На сегодня на кладбище в Ружанах, за которым никто не следит, давно не осталось ни одной гробницы. Все они были разрушены и вскрыты в поисках мифического еврейского золота. Поэтому сохранившиеся редкие фото из семейных альбомов остаются единственным свидетельством об исчезнувшем мире еврейских Ружан.

По следам еврейских кладбищ Беларуси

Главы из будущей книги

Ружаны

Леонид Смиловицкий

Продолжение. Начало

В Ружаны меня повезла историк Ирина Ильинична Вавренюк, автор книги об еврейском кладбище в Бресте. В Ружанах я никогда не был, но знал, что это бывшее еврейское местечко с богатой историей, родина Иехиэля Михаэля Пинеса (1842-1913гг.) — писателя, педагога, общественного деятеля, одного из провозвестников религиозного сионизма и основателей Академии языка иврит в Эрец-Исраэль. Но самое громкое имя заслужил уроженец Ружан Ицхак Шамир (Езерницкий, 1915-2012 гг.) — политический и общественный деятель, восьмой и десятый премьер-министр Израиля, председатель Кнессета и министр иностранных дел. В Ружанах была бывшая резиденция рода Сапег и сильная еврейская община, создавшая славу этому местечку, которое по своему значению превосходило уездный город, здесь остались руины величественной синагоги и старинное кладбище, оставляющие неизгладимое впечатление.

Место в истории

Ружаны (польск. Różana, лит. Ruzhany, идиш Rozany, Rozinoy, англ. Ruzhany) — городской посёлок, а ныне агрогородок Пружанского района Брестской области в холмистой местности на реке Ружанка, 38 км от железнодорожной станции «Ивацевичи», 45 км от Пружан, 140 км от Бреста, 480 км от Минска, на пересечении автодорог «Высокое-Пружаны-Ружаны-Слоним» и «Ивацевичи-Коссово-Ружаны-Скидель».

Происхождение названия Ружаны имеет четыре версии. Первая утверждает, что оно образовано от основы «рог» в значении «угол». Вторая более романтичная рассказывает, что князь имел двух дочерей Розу и Анну, в честь которых город получил свое имя: Роза-Анна или Ружаны. Третья — по имени дочери князя, красавицы Ружи, а четвертая — от названия реки Ружанка, на которой городок и расположен.

Первое письменное упоминание о Ружанах относится к 1490 г. Известно, что в 1552 г. местечко принадлежало Тышкевичам, после которых город перешел к роду Брухальских и входило в Слонимский повет Новогрудского воеводства. В 1598 г. Бартош Брухальский продал Ружаны канцлеру Льву Сапеге, который сделал его основной своей резиденцией. Дворец в Ружанах в те годы играл значительную роль в истории не только Великого княжества Литовского, Речи Посполитой, но и соседних государств. Его дважды посещали короли, принимались послы, и именно в нём готовились ставленники на Московский престол. В своё время в погребах дворца хранилась государственная казна Великого княжества Литовского и арсенал. В 1637 г. Ружаны получили магдебургское право и герб. В местечке насчитывалось свыше 400 домов, кирпичный и кафельный заводики. Ружаны сильно потерпели от войск конфедератов и шляхты, воевавших с домом Сапег в 1698 г. Карл XII, останавливавшийся в Ружанах в апреле 1706 г., по пути из Литвы на Волынь, нашел городок и замок полностью уничтоженными и покинутыми жителями.[1]

Почти через 80 лет Ружаны возродились, а замок Сапег был перестроен по проекту архитектора Яна Самуэля Беккера и стал величественным дворцово-парковым ансамблем, который современники называли Полесским Версалем. Здесь существовали две мануфактуры, суконная и полотняная, которые производили шелковые, атласные, суконные, байковые ткани и скатерти и обои с гербами и узорами, делали кареты и лакированные экипажи.[2] На Ружанских мануфактурах использовалась только денежная форма оплаты. Рабочие-челядники (ремесленники у цехового мастера) получали сдельную оплату и «ординарий» (установленный оклад), а ученики («хлопцы» и «дзяўчаты») работали преимущественно бесплатно, только за одежду и питание.[3] Тем не менее, шляхетская расточительность привела к тому, что его владелец Александр Сапега был вынужден сначала сдать дворец и мануфактуру в аренду, а потом продать их Мордуху (Лейбе) Пинесу.

В результате третьего раздела Речи Посполитой в 1795 г. Ружаны вошли в состав Российской империи и стали центром волости Слонимского уезда сначала Литовской, а затем Гродненской губернии. В 1812 г. французские войска опустошили местечко. В 1831 г. за участие Сапегов в восстании 1830-1831 гг. Ружаны были конфискованы и переданы в государственную казну. Волнения охватили Ружанский край и во время восстания 1863 г., которое было подавлено царскими войсками.

К концу XIX в. Ружаны имели волостное правление, народное училище, полицейское отделение, почтовую станцию, две церкви, костел, три синагоги, две водяные мельницы, проводились три ежегодные ярмарки. По переписи 1897 г. в местечке насчитывалось 769 домов и проживало 5016 жителей, многие из которых были заняты на пяти небольших промышленных предприятиях. В 1913 г. в Ружанах проживало 6815 чел. и существовало 26 производств, включая знаменитые гончарные мастерские.

В годы первой мировой войны Ружаны были оккупированы германскими войсками кайзера Вильгельма II. Производство остановилось. Крестьяне бежали из деревень, лишив город пропитания и рынка сбыта своих товаров и услуг, начался голод. В 1919-1920 гг. пришли польские легионеры. В июле 1920 г. здесь была установлена советская власть. Красная армия, продвигавшаяся в сторону Варшавы, заполнила Ружаны бесконечной массой, продвигавшейся через город. Не хватало амуниции и предметов снабжения, поэтому военные интенданты забирали все, что могли найти. Возникла угроза голода. С отступлением Красной Армии и подписанием мирного договора в Риге в 1921 г. Ружаны

включили в состав Польши. Так калейдоскоп смены политической власти в местечке закончился, и Ружаны стали центром гмины Косовского повета Полесского воеводства, просуществовав до падения Польской республики в сентябре 1939 г.

Еврейская община

Когда евреи поселились в Ружанах, определить трудно, но известно, что в 1623 г. Литовский Ваад подчинил общину в Ружанах общине Брест-Литовска, а с 1662 г. предоставил ружанским евреям самостоятельный статус. В 1657 г. против евреев Ружан был выдвинут кровавый навет. Незадолго до праздника Песах в еврейском квартале было найдено тело христианского ребенка. Молва обвинила в убийстве иудеев, которым угрожал погром. Суд мещан обвинил весь кагал в совершении ритуального убийства и предложил евреям отдать в жертву двух представителей общины. Выбор пал на Израиля бен Шалома и Тобию бен Иосифа. Не исключено, что эти мужественные люди сами обрекли себя на мученический подвиг. Во второй день праздника Рош-га-Шана этих людей повесили на воротах замка. Долгие годы евреи Ружан чтили память о своих мучениках. На кладбище местечка был установлен монумент, реставрированный в 1875 г.[4] Община составила две грамоты семьям убитых. В них удостоверялось, что эти люди отдали свою жизнь для спасения общины, что в синагоге в Ружанах о душе их будут молиться вечно, а семья его получит фамилию Закгейм, что означает «зерех кейдеш гейм» — семя их священно. Род их должен продолжаться в веки веков, и если не будет наследника мальчика, то дочь, выйдя замуж, передаст эту фамилию своему мужу.[5]

Евреи Ружан сильно пострадали во время Северной войны России со Швецией, однако власти продолжали считать общину богатой и в 1721 г. взимали 1100 злотых подушного налога — столько же, сколько с общины Вильно. На самом деле положение евреев ухудшалось, и они покидали родное гнездо. В 1766 г. община состояла из 326 чел. (из них непосредственно в Ружанах проживали 154 чел.).

Евреи занимались торговлей и ремеслами, а после открытия в местечке в первой половине XIX в. шести текстильных и нескольких прядильных цехов, нанимались на них. В 1810 г. суконную мануфактуру содержали Ицко Лейбович, Берко Меерович и Гершко Янкелевич. В 1829 г. евреям принадлежали три суконные фабрички.[6] Еврейские рабочие трудились на примитивных, простых машинах, ткацких станках. Они работали на подряде и, конечно же, сильно эксплуатировались. Не было никаких фиксированных часов для работы. Люди начинали работать рано утром и заканчивали поздно вечером. Заработная плата выплачивалась раз в полгода. Тем временем рабочие покупали продовольственные товары в магазинах в кредит. Поэтому, естественно, они платили более высокую цену за каждый товар. Полугодовой платеж работники получали после того, как заводчики продавали их продукцию. Как продавался товар? На заводах было два отправителя (агента), задача которых заключалась в том, чтобы доставить товар на ярмарки. Однако товар не всегда продавался.

Процветала контрабанда. В 1815 г. около Ружан были задержаны шесть евреев с пятью фурманками (небольшая фура, фургон — ЛС) запрещенных товаров. В «Записке о евреях, живущих в России», поданной в Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии (высший орган политической полиции Российской империи в правление Николая I и Александра II) указывалось, что «контрабанды» составляли значительную часть занятия евреев. Правительство несколько раз предписывало удалить евреев от границы, но последние всегда находили средство отклонить приведение в исполнение этой меры и продолжали «гнездиться» в тех местах, где им было удобнее продолжать это занятие и как вывод: «Хитрости в сем случае употребляемые неисчислимы».[7]

Некоторые еврейские семьи на арендованных землях занимались огородничеством и садоводством. В 1850 г. около Ружан были основаны две сельскохозяйственные колонии — Павлово и Константиново. Еврейское население Ружан быстро увеличивалось. Если в 1847 г. оно составляло 1467 чел., то в 1897 г. уже 3599 чел. или 71,7% всех его жителей. Большинство зданий на главных улицах города были каменными, только меньшая их часть оставалась деревянными, крыши были покрыты досками или черепицей. Город вообще выглядел новым, но было несколько старых, ветхих домов с соломенными крышами. Три пожара способствовали обновлению застройки — в 1875, 1895 и 1915 гг.[8]. Община должная была выплачивать ежемесячные взносы (форма взятки) приставу (начальнику полиции) и городовому полицейскому, чтобы они не причиняли евреям неприятностей, издавая распоряжения о закрытии магазинов по воскресеньям, предписания о недостаточной чистоте или порядке в корчмах, которые по этой причине должны были быть закрыты из-за отсутствия разрешений и т.д.

Ружаны считались центром еврейской учености, где существовала известная иешива и жили знаменитые раввины. Рабби Шломо, сын Рабби Эльханана из Зелькова, был раввином и главой раввинского суда Ружан в 1685-1692 гг. Из-за его эрудиции он получил прозвище «Реб Шломо Хариф» (реб Шломо Острый). После Ружан рабби Шломо был принят в качестве главы раввинского суда Слуцка, который тогда был главным сообществом Литвы, где он руководил знаменитой иешивой и умер в 1706 г.

Рабби Ехезкель, сын Авраама Каценельбойгена, родился в 1668 г. Он воспитывался в Бресте, где изучал Тору у раввина Мордехая Зискинда и уже в юности достиг своей славы, как гения. Он взял в жены дочь богатого рабби Шломо Залмана, сына рабби Иоэля. Рабби Ехезкель служил раввином в Дятлово около Слонима, оттуда он переехал в Ружаны, где служил раввином до 1704 г. Затем он был назначен раввином в важном городе Кеда́йняй в центральной Литве, а в 1713 г. получил приглашение в качестве раввина и главы раввинского суда трех немецких объединенных общин Алтуна-Гамбург-Вандсбек. Рабби Ехезкель Каценельбойген считался одним из великих раввинов своего поколения. Несколько известных раввинов обращались к нему со своими вопросами, в том числе раввин Праги, Рабби Давид Оппенгейм.

После того, как Ехезкель Каценельбойген покинул Ружаны, два брата становятся раввинами один за другим: Моше Зеев и Аарон, сыновья рабби Натана га-Коэна. Моше Зеев был сыном знаменитого раввина Иегуды Эйделя, главы раввинского суда Ковеля на Волыни, а затем главы раввинского суда пригородной общины Львова. Он был связан с семьей Магарал из Праги и другими известными людьми. Рабби Моше Зеев некоторое время был главой раввинского суда Ружан. Однако из-за военных событий в период первой мировой войны в северной Литве он отправился в Германию и служил раввином и главой раввинского суда г. Фюрта в Баварии. Через некоторое время он вернулся в Литву и стал раввином и главой раввинского суда в верхнем районе Минска, а затем в Долгинове, где он и умер. Братом рабби Моше Зеева был каббалист рабби Йосефом Яски, глава раввинского суда Дубно на Волыни, который был связан с известным еврейским историком Шимоном Дубновым.

Рабби Ицхак-Изак Хавер служил раввином и главой раввинского суда в Ружанах четырнадцать лет (1819-1833 гг.). В свое время он считался одним из знаменитых раввинов Литвы и получил титул «Гаон поколения». Верующие почитали его как святого человека и приходили к нему издалека, чтобы получить его благословение. В начале XIX в. — общину в Ружанах возглавил раввин Исроэль Гальперин, потом Мордхе-Гипель Иоффе (1856-1888 гг.).

Евреи молились в Ружанах в девяти синагогах. Главная или Большая синагога, возвышавшаяся во всем своем великолепии на Шуль-Хауф. Она была вновь восстановлена после первого пожара в 1875 г. и построена на том же месте, где стояла Большая синагога, сооруженная в 1657 г. в память о двух мучениках, отдавших свою жизнь в результате кровавого навета. Рядом с Большой синагогой существовала вторая синагога, Меир Бейт Мидраш, двери которой никогда не запирались. Днем в ней молились и учили Тору, а ночью она служила пристанищем для любого гостя, пожелавшего задержаться. Синагога Техиллим также была расположена на Шуль-Хауф. В своем большинстве там молились ремесленники. Близлежащее здание Талмуд-Торы служило одновременно молитвенным домом и учебным заведением. Двухэтажная синагога Агуда также была расположена в Шуль-Хауф. В переулке на противоположной стороне реки Ружанки, делившей городок на две части, была синагога с названием Заречная. Там молились многие кожевники, проживавшие неподалеку от дубильной фабрики Хвойника. Синагога Гершоновича находилась на Клибнер-стрит. Она была названа в честь потомка одного из мучеников Ружан. Синагога Хайкина возвышалась над Гостинцем. Она была далеко от центра города, и жители этой улицы молились там. Так город был наполнен звуками еврейской молитвы из конца в конец. В конце позапрошлого века общину в Ружанах возглавлял раввин гаон Шабсай Волах. С 1900 г. раввином Ружан до начала 1920 гг. был зять Ш. Волоха — Залмас Вайс, в 1920-1930-х гг. — раввин Геллер, которому помогали и два раввина-судьи Хирш и Меир Идель. Шойхетом служил реб (г-н) Шабтай Реб Шимон, а канторами — Зисель Нишиозински и Гершон Каплан.[9]

Сегодня в Ружанах осталось два здания синагог, вернее, их развалины. Первая — каменная (кирпич под штукатурку) Большая синагога, построенная в 1890-х годах в стиле классицизма. В послевоенные годы она использовалась под хозяйственные нужды. Ныне объявлена памятником архитектуры, однако находится в аварийном состоянии и продолжает разрушаться. Вторая, т. н. «Старая» синагога была построена в XVIII в. — ныне это хозяйственный двор правления КООПТРАНС, филиала Пружанского Райпо (ул. Якуба Колоса, д. 6).

В Ружанах возникла одна из первых в России групп «Ховевей Цион» (дословно — «любящие Сион»). Главной задачей организации было возвращение евреев на историческую родину в Землю Израиля и дальнейшее обустройство путём развития сельского хозяйства, ремесла, открытия новых еврейских поселений на территории сначала Османской империи, а позднее в подмандатной Палестине. Фишель Пинес из Ружан стал одним из 35 делегатов на съезде «Ховевей Цион» в Катовицах в 1884 г. вместе с представителями из Варшавы, Белостока, Одессы, Риги, Минска, Москвы и Петербурга. Возвратившись домой, Фишель стал каждую субботу проповедовать в своей синагоге в Ружанах идею Сиона и Иерусалима. В сентябре 1902 г. он стал одним из делегатов на втором съезде сионистов России в Минске.

В сентябре 1884 г. из Ружан в Палестину отправились 11 семей. Вот их имена: Яков и Барух Аркины, Барух Цви Бернштейн, Авраам Яаков Гельман, Ехезкель Левин, Яков Ласковски, Моше Меллер, Моше Хаим Парас, Дов Рудавски, Егошуа Рубинштейн и Эфраим Школьник. Все они были земледельцами с юных лет, но помимо знаний работы в поле имели другие профессии: трое были строителями, один — резчик по дереву, двое — плотниками, а двое — ткачами. Маршрут у всех существовал один — на поезде в Одессу, а оттуда на пароходе в Хайфу или Яффо. В последующие годы эмиграция из Ружан в Палестину продолжилась. В 1885 г. выехали с семьями: Яков, Израиль и Цивья Аркины, Барух-Цви Бершнтейн, Авраам-Яков Гельман, Яков Ласковский, Моше Мелер, Дов Радавский, Иешуа Рубинштей. В 1886 г. к ним присоединились: Яков Голд, Шауль Гельзнер, Илиягу-Моше Гершкович, Мордехай Нейман, Шломо Вейберг и др. Выходцы из Ружан основали в Палестине два поселения — Экрон и Мазкерет-Батья.[10]

В Ружанах существовала Добровольная пожарная дружина, которая не только боролась с огнем, но и помогала выстоять общине при чрезвычайных обстоятельствах. Формально дружина принимала в свои ряды всех желающих, но на деле туда записывались одни евреи. Главное состояло в том, что она была официально признана властями. В случае необходимости дружина брала на себя функции самообороны — пожарные защищали евреев и предотвращали беспорядки, мародерство и грабежи. До 1913 г. в дружине состояли Авраам Ицхак Хвойник, Каминский, Фишель Пинес, Мордехай Пинес, Мошка Каплинский, Шайка, Яков Шемшинович, Абба Левиатан (начальник пожарной команды), Арье-Лейб Пинес, Фишель Хвойник, Лейзер Хазацкий и др.[11]

Во время первой мировой войны солдаты и казаки отступающей Русской армии избивали и грабили евреев. Когда пришли немцы, еврейские погромы прекратились, и воцарился порядок. Немцы разрешили культурную жизнь. В Ружанах община открыла школу «Kinderheim» для выходцев из неимущих и нуждавшихся семей, которую посещали более 200 детей. В школе преподавали идиш и немецкий язык, читали отрывки из трудов Шалом Алейхема, Ю.Л. Переца и других. Возникли самодеятельные драматические и художественные коллективы. Группа «Газамир» выступала на идиш с представлением «Der Vilner Baal Habaisel» («Маленький домик в Вильне»), ставили пьесы Шалом-Алейхема, например, «Shver Tzu Zein a Yid» («Трудно быть евреем») и др.[12]

В 1921-1939 гг. польские власти разными способами ограничивали еврейскую торговлю, промышленность и ремесла. Евреи стали покидать Ружаны: в 1921 г. здесь проживало 3718 евреев, в 1939 г. — 3500. Кроме того, в Константиново и Павлово, где существовали еврейские сельскохозяйственные колонии, проживали соответственно 217 и 292 чел. Решением Совета Министров Польши от 28 октября 1925 г. создавались религиозные округа (гмины). Еврейские общины Полесского, Новогрудского и Волынского воеводств объединялись в единый религиозный союз с евреями центральной Польши. Союз был наделен правами юридического лица. В Полесском воеводстве действовали Брестская, Кобринская, Ружанская, Косовская, Пружанская, Сарненская и другие гмины. Они содержали синагоги и молитвенные дома, миквы и кладбища, осуществляли надзор над религиозным воспитанием молодёжи, управляли недвижимым имуществом общины, занимались благотворительностью. Еврейской религиозной гминой руководило правление, во главе с раввином. Правление избиралось тайным голосованием. Если количество членов гмины превышало пять тысяч человек, её возглавлял распорядительный орган — рада, которая принимала бюджет, определяла размеры членских взносов, избирала раввина и его помощников. Наблюдение за деятельностью гмин осуществляли поветовые старосты, а высший надзор принадлежал министерству вероисповеданий и образования Польши.

Еврейская община Ружан старалась сохранить национальное образование и культуру. В городке работала средняя школа «Тарбут» с преподаванием на иврите, средняя школа с преподаванием на идиш, частная начальная школа, театральное общество, активно действовали различные сионистские партии, общественные организации и клубы.[13]

На межвоенный период приходится пик еврейской общественно-политической жизни. Имущественное положение, идеологические разногласия, духовные искания, борьба светского и религиозного мира привели к глубокому расслоению еврейской общины, которая утратила свою монолитность. Не считая фракций в рамках различных польских партий, которые имели свои еврейские секции, существовали около десяти самостоятельных еврейских политических партий от крайне левых, реформистских, центристских до консервативных ортодоксальных и националистов. При каждой из них существовала широкая сеть профсоюзных, религиозных, культурно-просветительских и молодёжных организаций.

Однако свобода политической мысли и тесная интеграция Польской республики в европейскую жизнь не смогли предотвратить надвигающуюся национальную катастрофу Польши — начало второй мировой войны и раздел ее между Германией и Советским Созом. Осенью 1939 г. в Ружаны вступила Красная Армия, которую встречали с цветами. Опасность прихода нацистской Германии миновала. Одни евреи поддержали новую власть, другие ее не приняли, но были бессильны что-то изменить, а третьи — колебались. Дела начали вести Давид Рабинович, ставший директором лесопильни и мукомольни Пинеса, и Хайкель Высоцкий, сын Симхи-шляпника, которого назначили директором прядильной фабрики. Яков-Меир Марухник, кожевник, ранее не замеченный в симпатиях к коммунистам, превратился в самого горячего советского активиста. Одновременно, так называемое, «нетрудовое население» подверглось преследованиям и высылке на восток, а религиозные учебные заведения были закрыты. Несколько богатых людей и торговцев, в том числе, Ной Пинес, Хаим Тарн и Иекутиэль Шерман с семьями были депортированы в Сибирь. 23 апреля 1941 г. накануне немецкого вторжения военкомат Ружан подготовил списки призывников в Красную Армию 1918-1919 г. р. Однако, часть из них отпустили по домам, как недостаточно благонадежных людей.[14]

Гибель общины

Немцы пришли в Ружаны 24 июня 1941 г. и сразу расстреляли 25 евреев, как советских активистов. Они назначали бургомистром Рапацкого, и набрали вспомогательную полицию порядка из поляков и белорусов. На евреев наложили контрибуцию в 10 кг золота и 20 кг серебра, которую они должны были собрать под страхом смерти.

12 июля 1941 г. в Ружаны прибыл отряд СС, солдаты которого врывались в еврейские дома, грабили и избивали хозяев и членов их семей. Они отобрали одну тысячу мужчин и погнали на рыночную площадь. Каратели выбрали 15 наиболее уважаемых и авторитетных людей, а также работников умственного труда (учителя, бухгалтера, фельдшера, инженера, работника банка и др.) и тут же расстреляли. Через два дня было убито еще 17 евреев. Расстреляли и одного поляка по обвинению в подрывной коммунистической работе. В сентябре 1941 г. в Ружанах открыли жандармский пост, евреям запретили покидать свои дома после наступления темноты, общаться с местными жителями, обязали носить на одежде спереди и сзади отличительные знаки желтого цвета, а на рукаве — белую повязку с надписью “Jude”. Им запрещалось пользоваться тротуарами, покупать мясо и масло.[15]

Был учрежден еврейский совет (юденрат) во главе с одним из видных членов общины, 75-летним Эпштейном. Юденрат разместили в Большой синагоге, а в помощь назначили еврейскую полицию следить за выполнением его распоряжений. Несмотря на тяжелый труд, люди шли на работу добровольно, потому что давали паёк. В октябре 1941 г., незадолго до наступления Йом Кипур, оккупационные власти издали распоряжение об учреждении гетто на нескольких небольших улочках вокруг рыночной площади. В гетто Ружан же поместили евреев из деревень Павлово и Константиново, а также из городков Косово и Слонима. Дома оказались переполненными, поскольку в каждом ютилось от 30 до 40 чел. Гетто не было огорожено, но за выход за указанные границы грозил расстрел. Узников использовали на тяжелых принудительных работах — прокладке шоссейных дорог, рытье траншей, разборе завалов, ремонте зданий. Кожевникам, прядильщикам и ткачам разрешили вернуться к своим занятиям. Много работы было у сапожников и портных, труд которых немецкие военнослужащие использовали для себя.[16]

Немцы требовали, чтобы евреи предоставляли им безвозмездно все необходимое, включая кровати, постельные принадлежности, шкафы, одежду, кухонную утварь и посуду. Когда наступила зима, юденрат получил команду собрать теплые и чистые одеяла. Евреев били по любому поводу, иногда за то, что началась война, и немцы оказались так далеко от своего дома. Немцы грабили белорусов и поляков, если не находили, что им было нужно у евреев. За это последние страдали вдвойне — еще и от своих бывших соседей, поскольку у евреев они не могли поживиться.[17]

Относительно слабая трудовая дисциплина в сочетании с открытым характером гетто позволяли некоторым узникам обменивать свои вещи на продукты питания, тайком покидать гетто, чтобы запастись продуктами в окрестных деревнях, получить помощь от довоенных знакомых. В апреле 1942 г. в Ружанах узнали, что большинство евреев в Слониме (39 км от Ружан) были расстреляны. Однако в лесу было тоже страшно. Лес оказался полон голодных и раздетых русских солдат, которые представляли не меньшую опасность, чем сами немцы. Каждый, кто входил в лес, подвергался нападению и грабежу, женщин насиловали, поэтому беглецы возвращались в гетто.

2 ноября 1942 г. немецкие подразделения совместно с отрядами белорусской вспомогательной полиции и жандармерией во главе с комендантом Миллером окружили гетто. Они приказали узникам взять запас еды и одежды, деньги и ценности для перехода в Волковыск (47 км от Ружан). Детей и вещи приказали положить на телеги. Раненых и больных людей, не способных самостоятельно передвигаться, убивали. Когда прибыли на место, многих вещей и детей не оказалось. Пребывание в Волковыске оказалось временным, труд узников не требовался. В конце ноября 1942 г. оставшихся в живых евреев из Ружан депортировали в лагерь смерти Треблинка, где они погибли.[18]

Кладбище в Ружанах

Время основания иудейского кладбища в Ружанах остается неизвестным, но считается, что оно возникло не позднее XVII в. Кладбище расположено в лесу, на расстоянии полукилометра от городской черты, если идти от перекрестка улицы Красноармейской и одноименного переулка, и занимает по периметру 500 м. Писатель Владимир Солоухин, побывавший здесь в начале девяностых годов прошлого века, отмечал, что выйдя из молодого соснового лесочка, он увидел просторное поле, которое «поросло суховатой и как бы даже белесой, седой травой. Из этой травы, то есть, строго говоря, из земли, на большом пространстве поднималось множество невысоких, заостренных кверху камней. Восточная вязь на них. Видно, что место это давно было оставлено людьми, либо переселившимися, либо вымершими. Получалось впечатление встречи с иной, неизвестной цивилизацией. Ни заборов, ни оградок, ни цветов, ни тропинок, ни даже могильных холмиков. Заостренные камни, сухая земля, седоватая травка».[19]

Еврейский студенческий культурный центр «Гилель» в Минске несколько лет назад инициировал проект M.E.G.A. (Memory. Education. Generation. Action.) по изучению и сохранению старых кладбищ. Студенты из разных стран каталогизируют надгробия, переводят надписи, фотографируют, измеряют, откапывают… Собранная информация отправляется в Музей истории польских евреев в Варшаве, где с 2012 г. ведется проект «Виртуальный Штетл». Считается, что в Ружанах сохранилось более 200 мацевот, самая древняя из них относится к 1782 г.

Я иду между рядов гранитных камней и читаю надписи, которые мне помогли разобрать директор Центра еврейского искусства при Иерусалимском университете Владимир Левин и докторант Тель-Авивского университета Леон Гершович:

Тут покоится Иосиф (…), умер в 5614 г. (1853 г.). Да будет его душа завязана в узел жизни.

Здесь похоронен праведный человек, старец Хешел, сын господина Элиэзера, который скончался на 6-1 день Хануки 5631 г. (декабрь 1870 г.). Да благословенна его память.

Памятник скромной женщине, госпоже Рахель Липшее, дочери реб Авраама га-Коэна, которая ушла с миром в 5632 г. (1871 г.)

Здесь похоронена дорогая женщина госпожа Бейла, дочь реб (…) Ицхака, которая умерла 25 сивана 5655 г. (17 июня 1895 г.)

Здесь нашла покой важная женщина (…) Рахель, дочь господина Ашера га-Коэна, хасида (…), умерла 5990 г. (февраль 1930 г.). Да будет ее душа завязана в узел жизни.

В Ружанах на большинстве надгробий отсутствуют привычные изображения магендовида (мужские захоронения) и семисвечника (женские). Этот обычай родился позже, в самом конце XIX и начале XX вв. Если сравнить фото довоенного кладбища, предоставленное мне Давидом Гореном, то сразу бросается в глаза огромная разница между тем, что оно собой представляло до войны, и во что превратилось к настоящему времени. Довоенное кладбище было густо «заселено» мацевами самых причудливых форм, как по размеру, дизайну, так и материалу изготовления. Единообразия не было, поскольку единый стандарт отсутствовал. Могилы, которые досматривались родными и близкими, имели четко выраженную надпись. Наиболее почетные и состоятельные члены общины позволяли себе «огэль» (ивр. «шатер») — мини-мавзолей или гробница, что выгодно выделяло захоронение из общего строя мацевот.

Примером могут служить следующие два «огэля», на которых было написано:

Здесь место отдыха госпожи Сары-Малки, дочери господина Шраги га-Коэна, скромной, прямой и богобоязненной женщины, которая делилась своим хлебом с бедняками, чистоте вышла ее душа в 4-1–й день Песаха 5678 г. (1 апреля 1918 г.). Да будет душа ее навеки вплетена в венок жизни.

Здесь упокоился с миром резник Зеэв-Яков-Цви Питковский, дорогой и богобоязненный человек, любивший свою работу, уделявший время познанию Торы и тех, кто ее учит, говорил со всеми спокойно, не гнался за благими деяниями (…), который умер 19 хешвана 5682 г. (20 ноября 1921 г.). Да будет душа его навеки завязана в узел жизни.

На сегодня на кладбище в Ружанах, за которым никто не следит, давно не осталось ни одной гробницы. Все они были разрушены и вскрыты в поисках мифического еврейского золота. Поэтому сохранившиеся редкие фото из семейных альбомов остаются единственным свидетельством, позволяющим получить визуальное представление об исчезнувшем мире еврейских Ружан на иудейском кладбище.

Остается только добавить, что выходцы из Ружан и их потомки, покинувшие родные места по самым разным мотивам, начиная с конца XIX века, чтобы спастись от погромов, найти верный заработок, увидеть мир или доказать себя в нем, разъехались по миру. В Соединенных Штатах Америки они имеют отдельное кладбище в Нью-Йорке: ANSHEI ROZINOY PLOT Mt. Carmel Cemtery, Glendale, NY, USA, где в 1934-1995 гг. были похоронены — семьи Альпер, Альштадт, Анеш, Островский, Банкс, Батес, Бауман, Белл, Бергер, Бланк, Блейкер, Блюм, Браверманн, Каннер, Чаковский, Коэн, Давидов, Дубов, Эльяшевич, Эпштейн, Фейнсильвер,Фиерштейн,Фельдман, Файнман, Фишман, Фудин, Фридман, Гельштейн, Гольдин, Гольдштейн, Готлиб, Грэхэм, Грин, Гроссман, Гурьян, Хармец, Геллер, Горовец, Инкер, Ицкович, Якобсон, Калиш, Каплин, Карел, Кац, Королевич, Кеслер, Киршнер, Клугман, Крински, Лев, Лесков, Левине, Леви, Либерман, Лицкий, Малиц, Марков, Медов, Мислер, Несс … Там они в полном порядке, досмотрены и ухожены. Получается, что на чужбине сохранить собственную историю проще, чем на родине. Почему?

Продолжение

___

[1] Słownik geograficzny Królestwa Polskiego i innych krajów słowiańskich. Warszawa, 1881. T. 9, s. 852-853.

[2] М. Балинский, Т. Липинский. Древнейшая Польша в историческом, географическом, и статистическом отношении описанная. Варшава, 1846 г. Факсимильное издание, Минск 1986 г., т. 4, с. 558-559.

[3] А.М. Карпачев. «Мануфактура с принудительным трудом и ее значение в развитии капитализма» // Вопросы истории, 1962 г., № 8. с. 60.

[4] Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. СПб, 1908-1912 гг., т. 13, с. 715.

[5] О.Л. Адамова-Слиозберг. Путь. Москва: «Возвращение», 1993 г., с. 252.

[6] Іна Соркіна. Мястэчкі Беларусі ў канцы XVIII — першай палове XIX cт. Вiльня: ЕГУ, 2010 г., с. 158.

[7] Национальный исторический архив Беларуси в Гродно, ф. 109, оп. 16, д. 304, л. 29.

[8] Pinkas ha— kehilot. Encyclopaedia of Jewish Communities: Poland, vol. 5, Volhynia and Polesie, ed. Shmuel Spector (Jerusalem: Yad Vashem, 1990), pp. 275–276 (Pawlowo), p. 310 (Konstantynowo), pp. 315-318.

[9] Me’ir Segev (or Sokolovski), ed., Rozinoi: Sefer zikaron li— kehilat Rozinoi veha— sevivah (Tel Aviv: Irgun yots’e Rozinoi be— Yisrael. Tel Aviv 1957, pp. 62-64.

[10] Rozhinoy: sefer zikaron …, p. 84.

[11] Rozhinoy: sefer zikaron …, p. 73.

[12] Rozhinoy: sefer zikaron …, p. 98.

[13] Маршруты по штетлам. Путешествия забытым континентом. Центр Брама Гродска-Театр NN. Люблин 2015, доп. 2017 г., с. 441-448.

[14] Rozhinoy: sefer zikaron …, p 150.

[15] Памяць. Гісторыка-дакументальная хроніка Пружанскага раёна. Мiнск: «Беларуская энцыклапедыя», 1992 г., с. 147, 244-245.

[16] Shimon Huberband, Kiddush Hashem: Jewish Religious and Cultural Life in Poland during the Holocaust. New York: Yeshiva University Press, 1987, p. 373.

[17] Izaak Goldberg. The Miracles versus Tyranny: The Fight for Life and Death between the Jewish People and the Nazis (New York: Philosophical Library, Inc., 1979), pp. 54-57, 86, 90.

[18] Moses Einhorn, ed., Volkovisker Yisker— Bukh (New York, 1949) is available in an English translation as “What Happened in Liskovo,” in Sefer zikaron Volkovisk. The Volkovysk Memorial Book, translation by Jacob Solomon Berger. Mahwah, NJ: J.S. Berger, 2000, pp. 291-297.

[19] В. А. Солоухин. «Чаша» // Роман-газета, 1998 г., № 6 (1324), с. 6.