ геранского генштаба и морская пехота кайзера, В российской форме, только карабины были свои. ?? Откуда информация,??

  3. В одном из наиболее оригинальных своих произведений «Государство и революция» Ленин, характеризуя государство, ссылается на слова Энгельса: «Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором».
    НО ЭТО ЖЕ ЧИСТАЯ УТОПИЯ, а утопии всегда кончаются реками крови!

  4. Уважаемый автор!
    Меня очень заинтересовало приведённая Вами высказывание жандармского генерала К. Глобачева :«Должен сказать, что на первых порах новый режим принёс обывателю значительное облегчение…»
    Вопрос: насколько ему можно верить, ведь сам генерал, несмотря на то, что всё на первых порах было хорошо, тут же сбежал из Петрограда на Украину?

  5. Все таки чувствуется советский историк: » (матросы Балтфлота, отряды Красной гвардии, солдаты некоторых полков Петроградского гарнизона и др) — среди др. были, между прочим, спецназ геранского генштаба и морская пехота кайзера, В российской форме, только карабины были свои. Интересно, конечно, кто вел переговоры с генщтабом кайзера, и на каких условиях: Ленин? вряд ли, он прятался. Троцкий ? Или героические балтийские матросы?

Добавить комментарий для Сэм Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.