Элла Грайфер

Глядя с Востока

32. Следите за пальчиками…

В человеке скуден

Хитрости запас.

Где вам видеть, люди,

Как дурачат вас.

Б. Брехт

Может быть, начинается все с безобидной фантазии – вроде как в этом стишке И. Токмаковой:

Ложка – это ложка,

Ложкой суп едят.

Кошка – это кошка,

У кошки семь котят.

Тряпка-это тряпка,

Тряпкой вытру стол.

Шапка – это шапка,

Оделся и пошёл.

 

А я придумал слово,

Смешное слово – плим.

Я повторяю снова:

Плим, плим, плим!

Вот прыгает и скачет

Плим, плим, плим!

И ничего не значит

Плим, плим, плим!

 

Все слова связаны с чем-то, с чем в жизни сталкиваешься, с опытом постижения реального мира. А смешной «плим» – не связан, он только ассоциируется… ну, с мячиком, например, раз прыгает и скачет… ребенок ему радуется как удачной игрушке, но ему и в голову не приходит, что этот самый «плим» может оказаться мощным рычагом власти. В нашем информационно заряженном мире редкое оружие сравнится в эффективности со словом-пустышкой. Словом, не имеющим, строго говоря, вообще никакого значения.

Вот, например, законы. Они бывают справедливые и несправедливые, гуманные и не очень, бывают и вовсе устаревшие, но в исходном моменте придуманы они, дабы регулировать существующие отношения между существующими людьми. Так вот, стоит в любое законодательство вставить какой-нибудь «плим» – и оно тотчас же начинает работать совсем в другом ключе.

Вы действительно считаете, что мы хотим, чтобы эти законы выполнялись? — <…> Мы хотим, чтобы их нарушали. <…> Невозможно управлять невинными людьми. Единственная власть, которую имеет любое правительство, — это право применения жестоких мер по отношению к уголовникам. Что ж, когда уголовников не хватает, их создают. Столько вещей объявляется криминальными, что становится невозможно жить, не нарушая законов. Кому нужно государство с законопослушными гражданами? Что оно кому-нибудь даст? Но достаточно издать законы, которые невозможно выполнять, претворять в жизнь, объективно трактовать, — и вы создаете государство нарушителей законов и наживаетесь на вине. (Айн Рэнд «Атлант расправил плечи»)

Прекрасный метод! Работает безотказно – как на внутригосударственном, так и на международном уровне. Теоретически привлечь можно каждого, а кого и когда привлекать – решаем мы.

Вот вам, к примеру, явный плим: Геноцид (от греч. γένος – род, племя и лат. caedo – убиваю) – действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую путём:

убийства членов этой группы;

причинения тяжкого вреда их здоровью;

насильственного воспрепятствования деторождению;

принудительной передачи детей;

либо иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы.

С 1948 геноцид признаётся в ООН международным преступлением.

Под такое определение вполне подойдет арабский подросток, швырнувший камень в еврейскую машину, да так удачно, что размозжил голову трехмесячному младенцу… Что вы сказали? Одного младенца мало? Геноцид – убийство массовое? Пардон, но в законе это не сказано, зато намерение уничтожить «проклятых сионистов» просматривается однозначно. Но не хуже подойдет и американский генерал, планирующий хотя бы частично уничтожить религиозную группировку «Талибан»… Что вы сказали? Ах, он ее вовсе и не намеривается уничтожить, он только хотел бы «превратить империалистическую войну в гражданскую» – вроде как Путин поступил в Чечне: помог Кадырову власть захватить, помогает и удержать ее, а Кадыров своих соперников по горам гоняет – не до России ему… Так что американскому генералу следовать примеру Путина от всей души не советую. А если нет, что остается ему, кроме «геноцида»?

Только вот никого из них за это почему-то не судят, т.е. если и судят, то по совсем другим статьям. За геноцид решено привлечь Слободана Милошевича, а может быть и Ариэля Шарона. А почему? – А нам так удобнее.

В качестве плима можно использовать и слова, значение имеющие, только для этого их надо вставить в контекст, где они его теряют. Вроде как в известном примере Хомского: «Зеленые идеи яростно спят». Вот вам красивое слово «непропорциональный». Бывает непропорциональное телосложение – руки до полу, как у гориллы. Бывают (и нередко!) доходы, непропорциональные заслугам. Бывает непропорциональная реакция: он мне язык показал, а я ему – перо под ребро.

Но вот недели три назад спросила я свою европейскую знакомую, что она, собственно, имеет в виду, употребляя выражение, «непропорциональная реакция» в условиях войны? Чему, собственно, военные действия должны быть пропорциональны? Аналогичным действиям противника? Но тогда они окажутся непропорциональны цели, т.е. победе или, на худой конец, хотя бы отражению агрессии и защите собственного населения, а главное – такая война определенно не кончится до пришествия Мессии. «Пропорциональна» она будет разве что целям каннибальского племени, заинтересованного в бесперебойном отлавливании чужаков для очередного жертвоприношения.

…Что вы сказали? Ах, есть разница между операцией военной и операцией полицейской? Ну, во-первых, полицейские операции на современном Западе – это вообще «что-то с чем-то»: во Франции машины жгут, в Германии метро и автобусы стали опасны, в Израиле скотину у фермеров угоняют стадами безнаказанно, а полиции оружие применять дозволено только для самозащиты. Интересно, она для того существует, чтоб себя, любимую, защищать, или все-таки еще и кого-нибудь другого? Но самая блестящая «полицейская операция» современности проводится даже в международном масштабе: борьба с сомалийскими пиратами. Целый военный флот, вооруженный только что не атомной бомбой, бессилен против трех гопников с дырявой моторкой, поскольку любые действия, «пропорциональные» реальной ситуации, правилам полицейских операций «непропорциональны», и хоть ты тут удавись! Видимо, правила эти по той же модели писаны, что знаменитый наш «геноцид» (см. выше). А во-вторых, израильская армия все-таки не домушников ловит, она боевиков обезвреживает. Причем, довольно-таки эффективно.

Впрочем, знакомая моя не вдавалась в такие подробности. Она очень удивилась и честно сказала, что так сразу ответить не сможет – подумать надо… это ее раздумье длится и по сей день. А на самом-то деле думать тут нечего, потому что красивое слово «непропорциональный» в таком контексте вообще ничего не значит. Совсем-совсем ничего. Оно только ассоциируется. Не с мячиком, как плим, а… ну, в общем, с чем-то неправильным, нехорошим, что делать надо не так, а наоборот, или лучше совсем не делать… А чего там не делать, как и почему – непонятно, но это и не требуется. Как в том старом анекдоте из студенческого капустника: «Не знаю что, не знаю как, не знаю откуда, но знаю – списывает!».

Игра на ассоциациях – самый успешный прием манипуляции общественным мнением. Применялся, в частности, при медийной подготовке удара НАТО по Сербии. Фигурировал там какой-то стадион в Косово, где якобы сербы пленных держали, а потом выяснилось, что на самом-то деле был у них на том стадионе вовсе вертолетный аэродром. Вопрос: какого черта врали?

Понятно же, что была война, а где война – там и пленные, а где пленные – там и где-то держать их надо. Думаю, какие-то такие места у сербов были, и если бы их спросили об этом, не стали бы скрывать (ведь куда хуже, если окажется, что они вовсе пленных не брали!). Да если бы и тот стадион взаправду одним из таких мест оказался – что же с того? На стадионе под трибунами – тренажерные залы, раздевалки для спортсменов, туалеты, души, даже буфеты какие-то, наверное, есть. Чего этим пленным на самом деле надо – отель «Хилтон» им подавай?

И вот сижу я, просматриваю кадры немецкой пропагандистской хроники, что стадион этот обшарпанный обсасывают со всех сторон, сижу и соображаю, какого черта… Не догадались? Так я напомню: во время короткой, но широко разрекламированной гражданской войны в Чили именно на стадионе держал своих политических противников Аугусто Пиночет, и обращался он с ними, как известно, весьма неласково. С такими вот историями и ассоциируется автоматически у среднеевропейского медийного потребителя «концлагерь на стадионе». Он уже и спрашивать не станет, что там на самом деле делалось, какими методами и с какой целью – и так все ясно! С пропагандистов же, в случае чего, взятки гладки: «А мы разве говорили, что там пытали и расстреливали? Вот, пожалуйста, все записи просмотрите – ни полсловечка про это нет!»

Но самый кайф – конечно, работа со словами многозначными. Берем их в одном значении, а в какой-то момент незаметным жестом тренированного наперсточника подсовываем другое. Вот, к примеру: С незапамятных времен стремились люди себя обезопасить от нападения врагов, для чего и возводили всякого рода фортификации, в них же необходимым элементом была стена. Толстая, непробиваемая, с лестницами, ходами, бойницами с одной стороны и наклоном для соскальзывания — с другой. От рыцарских замков Европы до Великой Китайской – функция была у нее одна: защита тех, кто укрылся внутри, от тех, что нападают снаружи.

Со временем, по мере развития военной техники, крепость свою оборонительную эффективность теряла и обретала другую функцию — она становилась тюрьмой, и толстые стены ее служили для того, чтобы те, кто внутри, наружу не попали.

В наше время способы ведения войны уже опять меняются, и защитные стены, правда, несколько иной конструкции, входят в моду. Уже построены новые – где-то у Гибралтара, в Израиле, в Америке подумывают, не возвести ли такую на границе с Мексикой. Но и в роли тюремной использоваться она не перестала. Самый выдающийся образчик – двадцать пять лет назад порушенная Берлинская стена. Итак, (крепостная) стена употребляется в современном мире с двумя различными целями: помешать нападающим снаружи пробраться вовнутрь или – запертым внутри выбраться наружу. Теперь все просто: любую защитную стену берем и … заявляем громкий протест против стены, как бы тюремной. С виду и вправду похоже – не отличишь, а цель… так это если вдуматься, а мастерство наперсточника в том и состоит, чтобы объект манипуляции вдуматься не успел – не уследил за руками.

…А зачем я, собственно, все это пишу? Не знаю, как в других странах, но в Израиле нынче в моде разнообразные тесты: не переутомился ли ты, не набрал ли лишнего веса и не начинается ли у тебя геморрой. Так вот, я тоже хочу предложить простую методу для самодиагностики: не манипулируют ли тобой любимые СМИ? Ведь приемы квалифицированной манипуляции нынче – не грубая ложь, не обман, который раскрыть можно. Нынче клиента перевели на самообслуживание – обманывать он себя должен сам: ему услужливо подсовывают очередную ассоциацию, импульс дают, а он уже автоматически послушно дорисовывает картинку.

Вышеприведенный стишок И. Токмаковой позволяет легко и просто определить, является ли каждый из встречаемых Вами в газетных, телевизионных или интернетных сообщениях терминов «кошкой», «ложкой» или «плимом». После чего подсчитывается количество «плимов» в каждой фразе. Если оно больше пяти, необходимо срочно сменить источник информации.

2009